Глава 3. Дом, милый дом

Первое, что услышала Руги, вернувшись в замок, было:

— Ваш отец ждет в кабинете, госпожа!

Молча кивнув адъютанту, она направилась в донжон. Сообщить радостную весть отцу действительно стоило.

— Ну? — мрачно спросил Дларт. — Надеюсь, визит был успешный?

— Да, отец, — не стала тянуть с ответом Руги. — Граф Болут ждет меня после того, как закончит приготовления к свадьбе.

Глаза отца, до этого злые и колючие, вдруг заискрились удивлением, и он произнес:

— Надо же... Как тебе удалось его так быстро окрутить?

Руги отвела взгляд — подобные темы ей были крайне неприятны, а Дларт встал и радостно провозгласил:

— Слава Богам! Хоть для чего-то тебе пригодилось твое распутство! — после чего приблизился к дочери.

Баронесса внутренне сжалась, готовясь к удару, но отец вместо этого неловко обнял ее:

— Боги, как я рад, что и ты, наконец-то, начала думать о благополучии собственной семьи! — добавил он, когда объятия закончились. — Садись, Руги, выпей с отцом!

Удивленная, баронесса присела на краюшек стула и осторожно взяла кубок с вином. Поведение отца было непривычно, последние три года она не то, что не общалась с ним, но даже и видела-то мельком. Воодушевленный барон, тем временем, приказал адъютанту:

— Живо, горячий ужин для моей дочери! И принеси нормального вина, а не этой кислятины!

— Милорд, вы сами просили не трогать ту бочку...

— А теперь говорю — открывай! И побыстрее, ты же видишь, она с дороги!

Руги окончательно смутилась, когда Дларт посмотрел на нее и, усмехнувшись своим мыслям, помотал головой.

— Нет, определенно, что-то в тебе есть такое, что привлекает сильных людей! За это надо выпить!

Баронесса потупилась, а ее отец большим глотком прикончил содержимое своего бокала и, отставив его на угол стола, очистил место перед Руги. Адъютант обернулся на редкость быстро, и когда на подносе заблагоухал молоденький поросенок, а в кубках снова плескалось вино, див Хал поднял тост:

— За возвышение нашей семьи! Которое мы добьемся, во многом, благодаря тебе!

Дларт посмотрел на нее холодным взглядом и, отставив бокал, предложил:

— Ешь, а я пока что расскажу, что тебе надо будет сделать после свадьбы.

Чуть не подавившись, Руги смолчала, хотя желание сказать что-нибудь едкое было практически непреодолимым. Увидев удивленное лицо дочери, Дларт, воодушевленный, продолжил:

— И не надо удивляться этому, я всегда знал, то у тебя большое будущее! Да, да! Помнишь, я тебе говорил, что не стоит с братьями бегать по всяким кабакам? — продолжал тем временем отец. — А ты не слушала, убегала от служанок, пугала компаньонок? Но все се хорошо, что хорошо заканчивается! Теперь, когда ты станешь женой Наместника... — барон от переизбытка чувств и мыслей ненадолго замолк. — ... и брата Императора, представь, какие перспективы открываются перед нами! Это же золотое дно! Самое главное тут будет — не тянуть. Наронты никогда долго жен не держат, выносила ребенка — и все, больше ни для чего не нужна, поэтому первым делом тебе надо будет выпросить у Болута поместье, куда ты сможешь ездить. Скажем... Арлот.

Брови Руги взлетели вверх, даже не от того, что отец распоряжался тем, что ей делать, а от всплывшего имени:

— А что же с бароном Дасиром див Арлотом? Он уже скончался?

— Нет, старикашка, если ему не помочь, еще и тебя переживет. Но что это меняет? Наследников у него нет, а Болут никакой проблемы в том, чтобы убрать его, не увидит. Тебе надо будет только вовремя озвучить потребности, особенно после того, как понесешь. Он будет выполнять все твои прихоти, вот увидишь.

Руги поспешила потянуться за кубком, чтобы выражение рассеянности на лице не сильно бросалось в глаза. Она и раньше знала, что отец на редкость эгоистичен и способен на любую жестокость, но чтобы вот так вот, из-за прихоти, заставить собственную дочь убить старика-соседа, доживающего последние дни в разваливающемся замке?

