Болеть нельзя лечиться

Откровенно говоря, мне даже стыдно вновь подавать заявку на помощника, кажется, что я меняю их чаще всех. Умом понимаю, что у других посредников помощники меняются едва ли не каждый месяц, но то умом, а то кажется.

Итак, я вновь оказалась без помощницы: Кирин Дотани согласилась стать няней для маленькой вампирши Лизетты — дочери кирии Адель Вирлон. О, само подписание договора я никогда не забуду! Вместе с кирией Вирлон на встречу прибыл ее младший кузен, решивший защитить кузину от происков жадных до наживы людишек. Молодой вампир был красив, немного слащаво, но с возрастом слащавость уйдет, оставив чисто мужскую красоту. А еще он был слишком самоуверен. Но нынче судьба была не на его стороне. Хотя как посмотреть... Вампир, едва войдя, споткнулся о порожек, сбил по пути стул, протаранил стол моей почти бывшей помощницы, поднял глаза и... Все, сразу и безоговорочно влюбился: во время беседы и заключения договора его синий взор неотрывно следовал за Кирин. Как успела пошептать довольная кирия: "Не пройдет и месяца, как Нэос просватает милую Кирин. Уж будьте уверены".

Нежданное затишье с клиентами было только на руку — есть время на поиски помощника. Только где его или ее искать? Ни одной идеи, ну абсолютно. Да еще затяжная августовская жара отбивает все разумные мысли, если таковые вдруг забредают в голову. Собственно жара в чем-то даже поспособствовала: Эви и Сэйн решили отправиться домой — Конготэл, расположенный севернее, отличался более прохладной погодой, нежели Танмар.

Я же, понятное дело, осталась дома. Я и ледяная вода, которая, увы, слишком быстро заканчивается в жаркий день и не менее жаркий вечер. Наступившие сумерки не принесли пока прохлады, а вода в кувшине, как назло, нагрелась. Придется идти в дом за новой порцией, благо с самого утра заставила холодильный шкаф всевозможной тарой с водой и чаем. Только надо встать. Надо встать...

Приходить в себя оказывается не так-то просто. Первое, что приходит, — непонимание: где, что, как — множество вопросов, теснящихся, толкающихся, и ни одного ответа. Потом всплывает какой-то сумбур, и кажется, что мир медленно вращается вокруг тебя. А сознание... сознание играет в прятки, не желая возвращаться на законное место.

И все же вечно пребывать в прострации невозможно, пусть и не с первого раза, но глаза открыть получилось. Наверное, что-то все-таки не в порядке, если у Рёда и у моей соседки лиа Виттори одинаковое испуганно-озабоченное выражение лица.

-Хвала Иц-Риону, вы пришли в себя, лиа Данери! — облегченно выдохнула лиа Катарина.

-Что... кхе-кхе... случилось? — прокаркала-прокашляла я.

-А вот это и нам хотелось бы узнать. Рёд принес вечернюю почту, вы не отзывались, тогда он позвал меня и вместе мы зашли к вам, а вы тут, на скамье и без сознания, — развела руками соседка. — За районным лекарем уже послали. Надеюсь, его никакие прочие дела не задержат.

О, я тоже на это надеюсь, однако... Откровенно говоря, не помню хвалебных речей в адрес нашего районного лекаря. Не ругали, конечно, но и не хвалили, будто никто к нему и не обращается.

-Лиа Данери, позвольте вам помочь, негоже в таком состоянии на садовой скамье лекаря встречать, — тоном заботливого старшего брата то ли предложил, то ли заявил Рёд.

-Да-да, вам стоит пройти в дом, — поддержала его моя соседка — лиа Виттори.

Нестройным шагом дружною толпой меня таки перебазировали в дом — на диван в гостиную. В принципе удобно: и лекарь сразу увидит, и не пришлось далеко идти. Звон колокольчика оповестил о приходе лекаря. Во всяком случае, так предположили все собравшиеся. Рёд поспешно покинул дом. Оно и понятно: в моем состоянии я и шагу лишнего не сделаю, а лекаря встретить надо, в дом проводить. Хвала молельцам и хранителям, что и Рёд, и лиа Катарина оказались рядом.

