Класс: охотник

Пролог

Охота для мужчины всегда была способом стать крепче, справиться со страхом, показать себя добытчиком и воином. Охота, как и война, закаляли в человеке стержень. Но если последняя ещё и калечила душу подчас, то промысел зверя и птицы были безопасны с этой точки зрения. Не каждый мог днями блуждать по лесу, проверяя свою выносливость и уверенность.

Настоящими охотниками в мире можно назвать немногие народности. Африканцев, возможно, аборигенов Австралии и... славян. Про индейцев северной Америки умолчим, так как в то время, когда первые, вторые и третьи гоняли кто слонов, кто казуаров, а кто медведей и туров, несчастные краснокожие сами стали дичью для ублюдочных англосаксов.

К слову, зря я славян поставил на третье место. По факту они занимают первое. Мы занимаем, да. В течение веков наука охотиться правильно и достойно практиковалась и развивалась в славянском мире. Речь не о выездах спесивых аристократов, за ними и партийной элиты, а чуть позже "новых русских". Эти никогда не знали, что это — настоящая охота. Стаи псов, ватаги слуг, вертолёты, флажки и веревки с красными тряпками, квадроциклы и снегоходы — это удел ленивых и альтернативно одарённых. Охота — это не просто добыть зверя, чтобы потом семья некоторое время могла питаться мясом. Это часть наследия предков, менталитет и душа славянина. Русский мужик бил тура и давил Хозяина в то время, когда чернокожие крепкие воины валили слона, краснокожие гоняли бизонов, смуглые низкорослые жители Австралии метали бумеранги. Русский мужик выходил с рогатиной против секача, а в это время одних уже в колодках сажали в трюмы кораблей, чтобы перевезти через океан и превратить в рабов. Вторых начинали спаивать "огненной водой" и покупали у них земли за зеркала и бусы. На третьих охотились, как на диких зверей и заражали смертоносной оспой и корью. Славяне продолжали охотиться, чтя заветы отцов, дедов и прадедов, совершая древние охотничьи ритуалы, а в Европе в это время все уцелевшие леса были поделены между аристократами, чьи слуги рубили руки или вешали на деревьях любого крестьянина или горожанина, решившего зайти с луком или мушкетом в лес.

Когда трапперы выбивали тысячные стада бизонов ради шкур для ремней станков, а завезённые многочисленные овцы и козы с коровами выедали пастбища, где до них паслись дикие животные, обрекая последних на смерть от голода, от клыков собак и пули фермеров, в это время славяне создавали солончаки, вешали зимой лиственные веники, заготовленные летом, подкармливали тех животных, что приходили к домам в лютые морозы, когда наст превращался буквально в бетонную корку, непробиваемую копытами.

Уже много позже, в СССР дух охоты продолжал держаться в душах простых людей. Многие животные, занесённые в Красную Книгу, благодаря охотхозяйствам и простым охотникам не просто выжили, но и размножились так, что в двадцать первом веке они встречались повсеместно.

Увы, но в том же двадцать первом благодаря сволочным людишкам, пробившимся во власть, охота впервые в истории славянского мира стала увядать. Не знающие ничего о мире животных, о взаимоотношениях между ним и человеком, глядя на то, что происходит "за бугром" дельцы с мандатами и "корочками" круто занялись законодательной базой в данной сфере. Уничтожив старую систему и отказавшись взять из неё что-то полезное, дельцы придумали своё и оставили от старого лишь вред и мерзость. В охоте они видели только возможность пополнить свои карманы. Одним махом всего за несколько лет исчезли с карт участки для восстановления популяции, заповедники и "заказники", где звери могли не бояться человека с ружьём, и где не каждый браконьер решался пошалить.

Правила, которые старый охотник передавал молодому, а тот ждал, когда придёт его очередь, умирали со своими носителями.

