Эльф на полке

ЭЛЬФ НА ПОЛКЕ

Погода была ужасна, девица-красавица была тоже отнюдь не прекрасна, а уж какое у нее было настроение — об этом лучше умолчать.

Я мрачно смотрелась в зеркало, прикидывая, что лучше.

Первый вариант: сдохнуть дома в му́ках, но никому не показываться на глаза.

Второй: загримироваться так, чтобы мама родная не узнала, спрятать 'красу неземную' и таки поехать к стоматологу.

Третий вариант, самый быстрый: нацепить глухую балакла́ву. Жаль, ее нет.

Четвертый: соорудить непроницаемый конический колпак, как у последователей ку-клукс-клана. Можно пожертвовать на это старую наволочку. Прорезать в ней дырки для глаз — и вперед. В метро, правда, могут не понять...

Самый, казалось бы, логичный в подобной ситуации вариант — поехать на такси — отметался по вполне объективным причинам. Страшно мне пока что садиться в автомобиль. Не только за руль, а в принципе. Надо сначала очухаться и перебороть эту внезапно возникшую фобию.

Зуб не просто болел. О нет. Это было бы слишком гуманно для такой неудачницы, как я. Зуб дергал, ныл, сводил с ума. Но и это не всё. Как вам раздувшаяся от флюса щека и перекошенная физиономия? А если на этой физиономии еще синяк под глазом, а также ссадины и мелкие порезы на щеках, лбу и подбородке? Всё это — последствия неприятной, но не смертельной автомобильной аварии... На руках 'украшения' тоже имелись, но это не так критично.

Нет, такое никаким гримом не спрячешь. Точно — колпак. И изобразить из себя весьма недоброе привидение. Если и руки прятать, то подойдет и старая простыня. Дырки для глаз, по бокам канцелярским степлером скрепить — и в путь.

В общем можно понять, отчего я страдала и физически, и морально.

— Опозориться, но вылечиться, или спрятаться от всех и помереть в страданиях? Вот в чем вопрос стоит отныне. Не то что у всяких гамлетов на чужбине... — мрачно, почти в рифму сообщила я своему отражению.

Девица с подбитым глазом, множеством мелких порезов и перекошенной рожей смотрела на меня весьма недобро. Она явно ненавидела весь мир.

Что ж, осознав, что гримировать тональными средствами всю эту нарядность бессмысленно, я натянула на голову бейсболку, на глаза — темные очки, после чего замотала нижнюю часть лица шарфом. Уж как сумела... Сверху капюшон пуховика.

Нет, все же простыня или наволочка с дырками для глаз были бы идеальны. Но, увы мне, я не настолько еще постигла дзэн, чтобы выйти в них в люди.

Пусть все считают, что я больна жутким вирусом и пытаюсь уберечь окружающих от заразы. Благо на улице та самая мерзкая погода, когда снег то тает, то снова ложится, чтобы тут же растечься противными грязными лужами. То вновь подмораживает, чтобы снова подтаять. Декабрь не радует... И где нормальная русская зима с сугробами и снегопадами?

От стоматолога я вышла растерзанная, с онемевшей от обезболивающих инъекций челюстью. И с всё такой же перекошенной физиономией. Да еще и рот до конца, кажется, не закрывается. Надеюсь, хоть слюни не текут, а то ж я ничего не чувствую.

Но имелась и капля удовлетворения: зуб удастся сохранить. Эта капля, правда, пока пребывала в глубокой заморозке и не менее глубоком шоке от стоимости лечения...

Но куда деваться? Всё лучше, чем лишиться части себя.

На выходе на своей станции метро я притормозила у разноцветно одетой цыганки неопределенного возраста, которая пыталась продать прохожим симпатичную куклу. Обычно таких сажают под новогодние елки. Всякие там щелкунчики, феи, эльфы, гномы и прочие сказочные персонажи. Вот эта мадам торговала изумительно красивым светловолосым эльфом в золотистом наряде. Даже странно, откуда у такой особы столь потрясающая кукла. Я не специалист, но готова зуб отдать... Ой нет, зуб не отдам. Короче, такие куклы считаются коллекционными и стоят весьма недешево. И размер довольно большой, высотой игрушка была сантиметров сорок.