Отличительной чертой соседки — лиа Катарины Виттори — была забота. Нет, не та показушная внимательность, призванная прикрыть желание насладиться чужими страданиями, а искреннее сопереживание. При этом лиа не была навязчивой. Именно поэтому я рада ее присутствию: мало что слабость все еще не прошла, оттеняя боль, так еще и прибывший районный лекарь не внушал доверия — какой-то неприятный у него взгляд.

-Ну что я могу сказать, — с чувством собственного превосходства заговорил после беглого осмотра лекарь. — Типичное женское недомогание.

Кажется, непонимающе захлопать глазами у нас с лиа Виттори получилось синхронно.

-В каком смысле? — рискнула уточнить.

-В самом прямом! — недовольно скривился лиэн. — Уже с одного этого вопроса понятно насколько безалаберно вы относитесь к собственному организму. А вы же женщина! Вы же должны думать во имя будущего о собственном здоровье!

Так, похоже, мне читают нотацию. С этим можно было смириться, если б лекарь что-то дельное говорил по ходу дела.

-И что вы предлагаете? — приходится перебить раздухарившегося лиэна: у меня и без его истерических воплей голова болит.

-Завтра прибудете на прием, а принимаю я только до полудня, и вот тогда посмотрим: как вас лечить, — недовольно цедит лекарь, демонстративно захлопывает свой саквояж (И что он с ним таскается, если ничего оттуда не доставалось?) и, громко топая, покидает мой дом.

Кажется, я сейчас невежливо выскажусь...

-Хам! — опережает меня соседка. — И как только таких в целители допускают?!

Лиа Катарина высказала мои мысли, да только мне от этого не легче. И что делать?

-Знаете что, лиа, у меня, когда сестра болела, так вот, она травки пила. Хорошие травки, полезные. Они ее на ноги подняли! Я вам сейчас принесу, заварю, и будете пить — до утра всю ночь продержаться надо. А то этот... — соседка не договорила, но и так понятно, что ей лекаря отругать хочется.

Откровенно говоря, мне тоже этого хочется, но боль вновь выходит на первый план, так что с руганью обожду, не до того, ей-ей...

Сознание я больше не теряла, но лишний шаг давался с трудом: хотелось, как кошка, свернуться клубком и забиться в самый дальний угол — вдруг поможет. Лиа Катарина на пару с Рёдом убрали в саду, перевели меня в спальню — правильнее было бы сказать перенесли, потому как практически висела, а не шла — и, проследив, что отвар находится под рукой и я его точно пью, покинули мой дом. А мне вдруг так страшно стало... Не так, как на прогулочном корабле, следовавшем в Мелантий, тогда было больно и жутко. Сейчас же... страшно, просто страшно: и от одиночества, и от боли, и от неизвестности — клубок мыслей и чувств не способствовал успокоению.

Эх, мне бы, как поется в старой балладе, ночь пережить, а там, глядишь, лекарь что-то дельное пропишет.

Утренний визит к лекарю, мягко говоря, оказался бесполезным: ничего нового лиэн не сказал, лишь отправил на осмотр при помощи магозора, что в моем состоянии... О, если вы еще не посещали кабинет магозора, то словами передать всю гамму чувств и ощущений от его применения не получится. Это надо испытать на себе.

Очередь на обследование магозором оказалась внушительной. Еще бы — единственный действующий магозор на весь Танмар! Вообще-то, насколько я помню, магозорные кабинеты имеются в трех главных клиниках города и в двух окраинных. Плюс в родильном доме, но тот, в силу обстоятельств, используется только роженицами, посторонних больных там не принимают. И вот что могло случиться, если в рабочем состоянии остался только один? Да-да, в очереди имелись не только обычные страждущие, но и будущие мамочки на больших сроках.