— Когда Арлот перепишут на тебя, попросишься переехать в него, дабы аура Болута не пугала тебя и не мешала вынашивать ребенка. Пожалуешься, что замок надо ремонтировать, пусть наймет строителей. Потом...

— Может быть, лучше Сертек? У барона отличный замок, обширные земли, и всего трое детей? — дерзко спросила Руги. — Какая разница, сколько убивать, все равно этим займется наронт. Плюс-минус три трупа ведь не решают?

Дларт, не уловив в голосе дочери издевки и вызова, глянул на карту, висящую не стене:

— Сертек даже лучше! — он радостно подхватил идею — Просто я не знал, как тебе его предложить, ведь там твоя подружка живет, Мирла. Тогда деньги возьмешь на достройку второго замка, помнишь, они три года назад заложили у брода башню?

— Конечно, помню! А тебе не страшно потерять лучшего друга, отец? Ты ведь с Пиестом последнее время не разлей вода? Охоты, выезды, на балы он тебя постоянно приглашал.

— А, ерунда, — отмахнулся Дларт. — Сегодня этот приглашал, а после твоей свадьбы нас будут графы и герцоги звать! В столицу съездим, к Императору! Ох, сколько планов... Кстати, обязательно бы напомни Болуту, что твой младший брат так и не получил под командованию тысячу, хотя уже третий год стоит сотником!

— Отец, ты серьезно?

— Конечно! Уже дважды его обходили какие-то другие офицеры, получая назначение...

— Я про Сертек.

Сказано это было напряженным и мрачным голосом, и барон насторожился:

— Ну, Сертек, очень важен. Возможно, заполучив его, можно будет пообщаться с нашим графом и просватать за него твою сестру! А там, пару слов твоему муженьку, и...

— Прекрати! — взвилась Руги. Наронт, поездка, разговоры с отцом и его предложения, вино — все это довело ее до белого каления. — Какого демона, а? Та то, собираешься с моей помощью выкупать соседей в крови?

— При чем тут ты, доча?! — возмутился Дларт. — Все сделает наронт!

— А вот хрен тебе, папочка! — рыкнул она и продолжила, уже зная, что через минуту будет жалеть обо всем сказанном. — Я не собираюсь помогать ни тебе, ни братьям, ни сестре! Где вы были, когда я ходила беременной есть в солдатскую столовую? Когда рожала в деревне у повитухи, которую посоветовал наш конюх? Что ты делал, когда солдаты таскали мне хоть какую-то мебель в тот угол, что выделил мне и дочери? И после всего этого ты хочешь, чтобы я тебе чем-то помогала?!

Барон выслушал откровения дочери спокойно, после чего встал и резко отвесил ей пощечину. Руги, прижав ладонь к горящей скуле, вскочила, а отец продолжал наступать на нее, заставляя пятиться к двери:

— Как ты смеешь повышать голос на отца, солдатская девка! После того, как опозорила мое имя, связавшись с кем-то их этих мужланов без роду и племени, да еще и понесла после этого!? Видят боги, я бы лично убил того, с кем ты грешила! И вот теперь, когда у тебя появилась возможность помочь своей семье, ты смеешь перечить мне!? Мне, человеку, который устроил тебе возможность вернуться в высшее общество!?

Он сделал вид, что снова будет бить правой, Руги дернулась, и получила пощечину с другой руки. Удар был так силен, что ее отбросило в угол, а во рту появился привкус крови: лопнула губа. Отец двинулся следом с совершенно четкой целью, и баронесса, с воплем:

— Нет! Нет! — забилась в угол, защищаясь руками в слепом испуге.

— Да! Да! — воскликнул Дларт, разбивая блок двумя боковыми ударами.

Руги собрала остатки мужества и попыталась ударить его в пах, но отсутствие практики и собственный страх не позволили ей нанести какой-нибудь вред: удар был слишком слаб или прошел мимо, не нанеся ожидаемого урона.

— Лягаешься!? Ты, мелкая... — пинок, — строптивая... — пинок, — ...сучка, — пинок.

Подвывая от жгучей боли в руках, на которые приходились удары, Руги сжалась в углу. Во внезапно возникшей паузе она пережила приступ страха гораздо более мощный, чем приблизившись к Болуту, и от этого было еще страшнее. Она поняла, что сейчас находится в полной власти отца, и тот может сделать с ней все, что угодно, и это было... унизительно и мерзко.

