Низший 8

Низший 8

Глава первая

Прыгнувший на оконную решетку серый матерый плукс просунул лапу между прутьями и попытался схватить безрукого хромого зомби. Тот, поросший бурой и серой плесенью упырь, с большим старым рюкзаком на животе, с бесстрастной готовностью подался навстречу когтистым лапам.

— Вашу мать! — буркнул я, падая на пол и захлопывая ногой дверь.

Я еще успел откатиться в сторону и широко разинуть пасть, когда выбитая грянувшим взрывом дверь вылетела из проема вместе с косяком, беззвучно ударилась о противоположную стену, частично выбив оконную решетку. Комнату закрыло густое белесое облако едкой пыли, еще больше этого дерьма потянулось из курящегося дымом коридора. Глянув на лежащих в углах бойцов, я, тряхнув звенящей головой и снова выглянул в коридор. Палата, напротив превратилась в руины, соседние стены легли, решетку вместе с плуксом выбило, с потолка капали кровавые капли густо замешанные со штукатуркой. Мы построим вам дом замешанный на крови...

Я кивнул Хвану на окно за нашими спинами и через пару секунд послышался грохот — бронированный призм всем весом ударил о покореженную решетку. Ему на помощь пришел орк и вскоре решетка сдалась. Парой жестов я велел проверить соседнее окно и получив утвердительный ответ, тут же приказал перебазироваться. Пора валить — я уже слышу топот множества ног, причем топот доносится со всех сторон сразу.

Первым двинулся Хван, попросту спрыгнувший на заросший бурьяном газон и поймав спрыгнувшую Джоранн. Рыжая ловко приземлилась и... обмякала со странным хрипом. На мгновение мне, стоящему рядом с подоконником и старающимся не забывать про дверь, откуда доносились яростные вопли, почудилось, что Джоранн напоролась на один из шипов призма и умерла в мученьях. Все оказалось хуже:

— Поймала флэш! — шипящим шепотом пояснил призм, тряся обмякшую девушку как куклу — Сука!

— В окно ее! — сквозь зубы процедил я и бросился к изуродованному дверному проему, где у пола наметилось движение.

Обугленная рука с лопающейся при каждом усилии кожей, втащила за собой хозяйку — обгорелую зомбячку юных лет, с прекрасно сохранившимся красивым лицом и с телом похожим на исполосованный, истоптанный и поджаренный мешок дерьма. Я не стал тратить драгоценный заряд батарей. Воспользовался топором, перерубая шею. Обезглавленное тело дернулось, махнуло культями, мне в лицо брызнуло гнойной сукровицей. Наспех утеревшись рукавом, я метнулся назад и с размаху пнул медлившее на подоконнике "мясо" — дружка Лео Сквалыги. Взмахнув руками, тот с коротким придушенным воплем слетел вниз, я спрыгнул следом и, подхватив медлительного придурка за шиворот, дернул за собой.

— Бросьте меня! — проныл тот на автомате, но, обернувшись, наткнулся взглядом на бегущих на шум драки зомбаков и с клацаньем захлопнул пасть.

У соседнего окна придурка подхватили жилистые лапы ругающегося орка, втянув внутрь. Я забрался сам, перевалившись за подоконник и рухнув на грязный и звенящий обломками кафельный пол. Коротко огляделся, дернул плечом:

— Сойдет. Нет! Не загораживай окно, Рэк! Они знают тут каждую дыру и стенку. Все новое привлечет внимание.

— Понял.

— Передышка пять минут. Потом двигаем дальше. Что с Джоранн?

— Приходит в себя — доложил нависший над подругой призм — Вот это ее сложило флэшем. Вырубило прямо в воздухе. За секунду.

— Да ты сегодня прямо живчик — хмыкнул я, удивляясь разговорчивости обычно чуть подторможенного после эволюции Хвана — Что так?

— Так ведь жизнь какая яркая, командир! Охренеть!

— Не благодари — усмехнулся — Всем закинуться белковыми батончиками и пищконом. Добавить шизы. Как только скажу — двигаемся дальше. Рэк. Проверь что это за хрень в углу комнаты.

