|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 25. "Канны" на реке Вилия.
"Государь по натуре индиферент-оптимист. Такие лица ощущают чувство страха только тогда, когда гроза перед глазами, и, как только она отодвигается за ближайшую дверь, оно мигом проходит", — С.Ю. Витте.
Потихоньку, вокруг церкви начал собираться народ. Старый унтер из ополченцев, весь изодранный, измазанный кровью и, с перевязанной какой-то бабской тряпицей головой (еле узнал, кто таков!), подойдя водрузил мне на голову мою же фуражку, как корону:
— Не отдали мы её на поруганье ворогу, Ваше Императорское Величество! Хочь и, полегли мужики мои, почитай все...
Отблагодарив его за службу, я снял с плеч, поцеловал и отдал ему пыльное знамя 2-ой Финляндской дивизии... Вернее — то, что от него осталось:
— Береги его! Это теперь святыня — под ним, столько крови пролито...
Унтер, изумлённо переводил взгляд с пробитого — прореха на прорехе, знамени — на целого меня и, неистово крестился незанятой рукой. Ну, вот вам и, ещё одна "легенда", готова!
Не успел я всё это проанализировать и понять — к добру или худу это, как слышу, знакомый автомобильный сигнал:
— ФА-ФА!!!
Оборачиваюсь: на прицерковную площадь въезжает мой Дворцовый Комендант Воейнков на "Мерсе", ловко объезжая разбросанные на ней в беспорядке мёртвые тела, причём не один.
— Ваше Императорское Величество, — рапортует приехавший с ним генерал, — Императорская Гвардия на подходе!
Позже оказалось, что этим генералом был Балуев — начальник V Армейского корпуса.
Обняв обоих от переизбытка чувств и, выслушав коротенький доклад генерала и рассказ Коменданта про его "дорожные" приключения и, об успешном выполнении моего задания, спрашиваю:
— А где тот пулемёт? Что, не так давно, так знатно улан "причесал"?
— Минут через пятнадцать уланы вернулись и вырубили весь расчёт. Потом, двинулись куда-то в наш тыл...
— Сколько их?
— С полтора эскадрона будет, Ваше Величество... Возможно — неполный полк. С пулемётами на вьюках.
— А казаки где были? И что это, за казаки такие — мать, их?
Воейков, как-то удручённо махнул рукой...
Не успел принять какое-либо решение, как прилетел запыхавшийся Иван Хренов — с колокольни, с болтающимся на шее большим морским биноклем:
— УХОДЯТ!!! Уходят немцы, Ваше Величество! Обратно в лес уходят...
— Ничего не попутал?
— Нет, не перепутал: и, кавалерия уходит и, пехота и орудия...
— Постой, Хренов! Какая-такая "пехота"? Какие, на хрен — "орудия", со страху охренел, что ли?!
— Может, те же драгуны — что здесь были? — подсказал Нагаев.
Однако, денщик упорно стоял на своём:
— Нет, не драгуны — а именно пехота, Вашбродь! ЛАНДСВЕР!!! Я что не отличу, что ли?!
— Ну, хорошо — пусть будет пехота..., — солдат воюет с четырнадцатого года и, действительно — немецкого драгуна от пехотинца ландвера отличать научился, без сомнения, — а орудия откуда и, что за орудия такие — что по нам не ...изданули, ни разу?!
— Орудия — гаубицы или мортиры крупного калибра, а что не пиз... не стрельнули..., — Хренов задумался и почесал в затылке, — думаю, привезли их — да пока устанавливали, получили приказ уходить — вот и не стрельнули от того... Ну, а так ли на самом деле — Бог его знает?!
Понятно... Только-только немцы приготовились за нас всерьёз взяться, подтянули пехоту — более приспособленную к штурму, чем даже спешенная кавалерия. Чтоб, в этот раз всё было наверняка, перетащили сначала — по топким луговым, затем — по лесным труднопроходимым дорогам, свои мортиры... Пока установили, а установка крупнокалиберных орудий требует времени... Тут, Свечин ударил на Гени и, стало генералу Фон Гарнье не до нас — самому бы унести ноги!
