Душой изнемогая

Душой изнемогая...

Новый кусь 12.08.2020

Эпиграф:

© Ефрем Амирамов "Банальный романс"

Пролог

— Не трави душеньку милая. Знаешь, ведь, поговорку "На чужом несчастье счастья не построишь". Дурное это дело, в чужую семью лезть.

— Знаю. Всё знаю. Но я люблю его, бабушка, так люблю... Я жить без него не могу!

— А ты помолись, деточка, святой Эмме, она и поможет.

— Ты смеёшься надо мной, бабушка. Я тебе всё, как на духу, рассказала, а ты...

— Не смеюсь, милая, что ты! Вот, возьми платочек, глазки вытри. Святой Эмме как раз и молятся, чтобы укрепить душу, когда любишь, того, кого любить нельзя. Она тоже любила. Всю свою долгую-долгую жизнь.

— Долгую-долгую? Значит, не очень и любила!

Бабушка грустно улыбнулась, погладив внучку по голове.

* * *

— Берта, переоденься. Мы идём на Рождественскую Мессу, а не в ночной клуб.

— Конечно, Зигмунд. А правда служить будет отец доны Милагрос?

— Его Преосвященство Генрих впервые посещает Саар. Большая честь для нас.

— Зииигмунд... я спросила о другом.

— Не собирай сплетни, женщина! Лучше детьми займись. Объясни им, как себя в храме вести.

Прекрасная блондинка часто заморгала старательно удерживая слёзы. Барон Зигмунд фон Фальке широкими шагами вышел из комнаты, хлобыстнув дверью.

* * *

Тринадцатилетняя Эмма вставала, садилась, и припадала на колени вместе со всеми присутствующими, но от творящегося действа была страшно далека. Девочка не сводила глаз с высокой статной фигуры в алом одеянии с расшитой золотом праздничной накидкой. Сияющие серые глаза высшего иерарха Церкви смотрели прямо в душу, заставляя сердце трепетать. Причастие из рук Его Преосвященства обожгло лавой от макушки до кончиков пальцев ног. Сомнамбулически встав на колени, Эмма припала лбом к сложенным рукам. Внешне всё выглядело благопристойно, — молитва после Причастия, но внутри девочки бурлил котёл эмоций и чувств. Мысленно горько рассмеялась — семья барона исповедовалась перед Мессой, и кто мог подумать, что Эмма совершит грех получая Причастие?

— Господи, прости меня грешную!

— Эмма... — Людвиг шёпотом окликнул сестру, потянув за рукав, поднимая с колен для общей молитвы.

* * *

— Очень импозантный мужчина. Если бы все священники были такими, в храмы ходили бы охотней. Жаль, что Его Преосвященство не согласился погостить у нас подольше.

— Берта, что за ерунду ты городишь?

— Что я опять не так сказала, Зигмунд? — в чёрных глазах привычно появились слёзы. Глаза барона недобро сузились.

Семейный обед продолжался своим чередом.

— Выправка у Его Преосвященства военная. — Заметил Зигфрид.

— Он чистокровный. Служил легионером в армии Республики. Дослужился до центуриона. — Барон говорил сквозь зубы. — Потом обрёл призвание в Церкви. Ещё вопросы есть?

— Чистокровный? — Берта всплеснула руками. — Говорят, они... — посмотрела на Эмму и Дагмар и смущённо потупилась. Дочери барона недоумённо переглянулись.

* * *

Эмма пряталась за шкафом, ожидая, когда в ризницу войдёт Его Преосвященство Генрих. Универсальный пропуск в виде пачки купюр сработал и служитель впустил её в закрытое обычно помещение. А может быть сработали налитые слезами огромные чёрные глаза, прижатые к сердцу тонкие руки и слова "мне очень нужно поговорить с Его Преосвященством". За этот год Эмма собрала все архивные сведения об отце Генрихе. И все сплетни о нём и о чистокровных вообще. И даже выяснила, что её мать хотела сказать на обеде. Впрочем, Бертина не смогла бы удержаться и не обсудить новость хоть с кем-то. "Говорят, они способны любую женщину довести в постели до исступления. Их специально этому учат, чтобы оплодотворять патрицианок, у которых не получается забеременеть от мужа", — сладко жмурясь, замирающим от потаённого восторга голосом, вещала она подруге. Эмма ничего не поняла, наверное потому что ещё не доросла. Но она твёрдо решила, что найдёт возможность признаться в своих чувствах Его Преосвященству. А что будет потом? Он мужчина, пусть решает.