Дларт, остановившийся из-за того, что во время последнего удара неудачно попал костью на локоть дочери, снова сделал шаг вперед, собираясь довести дело до конца и научить ее послушанию...

— Милорд, стойте! — воскликнул адъютант.

Барон грозно обернулся на мальчишку:

— Ты еще здесь?! — удивился он. — Проваливай.

— Милорд, прошу Вас, остановитесь! — юноша увернулся от удара. — Милорд, я прошу не ради нее, но ради Вас! Подумайте, что будет, если наронт узнает, что вы ее били? Ведь он считает ее уже своей женой!

— Да ничего он не сделает! Не заговаривай меня, щенок!

— Милорд, неизвестно, что у них в голове! Подумайте, как быстро они с вашей дочерью нашли общий язык! Я бы на вашем месте не стал больше бить ее! Болут, говорят, очень вспыльчивый даже среди наронтов.

Барон поймал-таки мальчишку и пару раз врезал ему, но уже без энтузиазма, так, чтобы не лез, куда не просят. Руги попробовала выскользнуть из комнаты, но ни руки, ни ноги ее не слушались, и растянулась на полу. Дларт схватил ее за волосы, заставив подняться, и швырнул в тот самый проем, к которому она так стремилась, крикнув вдогонку:

— Проваливай, неблагодарная шлюха! И попробуй только нажаловаться своему мужу, я с твоей дочери шкуру спущу!

Смысл этих слов дошел до Руги уже в коридоре, и она, и так обливаясь слезами и размазывая кровь по лицу, в изнеможении села, закрыв глаза. Все, о чем она успела помечтать, возвращаясь в замок к отцу: спокойная жизнь там, где никто не будет ее попрекать куском хлеба, а дочь — происхождением, было разбито неосторожными словами, и в этом Руги могла винить только себя. Когда через секунду чья-то рука легла на плечо и потянула вверх, баронесса даже не попыталась сопротивляться, только продолжала плакать и умолять оставить ее в покое.

Сурат на руках донес Руги до ее комнаты, уложил на кровать и прикрыл дверь снаружи. Зная нрав барона, можно было сказать, что тот был почти нежен, лицо женщины особо не пострадало.

Возвращаясь в казарму, он столкнулся и с адъютантом: тот сидел у внешнего колодца, промывая заплывший глаз.

— Тебя-то за что? — удивился десятник.

— За то, что много умничал, — вздохнул парень.

— Понятно, — Сурат немного помолчал, но решал, что все же лучше высказать благодарность вслух. — Спасибо, что заступился за Руги.

— А, — отмахнулся адъютант. — Поздно я влез. Боюсь, наронт ему за такое отношение к невесте руки-то переломает.

— Хорошо бы, — едва слышно прошептал Сурат, и они обменялись понимающими улыбками.

Проснувшись, Руги долго лежала, не двигаясь, бесцельно глядя в потолок. Встав, она первым делом убедилась, что кроватка дочери и ее вещи пропали из комнаты. Выходить она пока не решалась, не зная, чего ждать теперь от отца, иначе первым делом принялась бы искать Видису во дворе.

— Миледи? Вы тут? Вы еще спите? — раздался за дверью знакомый голос, и баронесса подобралась.

— Нет, Итар, заходи, — она села на кровать, спиной к двери, чтобы капитан не мог видеть ее плачевное состояние.

— Миледи, ваш отец просил передать, что подготовил вам новые апартаменты. Он... кхм... просил меня передать вам, что крайне сожалеет, что вчера напился и безобразно себя вел. Барон просит у вас прощения. Детали изложены в письме, которое он оставил в ваших новых комнатах.

Против воли, Руги судорожно вздохнула, чувствуя, как волна ярости поднимается внутри, и подступает к горлу вместе со слезами, навернувшимися на глазах.

— Передай ему, чтобы вернул Видису. Больше мне ничего от него не надо.

Капитан замковой стражи нахмурился:

— Миледи, вы не должны так отвечать отцу, прошу вас! Я знаю барона больше тридцати лет, сейчас с ним лучше не препираться...

— Итар, уходите. Я хочу побыть одна.