Эх, да что говорить-то... вон с этой чокнутой идеей гуманного отношения к животным (под которыми 90% этих "гуманных" понимают кошек да собак) дело дошло до того, что огромные стаи бродячих псин уходят из городов в леса, где выжирают — именно так — сотни гектар. После них не остаётся ни лис, ни зайцев, ни косуль. Волки бегут прочь, даже стада кабанов, которые те ещё отморозки, предпочитают откочевать куда подальше. А потом эти псины возвращаются в города, где уже нападают на людей. Раньше же такого не было благодаря регулярному отстрелу бродяжек. Да, их жалко, очень жалко. Собаки и кошки не виноваты, что их хозяева такие скоты. Но решать проблему с ними тем способом, как происходит сейчас — это как избавляться от болезни бабушкиными заговорами, вместо нормального лечения.

Что самое главное, не было в то время такого хищнического отношения к фауне при свободном доступе к оружию. Мало кто сейчас знает и верит, что их отцы могли купить охотничье ружье чуть ли не в универмаге или комиссионке всего лишь по охотбилету. Не нужны были справки от кучи врачей, от нарколога и психиатра. "Мелкашки" приобретались чуть сложнее, но даже так их покупка по сложности и рядом не стояла с современными законами. Вот мощное нарезное оружие купить можно так же, как и сейчас: лишь после нескольких лет пользования гладкоствольным ружьём. Да и то, всё зависело от региона.

Почему я тут, мягко выражаясь... ай, да чего уж тут... прямо говорю — плачусь. Так почему? Дело в моей работе. Служу я егерем в частном охотхозяйстве. Да и попало оно в руки частников всего несколько лет назад, как раз после выхода нового закона об охоте и сопутствующих указов. До этого охотхозяйство принадлежало государству и кое-как, с грехом пополам выполняла свои настоящие функции. У меня сердце кровью обливается при виде местных порядков. И ведь ничего не сделать, ни-че-го. Сейчас рулят деньги. Деньги ради денег в угоду деньгам. Остаётся скрипеть зубами и пытаться хоть как-то исправить и не дать сразу развалиться тому, что создавалось поколениями моих предков и не только ими.

Вот только мне уже пятьдесят пять, в затылок тяжело дышат...ох ты ж господи, да что у вас за мысли-то, эх, молодёжь, молодёжь, всё-то у вас быстро и поспешно да через грубость и пошлость. В общем, на пятки наступают молодые да ранние, которые в егерской должности видят лишь шанс купить дорогую машину, квартиру да получить связи, ведь к нам приезжают такие люди, сидящие настолько высоко, что при взгляде на их кресла шапка с головы падает. Уже не один на моей памяти из коллег (товарищами я их никогда не смогу назвать, увы) сумел вовремя подлизаться и уйти из егерей на ещё более тёплое место. Они сейчас раз-два в месяц заезжают на базу, заказывают себе охоту, свысока поглядывая на окружающих, кто ещё не так давно тянул с ними одну лямку. Эх, люди, люди, жадность вас пожрала давно, злато взгляд ослепило, да гордыня уши сладкими речами залепила.

Из старой гвардии, пожалуй, я уже один остался. Кто-то продал ружье, так как новые правила просто не оставили иного шанса. Кто-то сделал это по состоянию здоровью. Другие всю жизнь ходили в один-два леса, но сейчас их, леса закрыли под делянки, чтобы толстосумы могли поохотиться на дичь, что только там и осталась. Ещё лет десять такого варварского отношения к охоте и всё — останется только тайга. А там свои законы, свои правила. В тех местах до сих пор человек человеку волк, да медведь — прокурор. Впрочем, если верить ТВ и интернету, то и там всё не слабо богу. Благодаря рвачам во власти и китайцам, "смазывающих" их, тайга исчезает бешеными темпами. Немалой частью вырубается, ещё большей сжигается, чтобы огонь скрыл незаконные вырубки от глаз комиссий и общественных организаций.

