В дерево передо мной врезается арбалетный болт, а я, не сбавляя скорости, перепрыгиваю знакомые кусты с колючками и что есть скорости несусь глубже в лес. Все верно — подальше от деревушке — домой, в родную берлогу.
-Лоотор! Лоотор! — за спиной орет стрелок и еще несколько болтов врезаются в деревья, в опасной близости.
-Чтож вы так разозлились-то? Ну подумаешь пару кур украл! У вас еще много осталось! — петляю между деревьями, осталось совсем чуть-чуть, а там речка, которая меня донесет до безопасных мест. Ну как безопасных, за берлогу в лесу пришлось подраться с медведем, но это мелочи — зато его на долго хватило.
-Фаррат лоотор! — голоса уже еле слышны — почти оторвался, в последнее время эти стражи совсем озверели — на бедного меня уже с арбалетами охотятся, да и ладно бы один-два стражника было, так нет — в мелкой деревушке каждый второй с детства либо с арбалетом, либо с луком бегает.
Наконец-то выбегаю к быстрой, но не очень глубокой речке, и с ходу ныряю в нее — теперь десять минут по течению и я дома. На то, чтобы сменить нижние лапы со звериных, на хвост у меня уходит всего пару минут — опыт не пропьешь. Ах да, забыл представиться — я "не пойми что, но без бантов". Именно так. Пара месяцев назад я был вполне обычным человеком, жил себе в лесочке, работал егерем. До того, как уйти на покой, успел немного поработать "охотником за головами", ну и когда почувствовал, что пора сматывать удочки, залег на дно. Новые документы, новое имя — новая жизнь. Пока я прятался, началась очередная война, на этот раз открытая и совсем не "холодная", но меня это мало касалось — патриотизмом не болел, еще с тех пор, как отслужил в горячей точке, не пойми за что воюя. Позже-то я узнал "за что" — таким не хитрым способом наши горячо любимые чинуши отмыли большие средства, да и новый финансовый канал открыли. Для помощи ветеранам и мирным гражданам, пострадавшим от войны — мне даже значок выдали, медалькой назвали.
После службы как-то у меня не сложилась мирная жизнь — хотелось денег, много и сразу, вот и подсказали "знакомые", куда обратиться. Стал курьером — доставлял посылки из точки "а" в точку "б", не задавая вопросов и не совал свой нос куда не надо. Потом подрос в сложной иерархии и стал заниматься сопровождением особо важных гостей, куда скажут, туда и сопровождал, не спрашивая мнения гостя. Потом дослужился до охотника за головами, но когда понял, что еще чуть-чуть и мне в качестве оплаты за услуги выделят местечко на кладбище, подстроил свою скоропостижную кончину. Нашел похожего на меня человека, позаботился о зубах и подкупил патологоанатома, потом взрыв в машине и заключение о смерти, небольшой домик в глуши, и много небольших счетов в надежных банках — можно сказать только жить начал.
На войну я плевал и бежать записываться добровольцем я не спешил, как и большая часть всех тех, кто хотел дожить до старости. Но у судьбы было свое мнение на этот счет — рядом с моим домиком нашлась ракетная шахта, которой около пятидесяти лет и даже если там что-то есть, то летать оно точно уже давно не может, но упавшей в паре десятков от меня ракете это было как-то безразлично.
Проснулся я с огромным трудом, посреди каких-то непонятных руин, на вид очень уж старых. Голова раскалывалась, есть хотелось так, что я был готов кинуться на любую живность, ну или корешков погрызть — лишь бы пузо набить. Немного полежал и, окончательно собравшись с силами, резко перешел в положение "сидя". Это и стало соей первой ошибкой — в себя пришлось приходить с таким же трудом, но на этот раз я был уже на другой полянке, лесной, в луже крови и в обнимку с какой-то растерзанной тушей.