— Уже смотрел! Решетка стальная. Но выломать можно. А за ней вентиляционный короб. Вроде как протиснуться можно, командир. Но вот сука если мы жопами там встрянем... или кто-то один, но над нами...

— Не вариант — покачал я головой и впился зубами в податливый желтоватый батончик.

— Еще раз выскочим и пройдем снаружи? Может найдем способ взобраться по стене.

— Не — не согласился я — Нахрена? Мы пройдем коридором.

— Коридором? — ожил молчаливый мечник и для наглядности указал на ведущую в коридор дверь. За дверью кто-то дико орал, а через мгновение, будто для дополнительного нагнетания мрачной атмосферы, из-под забаррикадированной с обеих сторон двери вытекла струйка слишком уж красной и слишком уж яркой крови. Знакомый химический ненатуральный цвет. Кровушка раненного или убитого плукса.

— Коридором — кивнул я — Три минуты до выхода.

— Там ведь ад — без всякого страха заметил Рэк — Слышите хруст и хрип? Кажись кому-то хребет ломают. Месиво из гребаных тварей.

— Ага. Это нам и поможет. Что там Джоранн?

— Я в норме — хрипло ответила мне рыжая, медленно усаживаясь и первым делом хватаясь за дробовик — Дерьмо!

— Что видела?

— Маму.

— Как мило...

— Она била меня куском тонкого троса в черной изоленте. Хлестала по бедрам. Боль адская. А она била и говорила: "Только грязные шлюхи показывают в улыбке зубы! Ноги и губы надо держать сомкнутыми! Сомкнутыми! Только грязные шлюхи ходят в футболках с надписями! Бог создал для порядочных девушек скромные блузки с горловыми завязками! Сколько раз я тебе говорила — это грех! Грех! Грех! Не будь грязной! Не будь! Я очищу тебя!". Там было что-то еще... но я не запомнила. А вот этот момент прямо идеально. Этот и следующий — где я, изгибаясь от дикой боли, почти теряя сознания, хватая лежащий на столе нож — стол в тени, а на нож падает луч солнца. Я хватаю нож и одним ударом срезаю маме половину левой щеки — вместе с отвратительной черной родинкой размером с изюмину. Я ударила... и боль сразу исчезла... Я чувствую только жгучие слезы счастья стекающие по щекам...

— Мило — заметил я — Прямо даже пасторально. Счастливая семья. Подъем, гоблины! Время убираться из этой западни. Я иду первым. Остальные — как отрабатывали! И... эй! С-сука!

Ужом скользнувший вдоль стены любимец Лео Сквалыги рыбкой нырнул в окно. Ахнул от боли, явно встретив газон не ногами, а другой частью тупого тела. И тут же послышался торопливый топот — парень делал ноги. Первым оказавшийся у окна Каппа, опередивший орка на секунду, бесстрастно доложил:

— Бежит к деревьям. Резко свернул. Снова свернул. Бежит к нам.

Из-за окна послышалось панически-истеричное:

— Спаси-и-ите! Спаси-и-и! А-А-А-А!

И тишина...

— Его сожрала оранжевая тварь с огромной...

— Ему мандарин башку оторвал! — буркнул орк — Туда и дорога дебилу! Ну что?

— Отгребаем — кивнул я и помог оттащить от двери всякий старый хлам — кресло с рваной обивкой, металлический стол, боковину шкафа, несколько гремящих черепов и бейсбольную биту с надписью "Я почленяю!".

С той стороны имелся засов. Но если хорошенько постараться, то старую дверь легко можно отжать, а затем доломать. И мы получим проход в коридор, где сейчас происходило самое интересное. Всунув топор в щель между косяком и дверью, Рэк вопросительно воззрился на меня. Я замер у двери, отбратившись в слух. Не обязательно видеть происходящее. Даже по шуму можно очень многое понять.

Правда мне сильно мешал крикливый дебил по ту сторону двери:

— Ищите их! Золотой лидер обещал! Вы слышали его слово! Во имя злата! Вернем себе статус, Прикормы! Я звеньевой Тупло говорю вам, братья — только злато! И ничего больше нам не надо! И...

