Уроки ирокезского 64

После того, как начальник третьего причала ушел, Вольфганг Пфафф улыбнулся. Да, с русскими приятно иметь дело...

Третий причал русские выстроили для себя сами, и вероятно именно поэтому начальником там стал русский подполковник Линдегрен. И поэтому же Пфафф — тогда носящий всего лишь лейтенантские погоны — за три неполных года стал майором. Не совсем поэтому: гауптманом он стал после завершения строительства Танганьикабана — но ведь и дорогу так быстро выстроили лишь потому, что русские — именно русские — поставив завод в Дарэссаламе, обеспечили дорогу своими бетонными шпалами. А ему — собирающемуся в отставку оберлейтенанту — предложили занять должность коменданта портового города в довесок к новому званию. Так что предложение Линдегрена ни малейшего отторжения у германского майора не вызвали.

Конечно, ситуация в которой эти условия прозвучали, была крайне неприятной. То есть если изложенное русским было правдой, но майор уже давно убедился, что русские в Катанге наверняка давно уже построили тайную телеграфную линию в Европу и в курсе тамошних событий. Ну или смогли радио "дотянуть" до середины Африки, что было как бы не сложнее. И раз уж они сами заговорили о войне...

Впрочем, о "далекой" войне, которая — если предложения русских будут приняты — не приведут к серьезным неприятностям здесь. Вообще не приведут, потому что Линдегрен был предельно конкретен:

— Итак, господа, кайзер объявил войну России. Однако мне поручено вам сообщить, что по мнению нашего правительства это недоразумение скоро разрешится, и поэтому я уполномочен предложить вам оставить эту войну европейским войскам. Что, как мне лично кажется, будет на пользу Германии, хотя бы потому, что у вас здесь хорошо если пять сотен германских солдат, а у России в Катанге, как вы наверняка знаете, только русских солдат более двадцати тысяч. А учитывая, что на Танганьике у нас сейчас имеется четыре монитора — это не считая судов, которые можно вооружить за пару дней — то Кигому мы можем взять за день...

Последовавшие предложения майор принял бы не задумываясь — однако решающее слово было все же не за ним, и Вольфганг вопрошающе взглянул на своего нового приятеля (а заодно и командира). Пауль Эмиль за всю беседу между "портовыми крысами" не произнес ни слова, но теперь, когда дверь за русским закрылась, после небольшой паузы поинтересовался:

— Вольф, ты тут, можно сказать, уже почти абориген. Есть что добавить?

— Немного. Просто, мне кажется, ты еще не в курсе, что у русских на том берегу на самом деле все же около пятидесяти тысяч только штатного состава, и — по моим данным — они могут к своей армии добавить с сотню тысяч негров. Что же до оружия... у них оно есть, да и патроны, которые они предлагают, будут уже местной выделки. Линдегрен прав: если мы начнем воевать с ними, то за неделю они дойдут до Дарэссалама.

— А если не начнем, то Берлин...

— Сергей Васильевич все равно прав: решать всё будут там, в Европе, по результатам войны. А здесь воевать смысла нет ни нам, ни им. Точнее, не им, ни нам: им очень нужна дорога, а нам... Ведь именно благодаря русским число наших колонистов столь стремительно растет.

— Не совсем понял, почему благодаря...

— Ты же здесь недавно, и занимаешься лишь войсками. А у меня тут уже неплохой бауернхоф, где я — причем по совету именно Линдегрена — собираю урожай с десятка тысяч португальских ореховых деревьев. Одно дерево дает только орехами до десяти марок в год, а русские еще и яблоки скупают, так что выходит выгоднее, чем гевею разводить. Сам-то я собирался гевеей тоже заняться, но времени нет, а на орехи жена нанимает сотню негров на пару недель в году... На небольших фермах тысячу деревьев выращивает одна немецкая семья с пятью-десятью слугами. Сколько, ты думаешь, наших крестьян пожелают получать хотя бы по десять тысяч марок в год? Только в прошлом году захотело больше пяти тысяч...

— Итак, мы с русскими не воюем, пропускаем все их поезда, а они — в случае войны с британцами — поставляют нам патроны и снаряды... Только где мы возьмем для их снарядов пушки?

— Они об этом наверняка тоже подумали. Даже если они отдадут нам те четыре, которые стоят на третьем причале... Пауль, в любом случае воевать нам с ними просто нечем, да и некому.

У Белова на судне была очень неплохая радиостанция, так что к вечеру я уже точно знал, что происходит. Вдобавок связь — "по погоде" — получилась качественная, чистая — я даже смог "обращение к народу" передать, и Машка сказала, что вышло не хуже студийной записи. А обращение было не очень длинным и в какой-то мере успокаивающим: я сообщил, что "враги напали, но мы им дадим отпор" и что в связи с готовностью к отпору врагам дополнительная мобилизация не требуется.

