Поколения (Часть 3.Глава 3)

Глава 3.

— Николай Андреевич, а вам не кажется, что Найка нам что-то не договаривает? — спросил Малышев, отодвигая в сторону покореженный лист металла за которым обнаружилась вмонтированная в переборку небольшая консоль управления.

— Не просто "кажется" я уверен в этом процентов на двести. Помочь?

Сашка отмахнулся.

— Не надо, справлюсь.

Он некоторое время задумчиво разглядывал панель, щелкая тумблерами и кнопками, затем огляделся и, подобрав с земли какой-то металлический стержень, принялся ковырять им край консоли, пытаясь поддеть крышку. Та упорно сопротивлялась, пока Малышев с досады не треснул стержнем по углу, отколов кусок пластика, после чего её верхняя часть легко вышла из стены, повиснув на разноцветных проводах. Осторожно приподняв панель, Александр оглядел ее со всех сторон, озадаченно хмыкнул, поскреб затылок рукой в грязной перчатке, затем обернулся на стоящего позади Тавровского.

— Профессор, чтобы мне нескучно было ковыряться в этой рухляди, может пока поделитесь, что вас так смутило в рассказе нашей морфини, а уж потом я свои бзики расскажу.

— Да пожалуйста. Не против если закурю?

— Дымите, — притворно тяжело вздохнул Малышев, отстегивая перчатки скафандра и запуская руки в переплетения кабелей.

— Ну тогда самое последнее наблюдение, когда она на рассказала о так называемых "дичках". Помните, как она сказала, что это самостоятельные колонии, но буквально за секунду до этого упоминала, о попытке снять с них информацию о городе.

— Хм, — на мгновение задумался Сашка, прервав свое ковыряние в пучке проводов. — И правда странно, хотя может мы просто чего-то недопонимаем во всей этой галиматье.

— Возможно, — согласился Тавровский, щелкая зажигалкой и прикуривая. — Хотя лично я считаю, что тут все проще некуда. Просто надо принять тот факт, что все, с чем мы встречались — это единый организм.

— Погодите, секундочку, — Малышев удивленно обернулся. — Но ведь вы недавно сами говорили про другие колонии.

— Говорил, — кивнул ученый, выпуская изо рта струйку дыма. — Говорил, чтобы меня услышали нужные уши. Пусть пока думают, что мы поверили в противостояние нескольких колоний.

— Не понимаю, — потер лоб пальцами Александр, оставив на нем грязные полосы. — Что-то голова сегодня плохо варит.

— А что тут понимать, — хмыкнул профессор. — Дело в том, что морф — это единый организм, а вот мозговых центров у этой твари несколько и каждый из них имеет некое подобие самостоятельности при принятии определенных решений. Этакая модель мини государства, где есть центральный правитель и подчиненные ему главы регионов.

— Получается, наша Найка всего лишь часть колонии? — нахмурился Малышев.

Тавровский развел руками.

— И зачем вы тогда меня остановили? Она же скорей всего сливает информацию этому....главному Морфу.

— Назовем его Цезарь.

— Почему Цезарь? — вскинул брови Александр.

— Да как вам сказать, молодой человек. Видите ли, этот Морф на самом деле поразительный организм и я как биолог искренне им восхищаюсь. Он ведь в каком-то смысле создал себя сам, обрел разум, вознес к вершине пищевой цепочки, почти как тот исто....

— Да пофиг, — нервно оборвал ученого Малышев. — Пусть будет Цезарь, а другие наместниками или как их там...пропреторами.

Во взгляде Тавровского зажглись огоньки удивления, так как он явно не ожидал от собеседника столь глубоких познаний в древней истории Земли, но вопросов все же задавать не стал.

— Главное ведь не в этом, профессор,— продолжал тем временем Сашка. — Получается, что нас могли специально выпустить из города и, воспользовавшись образом Найки, зачем-то довести до места крушения. Не понимаю пока почему, но...

