Открытое интервью

После выхода моего интервью на youtube несколько человек решили вдогонку задать мне еще вопросов.

И тут я подумал: неплохо бы создать отдельную статью на Самлибе, куда складывать все ответы на часто задаваемые вопросы. По мере появления вопросов и ответов, буду обновлять ее. Со временем получится FAQ по Суржикову и Полари :)

1. А можно подробнее о том, какая техника или секреты того, чтобы сделать идеального персонажа не картонным?

Лучший способ сделать идеального персонажа живым — не создавать идеальных персонажей :) Персонажа оживляют как раз его несовершенства, шероховатости, дефекты. Местами глупость, местами тщеславие, иногда жадность, иногда трусость... Когда герой делает то, что герою не совсем подобает, — и потому это оказывается для читателя неожиданным. Именно чувство внезапности, спонтанности, своеволия персонажа мы и воспринимаем как его жизнь. Мы вроде бы знаем, чего от него ждать, — но не до конца. Как раз поэтому нам интересно читать о нем.

Но в случае с Адрианом, сюжетная задача была такова, что его следовало показать именно идеальным. Минерва обязана была его идеализировать, а читатель видел Адриана как раз ее глазами. Потому я применил два приема, чтобы идеализировать его, но при этом избежать картона.

1. Я тщательно замаскировал все недостатки владыки с помощью чисто внешних манер. Адриан практически со всеми говорит свысока, но это почти незаметно из-за куртуазной вежливости. Адриан снисходительно высмеивает и лордов, и просителей, и порою своих военачальников — но мы видим не заносчивость, а тонкий юмор. Адриан жаждет абсолютной власти над миром — но и это преподносится как забота о будущих поколениях, воплощение светлых замыслов, короче — как идеализм.

2. Чисто технически я создал три довольно ярких эпизода, где Адриан оживает за счет живости событий, в которых участвует. Это — первая аудиенция, летний бал и, конечно, партия в стратемы.

Второй прием — немного читерский, я согласен :) Первый — честный. Именно так и вел бы себя реальный владыка, с малых лет воспитанный янмэйцами.

2. И ещё про работу над книгой. Ты упоминал перевоплощение, которое требуется для начала работы над книгой в каждый, выбранный для писательства, день. "А как его, собственно, реквизировать?". Что помогает настроиться?

Я представляю себя на месте героя. Самым буквальнейшим образом. Кого я вижу перед собой, что нас окружает, что мне говорят, что я отвечаю, что чувствую, о чем думаю. Вот как актеры тренируются по системе Станиславского :)

Первые полчаса идет плохо, чувствуется механичность, шаблонность этих мыслей. Но я продолжаю думать и воображать, и в какой-то момент чувствую искру. Раз — и проскакивает эмоция или мысль, не сконструированная от ума, а родившаяся именно из персонажа. Ее легко распознать: она — новая. Не из числа тех стереотипных, которые лезли в голову в первые минуты.

Я развиваю эту эмоцию или мысль, из нее рождаются другие. В какой-то момент я начинаю видеть всю сцену именно сквозь призму этой мысли — не моей, а присущей персонажу. Вот тогда понимаю: настройка произошла.

Ну, как свежий яркий пример — глава в "Янмэйской охоте", где Дороти знакомится с Нави. Сначала я рационально, от ума, описываю, как устроена клиника Фарадея-Райли, какие там есть процедуры, на что похожа жизнь Дороти. Потом начинается сцена в писчем цеху, где она собственно встречает Нави — и вот там я ловлю яркую эмоцию Дороти: "Как же Нави достал меня со своими числами!" Все, дальше я вижу мир сквозь призму этой эмоции — и пишется намного легче, быстрее, приятней.

3. Что мешает?

Жутко мешает, когда дергают. Звонит телефон, приходят сообщения, лает собака... Но это — дело ясное.

Интересной помехой иногда является сам характер описываемой сцены или персонажа. Вот в "Цене страха" главный герой — Виттор Шейланд, хитроумный трусоватый подонок. Сложно понять, настроиться на то, как мыслит такой человек.

:) Правда, что забавно, эпизоды от Магды Лабелин шли с огромной легкостью. Видимо, дело не в морально-этическом облике персонажа, а просто в какой-то моей личной с ним совместимости. Чаще она есть, но иногда — нет.

4. Как получается совмещать с другими ролями и работами?

