— Насколько я понимаю, наш главный консультант против основных положений доклада не возражает. — Подполковник Гладышев отложил в сторону папку с прочитанным им докладом о развитии повстанческого движения в европейских колониях.

— Ни в коем случае! — Андрей даже поднял обе руки в знак согласия. — Но хотелось бы внести некоторые пожелания.

— Какие же? — Подполковник Гладышев приготовился записывать то, что посчитает нужным сказать гость из будущего.

Заочно знакомый с личностью полковника Банева уже более полугода, заместитель генерала Зайцева впервые был представлен ему лично десять дней назад, когда Верховный дал согласие на создание этого "клуба по прогнозам". Необходимость организации этого комитета, органа, или как его ещё можно обозвать на бюрократическом языке, понимали все, но Верховный всё тянул с решением, а желающих поторопить его, естественно, не находилось.

— Я всеми четырьмя лапами за всемерное развитие борьбы угнетённых народов против кровососов-эксплуататоров. — Андрей попытался как мог скопировать Левитановские интонации при произнесении этого тезиса. — Но без ненужного фанатизма.

— Это как? — Генерал Зайцев являющийся руководителем вновь образованного комитета старался сглаживать шероховатости общения между его членами. За прошедшие со времени их первого знакомства десять месяцев, Андрея он изучил вдоль и поперёк и прекрасно понимал, когда тот серьёзен, а когда валяет дурака. Сейчас полковник Банев находился в промежуточном состоянии, то есть говорил о серьёзных вещах, но таким языком, который в этом времени допускался только при пересказывании анекдотов и охотиче-рыбацких баек.

— Без братской любви с поцелуями взасос в духе Ильича-второго.

Члены комитета заулыбались. Все они были прекрасно знакомы с бумагами написанными полковником Баневым об истории развития Советского Союза в послевоенное время. Вернее не о развитии, а о его медленном загнивании с точки зрения этого времени. С чем сам Андрей соглашался всё больше и больше.

Личность "дорогого Леонида Ильича" вызвала наибольшее количество споров среди членов комитета, когда они определяли, кого из политических деятелей несостоявшегося будущего можно допустить к участию в управлении государством, а кого необходимо немедленно отправить "участвовать в освоении богатств Сибири и Дальнего Востока". Решать, конечно, не им, но рекомендации высказать было нужно. Они и высказали. Голоса тогда распределились по всем возможным нишам. От полного неприятия товарища Брежнева у подполковника Гладышева, который был самым серьёзным человеком в составе "зеленоградской хунты", как обозвал "комитет по стратегическому планированию" нарком Берия, любивший в своём кругу использовать слова и выражения, принесённые в это время Андреем Баневым. До утвердительного "наш человек", высказанного Арсением Ивановым, представляющим в комитете интересы наркомата по иностранным делам, а вернее того отдела НКГБ, который определял, кто из сотрудников данного ведомства надёжен до такой степени, что может быть посвящён в тайны подобного уровня.

Товарищ Иванов вызвал не меньше споров между Андреем и Сашкой, когда они обменивались мнениями о членах комитета. По мнению инженер-майора Егорцева человеку с такой продувной физиономией, при одном виде которой хочется ухватиться за кошелёк, больше подошла бы стезя мелкого жулика, а не дипломата. Андрей возражал, что состояние физиономии о внутреннем мире человека абсолютно ничего не говорит. Нагляделся он на мерзавцев, которые с самыми честными и одухотворёнными лицами продавали Родину оптом и в розницу, обворовывали и убивали стариков, насиловали малолетних детей, продавали в бордели наивных дурочек, поверивших в существование обещанного рая где-то там — за ближайшим кордоном. И всё это с трагической слезинкой в уголке правдивых глаз.

Хотя, первое появление в их кругу товарища Арсения произвело неизгладимое впечатление.

