Вороны Чернобога-10

Глава десятая. Данияр

Второй возвращается с работы ближе к девяти вечера — так объяснил Зеркальник.

Данияр предложил Меченой выйти из маршрутки за одну остановку до нужной, чтобы присмотреться к окрестности и отметить опасные места. Те, где может таиться натравленный на второго ворона упырь. Данияр думал — Меченая обрадуется прогулке, и придётся сдерживать её словесные восторги. Ведь она ни с того ни с его сочла его своим парнем. Пусть и временным. Но девчонка, помалкивавшая в маршрутке, сейчас замолчала наглухо. Она шла рядом, словно по рассеянности положив ладошку на его машинально согнутую руку, и сосредоточенно глядела вперёд, будто размышляла над какой-то проблемой.

Успокоившись, что какое-то время она не будет его дёргать вопросами, Данияр тоже сосредоточился — на наблюдении.

Солнце, по-вечернему тяжко жёлтое, постепенно оседало за домами, сумеречно тёмными в собственной тени. Пятница — и на улицах толпы и потоки пешеходов: кто с работы сразу возвращался домой, вываливаясь из транспорта, кто — забегал за покупками в магазины, а кто и гулял. У здешнего торгового центра, мимо которого шли Данияр и Меченая, все скамьи заняты — парочками, компаниями, "бандформированиями" пенсионеров или молодых мамочек с колясками и без. Дети носились по широкой площади постоянно вопящими от радости и азарта стайками, гоняя голубей и пугая выгуливаемых по боковым дорожкам собак.

Меченая сильно вздрогнула и проводила сердитым взглядом внезапно пролетевших мимо скейтбордистов и спешащих следом за ними подростков на "великах" и самокатах. "Проснулась? — по-доброму ухмыльнулся ворон. — Болтать начнёшь?" Но, судя по всему, Меченая быстро вернулась к занимавшим её мыслям, а потому снова на автомате зашагала рядом, благо Данияр словно ненароком направлял её, послушно следующую за ним. Поглядывая на её голову, непривычно простецкую с этим качающимся хвостом волос, он невольно подумал, что её имя здорово подходит ей. Русоволосая...

Новый цепкий огляд территории впереди: ряд киосков и открытых торговых палаток завершал площадь торгового центра. Между ними — небольшие проходы, а значит — местность потенциально хороша для прячущегося здесь упыря. Если он, конечно, здесь и прячется... Слушая вопросы и предположения мелких в своей квартире, ворон пытался найти в недавней беседе рациональное зерно. Он привык, что старшие сами решают все проблемы, а потом без рассусоливаний сразу дают ему ясные и чёткие задания. А вот теперь мозгами поворочать приходится и ему.

Он не вздрогнул, когда она дёрнула его за рукав. Ждал этого.

— Данияр, а то, что со мной барабашки водятся, это потому что я посредник?

— Да.

— А я думала — я им нравлюсь, — пробормотала она.

— Ты им очень нравишься, — серьёзно сказал он.

— А они меня сразу видят?

— Это как?

— Ну, они сразу понимают, что перед ними посредник?

— Конечно.

— А почему тогда... Почему они раньше не подходили? Сейчас чуть что — на руки и на плечи лезут, а раньше?!

— Ты смотришь на них и видишь. А раньше они были перед твоими глазами, но ты их не замечала, — объяснил ворон. — А они видят этот взгляд — мимо них.

— Данияр... Если я попрошу кикиморок, они мне сделают такую же плетёнку, как недавно? Только с ленточками? Я куплю тонкие и нарежу на полоски...

— Тебе понравилось? А почему сама не спросишь у них?

— Я и забыла, что могу спросить... Данияр, вон там пацан промчался, — пробормотала она, — а у него на скейтборде лохматый такой... Это тоже нечистик?

— Угу... Это ты ещё площадку перед торговым центром не видела.

— А что там? — заинтересовалась Меченая и встала на месте, поневоле понуждая остановиться и Данияра. И оглянулась. И открыла рот.