Но это было уже позже. Сначала я, честно говоря, не поверил Хуану: на дворе февраль, какая война? Однако, по дороге из Каракаса в Ла-Гуайру, куда должна была придти "Виктория", я подумал, что если уж британцы признали Россию "самой мощной страной на континенте", то высвободив силы в Америке, уничтожать Россию они постараются как можно быстрее. Объемы моих поставок в США в общем-то особо не скрывались — американцами не скрывались, и не из каких-то там особых соображений, а исключительно "по делу": ведь под них планировались и выпуск винтовок с пулеметами, и производство самолетов — чем, после открытых конкурсов, занимались многие десятки разных компаний. А даже тысяча авиамоторов в месяц — это по нынешним временам крутой хайтек, я уже не говорю о десятках тысяч винтовочных стволов в сутки.

Да, блин: превзошел Германию — и тут же Россию решили "укротить". Что британцы посулили Вильгельму я конечно же не знал. Пока не знал — вернусь, спрошу у Баха, который наверняка в курсе, но и так сообразить можно. Что пообещали австриякам — догадываюсь: эти и на Сербию зарились, и на изрядный кусок Малороссии. А вот что они пообещали румынам — никаких идей по этому поводу не возникло. И тем более непонятно, что островитяне в принципе могли пообещать османам, у которых они фактически отняли Египет...

Эту информацию я почерпнул частью (меньшей) у Хуана, а большей частью — просто прочитал в газете. Что понятно: Гомеса европейские дела особо и не интересовали. В отличие от меня, но мне и напечатанного венесуэльскими газетами было мало.

В порту я часа четыре ждал "Викторию", а затем почти сразу постарался связаться с собственной канцелярией. Тоже получилось не сразу и "через задницу": поскольку вызова в Москве никто не ждал, пришлось сначала соединиться с круглосуточно работающей на прием "службой спасения Черноморского пароходства", которой теперь заправлял Мухонин — ну а те уже по телефону передали в канцелярию когда будет "срочный сеанс связи". Десять часов разницы по времени, в Москве — два часа ночи... Интересно, кто там сейчас дежурит?

— У аппарата секретарь канцелярии его превосхо...

— Иосиф Виссарионович? Слава богу, тут Волков. Что происходит? Мне желательно в подробностях.

— Сегодня... вчера в четыре утра в канцелярию позвонил германский посол, потребовал срочной аудиенции, не позднее шести утра. Я распорядился в западных округах перейти на первый уровень, без четверти пять все округа распоряжение приняли. В шесть посол прибыл и передал ноты об объявлении войны. Прибыл вместе с послами Австро-Венгрии, Румынии и Османской Империи. Германские войска вступили на нашу территорию в шесть часов пятнадцать минут... Иванов работает по второму плану против Австро-Венгрии, на румынской границе пока тихо.

— А с германским фронтом что?

— План один исполняется весьма точно, к двадцати ноль ноль все площадки полностью готовы, завтра с утра начнут принимать оборудование. Есть еще одно: в шесть вечера ноту об объявлении войны принес посол Японии...

— А этим-то что неймется?

— Я связался с господином Хоном, он уже объявил войну Японии. Сегодня в восемь утра его посол объявит войну Британии... по крайней мере господин Хон так сказал.

— Это всё на сегодня?

— Почти всё. Промышленность переведена на мобилизационный режим, все министерства — тоже. И здесь Мария Петровна, желает с вами поговорить. У вас есть такая возможность?

— Есть конечно, давайте ее.

— А я уже здесь. Саш, тебе нужно сказать речь. Можешь сразу и начинать, только скажи: магнитофон я уже подключила, только кнопку записи нажать...

— А потом народ будет обсуждать, в какой-такой пещере канцлер от войны спрятался.

— Что? А, нет. Связь хорошая, лучше чем по ВЧ-телефону звук пока.

— Ну пиши...

После окончания моей речи Машка добавила пару новостей:

— Дома у нас все хорошо. За мелкими Дарья смотрит, Камилла работает все время, просила передать чтобы ты не волновался за нас. Она все по фонду канцлера передала Иосифу, потому что пока тебя нет ты его главным назначил. И ему же переведены в подчинение части полковника Ульянина.

— Генерал-майора Ульянина, скажи в секретариате пусть указ подготовят сегодняшним числом.

— Хорошо, сделаю. Да, еще звонил Ванков... он нам домой звонил, сказал что если неожиданностей не будет, то они начнут завтра. А что — сказал, что ты сам знаешь.

— Спасибо! Очень ты меня порадовала! Ладно, скоро увидимся, так что пока постарайся свою работу не завалить.

— Не завалю. А скоро — это когда?

Это был очень интересный вопрос. Даже на "Виктории" доплыть, скажем, до Владивостока — неважно, вокруг Африки или вокруг Америки — это месяц. Потому что из Венесуэлы и туда, и туда получается по пятнадцать тысяч миль, а "Виктория" полным ходом может пройти только четыре. А на этих кружных маршрутах заправок нет...

— Александр Владимирович, сначала нужно плыть в Кадис. Я уточнил: Испания в войне участия принимать не будет ни при каких обстоятельствах — прервал мои тяжелые размышления Белов.

— Хочется надеяться... А дальше?

— А дальше — вмешалась в разговор Даница — мы на захваченной с собой лодке Шишрамёва полетим сначала в Пальму, а оттуда — сразу домой. У них есть специальная бочка, внутрь ставится, из которой можно перекачивать бензин в баки — это чтобы полные сутки летать сделано. Долетим как-нибудь...