Эти мысли крутились в моей голове, пока я неспешно и легко шёл по осеннему лесу. На плече "сайга", за спиной старенький РД, который я не променяю ни на один современный рюкзак, в руках пластиковая упаковка с таблетками. Нет, таблетки не для меня, а для лесной живности, конкретно — лис. Крупные прямоугольные кусочки со специфическим запахом — это лекарство от чумки и бешенства, которые как-то уж очень часто и массово стали поражать этих "патрикевн". Настолько массово, что владельцы хозяйства обеспокоились и выгнали всех на делянки. Кто-то должен был отстреливать больных зверьков, которых точно не спутаешь со здоровыми особями. Другие разбрасывали лекарство. Больному зверю препарат не поможет, а вот здоровому поможет не заразиться или переболеть и выжить.

Идти по лесу было приятно. Привычным взглядом я отмечал интересное: вон лосиная кучка и совсем свежая; вон там недавно отдыхало небольшое стадо кабанов, оставив после себя характерные лёжки в траве; а вон куница пронеслась по веткам.

— А-а, млять! — засмотревшись на зверька, я споткнулся о кротовью горку и полетел вперёд. Успел выставить вперёд руки и приземлиться на них, но правая рука проскользнула по сырой листве и я смачно впечатался лицом в землю. Аж пятна перед глазами замелькали. Ну да, возраст даёт о себе знать. Лет двадцать назад я бы только пошатнулся от встречи ноги с земляной кучкой. Сейчас же вон как вышло.

Глава 1

Пятна перед глазами и не думали пропадать. Всё моё внимание было уделено им, пока вдруг не понял, что я нахожусь где угодно, но только не в лесу, стоя на карачках. Зрение отказало, тело я чувствовал, но не ощущал ничего вокруг, словно, некто подвесил меня в воздухе.

— Что за ерунда?! — громко, лишь бы услышать свой голос, сказал я. — Что со мной?

Я поднял руку и прикоснулся к лицу, провёл по голове, прикрытой тонкой шапочкой, ущипнул себя сквозь ткань камуфляжной куртки за плечо.

Будто в ответ на звуки моего голоса реальность вокруг стала меняться. Чернота и пустота пропали. Как и осенний лес, в котором я был всего минуту назад. Непонятно как я оказался в круглой комнате с полупрозрачными стенами, за которыми постоянно двигалась картинка. Создавалось впечатление, что мир вокруг меня пришёл в движение, сам же я, точнее комната, стоит на месте. Высокий потолок был одним сияющим белым пятном. Пол ровный, светло-коричневый, без пятен, щелей или стыков, без какого-либо рисунка. Ни дверей, ни окон я не нашёл. На мне осталась одежда с обувью, но пропали рюкзак и оружие.

— И что дальше? — задал я вопрос в воздух.

Страха я не испытывал. Было некоторое волнение и только. За свою жизнь я повидал многое, чтобы сейчас удивляться или впадать в панику. Всё ж, не юнец какой-то. Не бьют, не пытают, к расстрельной стенке не волокут — так чего бояться?

И тут раздался голос. Не женский, не мужской, а, будто бы, принадлежащий роботу и проигрывался в записи. Причём запись уже так часто используется, что слышатся ошибки и пропуски в словах.

— Разумный, твоё сознание выбрано для матрицы с последующим слиянием с системой математического воздействия на Вселенную.

— Зачем? — нахмурился я.

— Для внедрения модифицированной матрицы в объект со схожими метафизическими параметрами.

— Зачем? — заскрипел я зубным "мостом" от раздражения.

— Для проведения эксперимента.

— Так, — я поднял вверх руку, — давай сначала. Что такое матрица, что за система воздействия, эксперимент с объектом?

— Разумный, тебе будет это сложно понять.

— Ты попробуй так объяснить, чтобы я понял.

— Хорошо. Любая Вселенная неразрывно связана с математической структурой...

