Безумие хорошей компанией

Безумие хорошей компанией.

Пролог. Возвращение с опозданием.

"Государственные авиалинии Силенсии приветствуют Вас. Внимание! Самолет международного рейса Нью-Йорк — Хеартен заходит на посадку. Встречающие, проследуйте в зону ожидания к терминалу [два]. Авиалинии Силенсии желают вам хорошего времени суток"

Разнесся по помещениям столичного аэропорта приятный женский голос, через несколько мгновений тишины сменившийся негромкой, создающей фон чередой переливов инструментальной музыки. В общей зоне ожидания было, по вечернему времени, малолюдно, поэтому гул голосов не заглушал бесконечно тягучую мелодию, незаметно становясь ее необычным аккомпанементом.

Правда мало кто обращал свое внимание на фоновую музыку. Большинство посетителей аэропорта отвлекалось от интересных бесед или собственных мыслей лишь когда проходило очередное важное оповещение. Вот девушка оператор объявляет о начале посадки на чартерный рейс на Американском направлении, после чего в зале ожидания начинается суета, во время которой большая часть людей подхватывается и спешно уходит к указанному терминалу. И вот в огромном зале ожидания уже остается менее двух десятков человек, видимо дожидающихся нескорого рейса в Ванкувер или дальнего перелета в Берлин.

Но безлюдным помещение остается не долго. Проходит всего несколько минут, как со стороны второго терминала, вперемешку с встречающими, прилетевшие из Нью-Йорка пассажиры. Подавляющее большинство, не задерживаясь, двигалось на выход из Аэропорта, надеясь поскорее найти свой автобус или такси. Немногие люди останавливались, чтобы размять затекшие после долгого перелета мышцы и лишь одна женщина, игнорируя указатели, направилась прямиком в зону ожидания.

Явно дорогой деловой костюм, строгая и не менее дорогая сумочка, подчеркивающая ее деловой образ и стремительный шаг полностью уверенного в себе человека. Эту бизнес леди с приятной глазу фигурой, наверное, даже можно было принять за молодую девушку, если бы рано появившиеся морщинки на лбу и по краям губ не испортили общей картины ее прекрасного образа. Но даже с этим мелким изъяном она все равно выглядела куда моложе своего, только-только начавшегося, пятого десятка лет. Ей можно было дать от силы тридцать два года и эта красота вселяла в женщину еще большую уверенность. Уверенность которой женщине все равно не хватило.

Когда бизнес леди встретилась взглядом с до боли знакомым человеком, она невольно сбилась с шага, обеспокоенно замедлилась на пару мгновений... а потом, отбросила все сомнения и резко сорвалась на бег. Дробный перестук каблуков, короткий вскрик "Мама" и вот уже красавица влетает в распахнутые объятия грузной и уже давно не молодой женщины. Судя по количеству теплых слов с обеих сторон и радостным слезам, безжалостно размазавшим туш, женщины и правда были рады этой встрече. Восторг, взаимные комплементы, искренние заверения и описания того как они друг по другу успели соскучиться, грозили вылиться в затяжной обмен накопившимися за долгие годы разлуки сплетнями. Они совсем позабыли о времени и могли застрять в аэропорту, наверное, на целый час, но...

Вернувшаяся из Америки женщина буквально подавилась словами, когда ее взгляд соскользнул с собеседницы и краем сознания зацепился за еще одно, такое близкое сердцу и в то же время абсолютно незнакомое лицо. Болезненно худая и бледная, с неестественно прямой спиной, девочка лет шестнадцати на вид. Она сидела в ближайшем кресле зоны ожидания и ее неподвижный взгляд был направлен в пустоту перед собой.

Немолодая женщина, проследив за взглядом своей блудной дочери, наконец осознала причину случившейся заминки и сразу погрустнела, при этом едва удержав в себе несколько крепких слов. А затем, не став дожидаться неизбежных вопросов, направилась прямиком к девчонке, вынуждая дочь последовать за собой.

— Эй Ирони, чего сидишь? Уж выгляни ненадолго из своей раковины и хотя бы поздоровайся. Будь так добра — попросила женщина и в голосе ее, помимо легкого раздражения, чувствовалась огромная усталость и печаль — Я конечно понимаю что ты, как впрочем и я, не видела свою мамашу-кукушку почти одиннадцать лет, но это все равно не повод ее игнорировать. Давай, давай напрягись немного. Скажи хотя бы несколько слов.

Вставшая рядом красавица сначала подумала, что девочка так и не отреагирует на просьбу своей бабушки и уже было хотела озвучить несколько вертящихся на языке вопросов, но так и не успела. После долгой паузы взгляд Ирони неожиданно ожил и она несколько раз моргнула, фокусируя зрение. Осмотрев стоящих перед собой женщин, спустя несколько секунд девочка все же сосредоточила свое внимание на бизнес леди, а затем медленно подняла руку в приветственном жесте.