Среди мельтешащих взрослых и детей бешено вертелись какие-то тощие фигурки, от которых шарахались немногочисленные выгуливаемые собаки и которых совершенно не замечали люди. Те самые полулысые тельца с длиннейшими конечностями, которые она видела во дворе дома Мити!

— Это матохи, — не дожидаясь её вопроса, подсказал Данияр. — Видишь — народ смущают, чтобы ещё больше суетились?

— Они же могут что-то плохое сделать? — растерянно спросила-таки девушка.

— Не успеют. Они суматоху наводят, собираясь большой толпой. Да, могут порой и скандалы и драки устраивать меж людей... Но в той же суматохе эта нечисть забывает, что и на неё управа есть. Центр-то давно построен, а значит, кое-кто прекрасно знает, что матохи здесь — частые, хоть и нежеланные гости. Так... — Данияр обвёл глазами площадь и, усмехнувшись, прищурился. — Посмотри-ка на край здания с той стороны, с самой дальней. Сможешь разглядеть?

— А кого я должна искать? — удивилась она. — Ой, кажется, эти матохи исчезают?.. Ой... Вот это... да-а!

Данияр снова усмехнулся. Ему нравилось следить, как Меченая изумляется открываемому миру: из-за угла медленно выплывали две огромные фигуры, всё так же невидимые для обычного человеческого глаза. Они тоже шли под ручку и шли важно, колыхаясь громадными телами, словно наполненными мягким желе. Словно какие-то господа вышли на прогулку. Правда, неистовые матохи каменели-немели перед ними, поворачиваясь в их сторону. И мгновенно испарялись с бесшумными воплями вывороченных в оре пастях.

— Какие... персоны... — прошептала Меченая.

— Это Угомон с Угомоновной, — будто представил их девушке Данияр. — Пока Мрак был с нами, он часто вспоминал старую колыбельную: "Уж ты, Ванюшка, усни, угомон тебя возьми, с красной девицею угомоновной!"

Он даже засмеялся, когда увидел, как она крепко зажмурилась и потрясла головой.

— Почему красная девица?! Вон она какая... э... полненькая!

— Так сестрица Дрёме нашему, — спокойно сказал ворон. — К вечеру обычно появляется — на красной заре. Вот сейчас угомонит народ нечистый, а потом и обычный человек успокоится, домой захочет — выспаться.

Меж тем на площади не осталось ни одной матохи. А странная парочка прошествовала до другого края площади и пропала за углом.

Данияр снова повёл девушку вперёд, к нужному дому, невольно улыбаясь, потому что представлял, какая каша в голове той. В русой голове. В голове Руси.

Впрочем, как чуть позже, на подходе к дому, выяснилось, что голова у неё в правильном направлении работает.

— Я всё думаю о Мите, — неожиданно сказала она, когда они сворачивали к подъездам. — Он видел сон про воронов и упырей. Поэтому признал, что сам ворон. А если этому второму сказать про сны... Он же их видит сейчас? И без цепочки?

— Видит, — подтвердил Данияр. — Только ты забыла, как озлился Митя, когда мы сказали ему о тех снах. Если сказать второму о том, что мы знаем, какие сны он видит, он, наоборот, может разозлиться и уйти.

— А если... Если попросить Зеркальника, чтобы он тот же сон, который в цепочке, передал второму ворону, он это сделает?

— Нет. Сны он навевать не умеет.

— А если соединить Дрёму и Зеркальника и ещё какого-нибудь нечистика?

— У всех, как ты говоришь, нечистиков своя строго очерченная территория действия, — терпеливо сказал Данияр.

— Жаль...

У подъезда, к которому они шли — приметил ворон — находились две скамьи.

"Что-то в последнее время слишком много скамеек..." — рассеянно подумал Данияр. Зато обе были пусты. Они вдвоём уселись на одной — типа, как гуляли и просто решили отдохнуть, пусть и у чужого дома. Впрочем, дом был шестиподъездный и, хоть из стареньких, но двенадцатиэтажный. Жильцы всех своих в лицо вряд ли знали, так что никто не мог бы согнать их двоих, мотивируя тем, что парочка — пришельцы из другого места. До приезда второго ворона-новичка (а он должен подъехать на своей машине) оставалось всего ничего.