Голос вещал минут пятнадцать, когда мне надоело слушать его заумь. Я вновь поднял руку, останавливая лекцию:

— Ты был прав — я ни хрена не понял. Точнее, понял слишком мало. Не ошибусь, если предположу, что ты хочешь вставить мне в голову какой-то чип и отправить в другой мир, похожий на мой, но с заметными отличиями? А этот чип будет оценивать мои достижения, переводить их в баллы и награждать меня чуть ли не магией?

— Не чип и не в голову. В матрицу твоего сознания будет внедрена особая операционная структура, которая свяжет сознание с инфосферой мира, в котором ты окажешься.

— Ты что-то говорил перед этим про какие-то ошибки в математике, которая описывает структуру миров и которые выявляет этот чип... ну, пусть операционка, пусть.

— Логические ошибки возникают в любом процессе, даже самом совершенном. Когда они накапливаются или процесс не может справиться с ними самостоятельно. То происходит его схлопывание. В физическом мире это называется Большим взрывом, который переписывает Вселенную и запускает её с нуля. Есть точки, где разные Вселенные практически соприкасаются друг с другом. В твоей Вселенной этот процесс можно охарактеризовать выводом о пересечении двух параллельных прямых в одной бесконечно удалённой точке. В таких точках во Вселенной, соприкоснувшейся с другой, где случился Большой взрыв, происходит образование Сверхновой...

— Можно не углубляться в такие дебри? — вновь прервал я собеседника. — Я в последний раз сидел за партой почти тридцать лет назад. Уже всё позабывал — хоть заново учись. Ты от темы не отходи, ага? Начал про меня разговор, вот и давай, толкай его дальше.

— Ты станешь бесконечно малой точкой, в которой будут генерироваться процессы, создающие ошибки в общей структуре Вселенной. В бесконечно малой точке подобные процессы могут идти бесконечно долго и накапливаться до...

— ... бесконечного размера, да?

— Ты прав. Я рад, что ты стал понимать систему, — без какой-либо эмоции произнёс Голос.

— Да хрен там, ничего я не понял, — буркнул я себе под нос. — Ладно, что там дальше у тебя?

— В каждой Вселенной может одновременно находиться лишь определённое количество таких зон. При превышении происходит лавинообразный процесс генерации ошибок и тупиковых процессов. Часто Вселенная убирает ошибки самостоятельно. Но иногда дело доходит до Большого взрыва.

— Сколько времени проходит с момента лавины до главного бадабума?

— При пересчёте на исчисление твоего мира от одного миллиона лет до ста.

— Ха, — ухмыльнулся я, — нормально, жить можно. Что-то ещё расскажешь?

— Да, мне нужно многое до тебя донести, чтобы эксперимент не провалился в самом начале. Итак...

"Объект", "эксперимент", "внедрение", "сознание" и прочие словечки в речи Голоса неприятно царапали, кхм, сознание. Но приходилось держать себя в руках и вести себя так, как хотел неизвестный пленитель. Мне бы только выбраться отсюда, а уж дальше я решу, что делать: доложить куда следует про психа или забыть про него, вернувшись к своей старой жизни. Ну а сейчас, раз он хочет, то подыграю ему во всём.

— Стоп, стоп, — вновь прервал я поток чужих фраз, — что ты сейчас сказал про меня?

— Твоя матрица с установленной системой будет внедрена в тело одного из двоих параллельных двойников, чьё сознание угасло или вот-вот угаснет, — ответил на мой вопрос Голос, терпеливо снося очередное невежливое прерывание. Кстати, речь у него уже стала достаточно правильная, уже не похожая на затёртую запись. Выходит, что приноровился ко мне, сумел найти правильное построение беседы под меня.

— Звучит, как сюжет в "Противостоянии", — хмыкнул я. — Там тоже параллельные миры и двойники одного и того же человека. И много таких миров?

— Бесконечное множество.

— Понятно. Значит, выбор есть?

— Да.

— А почему меня нельзя вернуть в мой родной мир? И что с моим телом будет?