— Здравствуй мама — едва слышным и абсолютно безэмоциональным голосом произнесла она и сделав это ""сложное"" дело, вновь нырнула в глубины собственного разума, оставляя на поверхности лишь сильную рябь из недоумения и растерянности.

— Ты мне писала что все плохо... Но я даже не думала что настолько. Что с ней...? — все же не удержавшись, попыталась озвучить терзающие ее вопросы красавица, но ее мать коротким жестом остановила готовый сорваться с ее уст поток слов.

— Не здесь. Давай лучше дома все спокойно обсудим. Думаю мы найдем что друг другу рассказать, ведь столько лет не виделись — предложила своей блудной дочери бабушка и зацепившись разумом за какую-то мысль, уточнила — Надеюсь ты из своего Нью-Йорка к нам не на пару дней вырвалась?

— Дела вроде бы наконец-то наладились, да и заместителей я себе нашла хороших, так что пару-тройку месяцев они без меня спокойно должны протянуть. Планировала побыть дома до лета, но в принципе, могу задержаться здесь и до Июля.

— То есть, о том чтобы остаться тут жить ты даже не задумывалась? — с саркастической усмешкой уточнила у своей бизнес дочурки женщина и когда та попыталась что-то сказать в свое оправдание и объясниться, лишь небрежно махнула на эти ее потуги рукой — Ненужно. Это твоя жизнь и только ты решаешь, что с ней делать. Я тебе это уже ни один раз говорила — в очередной раз заверила красавицу мать... и вновь ее слова прозвучали как легкий упрек. Но к счастью обоих, развивать эту тему она не стала и просто предложила перенести все разговоры на потом.

— Пошли уже искать такси. Нам еще до Дисмайна почти целый час ехать, поэтому лучше поспешить, если хотим вернуться домой до заката — напомнила о неблизком пути женщина, а затем, подцепив на буксир внучку, поспешила на выход из аэропорта. Девушкам волей-неволей приходилось поторапливаться, чтобы не отстать от представительницы старшего поколения. При этом самая младшая из них, двигаясь на рефлексах, словно сомнамбула, наверняка полностью не понимала, куда они идут и зачем им так спешить.

* * *

"Внимание! Посадка на международный рейс Хеартен — Калгери начнется через тридцать минут через терминал [один]. Авиалинии Силенсии желают вам приятного времени суток"

Когда широкие двери аэропорта закрылись за странной троицей, а девушка оператор оповестила пассажиров о скором рейсе, в зоне длительного ожидания и вовсе осталось менее десятка человек. Вот только, на фоне огромного помещения, их присутствие было практически незаметным, а редкие голоса тут же затерялись во вновь зазвучавших монотонных переливах негромкой инструментальной музыки.

Подобная немноголюдность для столичного аэропорта постороннему человеку могла бы показаться странной, но на самом деле, для крохотной страны, затерявшейся где-то между Американской Миннесотой и Канадским Онтарио с населением менее одного миллиона человек, подобное было обыденностью. Силенсия — маленькая страна скорее похожая набольшую деревню. Не имеющая выхода к морю и обделенная месторождениями каких-либо ценных ресурсов, она, словно крошечная чернильная клякса на карте северного материка была, наверное, попросту не замечена гигантами истории делившими земли в те далекие времена. Да и сейчас эту страну, словно соринку на полотне мира, никто даже не замечал и не учитывал в политических раскладах. Порой, из-за подобной незначительности, ее даже забывают наносить на обновленные карты.

Вот только все это не означает, что Силенсии не существует. Для большинства жителей этой страны, простых людей со своими заботами и печалями, она была любимой родиной, которую они не променяли бы ни на какие блага и ценности большого мира. И ни к чему им надписи жирным шрифтом на картах и место в памяти совершенно незнакомых людей. Главное что они могут это место считать своим любимым домом, а остальное не так уж и важно.

Хотя некоторым непоседам крохотная Силенсия все же жала в плечах и им, чтобы вдохнуть полной грудью приходилось искать новые ветра, за пределами своей прекрасной страны. И именно для таких любителей путешествий на окраине столицы и был построен аэропорт. Не смотря на наличие всего двух посадочных полос и предельно малое количество рейсов, он работал круглосуточно, встречая возвращающихся из путешествия людей приветливым женским голосом оператора и приятными инструментальными мелодиями.

Как бы долго не продлилось путешествие, вам всегда здесь будут рады и тепло примут... Даже если кто-то запоздал с возвращением на родину более чем на десяток лет.

Глава 1. Кухонные посиделки с привкусом печали и корицы.

— Ты молодец Трилла. И всю грязь что осталась после твоего ""красавчика"" Роба разгребла и бизнес его практически со дна подняла. Я даже и не подозревала, что в тебе кроется такая деловая хватка. Да Трилла, ты молодец — задумчиво проговорила Руггеда Робус, при этом выравнивая лежащие на столе, привезенные дочерью подарки — банковскую карту с ошеломляюще большой суммой на счету и пару пузатых мобильных телефонов с толстыми выдвижными антеннами. Последние, по нынешним временам, даже в прогрессивной Америке пока что были редкостью. А для захолустного Дисмайна, городка с населением в тридцать тысяч человек, они и вовсе были похожи на выплески какого-то технического колдунства. Нет, женщина и правда была рада такому подарку и новой возможности созваниваться с дочкой в любое время, минуя медлительную почту и станцию международной телефонной связи, но... Женщину очень радовали успехи Триллы, вот только, куда сильнее ее интересовало иное.

