Свободное странствие

Пролог

Иногда я задаю себе вопрос, почему? Каким образом именно меня, кицунэ, призвали тогда? Ведь им, этому клану воинов и защитников, больше подошли бы хранители из инугами или цуру, но ритуал выбрал меня...чему я очень и очень рад...

Где-то в прошлом..

Огромная пещера, расположенная на одном из утесов, омывающихся морем, была наполнена красным свечением. Зеленые змеи-лианы, обрамляющие вход словно занавеска, казались живыми.

— Господин, смотрите, — слегка шипящим голосом сказала одна из фигур, находящихся в пещере. Всего там стояло пять человек, одетых в темные балахоны, из-под которых выбивались красные пряди. Их лица были скрыты темными масками с изображением оскала, а черные провалы на месте глаз могли испугать до дрожи даже демона.

Яркая вспышка темно-красного огня, создавшая новые тени, заставила людей прикрыть глаза рукой, чтобы не ослепнуть.

— Кто вы, смертные? — зычный, раздраженный голос разнесся по огромной пещере, заставляя людей открыть глаза.

Огромный столб огня, пылающий черно-красным пламенем, заставил многих с недоумением смотреть на пентаграмму. Её линии слегка оплавились, а все "подношения", составляющие одну из основ призыва, сгорели, давая ЕМУ возможность выбраться из рисунка на полу.

— Я... я глава тех, кто живет на этом острове. Меня зовут Хаяко, Хаяко Узумаки, — с трудом произнося слова, проговорила одна из фигур.

Сняв маску и откинув капюшон, в круг света вышел высокий мужчина с ярко-красными волосами, напоминавшими свежую кровь. Его приятное лицо портил длинный уродливый шрам, тянущийся от левого глаза и до правой скулы.

— И чего же ты хочешь от меня? — голос, полный сарказма, ехидства и чего-то неуловимого, заставил всех вздрогнуть. Он словно бы говорил, что не по мне — спалю к чертям.

— Я хотел заключить союз. Нам нужен хранитель рода, и ты в этом качестве подходишь, — сказал Хаяко, со страхом, но без сомнения смотря на духа.

— Что?! Я? Да вы совсем оборзели, ничтожества?! Меня! Меня, одного из великих духов-защитников великой Аматэрасу, той, кто дает жизнь этому миру, сделать хранителем какого-то плешивого рода?! Да я вас за такое оскорбление УНИЧТОЖУ!

Столб пламени, вырвавшийся из пентаграммы, попытался пробиться вверх, но из-за скал он лишь расширялся, сжигая людей, стоящих возле пентаграммы.

— Прекрати, Курама! — женский голос, раздавшийся в пещере, был громче даже ревущего пламени. — По какому праву ты убиваешь этих людей? Ты считаешь себя лучше них?

— Госпожа, — склонился в поклоне огромный лис, имеющий девять хвостов. Его правое ухо было порвано, а морда была искривлена в оскале. Огромные глаза с продолговатыми зрачками были слегка затуманены от гнева. — Эти... эти... смертные! оскорбили ме...

— НЕТ! Они совершили ритуал единства, который и вызвал тебя, Курама. Ты мог отказаться, но вместо этого ты напал на них... — в голосе слышались осуждение и жалость. — Я лишаю тебя права появляться у моей беседки.

— Госпожа! Нет, подождите!! — испугавшись, Курама поднял голову, и тут же яркий солнечный свет ослепил его.

Спустя несколько часов, когда в пещеру спустился молодой человек невысокого роста, с такими же алыми, как у погибших, волосами, лис вновь пошевелился. Его глаза, как и глаза пришельца, горели подлинной ненавистью.

— Зови меня Кьюби, человек. Теперь, по велению своей госпожи, я вынужден быть защитником вашего клана и рода, до тех пор, пока последний из вас не умрет.

— Из-за тебя погибли мои родные, отец и мать, старшие братья с сестрой, и теперь ТЫ.. ЗАЩИТНИК?!(прим. не смеши мои подковы!) Думаешь, это искупит их смерть?!! — гневно заорал юноша, которому на вид было не больше тринадцати лет.

