Черная нить горизонта

Черная нить горизонта

Часть первая. Свора.

1.

За овалом запотевшего стекла, в багрянце, угасал день. Потускнели обрамленные в свинец и серебро витражи церкви Святых Диадохов. Присветлые лики Плавта и Севра сделались темными и уже не казались преисполненными любви к ближним. Строительные леса на звоннице виделись и не лесами вовсе, а тяжкими оковами. Не дадут зазвучать ни малому, ни большому колоколу.

Последние лучи, бегучие и прыткие, очертили дуги арок, скользнули по щелевидным окнам барабана, вскарабкались на купол-луковицу, сошлись на вильчатом кресте*. Символ Пантократора* сверкнул, прощаясь, и сонно померк. Грядущая ночь торопилась натянуть на городские крыши тяжелое одеяло туч. На улице холодно и вот-вот зарядит дождь.

В небольшой комнате, у камина, удобно расположившись в кресле, наблюдал закат кир Джер ди Райа. От малейшего движения кресло нудно скрипело. Звук был домашним и, вместе с теплом огня, создавал ощущение покоя и размеренности времени. Киру Райа нравилось и то и другое. Нравилась и сама комната, некогда бывшая молельней. В черных балках потолка прячутся прыгающие тени, шершавые дубовые стены в завитках текстур дерева. Позади кресла стол — срез ствола с ножками-ветвями. На столе маленькая жаровня для поминаний, давно не видевшая жертвенных углей. Старина. Давность забытая.

Под окнами процокал конный отряд виглов. Кого-то окликнули и засмеялись. Игриво визгнула женщина. Довольный бас пожелал доброй ночи!

Кир Райа опустил руку за кувшином вина на полу. Солидное кольцо, на большом пальце (так велико!), звонко стукнуло о сосуд. Хлебнул прямо из горлышка. По-плебейски конечно, но в этом имелась своя прелесть. Пей, пока не увидишь дно или не упадешь. Сейчас выдержанное Изийское подсказало оставленную без внимания очевидность. Откуда у попов золото покрыть купол Святых Диадохов? Катепан Лесьер с большой помпой объявил о своих пожертвованиях на обновление храма. Откуда у нищего катепана с западной границы золото? Кир Райа повторил глоток. Пожалуй, зря. Легкий хмель спугнул любопытную догадку.

В окно сыпанули дождевые капли, нестройно застучали по карнизу. Далеко, над Энас Сфэндамос, отблеснула молния. Осень. Зачастит непогода, потом повалят снега. Придет зима, белая и скучная... Кресло услужливо скрипнуло-поддакнуло! Скучная...

Дверь в комнату неслышно отворилась. Райа скосил взгляд на зеркало над камином. Неприметный квадрат отобразил входящего. Борг. Судя по грязи на сапогах, прямиком с Пристаней. Чего он там оставил?

— Лодочники не желают доставлять грузы наших друзей? — спросил Райа, заставив гостя вздрогнуть. Ему и самому показалось, голос его под стать скрипу кресла.

Борг остановился, соображая, откуда он знает? Догадался, глянув на свою грязную обувь.

— После того как симпон* Борм всплыл под Горбатым мостом? — Борг усмехнулся. Почти тезка. — Нет. Шен Ерхоб прослышал о ваших затруднениях и просил его навестить.

Он извлек из-под плаща увесистый предмет, обмотанный для сохранности вощеной тканью. Положил на стол и развернул. Книга?

Райа вытянул шею. Магарский Круг авторства Тельфа?!! Приятно пораженный, спросил.

— Во что она обошлась моему кошелю?

— Антикварий просит принять книгу в подарок.

— Подарок? — в бескорыстные подношения Райа давно не верил. — Либо книга ему ничего не стоила, либо она ничего не стоит сама по себе, либо он не знает её истиной ценности.

— Либо хочет, чтобы замолвили за него словечко.

— Опять во что-то влез?

— Издал Любовные Сонеты Пьетро Аретино*.

— Конечно с гравюрами.

— Гравюры Романо впечатляют больше стишков.

— Его жадность беспредельна! — повеселел Райа. — Так кому шепнуть за нашего дарителя?

— Инквизиция взяла шена Ерхоба за шиворот, — пошутил Борг над нависшей угрозой антикварию.