— Погодите, Александр Андреевич, — жестом остановил его ученый. — Вот как раз в госпоже Найке я не сомневаюсь и почти на сто процентов уверен в её искреннем желании нам помочь. Кроме того, я думаю, что она не врала когда говорила, что ей каким-то образом удалось избежать полного контроля своего разума главной колонией и об этом, кстати, косвенно свидетельствует её к вам просьба.

— Ну да, наверное, вы правы, — согласился Малышев после непродолжительного молчания. — Она, конечно, меня удивила, но теперь я, кажется, понимаю.... Найка просто боится, что в любую секунду начнет терять себя.

— Боится, — кивнул Тавровский, — причем до ужаса боится и порой видно, как ей тяжело сохранять спокойствие. Весь вопрос в том, сколько она еще сможет продержаться и насколь глубоко наш Цезарь успел залезть в её мозги. Хотя в этом я полностью полагаюсь на чутье Максима Алексеевича, они сейчас с Найкой в тесном ментальном контакте и думаю, заметит изменения.

— Похоже, уже заметил, — едва слышно пробормотал себе под нос Сашка, а затем уже в полный голос добавил: — Ладно, тогда надо поскорее все закончить и как-то убираться с этого острова.

— А вот тут я полностью с вами солидарен, мой друг. Как бы я не восхищался этим организмом, но в нашем положении предпочту держаться от него подальше. Кстати, могу предложить более простое решение возложенной на вас задачи.

— В смысле? — удивился Малышев.

— Да без смысла, — Тавровский откинул в сторону докуренную сигарету. — Пойдемте наружу, просвещу вас кое в чем.

Ворклский корабль развалился на несколько частей, однако так как высота, где его достал ракетный залп ПВО, была небольшой, лежали они довольно компактно, хотя мелкие осколки разбросало на довольно приличное расстояние. Тем не менее, некоторые из его частей сохранились довольно неплохо и, быстро посоветовавшись, решили обследовать место падения в поисках чего-нибудь полезного. Найка никак этому не препятствовала (хотя Крамов подспудно ожидал нечто подобное), но и помогать не захотела, поставив лишь условие не приближаться без спросу к ее укрытию, обустроенному в том, что некогда было носом корабля, превращённого ударом о землю, пожаром и прошедшим со дня катастрофы временем в нечто напоминающее растущий среди деревьев темно-зеленый гриб, чья сморщенная конусообразная шляпка была густо покрыта свисающим с ее краев темно-серым мхом. Единственное против кого она не возражала, а наоборот настойчиво пригласила посетить свое жилище, были Малышев с Максимом. Александр, правда, долго там не задержался, а буквально через десять минут вернулся к остальным и, ничего не объясняя, прихватил с собой Тавровского после чего они вместе направились к лежащей в паре сотне метров от их временного лагеря хвостовой части корабля. Крамов не появлялся, так что остальным ничего не оставалось делать, как заняться намеченным ранее осмотром обломков.

Максим вытащил тяжелый кусок стекла из разбитого бортового иллюминатора, покрутил его в руке, подспудно отмечая многослойность и торчащие меж слоев кусочки тонкой проволоки, затем повернулся к Найке.

— Знаешь, если честно, я не понял смысла твоей просьбы к Сашке, — сказал он, подкидывая осколок и снова ловя его. — Зачем? Я думал ты уйдешь вместе с нами.

— Вместе с вами? — Найка грустно улыбнулась и, подойдя к Крамову, с нескрываемой нежностью провела рукой по его щеке. — Ты, кажется, все еще не осознал, что я такое.

— Наверное, — он откинул стекло в сторону. — Может покажешь?

Её ладонь замерла, затем упала ему на плечо. Лицо девушки на миг перекосилось, поплыло, черты лица изменились стали грубее, но тут же вновь приняли свой обычный вид.

— Если так хочешь. Пойдем.