Легко, если другие роли не съедают все время под ноль, а оставляют хотя бы 20 часов в неделю на литературу. Писательство требует прежде всего времени. Главное — его найти.

Еще могу так сказать.

Полари отлично совмещается с:

— карантином и самоизоляцией

— пустым старым домом родителей, который уже год не продается

— личной жизнью (всегда есть о чем побеседовать с любимой)

— прогулками с собакой (сюжет лучше всего думается на ходу)

— путешествиями в Италию, Испанию, на Западную Украину (Альмера, Шиммери и Ориджин соответственно)

Средняя совместимость с:

— работой в рекламно-производственной фирме (в спокойные дни есть время творить, но звонки и письма, письма и звонки)

— поездками в машине, поезде, самолете (пешком думается хорошо, сидя в транспорте — хуже)

— простудами (вроде, есть время, но болячка выдергивает в земной мир: чувствую то, что болит у меня, а надо — что у героя)

Скверно совмещается с:

— маленьким ребенком

5. Какое пространство тебе лучше всего подходит для труда?

Удобное кресло у стола либо диван. Неяркий свет, прохлада. Тихая музыка — лаунж, этно, мистика. Какой-то минимальный простор вокруг, чтобы можно было встать и размяться. И, конечно, кофе!

6. И ещё вопрос. Ты говоришь, что пишешь, в основном, душой. Какие твои способы восстановить душу, наполнить, вернуть силы после творческого дня и вообще в ходе творчества?

У меня нет таких способов.

Когда пишу три-четыре часа в день, то это не истощает душу, а наоборот, наполняет, дает чувство радости и гордости.

Когда часов семь-восемь, тут уж да, есть усталость. Особенно — если пишу драматичный фрагмент. Вот, например, пресловутая глава леди Ионы в конце "Янмэйской охоты" — в один присест, с утра до вечера. Потом ходил сам не свой, тщился поверить, что я уже не в Уэймаре, а обратно в Киеве :) Но это после целого дня творчества, и все равно уже скоро спать, новых подвигов нынче не требуется. Так что можно спокойно хлебнуть коньячку, сыграть в каких-нибудь "Героев меча и магии" или глянуть серийку "Настоящего детектива" — а потом просто лечь в постель.

7. Где вы черпали вдохновение для своих произведений?

В своей фантазии.

Что такое, по сути своей, вдохновение? Это яркие эмоции, которые мотивируют писать. Эмоции, которыми хочется поделиться, даже точнее — которыми сложно не поделиться. Вот такие эмоции возникают у меня, когда я представляю себе драматичную сцену, интересного героя, необычную ситуацию, крутую тайну. Так называемое "вдохновение" приходит, когда думаешь о сюжете — по крайней мере, о сюжете, интересном тебе.

Поэтому никому не советую "искать вдохновения", а тем более — "ждать вдохновения". Фантазируйте и пишите, вдохновение приходит в процессе.

8. Какой совет можете дать вы начинающим писателям?

Вопрос немного наивный. Из серии: "Хочу построить собор. Подскажите, как это сделать?"

Ни одним, ни двумя, ни десятью советами тут не обойдется. Писательство — непростое дело, которому нужно вполне серьезно учиться.

Но если уж пытаться посоветовать что-нибудь такое, одновременно лаконичное и глубокомысленное, то...

Пишите только о том, что вам интересно. Говорите именно то, что хотите сказать.

(Неприятное следствие: надо хоть чем-то интересоваться и хоть что-то хотеть сказать. Если сказать нечего — писать не стоит.)

9. Какое главное правило при написании объёмного произведения?

Моя любимая аналогия: роман — это собор. Какое главное правило при строительстве собора? Правил-то множество, но одно абсолютно необходимое: стройте так, чтобы он не рухнул.

В структуре романа есть свои несущие элементы — фундамент, колонны, стены. Нужно хорошо понимать, что они собою представляют, и делать их такими, чтобы выдержали вес всей конструкции.

10. Почему вы решили стать писателем?

От избытка фантазии, наверное :) С самого детства сочинял всякое-разное — просто для своего развлечения воображал сценки, события, сюжеты, от совсем крохотных до таких, что на несколько книг хватило бы. Как правило, не записывал и ни с кем не делился ими, выдумывал просто для себя.

