Кукольное личико

Кукольное личико

Annotation

Когда красота — сила, оружие и власть, так сложно не поддаться соблазну… и не сжульничать…

Кукольное личико

Кукольное личико

Густой, почти вязкий туман затопил улицы, заперев свет фонарей в бледных коконах светящихся ореолов и погрузив город в плотный влажный сумрак. Любой звук быстро тонул в молочно-белом киселе, превращаясь в едва слышные шорохи. И даже доносящийся с крыш топот множества ног, обутых в подкованные полицейские ботинки, нырял в текущие меж домов белесые реки лишь затем, чтобы уже через мгновение почти бесследно в них раствориться.

Свистки, крики, дребезжащий лязг кровельного железа, миг тишины, пока бегущий человек перелетает через узкий переулок, а затем звон бьющейся и сыплющейся вниз черепицы, и снова крики и топот ног — звуки погони метались от улицы к улице, а следом за ней с некоторым отставанием эхом неслись стук распахиваемых окон и негодующая ругань разбуженных горожан.

Несмотря на все старания стражей закона, их отставание неуклонно нарастало. Преследуемый ими беглец прекрасно знал окрестные крыши, что позволяло ему мчаться во весь опор, практически не глядя под ноги и не отвлекаясь на выбор оптимального маршрута. Он очевидно направлялся к припортовым кварталам, где темнота, наполненная вонью отбросов и множеством кроющихся по подворотням теней, способна надежно укрыть от полиции любого злоумышленника. Еще немного — и он нырнет в спасительную темень трущоб, где его след будет безвозвратно потерян.

Оценив ситуацию, возглавлявший погоню юный сержант остановился и выхватил из кобуры пистолет. Он навел оружие на кромку крыши впереди, ясно очерченной желтыми отсветами портовых огней. Второго шанса уже не представится — он сможет сделать только один выстрел. Молодой человек задержал дыхание, мечтая о том, чтобы хоть на секунду остановить еще и скачущее в груди сердце.

На темном гребне мелькнула юркая тень, и сержант нажал на спуск…

Вспыхнувший на конце полицейского жезла голубоватый огонь выхватил из темноты вход в узкий переулок, извивающийся промеж замшелых кирпичных стен. Бледные отблески заплясали на мокрой брусчатке и начищенных серебряных пуговицах полицейской формы.

— Думаете, он свалился сюда? — рядом с сержантом блеснули другие, медные пуговицы, и подошедший полисмен также поднял вверх свой светящийся жезл, однако от этого мрак в глубине улочки сгустился лишь сильней.

— Вариантов не так много, — выставив жезл перед собой, сержант медленно двинулся вперед, — он или упал где-то здесь, или убежал в портовые трущобы. Осталось лишь выяснить, кому сегодня повезло — ему или нам.

— Но заговоренные пули не ведают промаха, разве нет?

— Только если наш попрыгун сам не находился под защитным заклятием, — сержант остановился, подняв свой жезл над головой, — но нет. В этот раз удача оказалась на нашей стороне!

Прямо перед ними на мостовой ничком лежало распростертое тело в обтягивающем черном комбинезоне. Из-под его головы, лавируя меж камней, струился темный ручеек крови. Еще одна лужица растекалась вокруг простреленной ноги.

— Ух ты! Не каждый день удается поймать Дитя Теней! — восхищенно ахнул полисмен, после чего вынул из кармана сигнальный свисток и дал два коротких сигнала, извещая остальных членов их патрульного отряда о том, что у них с сержантом все в порядке.

— Вообще-то мы его не поймали, а убили, — вздохнул сержант, — а от мертвеца толку не так-то много. Так что на премию можешь не рассчитывать. Стяни-ка с него капюшон, посмотрим, кто это.

Присев около трупа, полисмен осторожно, чтобы не испачкаться в крови, стянул с его головы плотный черный мешок с прорезями для глаз. Сержант подступил ближе, осветив окровавленное лицо покойника.