Эх, было время. Хотя чего это я? Есть не хотелось — организм подсказывал, что я только что плотно покушал. Но тогда мне в это верить очень уж не хотелось. Когда я приходил в себя, облик у меня был человеческий, даже такой же, как и до гибели, только с одеждой было туго — ее не было совсем. Равно как и всего остального, но было тело, очень уж странное тело. Когда добрался до воды, тогда я все списал на удачу и свои внезапно обострившиеся навыки выживания в дикой природе, долго отмывался. Тогда-то и случилось первое изменение — вода не водопроводная и "горячей" не добавить, так что вполне естественно, что я замерз. В ответ на это, мое тело покралось мехом.
Дальше было много чего, о чем говорить не очень хочется — кричал, ругался, в общем паниковал, а когда мех "врос обратно", так я и вовсе решил, что крыша едет. Так меня накрыло во второй раз — я опять провалился в спасительное забвение. В себя пришел уже посреди широкой наезженной дороги, обычной сельской дороги. Вроде бы — повезло, так можно до людей добраться, но вот звериное чутье мне говорило, что рано мне пока к местным соваться.
Всего через пару дней моего такого существования, понял — это не дурной сон и даже не галлюцинация. Но это было меньшее из зол — прошлые воспоминания были в каком-то тумане, причем настолько, что я даже имени своего не смог вспомнить. Так я облюбовал местный лесок и начал знакомство с новым местом жительства. Звери отличались от привычных сильно — от внешнего вида и окраса, до повадков, но тело помнило почти всех и я все чаще поддавался инстинктам во время охоты. Так и смог вывести простую зависимость — если я голоден, то зверь перехватывает контроль. Но в целом я мог собой управлять, даже какую-то одежду сделал из шкур местных волков — но без дубильных веществ и должной обработки она быстро загнила.
Стараясь вспомнить что же я такое, нашел и первую особенность — я мог усваивать навыки и умения поглощенных мной существ. Знания я не получал, а вот как отрастить себе зубки получше и одним прыжком до горла достать — узнал, сожрав волков. В голове стоял сплошной туман — я точно знал, что есть такая вещь, как разум. И мне очень хотелось верить, что я им обладаю, но доказать это было проблемно — по всем повадкам я больше походил на какое-то чудовище. Опять же, что такое чудовище, я представлял с трудом — знал только, что это что-то страшное и опасное, так что под описание подходил полностью.
Первые воспоминания пришли только после недели моего пребывания в этом теле — воспоминания о школе. Точнее сразу три никак не связанных между собой воспоминания: учитель и три мелких сорванца, включая меня, под открытым небом познающие премудрости арифметики. Небольшой тренировочный зал с манекеном и я, дитя раба, отрабатывающий на этом манекене простейшие удары гладиусом. И в добивание — просторный класс, парты, доска, учитель, пытающийся донести до толпы в двадцать с лишним молодых и скучающих подростков основы устройства общества. Расплатой за столь грубое копание в памяти стала острая боль, буквально сводящая с ума, и спасительный сон.
-Э, рыбак, моя река — иди отсюда! — выныриваю из речки, заметив на берегу старика-рыбака, он зачастил в последнее время, каждый день сидит в опасной близости от моей берлоги.
-Лоотор! — старик вскакивает и, с завидной для таких лет прытью, убегает.
-Сам такой! — кричу ему в след, правда с пастью, измененной для подводной охоты выходит нечто среднее между рыком и бульканьем. "Лоотор" — так меня тут прозвали, во всяком случае это все орут, когда я появляюсь в зоне видимости. У местных очень странный язык, с манерой тянуть гласные и проглатывать согласные. По общему устройству мирок напоминает средневековье, но слишком не правильное — тут можно найти и следы технического развития, в меня как-то раз на тракте из пистоля стреляли — больно, так и откровенной дремучести — совсем недавно с друидом встретился, так еле ноги унес — дедушка оказался колдуном и швырялся в меня всякой несъедобной гадостью. На мои уверения в том, что я как бы тоже часть природы, он не реагировал, но зато вполне явственно доказал, что магия в этом мире есть — я опаленную лапу потом два дня отращивал.