Удачно всё получилось: немцы заглотили "наживку" — меня то есть, по самый анальный плавник... Если у Свечина получится взять то село и, удержать его — хотя в течении суток, то... Я, удовлетворённо потёр руки: в любом случае ни об каком обходе Вильно речь уже не идёт и, этот крупнейший и важнейший транспортный узел, возможно удастся отстоять.
— Что ещё видел?
— С Юга видел много пыли, видать — наша "махра" из Вильны идёт-пылит...
— Как далеко?
— Думаю, вёрст за десять — через три часа дойдут. На Западе — тоже сильно пыльно и, думаю — кавалерия наша, Государь! Та, через час-полтора здесь будет — не позже. А справа, на Востоке шёл бой между уланами и нашими казаками — да уланы прорвались и сейчас уходят в наш тыл...
Этих немцев, видать, не успели оповестить.
СТОП!!!
— Прорвались?! Ах, мать же вашу! В той же стороне, наш госпиталь...
Смотрю, как раз вовремя подъезжает мой "Фюрермобиль". В салоне автомобиля, кроме шофёра — какой-то генерал, весь в орденах.
— Ваше Величество! — орёт Кегресс, — кавалерия генерала...
Не дослушав, перебиваю его:
— НА КОНЬ!!! В смысле: ПО МАШИНАМ!!! Мой пулемёт! Срочно принести из церкви мой пулемёт! Спиридович и ты, Иван — со мной, остальные — на чём придётся... ВПЕРЁД!!!
Мой главный охранник, наверное, уже считал меня заворожённым — поэтому ни слова, ни жеста, ни гримасы на лице несогласия со мной... Тащит с двумя оставшимся жандармами, в автомобиль мой "Шварцлозе" — так нас в этот день выручивший.
— Господин генерал! — продолжаю командовать, — остаётесь за старшего! Если Вас не затруднит, "приберитесь" здесь за мной.
Глазища у Балуева, при виде картины перед ним, напоминали два земных полушария — Северное и Южное...
* * *
Кегресс, просто осатанел от такого расклада — вслух матерился на языке Сирано Де Бержерака и газовал, как очумелый... Уже прыгая по рытвинам, кочкам да колдоёбинам, перелезая с одного места в автомобиле на другое, на ходу — под французский и мой трёхэтажный мат, мы кое-как примостили "Шварцлозе" на спинке переднего пассажирского сиденья.
Распределил роли: спереди треногу пулемёта должен был держать генерал Спиридович, сзади — один из двух уцелевших его жандармов. Я — за пулемётом за наводчика, Хренов — за второго номера...К великому сожалению, патронных лент всего две: одна уже в пулемёте, вторая запасная...
Кричу впереди сидящему генералу:
— Как будет нужда стрелять назад, переворачиваем эту "дуру" и меняемся ролями — Вы будете за наводчика, Александр Иванович!
— Слушаюсь, Ваше Величество!
Оборачиваюсь — сзади, на полверсты отстав, за нами несётся "Мерседес" коменданта. В нём он сам и ещё куча вооружённых людей... Из пристроек за церковью, выводят и в спешке седлают лошадей. Итого — десятка два бойцов у меня будет, когда догонят.
Через село, по дороге — на которой и вдоль которой, валяются конские туши и человеческие тела в голубоватых шинелях — "работа" погибшего пулемётного расчёта генерала Воейкова...
— СТОЙ!!! — кричу Кегрессу.
Трупы немецких улан уже вовсю шмонали наши казачки, бывший при них офицер в чине сотника, с равнодушием на всё это взирал.
— МАРОДЁРНИЧАЕМ, ГОСПОДА СТАНИЧНИКИ?! — ору им, когда машина встала, — совсем совесть и всякий стыд потеряли! Как воевать — так вас и, близко не было, а как дуванить — так вы первые?! А в ваших станицах — ваши отцы и жёны знают, что вы такие шкурники?!
Казаки, бросив трясти покойных улан, напряжённо всматривались в меня, не узнавая. Видимо, до этого полка ещё не дошли слухи о том, что их царь сбрил бороду и принарядился в кожанку...
— Ну, так узнают скоро — я им сообщу! Здесь поселитесь — среди литовских жидов после войны: в родную станицу вам дорога, будет заказана!