— Никогда раньше его не видел, — хмыкнул полисмен, — но он явно из хорошей семьи. Из Аккуратных или даже из Чистых. И почему они постоянно ввязываются в темные дела? Жажда приключений покоя не дает? Самоутвердиться неймется?

— В любом случае, он нам этого уже не расскажет. Давай хоть посмотрим, что у него за груз. Может какая-то ясность и появится.

Вдвоем они стянули с мертвеца такой же черный рюкзак и положили его рядом на землю. Прежде чем взяться за завязки, сержант провел над ним своим жезлом, внимательно следя за светом на его конце. В какой-то миг огонек слегка замерцал, но тут же вновь успокоился.

— Какое-то колдовство несомненно присутствует, но неопасное, — он развязал узел и перевернул рюкзак, вытрясая на землю его содержимое.

По камням раскатились баночки с краской, сопровождаемые завернутым в тряпку пучком кисточек, и в заключение к ногам полицейских упал продолговатый и увесистый деревянный ящичек.

— Он что, художник!? — недоуменно воскликнул полисмен.

— Нормальные художники ночью от полиции по крышам не бегают, — резонно заметил сержант и придвинул к себе найденный футляр.

Он изучил замок, который оказался не самым сложным, и достал из поясной сумки набор отмычек. Борьба с запором заняла не более минуты, послышался сухой щелчок, и крышка распахнулась.

Огни на полицейских жезлах дружно вздрогнули и затрепетали, словно свечи под внезапным порывом ветра. Содержимое ящика определенно не желало, чтобы его увидели.

— Ничего себе! — присвистнул полисмен.

— Да уж! — согласился сержант, — коробочка-то защитная оказалась. Иначе сигнальные маяки еще за квартал нашего беглеца почуяли бы. Ну, давай, соберись!

Они сдвинули жезлы ближе и поднесли к открытому футляру, преодолевая почти физическое сопротивление таящейся в его глубине магии. Задуваемые ею огоньки уже еле теплились, но все же сумели на секунду осветить спрятанный в нем груз.

— Бр-р-р! Жуть какая! — полисмен отступил назад, тяжело дыша и утирая пот со лба. Свечение его жезла постепенно приходило в норму, но все еще подрагивало от близости такого сильного магического артефакта.

— Согласен, приятного мало, — согласился сержант, с явным облегчением захлопнув крышку и обернувшись на приближающийся топот ног.

Из тумана вынырнул еще один запыхавшийся патрульный.

— Там… это… полковник Кассоди, — сбивчиво доложил он, — желает получить разъяснения.

— Хорошо, — сержант подхватил футляр и поднялся на ноги, засовывая жезл за пояс, — думаю, ему тоже следует на это взглянуть. А вы тут пока оформляйте все как положено.

Полковник стоял рядом с шипящим и вздыхающим служебным экипажем, выпускавшим тонкие струйки пара, и всем своим видом демонстрировал раздраженное нетерпение. Что и неудивительно — почти наверняка гнев разбуженных шумом погони горожан и его самого посреди ночи выдернул из теплой постели.

— Сержант Войкок, Заречный Округ, — подойдя ближе, молодой человек отдал честь и вытянулся по стойке «смирно».

Прежде чем ответить, полковник демонстративно окинул сержанта придирчивым взглядом, чтобы тот понял всю глубину пропасти, разделяющей его, растрепанного и взъерошенного после беготни по крышам, в покрытых уличной грязью ботинках и форме, перемазанной в штукатурке и птичьем помете, и вышестоящего офицера, принадлежащего к касте Чистых. Стройный и элегантный, с тускло поблескивающими золотыми пуговицами на кителе, Кассоди прекрасно оттенял вполне заурядную внешность сержанта, навсегда застрявшего на уровне Аккуратных, неказистый внешний вид которого только лишний раз подтверждал верность их расстановки в общественной иерархии.

Словно сжалившись, полковник взмахнул рукой, и щелчок его тонких пальцев вмиг стряхнул грязь и паутину с формы Войкока, выправив стрелки на его брюках и поправив воротник.

— Что за свистопляску вы тут устроили? Из-за вас полгорода на ушах стоит!

