— Аборигены Прерии
— Общий файл
Глава 1 Привет из юности
Зыбкий полусвет зарождающегося утра обозначился за окном — пора вставать. Ярн прекрасно выспался. В последние годы ему достаточно пяти часов, чтобы не клевать носом и чувствовать себя бодрым. Правда, покемарить часок после обеда — это тоже вошло в привычку. Возраст, однако, даёт о себе знать.
Полежал минутку-другую, чувствуя, как сердце помаленьку разгоняет по жилам кровушку — ну не любит он резко вскакивать — а заодно перебрал в голове заботы грядущего дня. Неплохие перспективы, ничего скучного. А, главное, Яга должна заглянуть, завезти продуктов.
Всё, теперь его долговязое костлявое тело готово к подъёму. Спокойно опустил ноги в мягкие пластиковые тапочки и сделал шаг вперёд к окну. Спальня в его вагончике крошечная — топчан да широкий подоконник, заменяющий стол, и длинные полки по всему периметру стен под самым потолком. Не так уж много предметов требуется одинокому мужчине для жизни, большая часть которой прошла в палатках лагерей геологических экспедиций. Балок, поставленный в самом просторном месте обширного разветвлённого каньона, с избытком вмещает всё, что ему требуется.
Щелкнул выключателем чайника и, пока он грелся, достал последнюю булочку и пластиковое корытце плавленого сыра, уже наполовину пустое. Из крошечного холодильника, размещённого под топчаном, извлёк разовую упаковку сливок — тоже последнюю. Ложку растворимого кофе и пару кусочков прессованного сахара залил кипятком, размешал и подбелил для вкуса. Булочка разрезана вдоль и намазана остатками содержимого последней же упаковки богатого белками и жирами тягучего вещества, на этикетке которого голубыми буквами выведено "Волна. Сыр плавленый". Всё, продуктовые запасы на этом исчерпаны.
Заправившись сам, Ярн заправил постель, убрал пустые упаковки и вытер подоконник. Утренний долг перед организмом исполнен, а обедать он будет уже продуктами, что привезёт сегодня Яга. Через тамбур вышел наружу — пластмассовый умывальник на дереве и полотенце на сучке, рядом в развилке торчит стаканчик с зубной щёткой и тюбиком пасты, а ниже — брусок мыла цепляется магнитом за вбитый прямо в ствол гвоздь. Чтобы вода при умывании не лилась на ноги, он приладил вертикально лист пластика, и ковшик по соседству подвесил, чтобы было чем зачерпнуть из родника, что прямо за спиной струится из-под земли в устроенную для этого земляную чашу всего в одном шаге от умывальника.
Солнце уже взошло над равниной, но сюда, в каньон, его лучи проникнут только через два с половиной часа, а пока в тени крутых склонов на зелёной траве лежит обильная роса и прохлада приятно щекочет тело, одетое только в тапочки. Умылся, ковшиком поплескал на себя студёной водицы, растерся, как следует. Вот теперь можно и за косилку браться. Коптер Яги как раз расшвыряет плотными воздушными струями труху, в которую превратит сваленную траву его косилка, так что не одна будет польза от визита подруги, а несколько.
Спецовка, сапоги, триммер — вот и вся экипировка. Электродвигатель почти не слышен, только свист лески и летящие во все стороны искрошенные стебли и листья. Как раз к приходу солнышка управился. Выпил чая, присев на крылечко и подставив лучам солнца и без того загорелое лицо. А тут и Яга заявилась — её старенький коптер прилетел с юга, завис над дном долины и опустился прямо на прокосиво, подняв короткую зелёную вьюгу.
