Хроники Дебила. Свиток 4

. Хроники Дебила. Свиток 4.

Глава 1

Когда-нибудь, за все хорошее приходит расплата.

В последнее время..., да чего уж там говорить, — последние несколько лет, мне везло просто таки до неприличия. Так долго везло, и настолько неприлично, что я начал воспринимать это как некую норму.

Но Духи, Боги, или Судьба, — существа ревнивые, и весьма жестоко наказывают тех, кто осмеливается воспринимать их блага, как нечто само собой разумеющееся.

...Другие меня не понимали. ...Нет сочувствовали конечно, но за всеми их подбадриваниями и похлопываниями по плечу, читалось удивленное, — "Подумаешь! С кем не бывает...".

Вот разве только щенки..., ставшие к тому времени уже вполне здоровенными псами, были солидарны со мной. Но даже в их тоскливо смотрящих на меня глазах, читался неприкрытый упрек, — "Как же ты мог допустить такое?".

Ну еще и Осакат, не постеснялась высказать этот упрек мне прямо в глаза. — "Как же так Дебил? Ты же вон Мнау*гхо, дырку в голове сделал, и всех плохих духов оттуда выгнал, а потом обратно ее заделал, так что будто бы и не было ничего. Аиотеека вон своего ручного, от сильной раны излечил, да так, что тот, того самого Мнау*гхо, чуть не убил. ...А Тишку, жену свою, уберечь не смог? ...Что ж ты за человек-то такой?!".

...А вот такой вот я. — Одно слово, — мошенник и самозванец. Обнаглевший от безнаказанности дебил, вообразивший себя крутым шаманом. Доктор блин, недоделанный! Все знания почерпнул из просмотра медицинских сериалов. А все умения.... Да откуда им взяться, этим умениям? ПТУшник несчастный, горшечник, и то, — недоученный. А вообразил себя....

Да еще и эта дурочка. Даже словом мне не обмолвилась. После тяжелых родов, пару часиков отлежалась, раздуваясь от гордости и счастья покормила нашего вполне такого здоровенького малыша..., и чуть ли не сразу попыталась вскочить и бежать ужин готовить. — Как же, — это ведь ее долг первобытной жены! И даже не пискнула мне про боли, слабость и непрекращающееся кровотечение. ...Пока сознание не потеряла от слабости, и едва лицом в костер не рухнула.

А потом сутки метания в горячке, и смерть.

...Вот тут-то меня и накрыло. Конкретно. ...Я ведь ее иной раз и за человека-то не считал!

Нет, ну конечно за человека.... С овцой там, или черепашкой, я бы спать не стал. Но вот человеком, равным себе, признать ее не мог. — Дикарка-с ведь. Куда ей до меня? Всему из себя такому умному и талантливому.

Ну да, — чего уж там говорить? — Отнюдь не семи пядей во лбу, честно сказать, была женушка, и даже на фоне остальных дикарей особо умной не казалась.

...Зато удобная и покорная. — Как раз то что мне дураку самовлюбленному и надо. Чтобы бегали вокруг меня на цыпочках, глядели огромными от восхищения голубыми глазами, да пылинки сдували.

За все, уже почитай два года нашего "брака", и слова мне поперек не сказала. И даже то что я ее гордое дикарское имя Тинкш*итат, в собачью "Тишку" переделал, приняла с удивительной покорностью, словно так и надо было.

Зато всегда кормила вкусно, обстирывала, обшивала, и не на что никогда не жаловалась. ...Ну разве что иногда, — взглядом там испуганно-тоскливым, или понуро опущенной головой.

Но разве ж она ровня мне, — мега-продвинутому человеку аж 21 века? Умеющему считать до нескольких тысяч, (а то и до целого мильёна), читать-писать, и особенно врать.

...Вот-вот, — врать особенно, потому что в счете, и разных там точных науках, типо физики или химии, я прямо скажем, для жителя 21 века был откровенно слабоват. ...Второй десяток лет тут живу, а не пороха пока еще не изобрел, ни велосипеда.

Всех достижений, — отлил колокол.... Да и тот, по меркам не то что 21, но даже и века 15, — колокольчик, а не колокол, — да вон еще, — колесо "изобрел".

