|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Старик, молча оглядевшись, не спеша вытащил нож из-за пояса и, сделав шаг вперёд, вскинул вверх левую руку. Всё вокруг замерло...
Поляна, за мгновенье до этого, утопавшая в веселой разноголосице голосов и напоминавшая собой, зажатый в тисках гигантского леса небольшой муравейник, застыла, не в силах отвести сотен встревоженных глаз с ладони старика. Резко оборвался беспечный смех малышни, вмиг забывшей о своих играх, нахмурившись, обернулся пожилой старейшина, за мгновенье до этого что-то энергично втолковывающий небольшой группке подростков, смолк, не допев, заезжий сказитель, уронив на землю жалобно тренькнувший инструмент. Даже неугомонные кхолты прекратили своё весёлое щебетание, словно почувствовав витающее в воздухе напряжение и, свесившись с веток, с любопытством смотрели на замершую толпу.
Старик не спешил. Обычай не одобрял спешки. Его взгляд медленно скользил по помрачневшим лицам соплеменников: замирал на мгновение, двигался дальше, вновь замирал, заставляя болезненно напрячься очередного обозреваемого и, наконец, окончательно остановился на Зоуне. Выбор был сделан...
Молодой роланин затрепетал не в силах поверить в неизбежное. ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Я НЕ ГОТОВ!! ПОЧЕМУ ИМЕННО Я!!! Он в смятении огляделся вокруг, безумно надеясь непонятно на что, но увидел лишь стыдливо опущенные головы друзей, старательно прятавших охватившее их облегчение. Выбор был сделан...
Кто-то негромко затянул "песнь прощания". Сородичи, образовав к этому моменту небольшой полукруг, центром которого являлись старик и Зоун, подхватили печальный мотив, слегка покачиваясь в такт песне. Сказитель, чуть помедлив, поднял дрожащими руками оброненный на землю кворан, и в нестройный хор голосов чуть слышно вплелась грустная мелодия древних. Ритуал начался...
Старик, крепко сжимая вспотевшими пальцами рукоять ножа, терпеливо ждал, не сводя тяжелого взгляда с Зоуна и еле заметно шевеля губами: то ли тоже шепча слова незатейливой песни, то ли обращаясь к давно ушедшим предкам, прося принять к себе ещё одного сородича. Песнь, между тем, крепчала, набирая силу и становясь всё громче и настойчивее, постепенно вовлекая в ритуал всех обитателей становища. Толпа уплотнилась, превратившись в монолитную стену, начавшую чуть заметно сжиматься, словно подталкивая Зоуна навстречу к старику. Отчаянным усилием воли молодой охотник подавил охватившее его смятение, устыдившись минутной слабости. Обычай не поощрял спешки, но и не допускал слишком долгого промедления.
— Я готов, — прохрипел сквозь сжатые губы Зоун и взглянул старику прямо в глаза.
В следующее мгновение, старик, сделал семь шагов навстречу Зоуну, ровно семь, как того и требовал ритуал. Пальцы, сжимавшие нож разжались, позволяя ему нырнуть в густой коричневый мох. Следом, под горестный вздох окружающих, соскользнул расстёгнутый пояс. Молча наступив на него ногой, старик гордо выпрямился и поднял вверх уже обе руки, обнажая для удара грудь. Толпа простонала, оплакивая предстоящую утрату и, тут же стихла в напряжённом ожидании. Сказитель, прижав кворан к груди, что-то беззвучно шептал, глотая набегающие слезы. Напряжение достигло своего апогея.
Зоун нетвёрдой походкой подошёл к старику, покачнулся, удержался на ногах, что-то неразборчиво прохрипел и, судорожно выхватив нож, с силой ударил старика в грудь. Тот дернулся, обмяк и сломанной куклой рухнул на землю. Ритуал был завершен...
Ни на кого больше не глядя, Зоун повернулся и медленно побрёл в сторону видневшегося невдалеке леса. Толпа, молча, пропустила его...
— Нужно на что-то решаться, капитан. — Костя отвернулся от огромного экрана, занимавшего собой добрую половину стены в кают-компании и, вопросительно посмотрел на капитана. — Мы уже почти три месяца тут болтаемся и до сих пор шагу на планету ступить боимся.