— Ты жив ещё, старый медведь? — двигатели остановлены, а винты, вращаясь по инерции, уже не заглушают человеческий голос. Яга — баба в самом соку и даже через ткань мешковатого комбинезона её женские прелести выглядят очень привлекательно. Времени не теряют — сразу забираются в вагончик и — на топчан. Они — давние любовники. Ярн никогда не спрашивал, есть ли у этой женщины кто-нибудь кроме него там, в большом мире, но почему-то, кажется, что нет. Не то, чтобы он хорошо знал женщин или располагал какой-то информацией, но просто по тому, насколько она всегда рада их встречам, и по тому, как торопится каждый раз... У них действительно всегда мало времени, и она очень любит запах свежескошенной травы, которым сейчас пропиталось его исхлёстанное зеленью тело. А от неё пахнет машинным маслом. Кажется — нотки циатима на этот раз угадываются. Ему нравится.
— Ярн, а ведь я нынче к тебе с сюрпризом.
— Уж не рожать ли от меня собралась, — хотя голос "старого" бобыля не выдал никаких эмоций, но чувствовалось, что где-то там, внутри, он очень даже не против.
— Уймись, охальник, — Яга, кажется, слегка порозовела. Добрый признак, может быть, есть ещё надежда? — Хватит, отрожала я своё, внуков теперь стану дожидаться. А тебе вообще готовую внучку привезла. Сидит в кабине, ждёт пока я тебя к этой новости "подготовлю". Ну, не могла же я ей объяснить, почему ей не надо пока сюда идти.
— Откуда бы взяться у меня внучке? — Ярн ещё не принял новость всерьёз и предполагает, что это просто недоразумение потому, что разыгрывать его это женщина не станет.
— Ты лучше с ней сам потолкуй, бирюк. Смотрел бы хотя бы изредка сообщения, всё бы уже давно знал. Ну да ладно, это потом. Елки! А как мы прощаться будем? Она же наверняка повсюду станет крутиться!
Точно. Нет у Яги никого, кроме Ярна, потому она и озабочена так делом честным. Раньше-то кроме них двоих тут никого не бывало, и ни о каких приличиях заботиться нужды не возникало. А тут — явно привезла кого-то. Надо разбираться.
— Давай, долдон, иди, знакомься со своей внучкой.
* * *
Внучка безучастно сидела в кабине, опустив на глаза визоры. Что-то смотрела в записи — сетки-то в этой долине нет. Вернее, тарелку, что хватает стационар, Ярн держит выключенной, а низкие орбитальники за крутыми стенами каньона видны редко и ненадолго. То есть связь возможна только случайно, да и то неустойчивая. Это, понятно, если пользоваться обычной бытовой аппаратурой, не глядя по сторонам, что среди нынешней молодёжи обычно и происходит. Они принимают удобства большого мира как данность и пользуются ими так, что завидки берут.
После открытия двери кабины девушка... или девочка повернула голову и посмотрела на Ярна ничего не выражающим взглядом. — Хотя... скорее, это презрение, но не яркое, а привычное. Так смотрят на оплошавшую прислугу. На вид ей было лет двенадцать, худосочная и не особенно симпатичная. Удлинённое лицо, невыразительные, чуть водянистые глаза. Не вырастет из неё красавицы.
— Бьярн Матвеевич Коноплемянников?
— Да.
— Аделаида Ланская, ваша внучка, девочка вдруг словно сдулась и напряженным голосом отчеканила явно заранее заготовленную фразу: — Если Вы не примете меня под свою опеку, я попаду в сиротский приют, поскольку родители мои осуждены, а других родственников органы по контролю над опекой несовершеннолетних не могут или разыскать или признать дееспособными.
Вот это ребёнок! Надо же, как формулирует!
— Идем в дом, Делла, — Ярн был даже слегка заинтригован. — Подключимся к тарелке и посмотрим документы.
Все вещи новоявленной внучки оказались в одном средних размеров рюкзаке, так что и доставленные этим же рейсом припасы сразу притащили в вагончик. Ярн и Яга перенесли их в балок.
— Всё в двойном количестве, — ответила Яга на вопрошающий взгляд. Понятно, она уже смотрела бумаги и знает, чем всё закончится. То есть в его реакции эта женщина уверена на все сто. Ну да, давненько знакомы.