Чёткие шаги прозвучали совсем не с той стороны, откуда ожидалось. Эмма замерла в испуге, потом осторожно выглянула. Его Преосвященство в повседневной чёрной сутане преклонил колени и молился. Прерывать молитву Эмма не решилась, и с нетерпением ожидала, слушая слова священнослужителя.

"Господи Иисусе Христе, Ты знаешь, что есть страдание; к Тебе обращаюсь в скорбях моих.

Ты молился об избавлении от страшившей Тебя Чаши Страстей. Ныне и я прошу Тебя о том же. Отдали от меня чашу сию, исполненную горечи. Но Ты, Господи, смирился с волей Отца, сказав: "не как Я хочу, но как Ты"; укрепи мою слабость, да и я повторю в страдании моём: "да будет воля Твоя".

Ты, о Спаситель, сказал: "блаженны плачущие, ибо они утешатся". Благодарю Тебя за эти слова, несущие утешение исстрадавшемуся сердцу. Хочу так нести мой крест, чтобы моё страдание заслужило Твоё благословение.

Пред Страстями Твоими Ты сказал: "в мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир". Во мне болезненным образом исполняются Твои слова о страдании. Пусть также исполнится и провозвестие победы.

Ты, мой распятый Господь, страстями Своими искупил грешных людей. Прими, о Спаситель, мой крест, тяжесть которого, как мне кажется, превосходит мои силы, и соедини со Своим крестом. Я сливаюсь с Твоими страданиями, и прошу, чтобы Ты принял его за всех тех, кто страдает больше меня, ради обращения грешников. Ради миссии средь язычников, ради душ, страдающих в чистилище и всех тех, кто наиболее нуждается в нашей помощи. Ибо Ты живёшь и царствуешь во веки веков. Аминь. (© Молитва скорбящего "Молитвенный родник")

Возьми меня, Господи, возьми всю мою свободу, мою память, ум и всю мою волю — всё, что я есть и чем располагаю. Ты даровал мне всё это, Господи, и я всё это Тебе возвращаю. Всё Твоё: распорядись им по воле Твоей. Дай мне лишь милость и любовь Твою, этого довольно с меня. Жизнь и смерть свою целиком слагаю я в руки Твои" (© Молитва посвящения себя Богу Игнатий Лойола "Молитвенный родник")...

Эмма слушала и наполнялась стыдом. Священнослужителям предписан целибат, как она вообще могла додуматься до признания ему в любви?! Нет! Она уйдёт в монастырь и будет любить Господа и хранить любовь к человеку в глубине своего сердца. Как хранит её Его Преосвященство. Преклонив колени, девочка, стиснув руки и склонив к ним лицо, горевшее от невыносимого стыда, возносила безмолвное благодарение Господу, что не допустил ей произнести признание.

— Что случилось, дитя? Могу я чем-то помочь тебе?

Эмма сморгнула слёзы с глаз, робко оперлась на протянутую руку Его Преосвященства и встала с колен.

— Святой отец, я хочу уйти в монастырь и служить Господу.

Глаза священника ощутимо похолодели, но голос остался доброжелательным

— Ты знаешь закон, дитя. Ты не бесплодна, и должна прежде исполнить свой долг перед человечеством. Разве барон Зигмунд фон Фальке не объясняет своим детям их обязанности?

— Я... ещё не говорила папе о своём желании.

— Родителей надлежит почитать.

— Я грешна.

— Желаешь исповедоваться, дитя?

— Я не смею отнимать у вас время, святой отец.

— Это мой долг.

Плавным жестом Его Преосвященство указал Эмме на выход из ризницы. Они прошли к исповедальне. Эмма быстро перечислила свои прегрешения, в основном заключавшиеся в недостаточном рвении к учёбе, уклонении от домашних обязанностей (есть же горничные, почему она должна вытирать пыль?!), и введении наставниц в заблуждение посредством умолчания (врать грешно, ибо кто у нас отец лжи?).

— Это всё, дитя?

— Святой отец, я не могу почитать свою мать. Во мне нет уважения к давшей мне жизнь. И... — как в омут с головой, — я полюбила человека, которого любить нельзя, который любит другую (Эмма здраво рассудила, что в данном случае умолчание не грех).