И хрен бы я чего изобрел-отлил, если бы не помощь местных специалистов, сумевших воплотить в каменно-бронзовом веке идеи, стыренные мной из века 21, да еще и самостоятельно доведших их до рабочего состояния.

Что там не говори, а прогрессор из меня, такой же как и медик. — Только здоровых лечить, либо за счет местных, свои идеи воплощать. А сам...., — ничтожество сплошное. ...Вот разве что врать умею хорошо. И продолжаю врать, даже сейчас. И не столько Осакат, сколько самому себе.

— Понимаешь сестренка. ...Так уж жизнь устроена. — Когда долго везет..., ну в смысле, — когда Духи сильно помогают, — рано или поздно, они за это плату потребовать могут....

— И ты с ними жизнью Тишки расплатился? — Аж задохнулась она от возмущения. — Это потому что Тишка тощая и некрасивая была? Завел себе толстую и решил что....

— Дура ты сестренка. — Оборвал я ее, сильно обидевшись за Тишку. — Она у меня очень красивая была. ...Просто вы пока такой красоты ценить еще не научились. ...А в другом мире такие как Тишка, первыми красавицами считаются.

— Ага! — Обличительно тыкнула в меня пальцем неугомонная Осакат, которая тоже видать сильно скорбела по подруге. И по привычке, вымещала эту скорбь на мне, обвиняя во всех грехах. — А мы-то все гадали, почему ты такую жену себе выбрал. А ты еще тогда знал, про расплату, и специально такую себе жену выбрал, которая в загробном мире шибко красивой покажется! А старуху эту свою толстую, для этого мира себе приберег!

— Будто меня спрашивал кто. — Продолжал я устало оправдываться, чисто по привычке. — Так уж получается, что Духи не спрашивают. Они либо дают..., не спрашивая. Либо так же, не спрашивая и не торгуясь, берут. ...Кого угодно могли забрать. — Ее, Лга*нхи, тебя, меня....

Нам в последнее время везло сильно. — И в Вал*аклаве у нас все получилось. И от аиотееков дважды отбились. И с Леокаем у нас все путем стало. ...Вот они плату и взяли.

...Помнишь, когда вы с Витьком только начинали у меня учиться, я вас о таком предупреждал, когда объяснял почему нельзя колдовством злоупотреблять?

...Память у нее была хорошая, и про такое мое предупреждения она помнила. Так что доводов возразить мне, она не нашла, а лишь только вскочила, плюнула, и повелительно бросив, — "Вели своей Этой, мне ребенка отдать", — убежала в стойбище.

А я так и остался сидеть на холме, и бессмысленно пялиться в пустую степь. — ...Пустая степь это хорошо. — Там нет людей, которым вечно от тебя что-то надо. Нет забот, которые на тебя все эти люди вываливают. — Благодать, — Ветер колышет траву, точно так же, как делал это год, два или тысячу лет назад. — А в этой траве, течет бесконечный круговорот жизни, — без нервотрепки, истерик, и мелких суетных проблем. — Рождаются, растут, приносят потомство и умирают разные там кузнечики, суслики, сурки и кролики....

Кажется я начинаю понимать тех соплеменников, что готовы в случае увечья или болезни уйти в степь, и умирать там в одиночестве. Тут действительно покой и благодать. Смотришь на эти холмы, эту траву и небо, и приобщаешься к вечности задолго до того, как успеешь навечно откинуть копыта. И твой переход из одного мира в другой, становится почти незаметным, ибо слишком ничтожен он и мелок, по сравнению с бесконечностью этой вечной Степи.

...Да, — конкретно меня накрыло, раз уж о Таком задумываться начал. А ведь это далеко не первая смерть что я тут видел. Даже собственными руками, уже больше двух десятков раз, пришлось обрывать жизни неизлечимо больных пациентов, среди которых были и мои хорошие приятели.

Или вон, — Лга*нхи, — дважды его с того света вытаскивал, а перед этим считай что и попрощаться успевал, настолько плох он был. А ведь даже сейчас, — когда у нас есть целое племя и семьи у каждого, — он наверное самый близкий мне тут человек. А что уж говорить про "раньше", когда на всем свете, только мы двое и были "люди", а весь остальной мир "не люди", был против нас?