Она решительно схватила его за руку и потянула вглубь корабельных коридоров заполненных тянущихся от пола к потолку полупрозрачными колоннами, в которых текла, извивалась, перекручивалась похожая на слизь разноцветная субстанция, остановившись возле полуоткрытой двери, ведущей видимо в одну из кают. Щель между стеной и заклинившей створкой двери была довольно узкой, но Найка немного сплющилась в груди, ловко перетекла внутрь и, встав по другую сторону, с легкой усмешкой на губах выжидающе посмотрела на Максима. Тот усмехнулся в ответ, подергал дверь в разные стороны, затем активировал экзоскелет скафандра и с противным металлическим скрежетом сдвинул ту обратно в паз.

— Ну и что ты мне хочешь показать? — спросил он, заходя внутрь и оглядывая практически пустую каюту, останавливая свой взгляд на лежащем на полу полупрозрачном коконе, внутри которого едва угадывались очертания женского тела. Подойдя ближе, Максим опустился на одно колено, пытаясь разглядеть, кто или что срывается под пологом текучей похожей на густую слизь биомассой, затем вопросительно посмотрел на стоящую напротив Найку.

— Ты уверен, что хочешь это увидеть? — тихо почти шепотом спросила она.

Крамов молча кивнул. Энгмарка тяжело вздохнула и, вытянув перед собой сжатую в кулак руку, резко разжала пальцы. Верхняя часть кокона с протяжным всхлипом разошлась в разные стороны, и Максим отпрянул назад, едва не задохнувшись от ударившего в лицо смрада, зажимая рукою рот и нос. Он спешно активировал шлем, закрыв им лицо до самых глаз, включив фильтры и несколько минут стоял неподвижно, приводя дыхание в порядок и стараясь унять рвущиеся изнутри рвотные позывы. Наконец взбеленившийся желудок успокоился и Максим, сделав пару глубоких вздохов, решительно шагнул вперед.

Тело практически разложилось, оставив почти голый костяк "плавающий" в темно-коричневом "бульоне" из полусгнивших кусков мяса, слизи и копошащихся во всем этом толстых белесых червей. Крамов почувствовал, как предательская тошнота вновь пытается взять верх над содержимым его желудка, судорожно сглотнул и перевел взгляд на лежащую в отдельном углублении мумифицированную голову, соединённую с коконом тонкими дымчатыми иглами.

-Ты должен уйти, консал. Ты не сможешь забрать ее.

Максим обернулся, как бы невзначай положив руку на торчащую из закрепленной на правом бедре кобуры рукоять пистолета. Лицо Найки изменилось, стало грубее более мужеподобно, обзавелось широким лбом, на котором отчетливо выделялись массивные надбровные дуги.

— Уходи, консал, — повторил морф.

— Галк кер Унифер — геофизик, если не ошибаюсь, — сказал Максим, припомнив личные дела членов исследовательской группы Найки. — Значит вы тоже....

— Я познал единство душ и тел, мы все познали... и Найка должна познать, стать с нами единой.

— С кем это вами? — Макс шаг за шагом попятился к выходу, одновременно движением большого пальца снимая блокировку с пистолета.

Шея морфа вздулась бугром, разделилась на две части, сформировав на своем конце еще одну голову, затем утолщилась и еще раз разделилась. Две, четыре, шесть, восемь...восемь голов: торкленцы, нигранцы, юная асторка, воркл их лица с неприязнью смотрели на человека, покачиваясь на своих длинных змеиных шеях.

— Похоже тут вся команда...

Стена каюты сбоку от мужчины вздулась бугром, показав на миг искореженные стрингеры, отделила от себя солидный кусок, который начал видоизменяться, на глазах обретая знакомые женские черты.

— Зачем вы пришли сюда! — зло выкрикнула энгмарка, вскидывая руку с растопыренными пальцами.

Этот вроде бы простой жест заставил все головы морфа отпрянуть в неприкрытом испуге, причем три из них отвалились от шей и шлепнулись на пол, попытались отрастить лапы, но гневный взгляд девушки заставил их прекратить эти попытки и расплыться лужами слизи.

— Зачем ты это делаешь? — зашипели остальные в унисон. — Сколько собираешься сопротивляться? Стань такой как все, приди к единству. Тебе подарили новую жизнь...