Щелчок тумблером, и старинное табло на стене доложило о готовности к работе. При его виде девчонка не высказала удивления. Возникло ощущение, что с подобными музейными экспонатами она раньше работала. Быстро и точно вывела изображения метрических записей, из которых следовало, что более тридцати лет тому назад Галина Алексеевна Рыбакова произвела на свет ребёнка женского пола, отцом которого назвала его, Ярна. И небезосновательно, надо сказать. Именно она учила его, четырнадцатилетнего, как надо обращаться с женщинами. Как раз экспедиция хорошо отметила завершение "поля" и перед возвращением народ расслабился на всю катушку.
Вот тогда-то, когда мужики попадали лицами в тарелки, тётя Галя и обратила свой неверный взор в сторону малолетнего рабочего, который весь сезон был самым главным по вопросу "подай-принеси", а сейчас пытался маленько прибраться среди наступившего разорения. Кстати — хорошо ведь научила. А потом они больше никогда не встречались. Непонятно, почему, но эта женщина сохранила ребёнка, зато понятно, почему ничего не сообщила Ярну — он ведь по возрасту вполне ей в сыновья годился.
— Баба Галя погибла в экспедиции под грязевым потоком во время ливня, — безучастным голосом пояснила Делла. Однако какая-то нотка сквозь эту невыразительность прорезалась. Девчонка тщательно контролирует себя, однако, мала ещё, не получается это у неё. Но попытка засчитана.
Информация о родителях внученьки оказалась грустной. Наркоторговцы, причём — мелкие, каких презрительно зовут пушерами. То есть на дозу и более-менее обеспеченную жизнь зарабатывали, но великих капиталов не скопили. Когда попались — всё пошло под конфискацию. Естественно — ребёнок в такой ситуации вряд ли избежит приюта, но эта малявка, а ей всего двенадцать, сумела вывернуться, разыскать его, добраться до Прерии и даже очаровать Ягу.
Ярн связался с Юриком. Вообще-то, имя его Соломон Пантелеймонович Засецкий, но он с детства юрист, так что в дружеском кругу старожилов Прерии все зовут его только этим прозвищем, целиком и полностью отражающим профессию. Не подвёл, старый крючкотвор, быстро по своим каналам проверил, что к чему, раскопал и следы счёта бабы Гали, которым внученька пользовалась с момента её гибели — там ещё прилично денежек оставалось. Так что, понятно, как эта несовершеннолетняя оплатила билет и себе, и следовавшему с ней взрослому, а то бы на борт рейсовика ей ни за что не попасть. Разумное целеустремленное юное существо по-прежнему старательно сохраняло беспристрастное выражение лица и не раскрывало рта, если могло этого избежать.
— Вот что, Делла, — лукаво усмехнулся Ярн, — гнать тебя отсюда я не собираюсь, но, прежде чем принимать на себя обязанности опекуна, должен точно знать, что ты тут у меня не завоешь от тоски и не запросишься обратно, хоть бы и в детский дом, но только бы в лоно цивилизации. А посему — бери переломку, то есть то ружьё, что слева от двери, и выметайся на три часа куда глаза глядят. Осмотрись, как следует, загляни во все щели и возвращайся. Если скажешь, что остаешься, оформим бумаги и отпустим Ягу. Марш отсюда! Ну!
Несмотря на столь нелюбезное предписание, малолетка с видом, как будто только что облегчилась после длительного запора, вылетела из двери чуть ли не вприпрыжку. Ясно. Переволновалась на счёт того, возьмёт ли на себя этот абсолютно чужой человек хлопоты по присмотру за ней. Вот откуда эта маска на лице. А сейчас она словно крылья обрела. Ну-ну! Пусть сначала осмотрится. А у них с Ягой действительно много дел.
* * *
Коптеры здесь на Прерии — абсолютно незаменимый транспорт. Хотя ландшафт материка и равнинный преимущественно, но это не значит, что колёсный транспорт может свободно повсюду разъезжать, да и расстояния, как ни крути, солидные. А взлётно-посадочных полос в большинстве мест ещё не построили, как, впрочем, и дорог. Так что всё просто — винтокылы рулят.