"Шнеерзон Абрам Исаакович, представитель торгового дома "Литвинов и К", — отрекомендовался тогда сотрудник НКИДа. Выслушавший высказанное на полном серьёзе обращение гостя, Сашка оторопело рассматривал "рязанскую морду" лже-Абрама, а Андрей внутренне возликовал, почуяв родственную душу. В своих оценках он не ошибся. "Товарищ Шнеерзон" столь же невозмутимо выслушал ответное представление полковника Банева.

"Ли Си Цин, лётчик вьетнамских ВВС", — Андрей растянул края глаз руками по примеру героя небезызвестного анекдота о подвигах вьетнамских лётчиков по время войны с Америкой. Гость анекдот знал, что говорило о том, что всё, или почти всё, сказанное полковником Баневым старательно записывается и анализируется. В том числе и откровенный трёп. Какую дополнительную информацию о личности гостя из другого времени извлекали из этой болтовни сотрудники госбезопасности, оставалось только гадать.

"Дорогой Леонид Ильич" по итогам голосования всё-таки получил одобрение, пусть и не безоговорочное. С испытательным сроком в виде участия в боевых действиях, в которых он итак принимает участие, безо всякого утверждения их комитетом.

— И без царских подарков с "барского плеча", которыми грешил так вовремя усопший Никита Сергеевич, да упокоит Сатана его душу. — Продолжил Андрей.

— Не поминай имя нечистого всуе, сын мой. — Прогудел с другого конца стола иеромонах Георгий.

Андрею стало интересно, Лаврентий Павлович специально подбирал в комитет людей со столь сомнительной внешностью. Святой отец больше смахивал на атамана шайки разбойников. Ему бы дубину в руки, да в чисто поле зипунов добывать. Все встречные-поперечные сами с радостью отдали бы "всё нажитое непосильным трудом". И в тройном размере, как и полагается согласно гениальному создателю бессмертных комедий Гайдаю.

Отец Георгий смиренно наклонил буйную голову, пряча пляшущих в глазах озорных чёртиков. Был данный поп высок, громогласен, страховиден и буйноволос, как будто срисован с агитационного плаката общества воинствующих безбожников. Но при этом имел две учёные степени, историка и философа, неплохо рисовал и даже умудрялся своими громадными ручищами играть на рояле. В довершение ко всем своим достоинствам и недостаткам, был он умён, прекрасно разбирался "в человецах", умело и тонко играл на тайных страстях людских душ. Этакая "карающая длань господа" в руках безбожной советской власти. К примирению с которой он шёл долгих двадцать лет.

— Нужно чётко уяснить — чего именно мы хотим от этого повстанческого движения? — Андрей решил перейти на серьёзный тон. — И тут у нас два варианта развития событий. Первый. Борьба с колониализмом нужна нашей стране для ослабления противника. Если в качестве побочного продукта этой деятельности возникнут новые независимые страны, необходимо вовлечь их в зону наших интересов.

— А разве у нас не об этом идёт речь? — Насторожился подполковник Гладышев.

— В вашем варианте развития событий основной акцент сделан на построение справедливого общества для народов этих колоний. Этакий негритянский рай на отдельно взятой пальме. — Андрей не удержался от колкости в привычном для себя стиле.

— Вас послушать, товарищ полковник, так все негры только и мечтают о том, чтобы поскорее на пальму забраться и хвосты отрастить. — С раздражением бросил подполковник Гладышев.

— Большинство из них, товарищ подполковник, с этой самой пальмы ещё не спустилось. — Ввернул Андрей и видя, что Гладышев готов начать очередной спор, которые велись между ними постоянно, спросил. — А как по-вашему пойдёт развитие событий в африканских колониях после нашего вмешательства? Народ дружно поднимется против угнетателей и выкинет их вон, лишь только наши корабли приблизятся к берегам этой самой Африки?