— Я ничего не предлагаю, человек. Я констатирую факты, — пожал плечами дух. — Если ты считаешь, что мне тут нравится находиться, то ты глубоко ошибаешься. Я привык к свободе, а не к заточению.

— Ладно.. что требуется от меня? — немного остыв, спросил юноша, подходя к огромному лису, который что-то внимательно высматривал под лапами. Лис лишь махнул головой и поскреб пол пещеры.

— Мне нужен дом, человек. Он должен сменяться каждые сто лет, так что позаботься об этом... И похорони своих родных. Их пепел развеялся, но ведь память должна остаться?

— Ты прав, они многое сделали для рода...

Я многого не помню. Меня, великого и сильнейшего защитника Госпожи, боялись, словно я был прислужником Сусаноо. Неужели, я, один из огненных духов, всегда бывших самыми благородными среди покровителей, настолько низко тогда пал. К сожалению, я не помню.. или может к счастью? Моя Госпожа всегда говорила, что я был не сдержан, но не до такой же степени? Или до такой? Ай, к черту философию!..

Мои отношения с Хикаро, ставшим главой клана, были очень сложными. Мы ненавидели друг друга, хотя и пытались это скрыть от простых людей, но были плохими актерами. Он ненавидел меня за то, что я убил его близких, а я... я сожалел о том, что не мог появиться возле подножия беседки своей Госпожи, не мог вновь обнять Исико. Но наша гордость, которая была присуща лишь таким гордецам, как мы, не позволяла нам поговорить по душам.

Спустя несколько лет, юноша ушел в свое путешествие, чтобы найти себе спутницу жизни, а я стал наблюдать за жизнью тех, кто обитал на острове.

Это были удивительные люди, они были так не похожи на тех, кого я встречал до этого, что я стал искренне желать им счастья и добра. Они никогда не завидовали друг другу, и даже когда Хикари ушел в свое странствие, никто не пытался захватить власть в селении, а тихо распределив свои обязанности по защите поселения, ожидали своего главу.

Сказать, что я был удивлен, значит промолчать... Такое я видел лишь у нас, когда место долго отсутствующего духа-защитника никто и никогда не пытался занять. Я даже попросил нескольких водных духов, чтобы они создали специальный источник, который бы помогал этому клану жить дольше... жить лучше..

Через пять лет после создания этого источника, вернулся Хикари, который привел с собой невесту. Это была красивая, темноволосая девушка, с зелеными глазами и милой, чуть смущенной улыбкой. Я был рад за паренька, но старался этого не показывать. Незачем ему было знать, что гордый и ужасный дух настолько размяк.... Но, все-таки, после его свадьбы и рождения ребенка, я очень часто сидел возле колыбельки будущего главы клана.

Те столетия, когда все жители небольшого островка жили вдали от мира, не вмешиваясь в политику, были самыми счастливыми в моей жизни. Но, как известно, счастье никогда не бывает долговечным. Спустя несколько лет после заключения союза со страной Огня, на наше селение напали... Их было много, очень много, а я никак не мог помочь своему хранителю, главе селения.

— Кьюби! Ты где? — позвал кицунэ невысокий человек с седой бородой, на которой было несколько прожженных дыр. Он ходил вокруг руин своего дома и искал фамильную реликвию — чашу в виде лисы, тело которой служило стойкой, а хвосты небольшим углублением, куда наливалось вино во время праздников.

— Вот он, держите его! — раздался крик нескольких шиноби с протекторами Ивы и Кумо.

— Грррр, да как вы смеете! — а это был мощный рык Кьюби, который появился за спиной развернувшегося главы селения. — Буйство пламени, танец тысячи лисиц!

После того, как Девятихвостый скрутил несколько своих хвостов и ударил ими по земле возле вражеских шиноби, которые хотели атаковать Ёдзена Узумаки, появились несколько небольших язычков огня. Тихий писк, шедший от огоньков, изменил свою тональность, и вот уже маленькие лисы набросились на стоящих перед ними противников.