Руся сидела близко к Данияру, и он бедром чувствовал, какая она горячая. А когда взглядывал на девушку, видел отсутствующие глаза и решительно сжатый рот. Судя по всему, посредница обдумывала очередную идею, как использовать нечисть в своих делах. Время от времени она взглядывала на дом и резко расплывалась в радостной улыбке — наверное, замечала неофициальных жильцов, его населяющих. Как бы там ни было, но вскоре Руся сидела довольная-предовольная, поглядывая на барабашек, облепивших её плечи и руки и счастливо посматривающих ей в лицо.

А потом девушка снова сосредоточилась.

— А если... — начала она — и взглянула на дорогу перед домом.

Та была мало того широкая, так ещё и, видимо, силами жильцов-автовладельцев, на газоне через дорогу проасфальтировали несколько небольших участков, где на нумерованных местах уже стояли несколько машин. Теперь к одному из пустых мест направлялась серая "лада".

— Он, это его машина... — прошептала Руся, и Данияр насторожённо встал.

Эх, не придумали, как вести себя дальше. Договорённость была одна: они просто запоминают мужика, а потом пытаются (единолично Данияр) защитить его от упыря.

Солнце ещё не закатилось, но тени так вытянулись — там, где дом купался в сумерках, что казалось, ещё немного — и наступит настоящий вечер, близкий к переходу в ночь...

Остановив машину на своём участке, мужчина вышел и сразу колюче глянул на приподъездную площадку. Словно убедившись, что ему ничего не грозит, он звякнул брелоком-противоугонкой и пошёл к входной двери. Данияр заглянул в его лицо — и словно увидел фотографию молодого Мрака: жёсткое, напряжённое — будто запал рабочего дня всё ещё оставался отбликом в сжатом рте, в нахмуренных бровях...

Вздохнув, Данияр собрался было сесть назад, рядом с Русей...

Мужчина-ворон достал домофонный ключ...

Девушка внезапно вскочила с места.

— Александр Михайлович! Подождите!

Он обернулся так, словно прямо сейчас в драку. Но, убедившись, что к нему спешит невысокая и хрупкая девушка, успокоился. Сначала Данияр выжидательно застыл на месте, боясь помешать Русе. Он не знал, что придумала Руся, но отчаянно надеялся, что её задумка будет успешной... Потом, сообразив, что его замешательство выглядит чуть ли не трусостью, медленно, стараясь не выглядеть враждебно, пошёл следом.

— Я вас знаю? — спросил мужчина, невольно косясь в сторону Данияра.

— Нет, вы меня не знаете! — напористо ответила Руся. — Зато я знаю о вас всё! И я должна предупредить: вас хотят убить!

— Что за чушь ты несёшь! — рявкнул второй.

— Видите ли вы в своих снах лес? — торопливо спросила девушка. — Летаете ли вы по лесу вороном? Да? Это ведь так?

Мужчина набычился. Данияр только собрался было оттащить отчаянную девчонку от второго — не дай Бог, матом пошлёт или ещё как оскорбит её, как она резко вцепилась в кисть этого Александра Михайловича и повелительно сказала:

— Как вам нравятся мои спутники?

Подъездная металлическая дверь загудела, когда мужчина отшатнулся, врезавшись в неё, а перед тем и впрямь переведя взгляд на барабашек, которые поначалу сидели спокойно, а потом, под его ошарашенным взглядом, утекли за спину девушки, чтобы оттуда продолжить глазеть на выбитого из колеи мужчину.

Но ворон не был бы вороном, если бы быстро не пришёл в себя.

— Ты... кто? — жёстко спросил он Русю.

— Я посредница, — твёрдо ответила она. — И я знаю о тебе всё: где ты работаешь, какова твоя семья. И кто ты на самом деле!