Самое главное мое достоинство — я почти бессмертный, правда от болевых ощущений меня это не спасало. За неполных три месяца, которые я тут провел меня несколько раз жгли магией, пару раз долбанули молнией, а сколько раз я выковыривал из себя всякие снаряды — уже и не считаю, людей пока не ел, но с каждой нашей встречей хочется все больше. Я и раньше-то собратьев не сильно любил, но раньше они хоть не сразу стреляли, да и поговорить с ними было можно. Опять же, время моего пребывания в этом мире было весьма условным — в первые дни я очень часто проигрывал зверю и терял над собой контроль.
Второй особенностью было то, что я мог отрастить почти все, что захочу. Когти, рога, копыта — готовый демон, ну или черт, кому что ближе. Придумывать что-то самому было очень сложно — тут приходилось просчитывать все чуть-ли не на молекулярном уровне, я вот просто сожрать и скопировать — пожалуйста. На такие метаморфозы уходили силы — так что кушать мне хотелось часто и много, но чем чаще я принимал одни и те же образы, тем меньше сил и времени это требовало. К тому же можно было экономить, если изменения не столь значительные — вырастить новое сердце было в разы тяжелее, чем перепонки или срастить ноги в хвост.
Из воспоминаний у меня пока набралось не так много — я знал и частично помнил, что я неплохой воин и умею драться, преимущественно коротким оружием, но в ход шло все подряд — от серпа и кнута, до экзотического оружия, которое я с трудом припоминал, но был уверен, что смогу им пользоваться. Помимо этого, я неплохо разбирался в химии, или это все же алхимия? Не столь важно — я мог сварить себе что-то из травок и даже примерно понимал, как происходят реакции. Ну и знал, что я хорошо умею прятаться, взламывать замки, почти бесшумно передвигаться и неплохо стравляюсь с такого рода задачами — вот только проникновение в курятник показало, что навыки надо все же разрабатывать, да и адаптированы они были явно не под этот мир — сигнализации и патрулей тут не было, зато были арбалетчики и злые собаки. Точнее это я их назвал собаками — полтора метра в холке, массивные в груди, с очень сильными передними лапами и слишком мелкими, для такой махины, задними, ну и в завершении — ужасная морда. По моим прикидкам, такая псина мне руку, или все же лапу, если и не перекусит на раз, то повредит очень сильно. Спасало то, что я был в разы быстрее.
Последняя пока что найденная мной особенность — если я поглощал кого-то, кто был в чем-то лучше меня, то и мои показатели росли. Съел быка — стал сильнее, ну или корову. Есть полностью не нужно было, в разных частях содержалось разное количество "данных", ну или "сил", да хоть питательных веществ — сути это не меняло. Чтобы лучше усваивались навыки — кушать нужно было мозг, равно как и инстинкты. Тоже самое и с реакцией, с ней мне очень помогли змеи — большей реакции я пока не у кого не наблюдал, но поиски не прекращал. Сердце, печень и прочее — что-то точно усиливали, но что — я не понимал. Зверь очень бушевал, если я не хотел есть внутренние органы, а за сердце мог и пободаться. Больше всего, на мой взгляд, пользы приносили кости и мышцы — это укрепляло меня, делало сильнее и быстрее. Ну и кости мне сломать было тяжелее, если я недавно чем-то похожим перекусил.
Вот такая вот зверушка — прошу любить и жаловать. Из моего пока не хитрого арсенала я мог похвастать несколькими типами лап, в основном от лесной живности, когтями, зубами, жабрами да хвостом — рыба тоже очень хорошо подходила под определение еды. Ах, совсем забыл — пол у меня определить было невозможно, никаких органов изначально у меня не было, это уже потом я их отрастил. Так что назвать свое новое тело живым — язык не поворачивался. Основная функция любого живого существа — воспроизведение потомства, а мое тело такой функцией не обладало, опыты я конечно не ставил, но единственным естественным отверстием оказался рот. Собственно, естественные нужды меня тоже не касались — еда усваивалась полностью и в лучшем случае выходила с потом, который использовался для естественного охлаждения. Не исключал я и варианта с делением, ну или почкованием, вот только с момента своего прибытия в этот мир я уже успел съесть столько всего, что в весе прибавил, причем не плохо так — сейчас я весил не меньше килограмм трехсот, нормально взвеситься я не мог, не весов не было, не понять сколько весят камни не было возможности. Знал лишь, что это не поднять, это тяжело, а это можно кинуть — животное.