— Мы преследовали Дитя Теней, — отрапортовал сержант, — тайного гонца, доставляющего послания…

— Я знаю, не маленький уже, — отмахнулся полковник, — поймали?

— Он направлялся в припортовые трущобы, и мне пришлось его подстрелить.

— То есть живым вам его взять не удалось?

— Увы, нет.

— Прискорбно, — к царившему на гладко выбритом лице Кассоди ленивому раздражению добавилась нотка недовольства, — ну и какое послание он нес?

— Он должен был доставить посылку, — сержант продемонстрировал найденный в рюкзаке контейнер.

— Вы его открывали? Что внутри?

— Я полагаю, что это — язволов.

— Вот как? — полковник резко выпрямился, расслабленное выражение мгновенно слетело с его лица, сменившись на заинтересованную сосредоточенность. Он шагнул назад, к экипажу, и распахнул черную лакированную дверь, — залезайте!

Они уселись вдвоем на широкий и мягкий кожаный диван, положив ящик на такой же диван напротив. Теперь, при свете ярких огней, плавающих под потолком, сержант смог рассмотреть свою находку как следует.

Первое, что бросалось в глаза — весьма почтенный возраст футляра. Потемневшее дерево, покрытая зеленой патиной медь и потрескавшаяся кожа — признаки старины, однако, не могли скрыть тот факт, что сам ящик был сработан исключительно добротно и крепко. Серьезно потратиться на такую, вполне утилитарную вещь могли себе позволить только весьма обеспеченные люди, что заметно сужало круг возможных адресатов данной посылки.

— Хватит уже на него таращиться, сержант, открывайте!

— Содержимое защищено весьма сильной укрывной пеленой, — предупредил Войкок, подтягивая футляр к себе.

— Надо полагать, — хмыкнул полковник, — ничего, разберемся. Открывайте!

Густая мутная завеса словно дожидалась, когда ее выпустят на свободу, и немедленно заволокла почти весь салон, не позволяя ничего толком разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки. Огоньки под потолком потускнели и лихорадочно заметались, мельтеша по стенам чересполосицей размытых теней.

— Ай-ай-ай, как нехорошо! — послышался звон стеклянных пузырьков, которые перебирал полковник, доставший из-под сиденья свой походный арсенал, — А как тебе такое?

Он несколько раз качнул резиновую грушу и окатил распахнутый ящик мелкой водяной пылью, распыленной из выбранного флакона. Заполнявшая экипаж мгла немедленно съежилась и исчезла, будто ее и не бывало. Что ни говори, а Кассоди не зря щеголял золотыми пуговицами, он прекрасно знал свое дело.

Снедаемый нетерпением сержант подался вперед, рассматривая открывшееся их взорам содержимое футляра.

— Вот уж действительно, — заключил он чуть погодя, — та еще мерзость!

Внутри ящика, в окружении мягкой подкладки из тонкого шелка лежала большая кукла в красивом и явно недешевом платьице.

Но отнюдь не богато украшенный вышивкой и блестками наряд привлекал к себе главное внимание.

Любой брошенный на куклу взгляд неотрывно впивался в ее фарфоровое личико, искаженное жуткой гримасой уродства.

Сморщенная левая щека обнажала кривые желтоватые зубы, словно скалящиеся в зловещей ухмылке. Растянутый ею рот почти доставал до уха, сползшего ему навстречу. А зажатый меж ними глаз и вовсе таращился куда-то в пол, так и норовя вывалиться из оголившейся глазницы.

Сильней всего поражала невероятная детализация кукольного лица. Были прорисованы мельчайшие детали, вплоть до отдельных волосков бровей, мелких морщинок в уголках глаз и крохотных родинок. И чем дольше Войкок всматривался в уродливый фарфоровый лик, тем сильней ему казалось, что он вот-вот оживет и заговорит…

— У Вас есть какие-нибудь соображения насчет возможного адресата? — сержант даже вздрогнул, когда Кассоди его окликнул.