Грохнувший взрыв заставил дверь застонать и пойти трещинами, в которые начал втягиваться едкий дым пахнущий чьей-то паленой шерстью. Вздрогнув еще разок, дверь выплюнула на пол несколько соединенных кровавым комком десен зубов и оскорбленно затихла. Из коридора послышалось еще более громкое:

— Ноги! Мои ноги! В жопу злато! Верните мои яйца! Верните мои яйца! Братья!

Я кивнул орку. И, когда дверь с облегчением рухнула, выйдя в коридор, улыбнулся корчащемуся на полу калеке, зажавшему окровавленный пах:

— Приоритеты меняются, да?

— Я... — выдохнул тот, смаргивая кровь с век.

Закончить ему не дали — Хван коротко ударил пяткой по хрустнувшей переносице и Тупло замолчал. Ему повезло — он не видел упавший ему на шею меч Каппы.

Оглядевшись и убедившись, что этот участок первого этажа временно вымер, я устремился в сторону шума — там, у лестницы на второй этаж, явно что-то происходило. Мы продвинулись шагов на пятьдесят и этот путь оказался максимально легким и не затратным. Перешагивая через мертвых, добивая еще живых и перешагивая уже через них, мы двигались к лестнице, а я внимательно рассматривал этих громогласных "Прикормов".

Мужики. Мужики. Мужики. Все в стальной броне, все накаченные, все на какой-то мощной химии, что выражается в венах тянущихся бесконечными толстыми буграми даже по лицам. Из оружия — огнестрелы и холодное. Мы миновали три десятка трупов этих рыцарей, но я не заметил ни одного игстрела. А вот дробовики — да. Патроны — а эти славные малыши тут же перекочевывали к нам, хотя я не позволял сбавлять темпа продвижения — тоже не редкость. Короче — они вооружены только своим, но не системным вооружением. Прически — там, где сохранились лица, волосы или головы — выглядели однотипными. Что-то вроде очень длинного гребня идущего от лба по макушке и собранного под шлемами. Ну хорошо хоть не по спинам распускают свои гривы...

Плуксы... их куда больше. Тут где-то полсотни мелких тварей, что хорошо знакомы мне еще со времен Окраины. Кусачая злобная мелочь опасная только числом и только для совсем уж тупорылых гоблинов. Вся эта масса разбавлена двумя десятками реально крупных чешуйчатых тварей. Замершие или еще подергивающие лапы, пробитая чешуя, размозжённые головы, уродливые пасти предназначенные для измельчения плоти и высасывания крови...

Вот оно... я только что поймал недавно упущенную мысль. Вот оно... Но не сейчас — задам вопрос позже. Как раз вон там, у лестницы, намечается какое-то затишье и...

От лестницы послышался хлопок слабого взрыва, разлетелись в стороны темные фигуры, ударившись о стены, решетки и потолки. По нам врезала слабенькая взрывная волна, принес с собой вонь.

Я невольно вздрогнул, когда из-за окон, с территории Зомбилэнда, донесся вой сирены. Ну надо же... система только сейчас очнулась? Или же выжидала специально, давая хаосу время разрастись? Нас — наглых гоблинов, что ненадолго пропадали с ее радаров — она уже должна была успеть засечь, когда мы бодро вынырнули из заброшенной постройки и рванули к корпусам.

И на кой хер тут сирена?

Предупредить сурверов, чтобы спрятались в свои бетонные норки и затихли?

Предупредить героев и претов, чтобы убирались с охваченной безумием территории?

А может это просто звуковой эффект очередного локального конца света и его цель проста — вызвать оргазм у всегда мечтавших о подобной жизни сурверов?

И самый безумный вариант — система выражала собственные эмоции и пела от радости? Ведь это гребанное болото наконец-то оживилось.

Если бы... тут все куда прозаичней.

— Чего воет? — поинтересовался двигающийся рядом со мной Хван, методично наносящий по дохлятине под ногами удары лезвиями.

— Взрывы — озвучил я свое самое логичное предположение — Тут звучат взрывы. Ну и чужаки подвалили мутные. Стой! Этих пока не режь. Каппа! С Хваном на пролет выше. Только не поскользнитесь на этом дерьме и не сломайте шеи. Ну-ка...