— Новую жизнь! — лицо Найки скривилось. — Это вы называете жизнью!? Посмотрите на себя! Посмотрите на меня! Кем мы стали, что мы вообще такое!? И это вы называете жизнью!

Головы морфа повернулись друг к дружке, затем вновь уставились на энгмарку, а одна из них выдвинулась вперед и зависла напротив девушки, легонько качаясь вверх-вниз.

— Это жизнь, хоть какая-то жизнь или смерть для тебя была бы лучше?

Найка насупилась, закусила губу и, отвернувшись, пробормотала:

— Не знаю...возможно...

Максим убрал руку с пистолета и, подойдя к девушке, осторожно положил ладонь на ее плечо, легонько сжав, мысленно шепча слова успокоения. Почувствовав эту поддержку, Найка на мгновение прислонила голову к его плечу, а затем резко выпрямилась, вновь вскинув перед собой руку.

— Прочь!

Воздух ощутимо вздрогнул от разряда энергии, а кожа отпрянувшего морфа стала покрываться белесым налетом, а затем от него начали отваливаться целые куски, осыпаясь вниз темно-серыми струйками мертвых малаков.

— Глупая...не поймешь...тебе позволяют....жить.

Еще один ментальный удар и тело многоглавого монстра словно взрывается изнутри, оседая на пол кучей "песка".

— Ну тут ты кажется чуток переборщила, — хмыкнул Максим, стирая с лица противно поскрипывающую под перчатками пыль.

Найка обернулась, посмотрела на мужчину абсолютно потерянным взглядом, а затем неожиданно уткнулась ему головой в грудь.

— Тяжело? — он автоматически провел рукой по волосам девушки, утешая ее.

— Да, — уши энгмарки дернулись в разные стороны. — Постоянно давит на мозги, в голове куча голосов, зовут, манят, угрожают...меняют меня. Макс, — она подняла голову, взглянув на него глазами полными боли и какой-то вселенской муки, — я сама уже не знаю, что во мне осталось от той Найки, которую ты когда-то знал.

Она резко оттолкнула его от себя и, отвернувшись, бросила:

— Вам надо уходить отсюда и как можно быстрее.

— Я бы рад, но куда?

— Туда, — энгмарка неопределенно махнула рукой. — Вернитесь на дорогу и идите по ней к океану. Она приведет вас на остров. Там до сих пор существует действующая система транспортировки.

— А ты?

— Максим, — Найка повернула к нему голову, не поворачиваясь, — прекрати. Ты же видел меня настоящую и все понимаешь. Надеюсь, Саша сможет выполнить мою просьбу. Не хочу стать такой как мои товарищи, потерять себя, превратиться в тень. Прекратите!

Она обхватила голову руками, а черты ее лица стали резко меняться и на нем то и дело проступали лики различных порою довольно жутких существ.

— Най..., — он шагнул к согнувшейся словно от дикой боли девушке, но та остановила его решительным жестом.

— Все нормально. Вам, правда, нужно уходить. Ошибкой было приводить вас сюда, нужно было сразу вести к острову, — прохрипела она, опираясь рукой о стену и медленно выпрямляясь.

— Най, — повторил Максим. — Прости, а может, — он красноречиво похлопал рукой по кобуре, одновременно указав глазами на кокон с телом.

Энгмарка посмотрела на пистолет и грустно усмехнулась.

— Если бы я была уверена, что это поможет. Вот только у меня чувство, что я уже не вся там, что часть меня уже в них, — она провела ладонью по послушно спустившемуся с потолка щупальцу. — А я не хочу тут оставаться, не хочу быть...быть...этим, не хочу стать частью чего-то...хочу быть собой...просто собой.

— Понимаю, — сказал Крамов. — Ты теряешь свою суть, что-то подобное произошло со мной, когда я в детстве серфил по сети. Помнишь, рассказывал?

Глаза Найки на миг подернулись поволокой, а на лице вновь принялись проступать чужие лики, но она быстро взяла себя в руки и отрицательно покачала головой.