Аппарат Яги принадлежит к славной плеяде машин, на которых полвека тому назад первые исследователи перевозили бивачное имущество — средних размеров рабочая лошадка. Собственно, и не коптеры это а старинные вертолёты, построенные по соосной схеме. Умелые руки здешних мастеров не раз возвращали к жизни его насквозь изношенные механизмы. Собственно, главный реставратор всяческого "железа" на Прерии — Ярн. Сегодня у него по плану замена нескольких деталей механизма перекоса несущего винта. Кто не знает — это такая штуковина, благодаря которой летательные аппараты вертикального взлёта, собственно и управляются.
Как раз часа на три работы для двоих. Подтащили и собрали леса, подвели опоры под лопасти и зазвенели гаечными ключами. Тут — трах-тибидох — тугие резьбы. Кто не знает — счастливчик. А новые рычаги и толкатели, устанавливаемые взамен старых, способны прослужить ещё десятилетия. Кто его разберёт, какие изменения произошли с ними за почти полувековой срок эксплуатации. Просто нужно всё сделать аккуратно. Так они аккуратно и делали. Потом Ярн подключился к сетке и, введя номер своей лицензии, изменил гарантийный срок в формуляре аппарата Яг-А за номером 1618. Всё, теперь любимая женщина легко продлит разрешение на полёты, да и у него на душе будет спокойней. Через пару недель он в движок новые плунжеры поставит, и, считай, с полгода коптер будет как новенький.
Поскольку Делла так и не появилась, а время Ягу уже поджимало, любовники наскоро попрощались, и женщина улетела. Связался с Юриком — он тут же оформил опекунство. А куда тянуть — раз не примчалась девчонка с истошными воплями: "Увезите меня отсюда немедленно!", — значит останется. А на обед у них сегодня шашлык, так что пора мангал раскочегаривать, а уж на запах девчонка примчится, даже если её медведь в малиннике вздумает задержать — вырвется и прибежит на ароматы жареного мяса. Яга его прекрасно маринует, да и кусочки нарезает в самую плепорцию. Явно ведь ещё дома с утра пораньше расстаралась, чтобы он порадовался. Заранее знала, хорошая, что улетит до того, как дойдёт дело до приготовления — балует она его.
Не ошибся, как только блюдо стало "доходить", кусты зашевелились, и из них показалась... хм! Такую довольную физиономию надо видеть. Описывать бесполезно. А потом пред его ясны оченьки явилось и всё остальное. Мокрое ниже пояса, причём ещё и уляпанное болотной тиной с характерными штрихами озёрной ряски. Правая щека вымазана малиновым соком, а левый рукав располосован вроде как когтями, но следов крови не видно. И всё это в целом покрыто трухой, извлечённой из старого насквозь прогнившего пенька. Из ружья выломана антабка, отчего конец ремня волочится по земле.
— Вы всегда готовите пищу на открытом огне?
— Только в хорошую погоду. Кстати, не выкай, дедом зови, — Ярн нарочно отвечает резковато, чтобы не упасть от распирающего его смеха. Поэтому, вместо того, чтобы послать ребёнка привести себя в порядок, он сунул ей в одну руку шампур, в другую помидор и показал глазами на бревно.
Сели. Вкусно. Делла, ничего не спрашивая, берёт со стоящего между ними на земле блюда овощи, откусывая прямо от целого плода, а потом и второй шампур. Зачем спрашивать? Видно же, что на двоих. Есть у ребёнка здоровые задатки.
— Опекунство я оформил, — буркнул Ярн, когда последний кусок оказался проглочен. — Правильно ешь, без объедков, так что пошли нары для тебя делать.
Девчонка заметно смущена. Она изрядно угваздалась еще и за обедом — всё ведь на весу, ни стола тебе, ни вилок — но никто не отправляет её ни умываться, ни переодеваться. Да уж, дедуля у неё нестандартный, хотя, Ольга Петровна не зря поглядывала на неё с сочувствием.
* * *
К склону горы пристроен просторный навес, крытый, линолеумом. Вернее, его разномастными и разноразмерными кусками. Здесь разыскиваются несколько досок.