Сначала никто из шиноби не принимал малышей всерьез, но когда один из людей загорелся, из-за кружащих вокруг него огоньков, то все судорожно стали создавать защитные техники.

— Кьюби, клан уничтожен, как и поселение. В этом мире осталась только одна Узумаки — Кушина, которая сейчас живет в Конохе.

— Нет, есть еще ты! — тут же запротестовал биджу, который с удовольствием смотрел за горящими людьми, которые распространяли сладковатый запах жаренного мяса.

— Нет, меня уже давно нету, еще с момента первого штурма. Мой сын погиб, так что....

— НЕТ! Ёдзин, не надо! Мы отомстим, я заставлю их заплатить!

— Кьюби, вселись в меня, пусть они заплатят за все!

— Но...

— Это приказ, хранитель! Помоги... пожалуйста.

— Как скажешь, Ёдзен. Твое слово — закон, так было и так есть, — сказал лис, втягиваясь рыже-алым дымом в уши, глаза, нос и рот главы Узушио.

— СМЕРТНЫЕ, ВЫ ЗАПЛАТИТЕ ЗА ТО, ЧТО СДЕЛАЛИ! — громовой голос мужчины раздался над руинами селения, и яркая вспышка огня осветила одинокую фигуру в небе. — ПУТЬ МЕСТИ, ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ!

Тело Узумаки стало меняться, приобретая дополнительные руки, которые заканчивались лезвиями. Прорывая кожу, лицо удлинялось, а одежда стала трескаться, показывая огромную мышечную массу, которая вырывалась на свободу.

Прыгнув в сторону первой группы шиноби, одержимый порвал одного из них и всадил клинки в тело его товарища. Третий носитель протектора хотел было сбежать, но два клинка вышли из его груди...

— Райтон, Райсо Гекишин — раздался спокойный голос, который прервал череду убийств. — Не знаю, кто ты, но ты умрешь от моей руки, не будь я Третьим Райкаге.

— Хэх, а вот и первый цыпленок, — пробормотал Ёдзен про себя и атаковал противника. Его удары сыпались со всех сторон, заставляя Каге уклоняться от них и стараться не попасть на клинки, проносящиеся возле его тела в считанных миллиметрах.

Увернувшись от очередного удара одержимого, Райкаге попытался вновь атаковать противника, но тяжелый удар, который оторвал ему руку, заставил Райкаге отступить.

— Суйтон, Суикодан но Дзюцу — огромная акула атаковала Ёдзена в спину, отрывая мстящего от его жертвы. Позади него стояли двое низкорослых Каге.

— А вот еще одни жертвы, занятно. Катон, Пламя мести, тьма души!

Огромный столб пламени, который задел всех шиноби, находящихся на небольшом островке, где располагалось Узушио, был ужасен. Черное пламя мести, родившееся из души последнего Узумаки, было прекрасно. У жертв не было ожогов, они не умирали и не получали травм телесных, но в тоже время все они получили кое-что гораздо хуже — они получали частички мрака, которые потом прорастут и очень сильно навредят их родным селениям.

"Твоя месть свершилась, Ёдзен. Ты погиб, отомстив всем им. А моя работа продолжается" — подумал Курама, скрываясь в огненном столбе. Он летел к Кушине, к той девочке, которая в очень юном возрасте приняла его искру и ушла из селения.

Те года, когда Кушина училась в Академии, я помню смутно. Многие её боялись, некоторые ненавидели, но на их фоне выделялся один единственный парень — Минато Намикадзе, юный гений, который вечно получал от моей маленькой хранительницы на орехи. Мне было приятно наблюдать за развитием их отношений, и я невольно ловил себя на мысли, что они так похожи на нас с Исико.