— Исполняй свой дочерний долг, дитя. Старайся найти в своей матери достойные уважения качества. Она исполнила свой долг перед человечеством, родив здоровых, сильных детей. Подобрала подходящего отца для вас с Людвигом. Что касается любви... Хорошо, что ты осознаёшь, что полюбила того, кого любить нельзя. Проси помощи Господа, укрепить твоё сердце, и исполняй свой долг. В качестве епитимьи прочитай Тайну Розария "Возвещение Царства Божьего". Бог Отец Милосердия, смертью и воскресением Своего Сына примиривший мир с Собою и ниспославший Святого Духа во отпущение грехов, посредством Церкви Своей Святой пусть дарует тебе прощение и мир, и я отпускаю тебе грехи твои во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь. Бог простил тебе грехи. Иди в мире.

На душу Эммы снизошёл покой. Она вышла из исповедальни и отправилась в церковную лавку. Надо было узнать, что такое Розарий и как его читать. Отнимать время у Его Преосвященства дочь барона сочла невозможным. Он и так уделил ей достаточно внимания. И выставлять своё невежество не хотелось.

Купив чётки Розария и книжечку "Как читать Розарий", Эмма окрылённая отправилась в столичную резиденцию барона фон Фальке.

— Эмма, где ты была? Тебя обыскались. — Людвиг с тревогой смотрел на сестру.

— Я ходила исповедоваться. Ты знаешь, что надо читать Розарий?

Брат, тяжело вздохнув, взял Эмму за руку и повёл в дом.

* * *

— Я прошу вас позволить мне удалиться в загородное имение.

— Размечталась! Это мой дом, и мои порядки. А ты, как покорная жена, будешь делать то, что я скажу.

— Вы вправе посадить за семейный стол младшую жену, супруг мой. Но не любовницу.

— Отнесись к моей прихоти с христианской кротостью, Эмма. Тебе же на самом деле безразлично, ты, ледяная сука! Ты же только в часовне оживаешь!

* * *

— Хотите яблоко?

Семилетняя дочь Эммы аккуратно разрезала спелый плод на две половины, и предложила победно поблёскивающей глазами гостье. Скривив губы в любезной улыбке, красавица-брюнетка взяла предложенное угощение и откусила кусочек. Маленькая Бона, вежливо улыбаясь, ела свою половину. Глава семьи, сидящий между женой и любовницей, склонился и, поцеловав пальцы любовницы, угостился яблоком из её рук. Улыбка старшей дочери герцога Сфорцы на мгновение приобрела вид, характерный для семьи её матери Эммы фон Фальке.

— Сущая змея. — Прошептала беззвучно одна из свитских дам герцогини.

— Есть в кого. — На шокированный взгляд собеседницы, сосед уточнил. — Имечко дочери герцога подобрали фамильное. Только тысячелетиями не использующееся.

— Наш господин славится нарушением запретов.

Новый кусь 12.08.2020

* * *

— Герцог и его любовница явно отравлены, но что это за яд мы не можем определить. Соответственно и подобрать противоядие не удаётся. Очищение крови не помогает, значит это какая-то разновидность резидуалов.

— Что показало расследование?

— Симптомы появились после семейного обеда на который герцог привёл свою любовницу.

— Он что, с ума сошёл? Есть определённые нормы всё же!

— Хотите сказать, что герцог сам виноват?

— Обед просмотрели? Если это герцогиня, я не могу её обвинить.

— Герцогиня слишком набожна для хладнокровного отравления. Она могла бы зарезать обоих в порыве гнева, но отравить, — нет.

— Кто?

— Семилетняя дочь герцога угостила соседку по столу половиной яблока, разрезанного собственноручно. Герцог откусил кусочек из пальцев любовницы. Прочие блюда ели все. Бона здорова и весела, а герцог с любовницей заживо разлагаются.

— Я сообщу герцогине. Закрываем дело.

— Вы ничего не предпримете, мой герцог?

Алонсо де ла Модена-Новарро холодно улыбнулся.

— Я поговорю с юной отравительницей. Меры пусть принимает мать.

* * *

— Мама не смогла себя защитить от оскорбления, пришлось это сделать мне.

— Радикально.

— Чтобы знали на будущее.

* * *

— Бона! Что ты сделала?!

— Я была в своём праве. Всего лишь наказала любовницу отца, посмевшую забыть кто она.

— Твой отец умирает.

— Вольно ему было пробовать отраву. Наследники у него есть, волноваться не о чем.

— Отправишься со мной в монастырь, дочь, и будешь молиться о его душе.

Девочка внимательно посмотрела на непреклонно сжатые губы матери и склонилась в поклоне.

— Как скажете, мама.

* * *

Похоронный звон плыл над столицей герцогства.

© Тигринья 12.08.2020