Лестница... вся лестничная коробка, походила на опустевшую банку из-под малинового или вишневого варенья. Пустая, но все стенки покрыты слоем густого яркого варенья. Вот и тут так же — обильное красное, немного желтого и белого, чуток черных вкраплений. Вонь концентрированная, неописуемая, какая и бывает, если полсотни еще не посравших разнородных тварей перемолоть в блендере, которым послужили несколько взрывов.

Мясо, мясо, мясо, кровавая медленно оседающая муть и прелестный розоватый туман, втягивающийся в наши ноздри.

— Круто живете — не мог я не позавидовать, опустившись рядом с оглушенным мужиком, лишившимся правой руки по локоть и тупо смотрящего, как его левую кисть доедает серый плукс лишившийся всех лап.

— Ты... — на мне с трудом сфокусировался мутный взгляд.

— Оди.

— Оди?! Мы шли за тобой... а ты за нами?

— Ага — улыбнулся я — Вы все подохли зря — я отдыхал в палате у входа, попивая апельсиновый сок и любуясь сучьими буками.

— Сучьи буки! Во имя крови!

— Брат! — ожил рядом тот, кого я считал трупом, рывком перевернувшись на бок, скидывая с себя ошметки тел — Брат! Я тут! Во имя крови!

— Тут Оди, брат! Гребаный Оди тут!

— Я убью его! — очнувшийся прикорм выплюнул темную кровавую массу, моргнул единственным глазом, явно пытаясь понять, почему его обе руки похожи на бесформенные обугленные палки — Я... вот дерьмо! Вот дерьмо! Но я убью тебя, Оди! Руку оторвало? Она найдет путь! Верный путь к своему месту на моем могучем теле! И сомкнется на твоей глотке, Оди! Так, брат?

— Так, брат! — поддержал его первый прикорм, продолжая глядеть на серого плукса пожирающего его плоть.

— Если оторвет ногу — она найдет путь! Верный путь! И даст пинка по гребаной жопе гребаного Оди! Так, брат?

— Так, брат!

— А если тебе вырвать глаз и засунуть тебе же в жопу поглубже — он найдет свой верный путь? — поинтересовался я лениво, бросив короткий взгляд сначала на мешающего калеку, а за тем на орка.

Поняв все правильно, Рэк с готовностью вытащил свинокол:

— Надо попробовать! Глаз в жопу — и пусть ползет к своему месту!

— Что? Эй... эй... Э-Э-Э-Э-ЭЙ-Й-Й!

— Та-а-ак... ну не всхлипывай ты так. Ведь мы его вставим и он доползет... вернется! А дерьмо... Слушай... лопнул твой глаз, прикинь? Вот жопа... считай зря потратили твой глаз на полную херню...

— А-А-А-А!

— Надоело — поморщился я и с облегчением вздохнул, когда лезвие свинокола прошлось по глотке захрипевшего прикорма, отправляя того в иной мир. Это позволило мне вернуть внимание к первому и теперь единственному рыцарю:

— Как вы прошли золотую грань? Понимаешь о чем я?

— Мы не гномы. Мы не гномы...

— А кто вы?

— Прикормы. Боевые прикормы.

— А поточнее? Скрывать тут нечего — я же не о размере члена вашего золотого лидера спрашиваю.

— Ты убил деву золотого рыцаря...

— Ты убил деву золотого рыцаря — передразнил я — Ну! Кто такие боевые прикормы?

— Башибузуки.

— Это еще кто?

— Обезбашенные — донеслось от Джоранн — Или "сломанные головы", "безумные", а может "берсеркеры".

— Это предположение?

— Скорее перевод. Но не знаю с какого языка.

— Мы воины — выдохнул умирающий рыцарь — Воины низшей касты. Я добровольно низший. Рожден в темном тупике Стального Окрая.

— Стальной Окрай?

— Моя родина. Я таскал серую слизь, дрался в темных коридорах, батрачил на бригады и звенья, пил самогон в грязных барах... и мечтал о лучшей жизни. А вот и моя лучшая жизнь — я умираю в луже крови, так и не став кем-то... я умираю гребаным никчемным гоблином из-за чужой мести по чужой черной сучке... дерьмо! Запомни мой номер, герой Оди — две двойки, тройка, две восьмерки, три нуля. Запомни мой номер. И выпей за меня.