Очередь большая, двигается медленно. За время ожидания я столького понаслушалась, чуть уши не отвалились. В середине очереди громогласно обсуждали цены на картофель, репу, овес и прочие сельхозпродукты. Где-то в начале, то есть ближе к двери, судачили о последней любовнице градоначальника. И что, что ее нет? У такого большого человека любовница обязана быть по определению. Вот и "записывали" всех оказывающихся в поле зрения лиэна Таурони дам в сей список. Рядом же со мной три лиа почтенного возраста вовсю обсуждали, точнее осуждали нынешнюю молодежь: и нравы нынче какие, и поведение ужасное, а уж наряды...

-Нет, вы только представьте — оголила плечи! Куда это годится? — возмущалась лиа в розовой шляпке, обильно украшенной кружевом, причем изнутри. Или это у нее чепец?

-А еще полотняные сорочки не надевают! — сердито потряхивая голубым плюмажем на коричневом капоре, продолжила обличение другая лиа. — И шляпы, шляпы настоящие не носят! Когда-никогда какую-то плетенку нахлобучат.

-Того и гляди голыми ходить будут! — поддержала их возмущение лиа в бледно-желтом платье с высоким воротом, застегнутым до последней пуговицы.

Демоны Бездны и их подручные! Их послушать, так в нынешнюю жару дамам стоит ходить в наглухо застегнутых шерстяных платьях с длинными рукавами и фетровых колпаках! Они б еще очелье с наушницами нацепить предложили!

Вообще отношение к моде в нашей империи довольно практичное — одеваться нужно по погоде, обстоятельствам и деньгам. А уж такие ухищрения, как корсет, фижмы и кринолины, вовсе не используются. В предвыпускном классе школы, лет этак в тринадцать-четырнадцать, когда у "деток" просыпается интерес к противоположному полу, в расписании появляется обязательный предмет "История моды". Особенность его преподавания состоит в наглядности и практическом изучении материала: четыре часа танцев в корсете (это у девочек) или башмаках с длиннющими носами (соответственно у мальчиков) напрочь отбивают охоту к оным предметам собственного истязания. Однако в жизни обязательно найдется пара-тройка дам, за редким исключением мужчин, которые столь же обязательно начнут обсуждать, а скорее осуждать легкость нарядов и прочих вещей, облегчающих жизнь всем остальным разумным лиа и лиэнам.

А вообще все эти разговоры отвлекали от грустных размышлений. Почему грустных? Да все потому, все потому. Чем тяжело магическое лечение человека? Тем, что магия основывается на ауре, то бишь на ее показаниях. К примеру, болит нога, значит, аура будет отливать алым на больной ноге. Так, да не совсем. Это у других столь легко читается аура, а вот у людей: болит горло — аура головы полыхает алым, сломался ноготь, но не до конца, на мизинце левой ноги — аура головы вновь алая, локоть ударил — на голове аура алым светится. И как тут болезнь определять? Только старыми традиционными способами. Ну, микстуры да отвары с магической составляющей можно принимать, причем успешно. Вот только сперва нужно поставить правильный диагноз и сделать столь же правильное назначение. Ну а тут, как я уже и говорила, старыми способами обходиться приходится. Собственно магозор — довольно старое изобретение, позволяющее определиться с диагнозом. Точность выдаваемых магозором данных — предмет многолетних споров ученых мужей от медицины. Но что поделать, если иначе вообще ничего не понять?

Через несколько часов ожидания подошла моя очередь, и я с опаской шагнула в кабинет. Не зря опасаюсь, совсем не зря, ибо "рассмотреть" нужно женское недомогание, а как его смотреть, если я не того...? Ну... ни мужа, ни полюбовника, как говорит кастелянша в городском суде.

-Вы замужем? — испугано спросила хрупкая лекарша, в предках которой явно отметились дриады, едва прочла направление, выданное лекарем.

Мое радостное "нет" она встретила еще более испуганно.

-Ведете активную интимную жизнь? — уточнили у меня, все еще на что-то надеясь.

