Во благо господина

Во благо господина

— Частный детектив Николай Шелест, — Лерой повертел мое удостоверение в руках и отложил в сторону, — Ну здравствуй, Ники.

Я незаметно напряг мышцы рук. Бесполезно. Скотчем к офисному креслу меня примотали надежно. Как мумию спеленали. Но на чем же я погорел?

— Здравствуй, Лерой, — ответил я.

— И что? Стоило оно того? — участливо поинтересовался он.

Если б я ведал во что вляпаюсь, не стал бы так глубоко копать никогда. Но знал бы, где упаду — соломки б подстелил, как говорил мой прадед. С виду было дело как дело — типичное страховое мошенничество, а вон куда завело.

— Не стоило, — согласился я, — Но я и не знал, что ты и тут в доле.

— Незнание не освобождает от ответственности, — ухмыльнулся Лерой, — И что теперь делать будем?

— Ну, наверное, нейропаука мне ставить. Не убивать же почем зря хорошего детектива.

— А очередная аттестация у тебя когда? Только давай без вранья — все равно ведь проверим.

— Еще восемь месяцев.

— Ну что ж — значит, еще восемь месяцев поживешь с паучком в голове. Ну а потом сам понимаешь — аттестацию тебе не пройти. Паука обнаружат при обследовании.

— Понимаю, но лучше восемь месяцев, чем ничего.

— Вот и договорились, — обрадовался Лерой.

* * *

Спустя час я вышел из одного неприметного склада. Ничего не поменялось, кроме того, что теперь интересы Лероя, местного авторитета, были для меня на самом первом месте. Прошли времена шантажа. Прошли и времена корявого и грубого зомбирования, когда мнемотроны превращали людей в послушных, но тупых слуг. Теперь все делается гораздо элегантнее. На уровне эмоций. Интеллект и память при этом совсем не затрагивается, но приоритеты твои перепрограммируются, и нет для тебя никого важней хозяина и ты как муха в его паутине. Нейропаук — это серьезно. Странно — я прекрасно помнил все, что со мной случилось. Помнил, как попал в лапы к Лерою. Понимал, что мне промыли мозги. Но это ничего не меняло. Я даже мог чисто гипотетически думать о том, как я освобождаюсь от паука и что так было бы для меня лучше, но прекрасно понимал, что никогда не сделаю этого, так как это могло бы повредить Лерою. У меня оставалось восемь месяцев. На ежегодной аттестации частного детектива проверяют, в том числе и на наличие пауков в голове. Хорошо еще, что я не полицейский. Их проверяют раз в неделю. Впрочем, будь я полицейским, меня бы не тронули — побоялись бы.

* * *

Дни в паутине потекли один за другим. Отвезти пакет туда. Забрать оттуда. Проследить за тем-то. Попрессовать того-то. Остается всего два месяца. Как же умирать не хочется.

* * *

Звонок в два ночи.

— Привет, Ники.

— Здравствуй, Лерой.

— Ты знаешь Гонсалеса?

— Это того, что южных держит?

— Его самого. Говорят, он точит зубы на мои заправки. Людей набрал. Оружие покупает. Ты б покрутился там, послушал своих информаторов и рассказал бы мне, что к чему.

— Сделаю, Лерой.

— Спасибо, Ники. Удачи.

* * *

Чутье Лероя не подвело. Значит, будет война. Понимаю, что Лероя могут убить и ощущаю сильное беспокойство. Что со мной будет, если его убьют? Насколько это вероятно? Надо глянуть городскую статистику по бандам и их потерям во время разборок.

* * *

— Ты хорошо на нас поработал, Ники.

— Спасибо, Лерой.

— Но время пришло.

— Я понимаю. Ты должен меня убить. Так будет безопасней.

— Да. Я должен тебя убить, — соглашается он.

Как только он это говорит, взрывается светодымовая граната, и спецназ влетает в окна и двери.

* * *

Я курю возле полицейских машин. Из складского ангара выводят Лероя и ведут к ним. Он видит меня.

— Ты...! Как ты...?!

— Это все ради твоего же блага, Лерой. Ты знал, что вероятность, что тебя рано или поздно убьют во время войны банд, составляет около пяти процентов, а вероятность, что тебя убьют в тюрьме почти втрое меньше? — отвечаю я ему, улыбаясь, — Когда я об этом узнал, то сразу пошел в полицию. Незаконная установка нейропаука и покушение на убийство это серьезные преступления. Теперь ты будешь в относительной безопасности как минимум лет сорок. А паука с меня сняли, но я все равно тебя люблю. Как родного. Может, даже буду тебя в тюрьме навещать, — Я бросил сигарету на землю и раздавил ее носком туфли.