— Тогда предложу с Пальмы лететь в Каламату: там у меня рыбные фабрики и порт почти весь мне и принадлежит — дополнил предложение Абель. — А от порта к заводу совершенно прямая дорога, почти километр — на нее может и "Шмель" сесть. А лучше вообще в Пальму "Шмель" перегнать: там тоже есть место для аэродрома, а в воздухе его точно никто не достанет...

Неделя до Кадиса прошла для меня довольно нервно, если бы Николай Николаевич не пичкал меня какими-то "каплями", то я наверняка сорвался бы. Зато шесть часов до Пальмы я просто проспал — несмотря на то, что в Кадис мы пришли рано утром и я неплохо перед этим выспался. Однако в самолете — похоже я почувствовал себя "практически дома" — меня "отпустило".

На Майорке пришлось просидеть до следующего утра: засветло мы в Каламату не попадали, а садиться на незнакомую дорогу в темноте ни у кого желания не возникло. Да и суеверия — это безусловно штука осуждаемая, но тринадцатого числа рисковать здоровьем...

Из Каламаты в Сухой Лиман — всего три часа лету. Ну, три с половиной — из которых час мы летели над воюющей Болгарией. Вазов объявил войну Османской империи, а затем, передав должность премьер-министра Василу Коларову и приняв пост Главнокомандующего, занялся "грязной работой". В свое время мы достаточно подробно обсудили план очистки куска Европы от османов (а скорее — все же от "младотурков"), и за полгода (если не считать пары предыдущих лет, когда тоже многое делалось, но без излишней шумихи и спешки) болгарские генералы полностью подготовились. Основой плана было "тотальное уничтожение" любых турецких войск с помощью артиллерии с последующей зачисткой территории пехотой. Ну и в последние полгода план был дополнен авиацией...

Поставляя моторы в США, я бесплатно получил лицензию на биплан Кёртисса. Хороший, в чем-то даже лучше По-2 (моего По-2, конечно — с "настоящим" я сравнить не мог). Лучше потому, что он мог делаться в любой столярной мастерской — так почему бы и не заняться этим делом? "Оригинал" был несколько тяжеловат, да и мотор не из лучших — но в Киеве, в мастерских Делоне, машины стали делать полегче и мотор ставили помощнее... вместо сосновых досок использовали алюминиевые профили и пластиковые нервюры, обшивку вместо перкаля, покрытого толстым слоем "аэролака", поменяли на каландрированную лавсановую, слегка помазанную растворенным в ацетоне целлулоидом, а мотор ставили в двести двадцать сил. В результате самолет и поднимал триста килограмм "полезного бомбового груза", и летал со скоростью в полтораста километров, и по врагу стрельнуть из пулемета через втулку редуктора винта мог. Причем все это при цене в две с половиной тысячи рублей (без пулемета, конечно): ну как не отправить полсотни таких милашек в дружественную державу?

А Ванков не был бы Ванковым если бы, не заказав пару сотен "запасных" моторов и соответствующее число алюминиевых колес для шасси, не наладил бы выпуск "деревянных оригиналов" и у себя в Болгарии. Дерево там есть, столяры умелые — тоже. Причем болгарская горная сосна с удивительным для русского уха названием "мура" (правда, с ударением на "у") была и легче, и прочнее отечественной (ее использовали для музыкальных инструментов, и запасов десятилетиями высушенной "муры" там хватило бы на тысячи самолетов). А лавсановую ткань и лак и привезти недолго — так что число самолетов в Болгарии перевалило за сотню и каждый день увеличивалось на пару штук.

Благодаря всему этому болгарская армия очень быстро зачищала территорию от османов. Насколько быстро — я узнал уже в Москве. Но сначала я узнал многое другое...

Я наступил англичанам на гланды уже в начале моего канцлерства, но не тогда, когда разгромив Японию оставил их без двухсот миллионов фунтов ставших безнадежными кредитов. Поражение японцев они списали на тупость "макак", не сумевших воспользоваться тактическим преимуществом: ведь объективно-то Россия всяко была значительно сильнее. Довольно немногочисленные промышленные объекты Британии в России — вроде тех же заводов Юза — погоды в экспансии британского капитала не делали и "честно проиграли в конкурентной борьбе" — так что и тут все было в рамках приличий. Но вот то, что я просто не допустил английские банки на российский рынок — это, с точки зрения джентльменов, было уже хамством.

Однако и тогда британцы дергаться не стали: про мои "связи с американцами" — имея в виду издательский бизнес — они знали, вдобавок заметили, что из-за океана — в обмен на "весьма существенные преференции" — в Россию пошли очень немаленькие деньги, и решили сначала разобраться, что же делает доллар в России привлекательнее фунта. Ну и доразбирались до войны с США — и только теперь сообразили, что "Россия ведет себя совсем не по правилам". Ведь если США — страна, в которой ежегодно продается больше миллиона автомобилей — покупает самолетные моторы в России, то значит США считает Россию более продвинутой именно в технологическом отношении.