— Скорей всего и не ступим. — Андерсон поморщился как от зубной боли и со стуком опустил, на многострадальную панель управления, чашку дымящегося кофе.
— Почему Свен? — Костя вскочил с кресла и, нервно взъерошив волосы, прошёлся по каюте. — Мы столько мечтали о контакте, уже отчаялись и теперь, когда вот они — братья по разуму, трусливо бежать?
Андерсон тяжело вздохнул. Во многом он был согласен со вторым пилотом. С тех пор как человечество вырвалось за пределы солнечной системы и приступило к изучению галактических просторов, прошло более трёхсот лет. Были исследованы сотни звёздных систем, обследованы тысячи планет. Иногда исследователям везло, и они находили планету пригодную для дальнейшего исследования и создания базы, изредка очень везло, и на очередной планете, в той или иной форме, обнаруживалась жизнь или куча полезных и легкодоступных ископаемых, а чаще всего не везло вообще, и унылый экипаж, наскоро обследовав затерянный в космосе газовый гигант или ледяной шарик, ни с чем возвращался восвояси. Но ещё ни разу за весь период космической экспансии, не удалось обнаружить ни одной инопланетной цивилизации. Каждый космонавт, уходя к звездам, мечтал, что это открытие суждено именно ему, но проходили годы, десятилетия, столетия, а очередные первопроходцы возвращались на землю ни с чем. И постепенно человечество пришло к выводу об уникальности разумной жизни и почти смирилось со своим одиночеством. И вдруг... ВОТ ОНА! ИНОПЛАНЕТНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ!! Ну, почти цивилизация. Во всяком случае, наличие разума у этих, почти голышом бегающих по лесам гуманоидов, никто отрицать не будет.
— Не передёргивай, — нахмурился капитан. — И сядь спокойно. Что за привычка мелькать перед глазами, всё-таки не мальчишка уже, а пилот косморазведки.
Костя демонстративно поднял глаза к потолку и вернулся в кресло.
— Ты пойми. — Свен заставил себя говорить спокойно. Этот спор в последнее время возобновлялся у них постоянно и откровенно ему надоел. — Мы с тобой разведчики. Наше дело найти подходящую планету, заснять, взять образцы и сообщить на Землю. Всё. На этом наша миссия исчерпана. Здесь нужны специалисты. У нас просто нет опыта контактов с другими цивилизациями.
— А у кого этот опыт есть? — Иронично хмыкнул Костя. — Можно подумать, что мы то и дело с инопланетянами встречаемся. И они к нам в очередь на контакт записываются. Эта, между прочим, первая, — ткнул он пальцем в экран.
— Есть люди, которых этому учили, — проворчал не очень уверенно капитан.
— Чему учили? — Костя всей своей фигурой изобразил знак вопроса? — Не факт что эти бумажные черви, что прилетят вместо нас, справятся с контактом лучше. Что они вообще знают о космосе? А как увидят местных аборигенов, ещё пару лет над планетой летать будут. — Он презрительно скривился. — Духом собираться!
— Не ёрничай! — Резко оборвал Андерсон. — Ты не первый год в космосе. Странно, что мне вообще приходится объяснять тебе про азбучные истины. А здесь нужно быть осторожными вдвойне. Любое первобытное общество заведомо будет агрессивно настроено к чужакам. Это вопрос элементарного выживания. А как они отреагируют на встречу с неизвестным видом, вообще предсказать невозможно! Не нравятся мне местные жители, — добавил капитан, бросив задумчивый взгляд на стоящий перед ним компьютер. — Ты только посмотри на этих монстров. Мускулатуре наши гориллы могут позавидовать. А челюсти? Любую кость, наверное, как бумагу перегрызть могут.
— Ты прекрасно знаешь, что это ничего не доказывает, — невозмутимо пожал плечами Костя. — Мы уже почти три месяца за ними наблюдаем. И что? Ни одного вооружённого конфликта между племенами. Мы даже ни одной элементарной драки не зафиксировали. — Костя ехидно прищурился. — Понаблюдай пару суток за Землёй и сравни. Контраст ещё тот будет! Это им нас бояться нужно! Они по сравнению с нами почти пацифисты!