— Ай, подхади, дарагая! — с характерным го́вором завела цыганка, увидев мой интерес. — Сматри, какой красавэц!

Я приблизилась и, чуть наклонив голову, принялась рассматривать эльфа.

— Бэри, дэвушка, не прагадаэшь!

— Ска́ка? — Губы и язык меня не слушались, и более членораздельно я выразиться не смогла.

Сняла солнечные очки, неуместно смотрящиеся в сумраке, приспустила со рта шарф, чтобы звук не глушил. Всё равно вокруг нас никто не притормаживал, людской поток стремился в тепло и уют. Да и шарахаются все обычно от рома́лэ, никому не хочется, чтобы ему заморочили голову и обокрали.

— Ай не дорого, красави... — увидев мое лицо, цыганка поперхнулась, но быстро взяла себя в руки, правда, растеряла акцент. Смысла играть на публику с такой убогой, как я, нет: — Сторгуемся, девушка.

— К овому оду ы деа маоа... — Попыталась я вслух размышлять, что к Новому году лучше бы не эльфа, а Деда Мороза.

Да и вообще, красив, конечно, неописуемо этот ушастый мачо, но лежать ему припрятанным на антресолях от Нового года до Нового года. А мне и так лечение обошлось в годовой бюджет небольшого африканского племени. Нет, жаба давит.

— А и нестрашно, краса... девушка. Ведь красивый! Ты погляди. Посадишь на полку. Будет тебя радовать... — не сдавалась она, стараясь продать свой товар.

А ладно! Мне, похоже, не только челюсть 'заморозили', но и мозги.

— Ак скака?

Цыганка пожевала губами, потом недобро усмехнулась, сверкнув жгучими карими глазами, и тряхнула черной кудрявой гривой волос, на которой оседали снежинки.

— Сто рублей. Дешевле точно не найдешь!

Вот тут я с ней была согласна. Такая кукла явно стоит не одну тысячу... Глянула я на нее с сомнением, но обсуждать не стала. Вытащила из кармашка сумки купюру, получила взамен эльфа и побрела домой.

Дома я скинула грязные отсыревшие ботинки, не раздеваясь прошла в комнату и усадила свое приобретение на книжную полку. Кукла оказалась с шарнирами, у нее сгибались конечности и двигалась голова.

Вечер прошел как в тумане. Хорошо хоть, на работу утром не нужно. После аварии я взяла больничный. Хотя переломов и сотрясения мозга нет, но появляться с разукрашенным синяками и ссадинами лицом перед клиентами я не могла. Что они подумают о нашей компании? Шеф был со мной согласен и без разговоров отправил лечиться, дав много ценных, пусть и запоздалых советов. Мол, пристегиваться в машине надо, на красный свет не ездить, по сторонам смотреть, не забывать поглядывать в зеркала... Я согласно угукала в телефонную трубку во время нашего с ним последнего разговора и со всем соглашалась.

На готовку ужина сил не было. Да и какой, к чёрту, ужин в таком состоянии? Я вяло заварила ромашку, перебралась с чашкой в комнату, забилась в угол дивана и принялась скорбно отхлебывать дезинфицирующий, успокоительный и крайне полезный отвар.

Какое-то время тупо смотрела на мельтешащие картинки на экране телевизора. Только мозг, одурманенный бессонной ночью и лошадиной дозой обезболивающего, вообще ничего не воспринимал. Так что выключила я 'черный ящик' и принялась упиваться своими страданиями.

В какой-то момент зуб и раскуроченная челюсть напомнили о себе, и я непроизвольно застонала, радуясь тому, что живу одна и можно никого не стесняться. Хочешь — стони, хочешь — реви, хочешь — вой...

Может, и правда повыть? На луну. А что? Волки существа умные, вдруг это помогает?

Впрочем, луны за тучами видно не было, а я еще не настолько сошла с ума. Так что только тихонько ныла от боли и покачивалась с закрытыми глазами из стороны в сторону, держась за щеку.