А сколько смертей я видел на поле боя? И друзей и врагов. И даже собственная Смерть, уж как минимум раз, подходила ко мне почти вплотную. ...Вон, шрамы на груди и ребра под ними, до сих пор к перемене погоды ноют.

Да уж, — думал ко всему привык. — А вот Тишкина смерть меня подкосила. Будто от собственного тела кусок отрезали.... А ведь я ее особо-то и не замечал, загруженный решением очередных грандиозных задач. — Одно слово, — сволочь!

...Как-то все это несправедливо, неправильно, глупо. — В бою, — там понятно. — Там дерутся, — яростно, остервенело и беспощадно. Убиваешь ты, убивают тебя, и в состоянии дикого стресса, даже смерть друзей оставляет тебя равнодушным. А тут.... — Тишка была такая довольная, такая гордая собой, просто светилась от искреннего неподдельного Счастья. — Как же, — при ее-то внешности, да родила Самому Великому Шаману Дебилу сына! ....И вдруг все это оборвалось.

...А местные только руками разводят. — Ну что тут такого? — баба при родах померла. — Эка невидаль! На то они и бабы, — чтобы рожать, и помирать от этого. — Судьба у них такая! Мужики погибают на войне и на охоте, — потому как род кормить надо и защищать. А бабы мрут при родах, потому как это их забота, — рожать чтобы род не прервался не иссяк. — Это правильно. Это нормально.

Так чего же спрашивается кукситься и несколько дней подряд сидеть на холме за лагерем, из-за такой фигни? — Надо быстренько новую жену завести. ...Только нормальную, не тощую, узкобедрую и безгрудую уродину, какой та была, а солидную, толстую деваху с неохватной жопой и арбузными сиськами, которая детишек как из пушки будет выстреливать. Такую не то что родами, — такую и ломом убивать умаешься.

-...Дебил... — Каким-то неуверенными и испуганным голосом, окликнул меня из-за спины Витек. — Там эти, которые реку перегораживают, совета твоего спросить хотят.... Шаман Ундай говорит, что без тебя никак....

...Вот, еще одни потенциальные жертвы моей некомпетентности, готовы доверчиво лечь под нож гильотины, наивно поверив моим словам, что — "Все нормально будет, я тыщи раз так делал".

А я конечно делал. — В детстве, в песочнице играя. Я там много чего делал. И плотины, и замки, и целые города. ...В штанишки вон помню, как-то раз тоже наделал, игрой увлекшись. Только тогда пострадал от этого только один я. А теперь, если я в очередной раз обделаюсь, — куча народа пострадает. Ведь сейчас множество народа вместо того чтобы пищу себе на зиму запасать, под моим чутким руководством возятся в воде, играясь в песочек. А если вдруг облом?

— ...Так что им сказать-то Дебил? — Продолжал ныть за спиной Витек. — Сказать что ты с Духами говоришь, и чтоб тебя не беспокоили?

...Вот блин, — ученичёк. Только врать, у меня и научился. А полезного чего.... Ну да, — читать-писать теперь худо-бедно может. Считает, на уровне выпускника первого класса общеобразовательной школы. ...А может даже и второго. — Когда мы там таблицу умножения-то проходили? Ну и да, — лечить под моим чутким руководством намастрячился. Хотя тут конечно больше результатов дала постоянная практика, чем моя "наука".

С мелкими и средней тяжести болячками, теперь все только к нему и идут. И сдается мне, — что выздоровевших у него куда больше чем у меня. — Потому как он искренне верит в то что делает, а не прикидывается шаманом-лекарем.

...Вон с месяц назад наверное, засек его за анатомическим исследованием сурка. — Примотал сволочь такая, верещащую от ужаса и боли зверушку к бревнышку, и давай ее, с отрешенной мордой, на куски кромсать, пытаясь понять что и как там у него внутри работает, и насколько все это соответствует тому что я ему рассказывал. — Одно слово, — живодер. У меня бы на такое силы воли не хватило. — А ему видишь ли, — интересно!

...Да уж, что там и говорить. — Он настоящий, а я фальшивка!