— Казаки сделали, всё — что могли, господин полковник, — довольно смело отвечал молодой сотник, переводя взгляд с меня на Спиридовича, — так, у немецких улан — четыре пулемёта на эскадрон, а у нас — ни одного на весь полк! Мы ж не виноваты, что начальство нас пулемётами не обеспечило?! Наших тоже — вон, сколь полегло...
Действительно, несколько поодаль виднелись бугорки павших лошадей, тела людей в казачьей форме... Меж них бродили санитары, оказывающие помощь раненным.
Ору в сердцах:
— Эти те — пали, те — герои, а вы по карманам дохлых немцев шарите! ШКУРНИКИ!!! ТРУСЫ!!! Англичане, вон — в юбках воюют и, то — не такие ПИДА...АСЫ(!!!), как вы!
Проигнорировав то, как рука мигом покрасневшего — как флаг СССР сотника, дёрнулась к шашке, я крикнул Кегрессу:
— Газуй прямо по дороге, Адольф!
Машина дёрнулась и поехала, но что-то... Как-то... Как будто, с ручника снять забыли!
Гляжу — у моего шофёра: голова вжата в плечи. Привстал, наклонился и, говорю своему шофёру на самое ушко:
— Ни разу не слышал, чтоб среди французов были ссыкуны — обмачивающиеся, при одном только слове "пулемёт"... А Вы, Адольф?
Скорость, слегка увеличилась...
— Пулемёты у кавалерии перевозятся на вьюках. Чем быстрее мы едем, тем меньше у бошей будет времени — чтоб снять их с вьюков и установить... ГАЗУЙ!!!
Голова дёрнулась назад, а за ней и я вслед рухнул жоп...пой на сиденье — с такой скоростью рванул вперёд мой "Фюрермобиль"!
Оборачиваюсь назад — к казакам подъехал Воейков на "Мерседесе", остановился и что-то им кричит, отчаянно жестикулируя и показывая рукой в нашу сторону. Тут мы влетели в следующий перелесок и, что было дальше на том месте, я уже не видел.
* * *
Мимо того пригорочка — с тем пулемётом и телами того расчёта, влетаем в перелесок, затем вылетаем на поле, где видим уходящий на Восток немецкий арьергард — где-то с полусотню улан. В середине колоны, трусили лёгкой рысью несколько лошадей под вьюками: отдельно сами пулемёты, отдельно их станки-"салазки".
Надо отдать немцам должное: они тут же, мгновенно отреагировали на возникшую угрозу! Колона пришла в движение, разворачиваясь к нам фронтом, а расчёты двух пулемётов бывших посередине, спешились и принялись лихорадочно разгружать вьючных лошадей...
— АДОЛЬФ!!! — ору, — ТОПИ!!!
Кегресс, даванул на "тапку" так, что засвистело в ушах!
К свисту ветра, тут же добавился свист пуль: уланы нас активно обстреливали. К нашему счастью, делали это они не спешиваясь — поэтому точность была относительная...
Ах, вы суки!
— СИГНАЛ!!!
"Сигналка" у моего "Delaunay-Belleville 70 S.M.T." не слабее, чем у паровоза! Чуть сами все не оглохли... Лошади улан, пришли в полное неистовство: теперь, уж точно хрен в нас попадут!
Помня про недостаток боеприпаса к австрийскому "Шварцлозе", я экономно, несколькими короткими очередями обстрелял сначала всадников — добавим им жути в души и тремора в руки держащие оружие. Затем, перевёл огонь на оба пулемёта — в лихорадочной спешке, устанавливающихся прямо на дороге. Последнюю очередь, прострочил почти в упор и:
— ДАВИ ИХ, АДОЛЬФ!!!
Перед капотом промелькнуло бледное усатое лицо в уланском шлеме с какой-то хернёй сверху, искажённое ужасом... Удар... На капот — как мешок с картошкой, сверкнув голыми пятками, грузно приземлился труп улана — почему-то без сапог. С хрустом, подпрыгнув пару раз на чём-то мягком, опасно вильнув по обочине и чуть не перевернувшись, автомобиль — сбросив мёртвого немца, понёсся дальше.
— Пулемёт назад! — кричу.