— Что? Эм-м-м, нет, ни единого, — он помотал головой, пытаясь избавиться от наваждения, — это Кривая Чума, да?

— Она, родимая! И кто-то из зараженных сумел прокрасться в самый высший эшелон, если судить по качеству изготовления и отделки. Одно только платье чего стоит!

Войкок снова склонился над футляром. Несмотря на испытываемое отвращение, его снова и снова странным образом тянуло к кошмарной кукле.

— Есть какие-то намеки? — в руку сержанта легло толстое увеличительное стекло в латунной оправе, — смотрите внимательно, вдруг что-то да найдете.

Он взял в руку лупу, которая так и норовила выскользнуть из вспотевшей ладони, и навел ее на изувеченное лицо. Где-то на краю его сознания забрезжило смутное подозрение. Движимый тревожным предчувствием, сержант заслонил ладонью искаженную часть кукольной головы, пристально всматриваясь в ее нетронутый уродством правый глаз. Подозрение плавно переросло в пугающую догадку.

— Ну?

— Это слишком безумно, чтобы быть правдой! — Войкок, тяжело дыша, откинулся на мягкую спинку дивана и вернул лупу полковнику.

— Что Вы увидели? — в голосе Кассоди зазвенела сталь.

— Всего лишь ее взгляд… но ведь… кукла — не улика!? Нельзя же по фарфоровому кукольному личику пытаться опознать реального… человека!?

— Это уже не вам решать, юноша, — отрезал полковник, — говорите!

— Ее глаза… они удивительно напоминают мне Герцогиню Карсидскую! — выпалил сержант и весь обмяк, — но это же невозможно!

— Вы полагаете? — Кассоди, сам взяв в руки увеличительное стекло, придвинул футляр к себе, — любопытно… определенное сходство несомненно присутствует… похвальная наблюдательность, молодой человек!

— Ничего удивительного, — проворчал Войкок, забившись в угол и недовольно сложив руки на груди, — если бы и Вам Герцогиня являлась во снах почти каждую ночь…

На востоке уже забрезжила бледная полоска рассвета, когда экипаж полковника, шипя и лязгая, остановился у ворот особняка Герцогини. Кассоди захлопнул деревянный футляр и оглянулся на сержанта.

— Что-то Вы бледно выглядите, юноша. Вы сегодня не выспались? Вам нездоровится?

— У меня в голове не укладывается! — тот прижал ладони к вискам, пытаясь удержать свой мозг от неминуемого взрыва, — как такое вообще возможно!? Герцогиня — образец красоты, достоинства и благородства! Подобный обман для нее просто немыслим! Зачем!?

— Жизнь порой устроена куда сложнее, чем нам кажется, мой юный друг, — Кассоди распахнул перед ним дверь, — пошли, внесем в наши дела некоторую ясность.

—Но как!? — сержант испуганно уставился на высокий забор, ограждавший обитель того, кто принадлежал к касте Совершенных, от окружающего грешного мира, — таким, как мы, сюда вход заказан!

— Расслабьтесь, сержант, — полковник поправил зажатый подмышкой футляр и достал из кармана поблескивающий жетон, — для таких случаев у меня имеется Абсолютный Ордер. И я очень надеюсь, что сегодня я потрачу его не напрасно.

Сержант зашагал следом, невольно припоминая все свои прежние прегрешения. Уж коли кто-то из Совершенных разгневается на него, то материала для анафемы наберется более, чем достаточно. Только подноси. Хорошо еще, если все обойдется низложением в Смиренные без права на апелляцию.

— Ну что? — палец полковника застыл над кнопкой звонка, — заглянем?

— Вот черт!

Кассоди опустил жетон в открывшееся отверстие, и спустя пару минут послышался щелчок отворившегося замка. Тяжелые чугунные ворота, украшенные витиеватой кованой листвой, под глухой перестук шестерен неспешно поползли в сторону. Полковник приказал прибывшим с ними полисменам ждать его сигнала, и они вдвоем с сержантом зашагали по усыпанной гравием дорожке к роскошному особняку, ярко освещенному парящими в воздухе фонарями.