— Ага, и безобидны как рыбки в аквариуме, — язвительно фыркнул Андерсон. — То, что мы ничего не обнаружили, ни о чём не говорит. Тут несколько сотен поселений по лесам разбросано. А у нас всего шесть спутников на орбите. — Капитан тяжёло вздохнул. — А каком эффективном наблюдении тут вообще можно говорить? А в эти их дремучие дебри никакие спутники заглянуть не в состоянии. Мы их и наблюдаем то, только когда они на полянки выходят. Может это у них мирные зоны: поторговать там, пообщаться, а чем они в своих лесах занимаются, ни черта мы не знаем! Может каннибализмом и пережевыванием всех кто ниже ростом? Да и эти сабельки, что они с собой носят. Явно они ими не в зубах ковыряются!
— Да, — задумчиво потёр подбородок Костя, — красавцы они, конечно, писанные. Хорошо хоть гуманоиды. А не что-нибудь этакое. — Второй пилот неопределённо поводил в воздухе рукой, словно желая показать насколько "этакое ". — Но они, от нашей внешности, тоже вряд ли в восторге будут. — Костя отвернулся от компьютера и в упор посмотрел на капитана. — Послушай Свен. Чем мы рискуем? Дождёмся, пока какой-нибудь абориген подальше от остальных отойдет, и я пообщаюсь с ним. А ты с катера подстрахуешь.
Андерсон, скривившись, посмотрел на остывший кофе и с отвращением отвернулся.
Зоун уходил. Печальная мелодия, которую вновь затянули его соплеменники смолкла, постепенно растворившись в шелесте деревьев и птичьей трескотне. Молодой охотник шёл напролом, не замечая препятствий и не видя ничего вокруг себя. В голове пульсировала только одна мысль: ПОЧЕМУ Я? ПОЧЕМУ Я? ПОЧЕМУ ИМЕННО Я? ЭТОГО НЕ МОГЛО, СЛУЧИТСЯ СО МНОЙ!!!
Шанс стать участником "ритуала ухода" и вправду был ничтожно мал. Ушедшие предки не любили долго ждать, поэтому смерть была повсюду, лишь изобретательно меняя свой облик. Она могла притаиться в опавшей с деревьев листве, вынырнуть из дающего прохладу ручейка, упасть с тянувшихся к небесам крон деревьев. Смерть многолика и изобретательна. И не прощает ошибок. Относительно безопасно было лишь в посёлках. Лесные твари не любили открытых мест и палящего солнца, предпочитая укрытие и сумрак. Да и многочисленные ловушки, и капканы научили их обходить стороной места обитания ролан. Но сидя в поселке, желудок не набьёшь, и шкуры, за которые меняют свой товар торговцы, сами из леса не выползут. Да и не дело опоясанному охотнику леса боятся. Лес дает жизнь, лес её и забирает.
Негромкий треск впереди заставил молодого охотника застыть и привычно выхватить нож. Из-за кучи валежника, водя по воздуху носом, высунулась голова пятнистого сорга и тут же с шумом втянулась обратно. Треск сломанных веток отметил путь бегства испуганного животного.
Зоун мысленно выругался. Смерть старика вывела его из равновесия, заставив забыть о привычной осторожности. Так можно и вслед за ним к ушедшим предкам отправится! Нет, когда-нибудь это всё же должно случиться. Более того, только так и должен умирать охотник. Каждый молодой роланин, получая от старейшин пояс с боевым ножом, знал, что его судьба однажды не вернуться из леса. Но торопить смерть нельзя. Жизнь каждого охотника принадлежит роду и не должна оборваться без пользы. Если погибнешь по собственной глупости, ушедшие предки могли рассердиться и не принять к себе. Оставить твою тень вечно скитаться по ледяным пустошам.
Смахнув с лица прилипшую паутину, Зоун привычно огляделся, определяя, куда умудрился забрести в своём бегстве из становища. И облегчённо вздохнул. Даже не осознавая того, он всё время двигался в направлении к священной скале. И даже умудрился не нарваться, по пути, ни на одного хищника! Видимо сами ушедшие предки охраняли его в это время!