— Никакой выдержки! — прокомментировал мои действия внутренний голос.

— Угу, — печально согласилась я и всхлипнула.

— Могу вылечить зуб. Или синяк. Или порезы, — флегматично предложило мое подсознание. — На большее за один раз сил не хватит. Что выбираешь?

— Зу-у-уб, — простонала я.

Ну да, разговариваю сама с собой. Ненормально, конечно, кто спорит? Но в моем-то состоянии....

Раздался тихий стук, словно небольшой предмет упал на ковер, после чего что-то прошелестело, и меня потыкали в ногу чем-то твердым.

— Подними меня или сама наклонись, — велел всё тот же мой внутренний голос.

Я приоткрыла глаза и сквозь выступившие слезы увидела сидящую на полу у моих ног куклу, купленную сегодня.

— Ну?!

Да-а-а! Оказывается, беседовать со своим подсознанием и внутренним голосом — это еще не шизофрения. Шизофрения — это когда с тобой разговаривает кукла в виде представителя сказочного народа. Ну или — учитывая, что в роду у нас никто в сумасшествии замечен не был, — у меня передоз лекарств, и я словила глюки.

— Так лечить или нет? — недовольно спросил игрушечный эльф. Причем фарфоровое лицо его не шевелилось, рот не открывался, а голос шел словно изнутри.

— Лечить... — проговорила я, смиряясь с тем, что у меня галлюцинации. Подняла куклу и расположила ее напротив лица.

— Лихано́до сель дира́н шизза́! — недовольно проговорил мой собеседник и ткнул фарфоровой ручкой меня в распухшую щеку. — Остальное завтра.

Точно, вот шизза ко мне и пришла. Самая настоящая. Я вздохнула и посадила эльфа рядом на диван.

Минут пять мы так и сидели. Он молчал, я тоже. И каково же было мое удивление, когда я вдруг осознала, что зуб больше не беспокоит. Вообще. Словно и не было почти суток сводящей с ума боли.

Я осторожно пошевелила челюстью. Потрогала щеку... Опухоль тоже спа́ла. По крайней мере, на ощупь.

Озадаченно покосившись на куклу, я слезла с дивана и прошлепала в ванную. Из зеркала на меня смотрела я. С фингалом и порезами, но без раздутой щеки. Дальнейшее обследование отражения показало, что хирургический разрез на десне затянулся без следа, а зуб... был здоров. Ну или просто таковым себя ощущал.

Галлюцинации... Или не галлюцинации? Наркотиками я никогда не баловалась, какой бред приходит в одурманенные головы, не знала. Но с другой стороны, это все же лучше, чем сойти с ума. Наверное...

Я вернулась в комнату, осторожно присела рядом с эльфом и уставилась на него.

— Спасибо, — проговорила неуверенно, так как тот признаков жизни не подавал.

— Не за что, — отозвался он и повернул голову ко мне. Вот точно как в фильмах ужасов, когда игрушка вдруг оживает и с горящими глазами идет на своего хозяина с ножом в руках. — Очень уж ты противно завывала. У меня нервы не железные.

— А-а-а... — Меня хватило только на это.

Нет, я, кажется, всё же крепко двинулась мозгами. Авария, флюс, наркоз...

— Звать как? — все тем же, доносящимся словно изнутри тельца, голосом вопросил он.

— Елизавета. Лиза, — подумав, представилась я. — А тебя?

Нужно ведь знать, как зовут мой личный глюк. Как это у шизофреников называется, когда они беседуют с видимым лишь им персонажем?

— А́львисс Селенди́н Дизаа́ль Верита́н Калено́д Верд.

— Это в смысле выбрать не можешь? — задала я глупый вопрос.

— Это в смысле, что у меня пять имен и одна фамилия. И видя твое дремучее невежество: фамилия — Верд.

— Н-да, — кивнула я. Даже галлюцинации у меня сегодня явно получили передозировку наркоза. — А какое из пяти имен предпочитаешь?

