Комета. Два письма

Юлия Гордон-Off

К О М Е Т А.

Два письма.

Книга первая

Аннотация и предисловие.

Про попаданца, но попал не крутой спецназовец, не десантник, не танкист, не лётчик и даже не завсегдатай исторических форумов, прочитал пару книжек про попаданцев, поэтому к ситуации психологически оказался готов. Но он обычный гражданский доктор, надеюсь хороший, оперирующий сосудистый хирург и попал в как положено уважающему себя попаданцу в 1941-й год. Вот только накладочка вышла, угодил он в тело и сознание обычной девчонки десятиклассницы. Не валькирии, не умеющей плевком сбивать низколетящие самолёты, не обладающей экстрасенсорными способностями, но она комсомолка и любит нашу Родину. Что из этого получилось, разбирайте сами.

Хочу предупредить, сознательно сделала повествование без особого экшена, даже я бы сказала скучным... Почти все сразу попадают на фронт в действующую армию, но это ведь только в западных округах, а по всей стране люди в это время слушали сводки и жили обычной жизнью, ведь далеко не сразу дошло, что начавшаяся война — это не Халхин-Гол и не война с белофиннами, что это гораздо серьёзнее. Постаралась, как могла точно привязаться к реальности, но не к конкретным людям. Большинство персонажей выдуманы, искать исторические несовпадения не нужно, любое совпадение случайно и без злого умысла. Историческая реальность из рассказов старых ленинградцев, переживших блокаду, такая как они её запомнили.

Глава 01. Как же я не люблю экзамены...

Я перепсиховалась, как сказала моя подруга Ветка. И вообще, надо слушать умных и взрослых, надо было поспать хотя бы пару часов. Ведь, перед "смертью не надышишься", да и смерти как таковой не будет, как говорит бабушка: "Не корову проигрываем!". Да и сам экзамен по сути, это не ответить знания по географии, то есть перед обычным экзаменом можно лишний раз почитать учебник или повторить всякие географические цифры или даже попросить кого-нибудь у тебя их поспрашивать вразнобой. А у меня экзамен, где даже есть билеты с вопросами как по устройству разных радиостанций с характеристиками самих раций, отдельных ламп и других частей (некоторые характеристики мне даже Валерка объяснить не смог, пришлось просто зубрить наизусть). Так и противный и обязательный вопрос по правилам нашего и международного радиообмена, а в нашем ещё военные и гражданские радиокоды и радиокоманды. Но всё вызубрила и выучила, от зубов отскакивает, ведь вначале казалось, что это запомнить невозможно. Выучила и вполне прониклась, хоть первое время сестрёнка и родители подшучивали и не могли привыкнуть, что я везде кнопками приколола разные коды или описания технических параметров.

Особенно трудно было попросить с пониманием отнестись к этому наших соседей и не использовать приколотые в туалете листочки по их бумажному назначению. На удивление действительно помогло, я уже не просто запомнила ту или другую информацию, а даже где и на каком листочке у меня это было повешено...

Да! Я забыла представиться. Луговых Комета Кондратьевна, комсомолка, учусь в десятом классе средней школы номер семнадцать на девятнадцатой линии Васильевского острова. Кстати, фамилия у нас сибирская, а не украинская, как многие думают. Помните, настоящую фамилию Гришки Распутина? А был он "Новых", так, что подобные окончания фамилий прямиком в западную Сибирь корни ведут.

Учусь... Ну, не отличница и даже не чистая хорошистка, есть пара "удов", но я с этим смирилась. За то, как говорит Ветка, мне очень легко брать на себя комсомольские обязательства, главное правильно формулировать, не "я в следующей четверти стану отличницей", а "я приложу все силы и постараюсь улучшить оценки". Меня пытались заставить принять первый вариант, но тут я поставила вопрос ребром, что в такой сфере как оценки от меня зависит только половина, так, что пусть тогда и учителя берут на себя свою половину такого обязательства, что педсостав делать не захотел. И вообще, я могу гарантировать, что, например, стану, каждый день на полчаса больше времени тратить на домашние задания, что не даст гарантии изменения моих оценок, и как честная комсомолка я не имею права перед своей совестью и памятью Ленина лгать. Ведь такое неоправданное обязательство это будет ложь, потому, что не от меня зависит его выполнение. Это в восьмом классе меня пытались на школьном учкоме в рамки загнать, но не сильно то у них вышло. А все и давно знают, что если я упрусь, то меня танком не сдвинут. Ну, не могу я врать, хоть режьте, а если слово дал, то оно должно быть выполнено, ведь слово не воробей и за него отвечать надо! А тут попалась, когда Валерка Назаров меня на слове поймал.

Впрочем, не жалею, ведь все говорят, что война будет. С белофиннами недавно закончилась, раненых и обмороженных даже в обычные больницы клали, я как раз в больницу помогать с Веткой ходила, она на курсах санитарок училась, поэтому точно знаю. Не понравилось мне в медицине, но если война будет, я же должна что-то уметь и пользу принести, мальчишкам проще, а нам только в санитарки... Хотела на Ворошиловского стрелка сдать, из мелкашки вроде ничего получалось, а вот из винтовки Мосина два раза выстрелила, третий раз не смогла, плечо одеревенело, рука онемела и несколько дней не слушалась. Усатый старшина, который за стрельбами следил успокоил, что просто плечо немного отсушила, и через несколько дней само пройдёт, сказал, что это из-за того, что у меня силы не хватает и сама маленькая. Ну, я же не виновата, что веса не хватает, так, что про значок Ворошиловского стрелка пришлось забыть...