Привычным движением, вернув нож на место, охотник вновь заскользил между деревьев к намеченной цели. Хорошо, что старик начал ритуал утром. Впереди был почти весь день, так что он должен успеть добраться до скалы, до наступления темноты. Там можно будет спокойно переночевать. Ни один хищник не достанет. Ночью выжить в лесу нет шансов даже у самого опытного охотника. Да и тень старика, в поисках своего убийцы не сможет туда забраться. К рассвету она устанет, уйдёт в "заповедные леса" к ушедшим предкам и он сможет вернуться в родное стойбище. Первые лучи солнца очистят его от крови родича.
Зоун огорчённо поморщился. Их род стал меньше. Старик был великим охотником. Ловкий и быстрый, несмотря на прожитые годы, он редко возвращался с охоты без добычи, и многое сделал для рода. Но лес суров. Если он не забирает жизнь, то забирает всё остальное. Как старый охотник вышел живым из схватки с Ворисом и как умудрился доползти до становища, не став чьим-то обедом, Зоун откровенно не понимал. Видно сами ушедшие предки были в этот день с ним. Вот только здоровья они ему вернуть не пожелали. Когда силы оставили тебя и ты с трудом передвигаешь ноги, то много не поохотишься. А быть обузой роду и жить на подачки других старик не захотел. Он всё ещё считал себя охотником, а охотник не умирает в постели из мягких шкур. Ушедшие предки могут не принять такого неудачника в свои леса. Плохо если предки отринули тебя... Для всех плохо... Тень такого изгоя будет долго бродить вокруг становища и пока не уйдёт, на север, в ледяные пустоши, род будут преследовать неудачи. Нельзя охотнику умирать своей смертью... Никак нельзя...
Зоун вздохнул. Он любил старика. Многому научился у него. Получил из его рук охотничий пояс, когда пришло время. Кто как не он должен был помочь ему достойно умереть? Показать его тени тропинку, ведущую в леса ушедших предков? Но как же это было тяжело. Зоун считал себя неплохим охотником. Он не мало убивал и не раз сам заглядывал в глаза смерти. Но убить родича... Жизнь каждого роланина священна. Так завещали ушедшие предки. Поэтому ролане не убивают друг друга. Никогда... Почти никогда. Охотник умирает в лесу. Это было законом, не допускающим и доли сомнения. Кровь животных даёт силу при жизни, собственная кровь после смерти. Только покинув тело вместе с кровью, напитавшись её силой, душа способна преодолеть дорогу в леса ушедших предков. Иной возможности нет. В стародавние времена, по рассказам сказителей, когда род поразила болотная болезнь, смерть обрушилась внезапно, не дав умирающим даже доползти до леса. И тени несчастных так и не нашли дороги в леса предков, а род чуть не вымер полностью. В то время и возник ритуал ухода. Если охотник заболеет или станет калекой, он может попросить помочь ему умереть. Жизнь охотника принадлежит роду. И только родичи могут оборвать её, если на то будет воля ушедших предков.
Чуть слышное шипение, разорвав поток мыслей, отозвалось в сознании роланина колокольным набатом, заставив вновь замереть в полушаге. Тревога, внезапно нахлынувшей волной, окатила холодом сердце. Волис! Зоун затравленно оглянулся по сторонам, пытаясь определить, откуда ожидать нападения. Рука обречённо потянулась к поясу.
— ДА ЧТО СО МНОЙ СЕГОДНЯ ТАКОЕ! НЕ ПО СТАНОВИЩУ ЖЕ ГУЛЯЮ!
Судорожно взглотнув и всё-таки вытянув из-за пояса нож, охотник начал медленно пятится назад, отчаянно надеясь, что каким-то чудом чудовище не заметило его и даст унести ноги. В противном случае исход схватки был предельно ясен обоим противникам. Жуткая тварь, напоминающая собой гибрид крота, змеи и осьминога, была настоящим кошмаром для всей местной фауны. И Ролане не были тут исключением. Мощное тело, покрытое панцирем, на котором самые острые ножи оставляли только царапины, руки-щупальцы, способные одновременно выстреливать на добрый десяток шагов в разные стороны и острые клыки, перемалывающие в труху всё, что попадало в пасть хищника, уже делали Вориса очень опасным противником. А если добавить к этому огромную силу и молниеносную реакцию, то шансов справится с чудовищем, практически не было. Насчёт себя, во всяком случае, Зоун точно не обольщался. Почти не дыша, он уже успел сделать несколько осторожных шагов, когда буквально затылком почувствовал на себе холодный внимательный взгляд.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
