Шишок

Шишок

Шишок

Однажды я встретился со своим коллегой по работе, с которым пересекаюсь не часто, несмотря на то, что работаем мы в одном университете. Встречаемся все больше на ходу и накоротке. Мы были дружны еще с тех времен, когда работали на одной кафедре. Потом он всей семьей перебрался в Москву, но, выучив своих детей, они с женой оставили их в столице, а сами вернулись обратно. К этому времени он защитил докторскую диссертацию, стал профессором и в родной альма-матер ему предложили должность заведующего кафедрой. Вот со времени его возвращения мы с ним, пожалуй, впервые общались, без спешки, никуда не торопясь. Прошли в буфет и сев за столик, пили чай с плюшками, болтая друг с другом на разные темы.

Речь зашла о математической теории вероятности и о том, что в жизни случаются случаи, ей вообще не поддающиеся. Тут я рассказал ему один случай, произошедший с моей женой.

* * *

— Слушаю вас, девушка, — на Олесю сквозь очки смотрели недовольные рыбьи выпуклые глаза женщины в белом халате, сидевшей за столом, заваленным бумагами и больничными карточками. — И не обязательно было барабанить пальцами. Я прекрасно вас видела. Я не могу мгновенно переключиться на вас, бросив свое занятие, для этого требуется некоторое время.

Ее очки только увеличивали и так не малого размера ее глаза, и Олесе показалось, что они у нее сейчас вывалятся из глазниц.

— Здравствуйте, — примирительно поздоровалась Олеся, не желая обострять едва наметившийся конфликт. — Несколько лет тому назад в вашей больнице лежала моя дочь с травмой позвоночника. Я хочу получить справку от лечащего врача для предъявления ее в школу, где сейчас учится моя дочь.

— А раньше вы эту справку в школу не относили? — удивленно подняла тонкие выщипанные бровки архивариус.

— Относила.

Ее бровки полезли еще выше. Она, молча, смотрела на Олесю, ожидая продолжения.

— Сейчас моя дочь перешла в другую школу, и я хочу добиться для нее освобождения от уроков физкультуры, — пояснила Олеся.

— Это вам нужно к ее лечащему врачу.

— Я была у него, он сказал, что без больничной карты он выдать мне такую справку не может. А в регистратуре мне объяснили, что эта карта уже в архиве, то есть у вас. И без карты, я от вас не уйду.

Архивариус почему-то радостно хихикнула и сказала:

— А ночевать вы тоже здесь собираетесь?

— Объяснитесь, пожалуйста, — твердым голосом сказала Олеся, всем своим видом показывая, что просто так эта женщина от нее не отделается. — Вы мне отказываете? На каком основании.

Олеся стала заводиться. Однако, архивариус успокаивающе подняла обе руки, показывая свои мирные намерения.

— Никто не собирается вам отказывать в вашей просьбе.

— Тогда, в чем дело. Я надеялась, что вы это легко сделаете.

— Легко? — голос женщины от возмущения сорвался на визг. — Вы видите эти шкафы, набитые этими злополучными больничными картами?

— Вижу, — ответила Олеся. — А почему они злополучные и где же еще им лежать?

Архивариус неожиданно успокоилась так же быстро, как возбудилась перед этим.

— Вы не заметили, что мы переехали в другое здание? — спросила она Олесю.

— Нет, я раньше не имела удовольствия обращаться в ваш архив, — слегка съязвила Олеся.

Архивариус сделала вид, что она не заметила ее насмешки. Она сняла очки и протерла глаза. Вид у нее стразу стал грустный и усталый.