Мужчина помялся, двинулся было назад, но замер в проеме и произнес:

— Руги, Боги видят, что я всегда помогал тебе и никогда не обманывал, поэтому, пожалуйста, послушай меня. Не надо сейчас закусывать удила, не то время. Дождись момента, когда выйдешь замуж, и делай, что хочешь, но сейчас — слушай отца. Старайся ему не перечить. Когда ты уедешь отсюда, уверен, у тебя получится заставить Дларта вернуть тебе дочь, с помощью мужа, или без оной. Но пока ты здесь — любое противопоставление его воле может закончиться плохо... Плохо для всех нас, — добавил капитан уже на улице.

Руги подтянула ноги на кровать и обхватила колени руками. Здравый смысл в словах Итара был, но сдаваться просто так было не в правилах баронессы. Она была такой упертой с самого детства, за что частенько получала не только от отца, но и от нянек, а бывало, и от братьев, и сдаться без боя просто не могла. С другой стороны, результат вчерашнего "боя" навевал мысли, что ничего хорошего из этого не получится, и лучше отступить, пока дают такую возможность.

Назло отцу, просидев еще битых два часа в комнате, Руги все-таки вышла к Итару, все это время ожидавшему снаружи.

— Великолепно выглядите, миледи! — ни капли не покривив душой, заметил капитан.

Время она действительно не теряла — толстый слой пудры и румян скрыл синяки и мелкие царапины на скулах, а яркая помада помогла придать слегка припухшим губам нормальный вид. Распущенные волосы не позволяют увидеть, что левое ухо буквально превратилось в синяк, а закрытое платье с длинными рукавами скрывает кровоподтеки и царапины на руках. Только возможность сохранить лицо заставила Руги все-таки покинуть свою комнату, ибо идти избитой по собственному замку она бы не смогла.

— Спасибо, Итар. Я почти рада, что ты дождался.

— Я бы ждал до тех пор, пока вы не вышли, миледи. Ваш отец предупредил, что мне нет смысла возвращаться без вас.

— Лучше называй его по имени. Он мне больше не отец.

— Руги, пожалуйста...

— Показывай новые комнаты, Итар, я больше не хочу слушать твои нотации. Если хочешь мне сказать что-то полезное — расскажи, куда дели Видису. Она в замке?

Капитан, угрюмо покачав головой, повел ее за собой. Новые комнаты были в донжоне, и баронессе это не понравилось — отец будет практически рядом. Так и оказалось — спальня барона оказалась ровно над ее комнатами. Никаких новых апартаментов не было — просто Руги вернулась в те комнаты, которые занимала до беременности, небольшая гостиная и еще меньшая спальня на третьем этаже. Здесь было прибрано, а у входа стояла горничная.

— Тебя зовут Далия? — припомнил Руги.

— Да, миледи, я одно время прислуживала вашему брату...

— Помню, помню... Я хочу принять ванну, займись этим. И принеси мои вещи из... капитан покажет, откуда. Как ванна будет готова, постучи в спальню. Потом можешь быть свободна.

— Хорошо, миледи, все будет готово через полчаса.

— Можешь не торопиться. Главное, чтобы вода была горячей.

— Да, миледи. Хорошо, миледи...

Руги зашла в спальню, закрыла дверь и калачиком свернулась на кровати. Мысли метались вокруг исчезновения дочери и последних слов отца.

* * *

После ванны баронесса принялась разбирать одежду, сваленную в кучу, но мысли раз за разом возвращались к вчерашним постыдным действиям. Нет, она не сомневалась, что попробуй она оказать сопротивление отцу, ничего путного из этого бы не вышло — пусть в голове так и вертятся захваты, которыми можно было остановить пощечины, приемы, позволяющие лежащему человеку перевести стоящего противника в партер, а самому оказать наверху, но воспользоваться она ими не могла. За три года возни с ребенком ушли навыки, пропала резкость и твердость движений, да и мышечная масса значительно уменьшилась, покрывшись жирком. Но ведь не это было главное. Главным было то, что Руги, когда отец ударил ее первый раз, даже не подумала о том, что надо ему ответить. Она оказалась морально не готова защитить себя. А ведь тогда, три года назад, Дларт не решился выкинуть беременную дочь из замка во многом из-за того, что Руги была вполне способна кинуться на отца и отходить так, что мало бы не показалось. Во всяком случае, так ей казалось.