Райа, заскрипев креслом, потянулся за книгой. Толстый переплет в серебряном окладе, срезы шершавых грубых страниц зелено-серы. Любой собиратель старой рухляди поклянется землей и небом, они из человеческой кожи. Наивный самообман! Из человеческой кожи добротных страниц не выделаешь.

— Услуга за услугу, — согласился он, чем вызвал у Борга удивление. Обычно кир игнорировал сделки подобного рода.

— Я передам ему.

— Хорошие новости есть?

Новости волновали Райа больше книги.

— И да, и нет, — произнес Борг, все еще топчась у порога.

Ему комната, в отличие от владельца, не нравилась. Напоминала допросную в Шароне, где он недолго служил писарем.

— Тогда, начни с плохой.

Райа поманил рукой. Подойди, обогрейся.

— Патрикий Престо нанял Важу Землеройку, — Борг приблизился к камину на шаг. — Важа Землеройка набирает людей.

— По всему собирается вниз, — прокомментировал услышанное Райа.

— А зачем он еще патрикию, — согласился Борг.

— Разве это плохая весть?

— А разве нет? Важа отказал нам показать Архиерейские подвалы*, но согласился с предложением Престо.

— Значит, получил нечто привлекательней наших посулов.

— Что может быть привлекательней сохранности собственной шкуры? — выказал искреннее недоумение Борг.

— Например, жизнь и благополучие внуков. Сколько их у Важи?

Борг замялся. Откуда ему знать, сколько выблядков у дочери Землеройки.

— Трое, — подсказал Райа. — Я грозился отнять у Важи жизнь, но он нашел в себе мужество отказаться лезть в катакомбы. В принципе правильно сделал. А вот патрикий пообещал благополучие его внукам. Возможно и Серебряный браслет, вкупе с солидной суммой. Перевес очевиден.

Борг все-таки насмелился подойти. Протянул замерзшие руки к камину. Глянулся в зеркало. Что сапоги? Рожа в грязи!

— Возьми вина, — разрешил Райа.

Тот кивнул, но предпочел тепло огня. Полюбопытствовал.

— Почему вы считаете эту весть хорошей?

— Если патрикий собирает второй отряд, значит, первый пропал.

— Не факт, — не согласился Борг.

— Они спустились вдесятером. Дамир Рудокоп, а с ним Алеш Бык, Спат Марр и помельче. Все опытные, подготовленные люди. Теперь патрикий набирает не хуже. Если Рудокоп достиг цели, зачем тратиться на Важу? В случае успеха понадобились бы обыкновенные носильщики.

— Возможно, — не уверовал сказанному Борг.

— Вот увидишь, так и есть. И потому это одновременно и удивительно и хорошо.

— Чего уж удивительного? Не они первые, не они последние.

— Само собой. Но они первые кто знали, куда следует идти. И что не маловажно, как. Или полагали, что знают. У меня возникает подозрение, фрайха Кайрин обвела патрикия вокруг пальца. Потому я и считаю твое плохое известие хорошим. Продолжай.

— С Важей будет наш человек.

Райа на минуту задумался. Нет, имени угадывать не собирался. Оценивал известие.

— Кто?

— Салем.

— Эта новость как раз плохая.

— Почему? — возмутился Борг. Он приложил столько трудов, вломил воз денег и теперь окажется напрасно?

— Потому что можешь поставить за него поминальную свечу в ближайшем храме.

— Он кайраканин. Тогда заплати волхвам, пусть бросят в огонь желудь за помин его души.

Борг непроизвольно покосился на жаровню. В ней ни уголька. Когда бога нет в сердце, его нет и в доме. Его нет нигде!

— Важа лучший ходок. Антикварии молятся на него. Они делали на нем не плохие деньги. Столько древнего барахла из катакомб не таскал никто!

— Никто, кроме Рудокопа. Но собственно дело не в ходоке. Если мое подозрение справедливо, Салем, как и остальные, канет в бездонных норах Тайгона. Благодаря нашей хитрунье Кайрин. Кстати, ты установил, к кому она ходит в Старый Город?

— К вдове Делис. К белошвейке. С ней живет бывший егерь Курт Дайкен и старик с девчонкой.