Потом, на втором курсе института, мой друг написал рассказ и всем дал почитать. Оказался в центре всеобщего внимания, особенно — девичьего. Я позавидовал и подумал: стоп, я же тоже могу написать что-нибудь этакое :)

11. После прочтения "Стрелы. Монеты. Искры" я посоветовал данную книгу некоторым своим знакомым. Один друг сказал мне, что Джоакин Ив Ханна, до событий в Эроубекке, был нечто среднее между Айвенго и Дон Кихотом. Скажите, вдохновлялись ли вы одним из этих персонажей?

:) Я вдохновлялся дизайнером, который тогда работал в моей фирме.

Первую книгу Полари я продумывал вместе с моей тогдашней девушкой, Юлией Барановской. Мы с нею работали в одной компании и оба знали этого дизайнера. Мы решили, что из него выйдет отличный персонаж. Самое точный его портрет — это первое большое описание Джоакина в "Стреле, монете, искре": мастерский торговец собственной важностью.

Позже — в "Лишь одной Звезде" — Джоакин эволюционировал, стал меняться и ушел из сферы дизайна :) Теперь, да, в нем есть что-то от Айвенго... но гораздо больше — от Анакина Скайвокера.

12. Иона, внучка Светлой Агаты, представлена довольно сильной личностью. Что особенно видно из её действий в замке Уеймар. Я считаю, это одна из сильнейших сцен в цикле. Именно поэтому мне стало вдвойне интереснее, как вы ее придумали. Как придумали Иону такой, какой она изображена? Чем, или, скорее, кем вы вдохновлялись?

Леди Иона — чистая работа моего воображения, без прототипов.

Когда пишу любую сюжетную линию, я ставлю себя на место главного героя, начинаю думать его мыслями, смотреть на мир его глазами. Особенно легко и охотно я ставлю себя на место Эрвина Ориджина. Все в этом человеке мне близко, кроме одного: у него есть сестра, у меня — нет. Но по сюжету она требовалась, и мне хотелось к тому же, чтобы это была любимая сестра. Тогда я стал представлять себе образ любимой сестры, при этом стараясь сделать его привлекательным, нетривиальным, благородным и правдивым. Я доволен результатом: леди Иона — мой фаворит среди женщин Полари. Или один из двух фаворитов.

Кстати, она — ответ на вопрос: обязательно ли у крутого, яркого персонажа есть живой прототип? Вовсе не обязательно.

13. Преображения Эрвина в первой книге впечатлило меня и тысячи других людей. И, естественно, после прочтения 4 книги напрашивается вопрос: "Предполагали ли вы, что в итоге, герцог-неженка станет императором?"

Я предполагал, что он станет великим. Точнее — знал, что станет. В том и состоит главная идея этого персонажа: физически слабый человек может добиться величия за счет ума и силы характера.

А вот что касается императора... я и сейчас не уверен, что Эрвин им станет :) Палата лордов поставит ему определенное условие, весьма непростое в исполнении. Читайте первую главу "Людей и богов" ;)

14. И, в дополнение к предыдущему вопросу, хочу поинтересоваться. Что вы придумали сначала, главные тайны, такие как: имя Кукловода, уеймарский узник, Первокровь и Предметы? Или же главных персонажей и их характеры? Мы с отцом, который, кстати, тоже проникся уважением к вашим произведениям, не один вечер дискутировали на эту тему. Хочется также добавить, что во время одного из наших литературных вечеров, мы узнали тайну Охотника, еще до того, как вы сами ее раскрыли. Но все же, что возникло у вас в голове первым?

Прежде всего была придумана структура мира: феодальное общество с искрой, рыцари и локомотивы. Затем — Праматери как основа религии и Предметы как изюминка мира. На этом же этапе — тайна появления и применения Предметов, и сам факт существования Кукловода (личность — позже).

Потом (потом — это значит, в тот же день, но часом позже :) ) мы придумали двух персонажей — Эрвина и Хармона, с их характерами, естественно. Минерва появилась спустя неделю, поначалу звалась Алисией и не рассматривалась как главный герой; еще неделей позже я таки решился дать ей главную роль, а заодно — и другое имя.

Чуть позже (но тоже в первый месяц) появился тайный орден и первый его представитель — отец Давид.

А вот уэймарский узник и первокровь — это довольно поздние изобретения. Я создал их где-то через полгода, этак половина "СМИ" уже была написана к тому моменту. Кстати, и кайр Джемис появился уже на середине книги: трудно поверить, но в первой версии текста Эрвин возвращался из Запределья один! С запозданием я осознал свои ошибки и дал ему личного врага, впоследствии ставшего другом.