Вот как некоторые героини могут, я не понимаю. Я бы и сама хотела, как Александра Коллонтай, которая сейчас послом в шведском королевстве или Марина Раскова, Полина Осипенко и Валентина Гризодубова. Они ведь тоже были простыми девчонками когда то. С чего-то надо начинать, и они тоже начинали. Вот бы ещё узнать с чего и как? Об этом мы сидели во дворе на дровах, болтали и Валерка меня на слове подловил. Потом признался, что ему просто не хотелось одному в такую даль мотаться, а из мальчишек никого не удалось подговорить. Вот и стали мы с ним на занятия по радиоделу, при заводе "Арсенал", что за Финляндским вокзалом, ездить. Валерка он хороший, настоящий друг, надёжный и не предаст, только у него трагедия. Он с третьего класса мечтал в лётное училище пойти. А тут медкомиссию при военкомате проходили, и его забраковали по зрению. Он и придумал пойти учиться на радиста, чтобы бортрадистом летать, а я, значит, за компанию. И как радистку меня теперь на учёт в военкомате поставят, и я пользу смогу принести. Почти год отзанимались, уже были зачёты и промежуточные экзамены, а вот сегодня у нас выпускной и будет не только наш преподаватель, а ещё представители узла связи Краснознамённого Балтийского флота. У меня всё нормально получается, но волнуюсь ужасно. Александр Петрович, это наш начальник курсов, в последнее занятие позавчера нас успокаивал, что мы почти все достаточно хорошо подготовлены, а настоящее мастерство нарабатывается только с опытом и это не только он понимает и наши будущие экзаменаторы тоже, так, что не волноваться и спокойно показать свои умения...

Может повода нет, но меня заело. На курсах с нами Женя с Петроградки занимается, и мне так хочется, чтобы он обратил на меня своё внимание. Нет, вы не подумайте, ничего такого, просто чтобы посмотрел как на равную, а не как сейчас. Он нас девчонок вообще не замечает, словно нас и нет совсем. Задавака! Девочки сказали, что он круглый отличник и вообще жутко целеустремлённый, так, что единственный способ его внимание привлечь, это доказать, что я не хуже, а лучше, даже. А для этого надо сдать с более высоким, чем у него результатом. Вот втемяшилось, а я в нашей группе из двадцати человек в серединке, да, что там, к концу ближе, а надо второе или лучше первое место! Догадываетесь, кто у нас лучший? Вот и накрутила себя. А ещё, так вышло, что с Валеркой поспорила, что сумею сдать лучше всех, но нам ни разу не давали скорость больше ста знаков в минуту слушать, а на экзамене, говорят, будут такие зубры, для которых и сто тридцать знаков не предел. А ещё напугали, что у лучших принимать экзамен будут по флотским методикам*, а что это такое не сказали, а мне нужно как раз в этих самых лучших быть...

Сегодня нас по справке радиокурсов, освободили от занятий в школе, вон меня Валерка на остановке уже ждёт, пробурчал, что "заждался уже", а у самого пятна красные на щеках, это у него всегда, если волнуется. Наш трамвай подошёл почти сразу, и поехали, поскрипывая на стрелках по Среднему, потом по Зверинской мимо зоопарка и до вокзала. От кольца у вокзала можно ещё пару остановок проехать на другом, но мы лучше ногами. Всю дорогу молчали, а чего говорить, если я Валерку как себя знаю, а он меня, угрелась у окошка, на выглянувшем таком редком в Ленинграде весеннем солнышке. Дотопали до проходной, сердитый вахтёр по списку пропустил через вертушку. Все наши собрались, и после напутственного слова, Александр Петрович пригласил в наш класс прибывших товарищей. Главным у них оказался самый молодой и единственный без усов, который представился капитан-лейтенантом, фамилию я не разобрала, да и звание озадачило, какой-то недоделанный секретный капитан с лейтенантом (мне же рассказывали, что капитаны со шпалой, а лейтенанты с кубиками, хотя, какие кубики, если плоские?). Экзамен важнее, скорее выкинула глупости из головы. В нашем радиоклассе целых пять оборудованных мест, но так как с капитан-лейтенантом только четверо радистов, то принимать экзамен будут по трое:

— Внимание! Товарищи курсанты! Экзамен будет проходить в два этапа, на первом, вы своему начальнику курсов сдаёте теорию по билетам в соседнем классе, одновременно два раза в шесть заходов сдаёте практическую часть приём азбуки Морзе на скорость. Два раза для объективности оценки и с разными радистами на ключе. И ещё, первая передача будет чисто буквенной, а при второй смешанной, то есть, буквы и цифры. Отдельно цифровую передачу делать не видим смысла. У каждого будет по два подхода, на приём. Передавать будем, постепенно наращивая скорость от пятидесяти знаков до тех пор, пока не ошибётесь. Проверяющий будет слушать передачу и смотреть, что вы пишете, остановит, после второй ошибки. С ними не спорить, все имеют огромный практический опыт. Передающие будут меняться, но это вам не важно. Передача будет вестись группами по пять знаков, записывать лучше строчками по десять или восемь групп, как вам удобнее. После каждой радиограммы небольшой перерыв, встряхнуть рукой, взять новый листок и так далее. Надеюсь пока понятно. По результатам этой части будут выставлены оценки. После этого по очереди в тех же группах будете работать на передачу. Мы понимаем, что требовать от вас уровень передачи как от опытных радистов-скоростников рано, и даже опасно, если вы без тренировки попытаетесь работать на большой скорости. Поэтому главное для вас не скорость, а чёткая передача каждого знака с удобной для вас скоростью. Здесь так же остановка после двух ошибок или полной передачи двух радиограмм и тоже два захода. После этого подводим итоги. Из лучших выберем шесть человек, их ждёт продолжение экзамена, остальные с этого момента — только болельщики. Кто не сдаст какую-либо часть экзамена, будет считаться не окончившим радиокурсы. Пока всё понятно?... — Выдвинулся Александр Петрович и прямо по списку разбил нас на шесть троек, а двое последних составили седьмую группу-пару. И продолжил:

— Так! По списку с конца половина за мной на сдачу теории, первые три тройки на сдачу практической части экзамена!

Я оказалась в четвёртой тройке, то есть во второй половине. Первыми мы и стали сдавать теорию. Сдавали быстро, Александр Петрович нас хорошо знает, и никаких проблем с оценкой наших знаний у него нет. Когда пятая тройка закончила, подошла первая тройка со сдачи первого захода практического экзамена. Как на всех экзаменах, нас потряхивало, а вот они с гордостью ветеранов отмахивались, что всё легко и просто, и нечего волноваться...

И вот, наконец, моя очередь... Морзянка чёткая, знаки, отбиваемые уверенной рукой, полились в уши из головных телефонов. Почему-то у нашего руководителя всегда нервная реакция, когда мы называем их наушниками, он не уставал нам повторять, что наушники — это клапаны шапки-ушанки, а у радистов — головные телефоны. Я чётко разбирала каждую букву, и очень удобно, что передают с чёткими паузами между группами. Скорость понемногу возрастает, боковым зрением вижу, что мои соседи ведут уверенный приём, а я должна, как минимум, в нашей тройке быть лучшей... Скорость, вроде уже больше девяноста знаков, за время приёма уже накопилась усталость, хотя через каждые несколько минут делается перерыв для смены радиста на ключе, а я встряхиваю рукой, чтобы руку с карандашом не свело. Эту радиограмму сумела принять на грани, уже почувствовала, что накопилась усталость и мои возможности вышли на предел, скорее всего я не смогу принять следующую! И меня накрыла паника, вместо расслабления в промежуток передышки, когда нужно потрясти расслабленной рукой...

"Слушай меня! Делай, как скажу! Подними руку и попроси сменить карандаш!"— вдруг чётко и властно раздалось в голове или со всех сторон, нет, всё-таки в голове под самыми черепными костями. Как в ответ умудрилась не завизжать и не вскочить, до сих пор удивляюсь. Наверно помогла моя начавшаяся паника, и я не адекватно оценила происходящее. Как иначе объяснить, что я послушно, как примерная ученица подняла руку и в ответ на кивок севшего на передачу моряка попросила заменить мне карандаш. С карандашами у нас были сложности, и хоть Александр Петрович нам рассказывал, что у радиста во время работы под рукой должно быть не меньше пяти заточенных и готовых к работе. У нас, у каждого был свой, ведь нам нужны не любые, а мягкие. Твёрдые при скорописи могут рвать не очень качественную бумагу бланков радиограмм, а мы, вообще, на какой-то обёрточной обычно пишем на занятиях. Из-за возникшей заминки, капитан-лейтенант стоявший у меня за плечом принял решение перевести меня в последнюю пару, чтобы не срывать ритм сдачи всей тройки. Я подхватила свои вещи и понеслась в туалет, чтобы спокойно разобраться с продолжающим бубнить мне что-то голосом в голове. Почему в туалет? А куда ещё, где будет гарантировано некоторое уединение. Девочек у нас всего трое, я и две подружки, с которыми я не сошлась...

Экзаменационный мандраж, напряжение от самой сдачи, накативший приступ паники, думаю, что уровень адреналина у меня в организме превысил норму раз в десять, как мне потом объяснили. Убедившись, что одна, я упёрлась лбом в закрашенное до середины стекло и прошептала:

— Ты кто?! И чего от меня хочешь?!

— Я так понял, что это ты от меня хочешь... Вернее, ты очень хочешь сдать этот экзамен, а без моей помощи у тебя это едва ли получится, ведь ты уверена, что следующую радиограмму ты уже не смогла бы принять, и экзамен бы ты провалила, вернее не стала бы лучшей?