Перевернув пулемёт стволом назад, я со своим денщиком на пару, держал его трясущуюся треногу, моргал от выстрелов над самым ухом, шипел ругательно от горячих гильз — иногда попадавших на шею и на другие открытые части тела и, своими глазами видел — какой мы навели шорох!
На образцово убранном от урожая поле, в беспорядке валялись уланы, лошади... Уцелевшие ещё, в панике метались по полю, а на дороге — по которой мы только что проехались, какое-то кровавое месиво...Четыре тонны весил мой "Фюрермобиль" — это понимать надо!
Пред тем, как ворваться в следующий перелесок, я заметил — как из предыдущего, вылетает "Мерседес" Дворцового коменданта а, за ним — галопом казацкая конница.
* * *
Зрительная память у меня — как у фотоаппарата! Тем более, находясь на колокольне, очень хорошо изучил округу. Идущая через следующее поле грунтовка раздвоялась у следующего леска.
— Куда дальше? — загодя спрашивает Кегресс, — влево или вправо?
— Судя, по оседающей пыли, уланы ушли вправо, — подсказал мне глазастый Спиридович.
— Давай налево, Адольф! Сейчас, мы их опередим на выходе из леса.
Расходясь вокруг леса вёрст на десять, обе дороги сходились до версты после окончания — по крайней мере по карте так...
Карта не соврала!
Лес заканчивался низиной с болотиной.
— Здесь тормози!
Гляжу в бинокль: за болотиной дороги снова сходятся. Дальше, в трёх-пяти верстах село с нашим госпиталем.
— Выгружайте пулемёт и тащите его в эти кусты! Отгони машину за деревья!
Подлетел "Мерс" Коменданта Свиты, битком набитый вооружёнными до зубов солдатами:
— Уберите своего "Мерина" с дороги, господин генерал, а людей рассыпьте на опушке леса — за деревьями! Никому не высовываться и не стрелять поперёд "батьки"... НАКАЖУ!!!
Вслед, за комендантским "Мерином", прискакали на взмыленных лошадях наши конные разведчики, гремя своими допотопными кирасирскими палашами.
От них узнал, что казаки взяли по правой дороге и, вот-вот вцепятся уланам "у сраку".
— Ничего же не видно, Ваше Величество? — недоумённо спросил Хренов, когда пулемёт был установлен в указанном мне месте, — из-за кустов... Куда будете стпрелять?
— Ляг на землю и отогни эту веточку, Иван... Сильнее... Вот, так!
Приказываю жандарму:
— А Вы — тоже самое: лягте и отогните вон ту... Отлично! Теперь, просто отлично видно дорогу!
Спиридовичу:
— Помогите чуть сдвинуть пулемёт, господин генерал! Вот так... Ещё немного... А, теперь — чуть левее... Вот так, очень хорошо!
Прицеливаюсь ещё раз на дорогу, находящуюся метрах в восьмистах. Далековато... Устанавливаю на соответствующую дистанцию прицел:
— Отлично! Теперь, отпустите ветки.
Сейчас, наш пулемёт — до поры до времени, с той дороги видно не будет.
— Господин генерал! Возьмите у моего денщика бинокль и наблюдайте откуда-нибудь сбоку... Только, не высовывайтесь, особенно — чтоб Вас не заметили! Как начну стрелять — корректируйте мой огонь... Из-за расстояния, мне самому не будет видно — куда ложатся пули.
— Понял, Ваше Величество!
Чуть приподнявшись — через редеющую осеннею листву, наблюдаю.
Разведывательный разъезд улан — десятка два всадников с пиками, вынырнул из леса буквально тут же и остановился на опушке... Пока их командир рассматривал в бинокль село, другие вертели головами — изучая окрестности. Когда офицер авангарда повернул бинокль в нашу сторону, присел прошипев Спиридовичу:
— Ложись!
Минут через пять, осторожно приподнялся: немецкие разведчики, не обнаружив ничего подозрительного, двинулись дальше. Пулемётов у них не было, поэтому я огонь не открывал.
Ещё через четверть часа, из леса показалась основная колонна. Спереди командир, за ним группа всадников без пик — офицеры штаба, должно быть... Наконец, в середине колонны, мои "клиенты" — ещё одна группа всадников без пик, меж которыми — лошади без всадников. Пулемётчики!
— Нагибайте ветки! — кричу.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