— А может все-таки пойдешь, посмотришь? — Продолжал за моей спиной канючить Витек. Причем делал это как-то на одной ноте, и в заунывном ритме. Будто гипнотизировать пытался гаденыш. ...Это его Эуотоосик научил, хотя сам про гипноз только от своих учителей в этом ихнем Храме Икаоитииоо и слышал. Ну да я еще парочку советов добавил, извлеченных из пособия "Гипноз для чайников". ...Когда-то пытался овладеть, думал девок клеить поможет. — Хренушки. ...А у Витька, сволочи недоделанной, похоже начало получаться своих пациентов в трас вводить. Благо, как я заметил, народ тут довольно внушаемый.

. И теперь этот гавнюк, на мне, чуть ли не с младенчества помещенного в мир рекламы, ярких притягивающих этикеток и огней витрин, — силенки свои пробует, недоделок хренов!

Схватил лежащий рядом со мной булыжник, и не глядя, на голос, швырнул за спину. Ожидаемого звонкого гула от соударения с пустой головой не последовало. А также визгов и стонов. — Либо не попал, либо увернулся гаденыш. — Ну да зато можно было расслышать его спешно удаляющиеся шаги.

Сделать гадость — тоже радость, вроде как полегчало. ...Булыжников тут кстати много. То ли с гор скатываются, то ли каким-то ледником притащило. Мы, по большей части из этих булыжников плотину и строим. Вбиваем сначала в дно два ряда свай из железного дерева, потом к сваям крепим плетеные щиты из веток того же железного дерева, благо оно в воде почти не гниет. А между щитами сыпем эти самые булыжники, смешанные с глиной, землей и мелким щебнем.

...Пойти что ли и правда посмотреть что в мое отсутствие наши монстрики наворотили? А то ведь, без чуткого руководящего глаза, таких дров наломают, что потом замаешься переделывать. ...Тут ведь оказывается, даже мастер узоров Ундай, не представляет себе что такое прямая линия. Или две параллельные линии. Перпендикулярные.

...Нет, серьезно. — Не понимают они этого. Потому как практически и не видели никогда. — Ведь в природе идеально прямые линии отсутствуют, — это чисто умственная абстракция.

В природе все закругленно, завалено, загнуто. Даже идеально прямое копье, отнюдь не идеально, и обычно это никого особо не парит.

А тут я, начал вести строительство плотины с обоих берегов одновременно. А чтобы сошлось посередине, — долго и нудно "выцеливал" правильные ориентиры с помощью Витька, Ундая, Дилора,— ответственного наблюдателя от Улота, и банды Дрис*туна. Много тогда кой-кому пришлось повозиться в ледяной воде, размечая и вбивая сваи-вехи, в указанных мной местах.

...Что ни говори, а хорошее тогда было времечко. Веселое, беззаботное, полное трудового энтузиазма и желания вершить что-то новое. ...Не то что сейчас.

Речушка, над которой я решил поиздеваться, была сравнительно небольшая. — В среднем, где-то метров десять-пятнадцать в ширину, и от метра до пяти-шести, глубиной.

Текла она по довольно ровной местности, (почему я ее и выбрал), и особо сильным течением не отличалась. Так что самым трудным, было найти достаточно ровный участок берега, разлившись на который, речка образует заливные поля. Тут ведь мало затопить большое пространство водой. Надо чтобы эта вода, возвышалась не более чем на десять-пятнадцать сантиметров над землей. А поскольку подобных идеальных условий не существует, — их придется сооружать самим. И что там не говори, а работенка эта куда более трудоемкая, чем я полагал.

Я-то как обычно, думал, что стоить мне только перегородить речку, заставив воды разлиться достаточно широко, — и можно смело умывать руки. Ан хренушки! Как показали дальнейшие раздумья, и допросы Эуотоосика и Улоскат, — плотина это даже не половина, а дай бог пятая часть всей работы. — Самое главное и трудное, — подготовить поля, обеспечив одинаковый уровень подтопления, и регулировку воды, — чтобы после прошедших где-то в горах дождей, — все наши насаждения не смыло бы водой, или чтобы они не погибли в засуху.