— Такой вариант развития событий, конечно, маловероятен, но если мы будем ждать, пока они сделают это самостоятельно, без нашей помощи, то можем прождать ещё не одно десятилетие. — Парировал колкость полковника Банева Гладышев.

— Мы можем прождать ещё не одно десятилетие, даже если высадимся на берегу в непосредственной близости от народа, который так стремимся сделать свободным. — Видя неверие в глазах подполковника Андрей добавил. — Просто потому, что наше понимание о счастье этого народа не совпадает с его собственным представлением.

— Что значит не совпадает? — Попросил уточнения Гладышев.

— А чего хочет народ? — Андрей постарался скопировать интонации "Бывалого" из "Операции Ы". — Народ хочет хлеба и зрелищ! А конкретно негритянский народ жутко желает дармовую гуманитарную помощь, халявную выпивку, пляски под любимой пальмой с утра до ночи, пышнозадую негритяночку под бок и автомат, чтобы всё это добро защищать от таких же страждущих. А вы их работать заставляете! — Полковник Банев обвёл всех присутствующих за столом насмешливым взглядом. — Ну и чем вы лучше мерзких колонизаторов?

— И на чём основано это ваше мнение? — Начал закипать Гладышев.

— На личном знакомстве с достаточным количеством представителей африканских народов, которые в моём времени, в столице нашей с вами Родины, торговали наркотиками, занимались проституцией, попрошайничали, воровали. Вот только не проявляли желания работать на благо новой Родины!

— Но нельзя же судить обо всём народе по этим отбросам. — Не сдавался Гладышев.

— А ещё, товарищ подполковник, я могу привести впечатления моих родственников, которые во времена "горячей дружбы с угнетёнными африканскими народами" сподобились работать в этой самой Африке. Причём со всеми матерными комментариями по поводу этих угнетённых и обиженных.

— Брэк! — Махнул рукой генерал Зайцев, прерывая очередной спор. — Что конкретно считаешь нужным добавить? — Повернулся он к Андрею.

— Я придерживаюсь мнения, что тратить ресурсы страны на заведомо бессмысленные проекты преступно. — Андрей вновь вернулся к серьёзному тону. — Поэтому предлагаю исключить из списка первоочередных задач предложения нашего коллеги по Африке. Так как население африканских колоний ещё не достигло необходимого уровня развития.

— Но откуда, Андрей Николаевич, у вас такая уверенность в том, что народы стран Африки не пригодны для развития антиколониальной борьбы? — Подал голос Арсений Иванов.

— А я этого не говорил. — Возразил полковник Банев. — Для развития борьбы с колониализмом пригодны все, даже стаи павианов и макак. А вот для построения социализма они абсолютно непригодны, даже под нашим руководством, с нашей помощью, а тем более за наш счёт!

Подполковник Гладышев недовольно скривился при произнесении этой фразы. Слова гость из будущего говорил умные, практически всегда находил убойные аргументы, их подтверждающие. Но вот тон!

— Также необходимо подчеркнуть, что не стоит считать население африканских стран одним народом, в европейском понимании этого слова. — Продолжил полковник Банев. — Как бы мы их не величали, это всего лишь сборище разноязычных племён, чаще всего враждебных друг другу. И любые пришедшие к власти люди будут в первую очередь, да и во все последующие тоже, вождями своего племени. Ради интересов соплеменников они будут грабить всю страну, уничтожать враждебные племена, затеют такую гражданскую, с нашей точки зрения, а на самом деле межплеменную войну, которая раздерёт несостоявшееся государство на отдельные части. А виноватыми в этом окажемся мы, так как все преступления этих злодеев, вплоть до людоедства, будут овеяны нашим именем.

— Неужто и людоедство? — Засомневался даже отец Георгий.

— Оно родимое, куда ж в Африке и без него. — Андрей вернулся к своему любимому тону. — Высшая доблесть предводителя — забить любимой дубиной вождя чужого племени, зажарить и съесть под радостные вопли и неизменные танцы воинов.