Она тоже была совершенством, но другим. Холодная, недоступная и далекая. Старалась всегда от нас отгородиться, хотя в командной работе никогда этого не показывала. Казалось, в битве она была другой, живой что ли... Но я раскусил её маску, понял, почему она была такой, и стал ей помогать. Стал смешить её, втравливать в неприличные ситуации и старался расколоть тот лед отчуждения, который появился из-за её силы, силы повелительницы иллюзий и холода. И мне это удалось, я стал её парнем... её будущим супругом....

Спустя несколько лет после окончания Академии, Кушина вышла замуж за того самого блондина, с чудной улыбкой и смешной внешностью. Его волосы, напоминавшие непослушный ежик, были столь комичны, что я очень часто смеялся над ним, за что всегда получал по носу от обиженной и смущенной Кушины.

Это время продлилось еще меньше, нежели те счастливые года в Узушио. Тот день, когда Кушина рожала, запомнился мне плохо. Я лишь переживал за неё и маленького мальчика, который должен был появится на свет из утробы своей матери. Но тот тип в маске и тэнгу, овладевший его разумом...

— Отойди от джинчурики, — сказал мужчина, смотря на Четвертого Хокаге. Тот никак не мог поверить, что сюда, в засекреченное убежище АНБУ, смог проникнуть неизвестный. Все бойцы и врачи были убиты. Лишь четыре живых существа находились тут: семья Минато и неизвестный тип в маске.

Скрипя зубами от бешенства, Минато все же отошел от своей жены. Увидел, что носитель прикрытия для лица, провел ладонью над головой Кушины, и в тот же миг из её рта вырвался дикий крик, который заставил нападавшего выпустить из рук младенца и отшатнутся от женщины. Усмехнувшись подхватившему ребенка Минато, он исчез, оставляя ничего не понимающего отца и мужа, смотреть как его жена становиться монстром. Обрастает шерстью, меняет форму лица на звериную и выращивает клыки.

— УБЬЮ!!! — рык Узумаки пугает даже Хокаге, который хотел было успокоить свою супругу, но не смог. Попытка провалилась, а взгляд женщины, наполненный бешенством, заставил блондина понять, что ему ничего не светит.

— Аватар Огня, Великий Огненный Лис! — рык женщины разнесся над селением, и возле стен Конохи появилась огненная копия Девятихвостого, начавшая крушить все вокруг.

— Нет! Дорогая, прекрати! — попытался воззвать к жене Хокаге, но та уже не слушала и напала на него, стараясь уничтожить не только мужчину, но и ребенка.

Множество бойцов АНБУ и практически все шиноби старались остановить бушующего огненного монстра, разрушающего селение, но ни у кого не получилось. Вся проблема была как раз в том, что огонь, распространившийся по домам, собирался в небольших лисов, которые тоже присоединялись к кровавому пиршеству смерти.

Удар сверху, блок, удар снизу.

Минато старается не пропустить ничего, что может навредить, защищая не только свою жизнь, но и жизнь своего сына, которого не узнает собственная мать. Удары сыпались один за другим, не переставая. Когда Минато появился недалеко от ворот Конохи, он был в ужасе. Огромный огненный лис, который должен был удерживаться Кушиной, громил его селение. Из-за этого резкий удар в печень был сюрпризом, и далеко не приятным .

— КСО! Кушина... — вздохнул блондин. Резко тряхнув головой, мужчина сложил несколько печатей. — Шинигами, забери мою душу, забери мои силы, но дай этому селению жить... дай моей жене стать прежней.

— Резкий выдох и Минато, приседая, укладывает маленького мальчика на землю. Позади него появляется фигура Предвечной, которая тут же направляет множество лент в сторону огненного монстра и юной женщины.

— Минато?... Но, я думала...НЕТ!! — дикий крик красноволосой женщины, понявшей свою ошибку, разносится над окрестностями. — Минато, остановись, Кью не виноват!

— Прости, солнце, но я не могу....

— Шинигами! Возьми тогда и меня, Кьюби должен выжить и защитить моего сына, — складывая печати, произносит Кушина.

Огненный лис рассыпался множеством горящих мотыльков, и облако полетело в сторону двух шиноби, отдавших души для исправления ошибок своих вторых половинок.