И только после этих слов Данияр понял, что придумала и сделала Руся!

Она посредница. Между двумя мирами. И потому её — ЕЁ! — должен увидеть любой принадлежащий этому миру — после физического контакта. Как она увидела остальных, после того как кикиморки заплели ей волосы. А вместе с ней увидеть и барабашек, и всех тех, кто при этом "знакомстве" находился рядом с ней.

— И кто я? — вполголоса, всё ещё недоверчиво спросил Александр Михайлович, переводя взгляд с одной барабашки на другую.

— Ты ворон, — уверенно сказала Руся. — И позволь представить тебе ещё одного ворона. Это — Данияр!

Мужчина сощуренными глазами взглянул на ворона, стоявшего за спиной посредницы. Данияр смотрел спокойно. Основную часть знакомства Руся выполнила. Теперь всё зависит от Александра Михайловича, от его умения войти в ситуацию другого мира. Или от желания-нежелания влиться в эту жизнь... Но девушка сумела удивить Данияра своей предприимчивостью. Она подняла глаза к одному из верхних этажей и добавила:

— Александр Михайлович, ваши с утра уехали на дачу. Может, мы поднимемся в вашу квартиру и поговорим?

— Откуда ты знаешь... — начал ворон и заткнулся, видимо не сообразив, как продолжить фразу.

— Мне сказали, — без колебаний ответила Руся, за что Данияр был благодарен ей. За эту уверенность.

— Пойдёмте, — с некоторым недоумением предложил тот.

Данияр знал этот взгляд, которым Александр Михайлович окинул их двоих перед тем, как пригласить в дом: "Девчонка в драке ничего не стоит, а вот её парень (или кто там он у неё) выглядит довольно опасным. Но справлюсь!"

Трёхкомнатная квартира на шестом этаже оказалась простенькой и даже аскетичной. Привычная и даже стандартная мебель, интерьерных вещиц маловато, но Данияру дом Александра Михайловича очень понравился какой-то обжитостью. А когда Руся в очередной раз засияла, взглянув куда-то в сторону и обнаружив там сразу двух домовых, стало ясно, откуда это впечатление обжитости: хозяин, несмотря на свой внешний вид угрюмого и даже нелюдимого, любит бытовой комфорт.

На кухне все трое уселись за круглый стол, и хозяин быстро "соорудил" чаепитие. Как ни странно, но Руся за столом замолчала намертво, как будто выполнила главное, а затем бразды правления по ситуации полностью передала Данияру. Впрочем, роль посредницы она продолжала играть хотя бы своим видом: барабашки с обожанием лазили по ней, и даже свалившийся откуда-то на её колени Дрёма блаженствовал, когда Руся пыталась его гладить. Александр Михайлович смотрел на это невольное представление тогда, когда, по ощущениям Данияра, разговор касался весьма тонких моментов, в которые ворон-новичок мог и не поверить. Но взгляд на притихшую девушку, которая наглядно показывала своё посредничество с представителями эзотерического мира, — и Александр Михайлович снова внимательно слушал Данияра, время от времени задавая уточняющие вопросы.

Впрочем, Данияр не так уж много рассказал. В основном то, что говорил и Мите.

— Упырь, говорите, — задумчиво протянул Александр Михайлович. — Это что? Мертвец, который пьёт кровь?

— Не только, — сказал Данияр. — Если упыря поднять по незнанию — да, он будет в тёмное время суток по ночам шататься по улицам города, искать жертву. Года три назад было — в городе начали находить трупы бомжей. Нам тогда пришлось много побегать, пока не нашли "творцов" и не закрыли лавочку.

— И кто это был?

— Студенты развлекались. Нашли где-то репринтное издание тёмных и решили позабавиться. Брали трупы таких же бомжей, чтобы никто из родственников не протестовал против... ну... непочтительного отношения к мёртвым. Да, эти пили кровь. Но специально натравленные убивают сразу.

Александр Михайлович внимательно посмотрел в глаза ворона, а затем в очередной раз перевёл взгляд на скромно сидевшую посредницу.