— Вам, девушка, не повезло. Обратись вы к нам еще неделю назад, то без всяких проблем получили бы желаемое. Но, неделю назад нас срочно перевезли вот сюда, в новое помещение. И все бы ничего, если бы нашим переездом не занимались абсолютно посторонние люди. Кажется, это была команда маляров. Так уж получилось. Предыдущая комната архива была небольшой по площади, но с высокими потолками и все больничные карты хранились на открытых стеллажах от пола до потолка. Иной раз, чтобы достать нужную карту нам приходилось пользоваться стремянкой. Когда нас перевозили, то весь порядок, в котором лежали больничные карты, был нарушен. Сначала их свалили с полок в мешки, потом перевезли сюда и рассовали, как попало по этим шкафам.

Она обвела рукой многочисленные шкафы, набитые больничными картами, стоящие не только вдоль стенок, но и расставленные, как в библиотеке рядами с узкими проходами между ними. Комната, кстати, имела внушительные размеры, и шкафов этих было в ней десятка полтора. Хорошо еще, что они были невысокими, и к любой карте можно было добраться без стремянки.

Архивариус надела обратно свои очки, сразу же возвращая себе, рабочий и деловитый вид.

— Я разрешаю вам пройти сюда и поискать карту своей дочки. Архив работает до 17-00. Ночевать я вас здесь все же оставить не могу, — не удержалась она, чтобы не вернуть Олесе ее же «шпильку».

Пришел черед Олесе сделать вид, что она не заметила насмешки архивариуса. У самой стены был устроен проход через барьер, отделяющий собственно архив от посетителей. Олеся прошла в комнату и медленно двинулась вдоль шкафов. Все они имели стеклянные дверки, сквозь которые были видны корешки больничных карт. Одни из них были толстыми, от множества вклеенных отдельных листочков с результатами анализов и кардиограмм, и прочих врачебных документов. Другие карты были тонкими и незаметными на фоне своих толстых соседей.

Сделав круг, Олеся вернулась к столу архивариуса. Та с интересом наблюдала за ней.

— Значит, никакого порядка в их хранении нет? — неверящим тоном спросила Олеся.

— Я уже неделю здесь их разбираю. Вот в этом шкафу я собрала все карты с фамилией, начинающейся на букву А.

Архивариус показала рукой на шкаф и добавила грустно:

— Здесь работы мне на полгода хватит. Скажите фамилию вашей дочери?

— Т…, — ответила Олеся, — Екатерина Т…

— Нет, карта с такой фамилией через мои руки не проходила. Я бы запомнила, фамилия редкая. Может быть, вам вместе с дочкой к лечащему врачу сходить, возможно, он ее вспомнит и напишет справку в школу.

— Я не сказала вам, — ответила ей Олеся, — но ее лечащий врач вышел на пенсию и уже не работает. И даже в школу он не имеет права справки выписывать. Я все же попробую поискать.

Олеся вновь медленно пошла по проходу между шкафами. Она открывала их створки и медленно проводила рукой, слегка касаясь корешков больничных карт и внимательно их разглядывая. Так она осмотрела несколько шкафов, когда удача улыбнулась ей.

Вот словно что-то почувствовав, она остановилась, чуть-чуть вернулась рукой назад, легкими касаниями пальцев ощупывая их по очереди, и вдруг решительно вытянула одну. Посмотрев на обложку, она удовлетворительно кивнула и что-то прошептала про себя, едва шевеля губами.

Потом она подошла к столу архивариуса и протянула ей карту. Та взглянула на обложку, на которой было написано: «Т… Екатерина». В наступившей тишине громко прозвучал стук упавших на пол очков архивариуса.

* * *

— Вот такая история, — закончил я рассказ. — Было это, конечно, давно, но ведь было же. Вот и рассчитай вероятность такого события.

Тут мы вместе посмеялись, а коллега сказал:

— Лично я ни минуты не сомневаюсь, что твоей жене карту помог найти шишок.

— Кто? — переспросил я.

— Так в нашем народе домового называют, — пояснил коллега.

«Ну, а как еще можно объяснить такие случаи», размышлял я по дороге домой. Наверное, у каждого из нас найдется такая история, объяснить которую просто невозможно, только и остается, что сослаться на домового или на иные потусторонние сущности.

Лето-осень 2019 г.