Выбираюсь на берег, минута уходит на разделение хвоста — процедура не болезненная, но больно мерзкая внешне. Хвост рвется пополам, кости быстро перестраиваются под лапы и уже на них нарастают мышцы, сухожилия и прочее. В первый раз, когда я это увидел — зарекся больше такого не делать. Но ничего — привык, да и к боли как-то совсем странно стал относиться — чем больше меня били, тем меньше я ее чувствовал. Нет, от болта в позвоночник больно будет, но серьезных повреждений один болт мне не сделает, да и терпимо — в первый раз было больнее, особенно когда мне чертов друид лапу по локоть сжег.
По-хозяйски прохожу по лесу к своей берлоге — местная живность на меня реагировала слабо, только если я голодный куда-то разбегалась, а в остальное время даже не пугались. Опять же, лишнее доказательство того, что я живу в теле какого-то зверя, хоть и очень странного. Рядом с берлогой я свалил пару деревьев, создав небольшую полянку, сюда даже солнце иногда попадало, да и посидеть на пеньках можно. Не то, чтобы мне сильно это требовалось — я и на земле могу посидеть, да и полежать — мех позволяет, но как-то хотелось походить на разумное существо.
С полом я решил пока не заморачиваться, но относил себя сам к самцам, ну или мужчинам — кому что ближе. Необходимости в собеседнике или партнере я не испытывал — как-то не до этого, да и гормоны в голову не били. Больше волновали самые простые проблемы — где я, кто я, нафига я здесь, и что мне делать. Желания вживаться в новый мир не было, но меня никто не спрашивал — возможности вернуться я не видел. Да и куда возвращаться я не представлял, тем более зачем и что я буду делать в абстрактном "там". Чем больше я узнавал себя, тем больше вопросов у меня возникало — но задать их было особо некому, а самому с собой говорить уже порядком надоело.
Улавливаю незнакомый запах — такого я еще не встречал, да и он как-то слишком близко и неожиданно появился. Тут же настораживаюсь, отслеживаю его источник — он недалеко, буквально в тридцати метрах, прячется за деревом.
-Кто там — покажись, а то сам пойду проверять. — понятное дело, что меня не поймут, но все же предупредить нужно — вроде как порычал, перед атакой.
-Хо-хо, уже учуял, хорошее обоняние. — из-за дерева выходит человекоподобное существо, но в тоже время напоминающее дерево: вместо растительности — мох, на голове ветки и листья, от локтя руки переходят в крепкие ветви, кожа с зеленоватым оттенком.
-Местный? — ляпнул скорее ради того, чтобы хоть что-то сказать — первый с кем я могу говорить! Сказать, что я удивился — значит скромно промолчать.
-Ага, дух-хранитель леса. А ты кто? Да и долго ты намерен в моем лесу жить, а то зверей то ты ешь, а пользы от тебя никакой. — гость подошел ближе и с неодобрением поглядел на пеньки — Еще и деревья губишь.
-Кто я — сам хотел спросить, но видимо не по адресу. А как долго я тут планировал оставаться... сам не знаю — куда идти-то? Я тут неподалеку очнулся, вот и перебрался туда, где еда есть. Что я такое — не знаю. А пользу... хм... есть хочешь? Я курицу... кх... поймал. Но сам пока сыт. — местные домашние птицы были раза в три больше наших куриц, да и больше походили на очень отожравшихся индюшек, но я не вдавался в подробности. Поднимаю за шею одну из трофейных птиц и протягиваю гостю.
-Ты ее на пень положи и в жертву принеси — а так мне есть не нужно, я же дух. Ты не ответил, долго ты собираешься тут гостить? Если да — то, как и любой лесной житель, ты должен приносить пользу лесу. А пока от тебя одни проблемы. — человек-дерево скрестил руки на груди.