— Альвисс, — недовольно ответил игрушечный красавчик. — Или Селендин. Иди спать. На тебя смотреть противно. И помойся, от тебя лекарствами воняет.

Логично, в общем-то. Стойкий запах из кабинета стоматолога меня и саму преследовал. Поэтому, слегка безумно улыбнувшись, я ушла в ванную.

Когда вернулась в комнату через довольно длительный промежуток времени, кукла сидела не на диване, а на книжной полке. Именно там и так, как я ее и пристроила, когда только вошла в квартиру. Я постояла, вглядываясь в то, что купила у цыганки. Ни малейших признаков, что я только что общалась с этим... не знаю чем, не было. Кукла как кукла. Роскошная. Игрушечная.

— Дожилась... Так и совсем с катушек можно съехать с этими авариями, травмами, врачами и лекарствами, — пробормотала я, по дуге обходя эльфа на полке.

Отчего-то подойти и потрогать его было страшно.

Поминутно оглядываясь, постелила постель. Нервно вздрагивая, скинула халат и нырнула под одеяло. Даже не знаю, чего я больше боялась: того, что купленная у цыганки кукла снова заговорит, или того, что промолчит. Но в обоих случаях оказывается, что у меня проблемы с головой.

Утро я встретила на удивление выспавшейся. Порезы и ссадины на лице саднили. Нужно бы поаккуратнее с мимикой, чтобы не сорвать корочки. А то ведь шрамики останутся. Но в целом всё было неплохо.

Эльф обнаружился на той же полке. Вчера я его толком не разглядывала, не до того было. Наверное, следовало бы рассмотреть свое приобретение получше сейчас. Но я опасалась брать его в руки. Страх немного глупый, детский и иррациональный (ну вот как монстра из-под кровати бояться), но перебороть себя я не могла. Только постояла напротив, неуверенно поздоровавшись. А не получив ответа, выдохнула с облегчением и ушла завтракать.

День пролетел незаметно. Пользуясь внезапно появившимся временем, я затеяла генеральную уборку и расхламление, перетряхивая шкафы и полки, избавляясь от лишнего и вычищая всё, до чего могла дотянуться. Окно мыть не позволяла погода, но вот шторы я сняла, отправила в стирку и тщательно протерла карнизы и подоконники.

Когда стемнело, у порога квартиры стояло несколько черных полиэтиленовых мешков с барахлом, в ванной висели мокрые шторы, а я устала как собака.

Решив, что на сегодня я план выполнила и перевыполнила, приняла душ, переоделась в чистую одежду и прилегла на диван. По телевизору показывали мистический триллер, и хотя я не любительница подобного, под настроение пошло удачно, и фильм меня увлек. Ситуация на экране всё нагнеталась, главный герой решительно и целеустремленно расследовал сложную ситуацию, я честно боялась, как и задумывали сценаристы и режиссер...

Поэтому, когда меня вдруг требовательно потыкало в бок что-то твердое, я заорала от неожиданности и мухой слетела с дивана.

— Ненормальная? — спросил меня игрушечный эльф, неведомым образом переместившийся с полки на диван.

— Да твою ж... прическу! — выдохнула я, хватаясь за сердце, норовившее выскочить из груди.

— А что с ней не так? — с легким недоумением поинтересовалась кукла, соскочила на пол, прошагала до зеркального шкафа-купе и уставилась на свое отражение.

— Ы-ы-ы... — проскулила я, осознавая, что вчера был не глюк.

И сегодня не глюк, а самый настоящий мистический ужастик. И всё это в моей самой обычной квартире, посреди города-миллионника, в цивилизованной, местами почти европейской стране.

— Если не считать того, что сами волосы стали жесткими и неухоженными, всё с моей прической нормально, — мрачно известил меня эльф и вернулся на диван. Понаблюдал за мной, жмущейся у голого окна, и вопросил: — Долго из себя дурочку строить будешь?

Я промолчала. И нет, не потому что я тихая и скромная девушка, а потому что в обморок не хотелось. Убегать из своей собственной квартиры с криками ужаса тоже. Но было мне, мягко говоря, некомфортно.