— Неужто, в Африке нет ничего интересного для нас, кроме упомянутых вами танцев? — Вмешался в разговор четвёртый, и самый молодой, если не считать Сашку, новичок в их группе, Матвей Косенко, скромный работник наркомата тяжёлой промышленности, обладающий уникальными способностями в виде феноменальной памяти и потрясающих воображение математических способностей. Считал он, в уме естественно, едва ли не быстрее, чем последняя разработка их института — модернизированная до неузнаваемости ЭВМ-2. А с учётом того, что ему на подготовку требовалось всего лишь несколько минут, а ЭВМ готовили несколько часов, машина с её электронными мозгами в конкуренты данной человеческой особи не годилась.

— Почему же! В жёлтой жаркой Африке есть несколько просто замечательных стран, которые желательно поставить под свой контроль, даже если весь мир будет против. — Андрей махнул рукой в сторону висящей на стене карты мира. — Это, прежде всего Намибия, Ангола, Родезия. Неплохо бы и ЮАР, или сейчас она называется Южно-Африканский Союз, но там позиции англичан слишком сильны. Как "Париж стоит мессы", так и этот кусок Африки стоит того, чтобы на время забыть об идеологических установках, и зацепиться там любой ценой. — Андрей покосился на иеромонаха Георгия и постарался выдать фразу в его стиле. — Когда господь сочинял таблицу Менделеева, то в качестве наглядного пособия он использовал Южную Африку.

Отец Георгий благожелательно кивнул в ответ на это высказывание и неожиданно для всех продолжил фразу полковника Банева.

— И при этом забыл закопать экспонаты глубоко под землю.

Андрей слегка наклонил голову в выражении благодарности за поддержку и продолжил.

— Несомненный интерес для нас представляет и Северная Африка. Населяющие её арабские и берберские племена намного интереснее в плане начала повстанческого движения. Вот им не хватает только толчка и поставок оружия. — Андрей глянул на подполковника Гладышева. — А в вашем докладе этому региону уделено слишком мало внимания.

— Позиции колонизаторов там сильны как никогда. — Возразил ему подполковник Гладышев. — Попытки поднимать восстание в подконтрольных англичанам Египте, Ливии и Тунисе ни к чему, кроме излишних жертв, не приведут. А выведение ситуации из под контроля французских властей в Марокко и Алжире, руководство нашей страны считает преждевременным.

— Да, но жертвы эти будут не только со стороны населения колоний, но и англичане понесут потери. — Напомнил Андрей. — По-моему мы слишком много внимания обращаем на грядущее счастье угнетённых народов и слишком мало думаем об интересах нашей страны.

— Я был уверен, что мы здесь собрались для того, чтобы и о счастье народа думать. — Усмехнулся подполковник Гладышев.

— Согласен! — Андрей бросил взгляд на своего оппонента. — Но только не за счёт моего народа. Чтобы не было, как в моём мире. — Продолжил Андрей. — Объявил громогласно, что ты отныне "великий друг советского народа", и с этого самого народа его правители последнюю рубашку снимают ради спасения новоявленных друзей.

— Так ли "и последнюю"? — Усомнился Арсений Иванов.

— Речь идёт не об отказе от помощи, как таковой, а о приведении её в некие разумные рамки. — Андрей повернулся к представителю НКИДа. — Получил помощь, хоть горсть фиников или связку бананов, но заплати. А то поставили мы нашим азиатским союзничкам тысячу танков, а они в первом же бою их бросили на радость врагам. А чего железо жалеть? Дурные русские ещё тысячу танков привезут. Они ведь богатые. И глупые, так как на рынке не торгуются. — Заметив удивлённые глаза подполковника Гладышева, Андрей пояснил. — Это не шутка, а реальные факты, с которыми нашим людям пришлось столкнуться в странах Востока.

123456

↓ Содержание ↓