— Что за старик?

— Алхимик. Имени пока не знаю. С ним общается только Делис.

— Точно алхимик?

— Да.

— От кого узнали?

— От Лусса Баржа.

— Эта гниль жива?

— А что ему сделается?

— Кто-нибудь осведомлен о месте ее визитов?

— Вы сами приказали проследить, чтобы фрайху не беспокоили.

— А обеспокоили?

— Не особенно.

— ???

— Ни бриньяровский холуй Бараман, ни шнырь Бьёрк ничего не пронюхали, — твердо заверил Борг.

— Тогда подскажи Пинсе, пусть шепнет иерею о белошвейке, заслужит благодарность. Когда-нибудь пригодится.

— Жильцов предупредить?

— Зачем. Не надо. Что за рыбалка, без улова.

— Вы хотите, чтобы фрайху сунули в Серные Бани*?

— Пусть небо над бьянкой Кайрин, будет не таким безоблачным. Тем более, Дуфус выловил Гроу и скоро привезет в столицу. Как Дагфари?

— По поручению фрайхи проводит время в обществе Нании ди Гроз.

— Она хочет подобраться к вестарху... Ловкачка! Клянусь, взял бы её к себе. Но ведь облапошит, как Бриньяра и Престо. И что наш Жигало?

— Недоволен. Жена Гроза толста, однообразна и сильно потеет. И то, что лакомо мабунам, её совершенно не заводит. И она не соглашается сыграть в Тридцать Одно*.

— Это он так сказал? — Райа рассмеялся. Ему всегда нравился Дагфари. Смазливая морда, наглости на пятерых, самоуверенности на десятерых и никаких сомнений и угрызений совести. А продажен, что уличная шлюха.

Веселье быстро закончилось и, Райа, уже серьезно, произнес.

— Донесите вестарху слушок, Шари ди Дуце и её дружка Матео заказал кто-то из благородных, — подумав, добавил важную подробность. — Благородных и близких к жертвам знакомых.

Борг хмуро выслушал поручения. Последнее время он получал приказы, смысл и необходимость которых не понимал. Следил за патрикием Престо, хотя тот близко знался с Райа и иногда подкидывал не пыльную работенку. Обходил книжные лавки в поисках раритетных книг, заказанных чокнутым лекарем Джуфом. Безуспешно искал птоха, подменившего Гроу. Одним словом, по его твердому убеждению, проделал много пустой работы. Пустой и неблагодарной. Клиди, таинственный предмет, упомянутым умирающим Фицем, захватили все помыслы Райа. Ни о чем другом он и слышать не хотел. В подробности, странной прихоти Борг предпочитал не вдаваться. Неоправданное любопытство однажды закончится ударом в спину. Хорошо если сразу прикончат. Крамер умирал час. Райа спокойно стоял над ним, рассуждая о качестве остийских клинков. А под конец отрезал нос. На память. Тем, кто захочет знать более положенного.

— Кир, зачем шептать святошам и вестарху? — осмелился задать вопрос Борг. Он отнесся к идее скептически и был по своему прав.

Райа снизошел до объяснений.

— Прослышав об алхимике засуетиться Бараман, узнав о Шари ди Дуце и её воздыхателе забегает вестарх. А мы посмотрим, как поведет себя патрикий и Экбольм и сразу уясним заодно они или нет. Помимо этого возникнет множество коллизий, которыми мы должны воспользоваться.

— Да, но бьянка Кайрин...

— Бьянку Кайрин сразу на дыбу не вздернут. И кости ломать не станут. У попов свои методы. Подчинить волю, важнее, чем изувечит тело. Хотя последним тоже не брезгуют. Поначалу расскажут в подробностях и обстоятельно, что с ней произойдет. Позволят увидеть и услышать чужую боль. Дадут попробовать каково это терпеть. Ты помнишь Арину Логию? Отравительницу диакона Солба? Первый палец ей отрубили спустя три дня после начала пыток. А задаваку тана Роггу? Говорят, он держался молодцом две недели. Но и к нему нашли подход. Напоили мочегонным и он вовремя очередной пытки обмочился. Пытари повеселились, а Роггу сдулся и выложил что требовалось. Выдержав мучения, испугался обыкновенного смеха. Так что... Мы предоставим попам неблагодарную работу, а затем вытащим её. Дней через пять. Фрайха станет много сговорчивей. Понимаешь, человек, привыкший к хорошему дому и еде с дорогой посуды, в конечном итоге согласится обитать в собачьей будке и жрать из собачьей плошки, лишь бы только жить!