-Неа! — от собственной "радости" у меня скоро истерика приключится!

-Молельцы и хранители... Как же мне вас смотреть? — чуть не плача, захлопала глазами лекарь.— Может, все-таки традиционно?.. — то ли предложила, то ли опять на что-то понадеялась девица.

-Неа! — точно не получится: ну как она собирается это сделать, как?

-Ой... — Кажется, девица собралась сама воспользоваться услугами лекаря, попытавшись упасть в обморок.

Да прям щас! Можно подумать, я от счастья прыгаю, скачу и улыбаюсь. Ну, по здравому размышлению, я таки улыбаюсь, но истерически! Ибо после прошлого раза две недели изображала из себя... Нет, такими словами в приличном обществе не общаются, а в неприличном они несколько в ином ключе используются — плавали, знаем. А что, в нашей профессии еще и не такое случается.

Мучения на магозоре не принесли результата. Нет, результат какой-то был, да вот прочесть его некому: районный лекарь принимает только до обеда, а я освободилась лишь после полудня. К счастью боль ощущалась едва-едва, скорее редкими отголосками, а потому, добравшись домой, решила побаловать себя чаем на свежем воздухе — травки лиа Катарины имели весьма специфичный и очень стойкий запах, иные лекарства поприятней пахнут.

И вот едва я расположилась в беседке, как буквально из воздуха нарисовался Ирглид.

-А варенье малиновое? — без всяких приветствий и извинений за нежданное явление поинтересовался демон, нахально отбирая мою чашку с чаем, уткнувшись в розетку с джемом.

-Здравствуйте, рад вас видеть, случайно пробегал мимо, решил заглянуть, извините, что без предупреждения и незваным, прощу прощения за наглость, но не будете ли вы столь любезны угостить меня чаем, от столь дивного аромата хочется парить, благодарю за оказанное внимание, удивительную любезность и ваше воистину безграничное терпение! — на одном дыхании оттарабанила я, да только нахальному гостю все нипочем: уже намазывает МОЙ джем на МОЙ хлеб, прихлебывая МОЙ чай из МОЕЙ кружки.

-Так малиновое? — не оставил интереса Ирглид, хотя и сам мог распробовать.

Загадочно улыбнулась в ответ и безмятежно заехала в лоб нахалу ложкой.

-И не зачем меня бить, я хороший! — демон ошеломленно уставился на растущий рог на лбу, коий в этой ипостаси не должен был быть, сведя глаза в кучу.

-Я тебя не звала, не вызывала, у меня был тяжелый день — да он и сейчас не легче — и видеть тебя я не желаю! И ты при этом хороший?

-Ну да, я ж к тебе в гости пришел. Да еще с идеями о твоей личной жизни, — Ирглид озабочено пощупал рог, пощелкал по нему, скривившись от боли. Однако рог тут же пропал, будто его и не было.

-Молельцы и хранители, от твоих идей меня скоро тошнить будет! Ну сказала же: я не знаю какому божеству была посвящена, никто этого, кроме самого бога, не знает. Значит и о личной жизни можно забыть!

-Слушай, но ведь физиологически потеря девственности возможна только определенным способом, — не унимался демон. — А если рассмотреть вопрос интимной жизни с иных позиций... — далее Ирглид не стал продолжать, лишь многозначительно посмотрел на меня.

До меня не сразу дошло, ей-ей. Но когда поняла...

-Скотина рогатая! Чтоб тебя на вызовы к мужеложцам посылали! Да групповым! Да извращенцам! Чтоб рога без дурмана повыдергивали! — на каждое слово приходился удар полотенцем по этому наглому ко...

Мое экспрессивное выступление было прервано самым банальным образом: очередной приступ боли скрутил в позу зародыша. Как я на садовых камнях не убилась, не ведаю. Ведает лишь Ирглид, поймавший меня у самой земли.

Когда боль отступила на полшажка и воздух смог проходить в легкие, не раздирая гортань, оказалось, что меня куда-то тащат. Активно так, практически бегом.