-Я откуда знаю? Пока место повкуснее не найду, а голодать — это плохо. Я — молодой, растущий организм. Значит мне нужно кушать много. Пользу лесу я приношу, не надо клеветать — я самых глупых и слабых животных убиваю, чтобы здоровым и смышленым жилось свободней. — встаю с пня и кладу на него половину своей добычи, одну птицу — Жертвую. Ну или приношу в жертву. Как это вообще делать надо? Только ты ее забери, а то вонять начнет. Могу еще в жертву принести все то, что я не доел — тут яма недалеко.
-Знаю, как и про то, сколько ты молодых и здоровых зверей побил. Слушай, ты ведь не лесной? Так иди туда, где тебе место, чего тут-то тебе делать? — зверь внутри подсказывал, что противник мне не по зубам, да и желания проверять не было.
-Если бы я знал где мое место — ушел бы. Ты — первый, с кем я могу общаться. Кстати, как так получается? — примирительно вскидываю перед собой лапы, здоровенные когтистые лапы, под кожей перекатываются раздутые мышцы, да и выглядит это скорее не как знак примирения, а как подготовка к атаке.
Дух понял все не правильно — надо было мне что-то более мирное сделать. Меня опутывают корни деревьев, пробившиеся в мгновение ока из-под земли.
-Эй, погоди, я не хотел нападать, напротив — показывал, что руки без оружия и я настроен мирно. Ты — босс, я понял. Не тупой, дурить не буду. Но сам подумай — куда мне идти? Давай ты хотя бы на пару вопросов ответишь? Да и ты тут про пользу говорил? Что я-то могу сделать? Задрать кого? Ну дерево свалил — давай два вместо этого посажу, идет? — вроде корни и не толстые, а пошевелиться я не мог, да и ощущения от прорастающих сквозь кожу корней — не самые приятные.
-Ты сам — оружие. Ладно — задавай свои вопросы, а я пока подумаю — что ты можешь сделать, дабы заслужить право остаться здесь. — корни начали отпускать, а на меня накатила такая слабость, что я рухнул на землю и вставать не собирался.
-Яд? — едва ворочая язык выдавливаю всего одно короткое слово.
-Нет, просто последствия от простейшего проявления силы хранителя. Скоро будет полегче, но и особо прытким пока не станешь — поспишь денек, может полегчает. — хозяин леса пожал плечами и с интересом начал меня разглядывать — А ты ведь не живое существо. Ты и правда оружие — в тебе есть магия, древняя и злая, но что-то в ней не так. Как бы объяснить, чтобы ты понял...
-Я не всегда был таким. Я, во всяком случае та часть меня, с которой ты сейчас говоришь, жила в другом месте, но я его почти не помню. Есть и другие части, которые живут в этом теле, но я пока общался только со Зверем. Ну как общался — чувствовал. — может этот могучий пень мне что дельное подскажет?
-Интересно. Ты не голем, не химера и не магическое существо, но в тоже время в тебе по куску от каждого из этих созданий. Что же ты? Может мне тебя разобрать и изучить? — для лесного жителя, он больно любознателен.
-Не надо, как же ценность жизни и все такое? Я живым полезней буду, давай я лесорубов распугаю? — вот не люблю я торговаться, когда от меня ничего не нужно, а мне жизнь свою выиграть надо.
-Лесорубов? Так в мой лес никто и не суется. Это место — мой храм. Тут могут безнаказанно ходить лишь те, кому я разрешаю. Я — один из духов, что правят на этом острове, все живое подчинено тем законам, которые мы диктуем. Так было и так будет — это наш остров и наш мир. Пользы от тебя и правда никакой — мне не нужен зверь, да еще и такой прожорливый. Но ты вызвал во мне интерес, таких как ты я не встречал. Я придумал, что ты должен сделать — как проснешься, ты отправишься в глубь острова и встретишься с нашим старшим. Он и примет решение на твой счет, а пока будешь носить это — на мою грудь что-то упало, но я уже не мог разглядеть — глаза закрывались и меня клонило в сон — Спи!