— Не проще ли самим поговорить с ней?

— Не проще. Клиди переходил из рук в руки. Аргам ро Фай, Гроу, неизвестный, фрайха Кайрин, патрикий Престо. Избыточность участвующих лиц. Секрет мог, как бы затеряться. Вариантов этого как бы, великое множество. Мне нужен верный. Допускаю, бьянка Кайрин его не знает. Но она укажет нам того кто знает. После Серных Бань. Добровольно.

— А что если вмешается Бриньяр? Фрайха его воспитанница.

— Может и вмешается, — не исключил Райа такой поворот событий.

Он покрутил кольцо. В широкую пасть льва вставлен огромный алмаз. Украшение великолепно и дорого, но с существенным недостатком. Оно снято с отсеченного пальца купца из Мохэ. Всегда полезно знать кто владел вещью до того как она оказалась у тебя. Не все дары идут от сердца и безопасны. А богатые и щедрые безопасными не бывают никогда!

— А может, и нет, — Райа оставил кольцо в покое. — Пришли ко мне Фруасара.

— Сделаю, — кивнул Борг.

— Ты не рассказал о камнях.

— Экбольм действительно вынул из коронационной короны камни-рахш. И тайно заказал Гуи Узэ перстень и брошь. А вот куда делся третий неизвестно.

— Заложил гильдии симодариев, — уверено сказал Райа. О третьем камне он узнал не далее как сегодня. — Ему нужны деньги, начать войну с чикошами.

— Что делать дальше?

— Продолжай наблюдать за фрайхой.

— Она и рейнх Сарази...

— Нет, в спальню лезть не стоит. Оставь это другим.

Райа жестом отпустил посетителя — уходи.

— Скажи Джуфу, пусть заглянет завтра.

Борг запахнул плащ, забрать с собой частицу тепла. Языки пламени взметнулись, угольные тени забегали по дубовым стенам.

Райа подождал, пока дверь за Боргом закроется, еще раз оглядел книгу. Пришла на память школярская примета. Случайно открытая страница даст точный ответ на любой вопрос. Даже заговор помнился. Шар-тары. Бессмыслица, но в нее верили больше чем в помощь Кайракана или Создателя. Всякому по вере его...

И все-таки, на какой вопрос он хочет получить ответ?

У него их много. Вопросов. Почему клиди доверили Кайрин ди Смет? Она не могла выведать о нем, не могла добыть на стороне, не могла унаследовать. Насколько Райа помнил, в иерархии ценностей рода Хенеке соблюдался незыблемый порядок: война, турниры и схватки, псовая охота, дети мужеского полу, охота соколиная, лошади и... какими-то по счету шли женщины. Причем это касалось матерей. Место жен, дочерей и сестер он бы затруднился назвать. В конце списка точно. Если вообще оно им отводилось. Однако, появляется особа, которая знает местонахождение клиди. Почему она? Из Хенеке? Голубые глаза — фамильная черта, умысел или совпадение? Говорят, отцы употребляли специальный отвар, чтобы наследникам переходил родовой признак. Как же! Горный лед отразился в радужке прародителей. Но она женщина. Значит, кто такая Кайрин ди Смет, он тоже желает знать. Что еще? Почему восемнадцать лет назад, поднимая мятеж, Хенеке не воспользовались достоянием родов? Ведь Сокровищница битком набита золотом! А золото это торквесы и гэллогласы. То, чего им не хватило при Кузах. Не желали лишиться прозвища Благородные? Благородные Хенеке!!! Насколько можно верить прозвищам? Свою кобылу он, к примеру, зовет Вьюга, но вряд ли она обгонит обыкновенного такавара* стратов или кохилайна чикошей. Почему же Благородные Хенеке не посмели транжирить вверенное им достояние? Победителей ведь не судят. Не смеют! Так какой же ответ предпочтительней получить, произнеся сакральные Шар-тары? Перебирать можно бесконечно...