— С бизнесом у тебя теперь все хорошо... А как дела идут на личном фронте? — с некоторой заминкой и осторожностью все же спросила Руггеда. С дочерью на эту тему она не общалась уже очень давно и у женщины была некоторая надежда на изменения к лучшему.

— Дааа никак, если честно — легкое довольство от родительской похвалы мгновенно угасло, стремительно сменяясь грустью от нахлынувших воспоминаний прошлого — Встречаюсь несколько раз в месяц с одним мальчиком. Но это заплатка для тела и разума, но никак не для души. Сама должна понимать... После того что со мной и Ирони сотворил Роб, я больше никогда не смогу полностью довериться ни одному мужчине. И тем более... полюбить. Просто не пересилю себя.

— Понимаю — печально покивала мать, принимая слова Триллы, при этом в душе радуясь тому, что сердце дочери наконец-то начало оттаивать. После смерти мужа она на мужчин даже смотреть не могла и пыталась забыться в работе и делах, а теперь вон, даже мальчика себе какого-то нашла. Такие перемены Руггеду только радовали. Она надеялась, что когда-нибудь ее дочь все-таки залечит оставшиеся на сердце шрамы и вновь сможет стать счастливой.

— А к чему ты это спросила — с некоторой настороженностью уточнила Трилла, озадаченная тем, что ее сдержанная и никогда не интересующаяся сердечными делами дочери мать, вдруг заинтересовалась подобной темой. А затем, озвучив свой вопрос, потянулась за очередной манящей булочкой.

Вчера они, слишком долго дожидаясь такси, так и не поспели домой засветло, из-за чего все важные и не очень разговоры были перенесены наследующий день. А уже утром, как-то прознав про возвращение Триллы, с явно надуманными поводами, в их дом принялись наведываться охочие до сплетен соседи и знакомые. Вон, даже старик Гульсер привез свежую выпечку из своей пекарни прямо на дом. Из-за чего кухню теперь наполнял приятный сладковато-пряный аромат булочек с корицей. Такие чудесные запахи сильно улучшали атмосферу утреннего чаепития, до тех пор пока неизбежно не пришло время для трудных разговоров.

— Да так... Просто хотела узнать, не ждать ли мне в ближайшее время еще одну малышку на попечение. Нет-нет! Не думай что против. Скорее наоборот, только рада буду. Ты нам тут такой большой дом купила, что я не знаю, куда себя тут на пенсии приткнуть. Тишина иногда такая стоит, что даже страшно становится и приходится включать телевизор, чтобы не думать что я оглохла на старости лет. А если бы ты меня еще одной внучкой или внуком порадовала, то тогда было бы кому шуметь в этой двухэтажной громадине. Да и у меня бы нашлось хоть какое-то занятие — немного пожаловалась на жизнь Руггеда и отодвинула от себя так и не тронутую булочку. Она любила печево старика Гульсера, но сегодня, отчего-то, все эти булочки и круассаны аппетита у женщины не вызывали. Неизбежность сложного разговора очень портила ей настроение. И видимо время для него наконец-то пришло.

— Ничего с этим не поделаешь, придется тебе и дальше жить в тишине. Да и прежде чем думать о втором ребенке, нужно сперва разобраться с проблемами первого — с явным раздражением в голосе и легкой обидой, высказалась Трилла, облекая слова заметным покровом претензии к собеседнице.

— Я тоже не понимаю, почему ты не сделала этого раньше — совершила ответный болезненный укол женщина, но практически сразу задавив собственную обиду, поспешила убить в зародыше никому не нужную пикировку — Ненужно лишних слов. Ты же знаешь что я уже давно приняла и одобрила твое решение, но... В общем, не думай что я не пыталась помочь нашей Ирони. Вот только Роб хорошо постарался, ломая жизнь и судьбу собственной дочери. Чтобы этого

* * *

** целую вечность демоны сжигали заживо на своих кострах. Иной участи этот выродок просто не достоин.

— Маааам...

— Не смей защищать того кто даже после своей смерти продолжает нести нашей семье лишь одни проблемы! — грозно потребовала Руггеда, давя голосом и взглядом вскинувшуюся дочь — Ты же тоже его ненавидишь, но все равно зачем-то продолжаешь его прикрывать. Наверное, по старой памяти о вашей глупой детской любви. Не иначе.

— Но я же смогла заработать и Ирони сделали пластику. Хорошо получилось, даже шрамы не заметны. И перелом... Ты же сама говорила, что он сросся хорошо. И...

— Слишком поздно — всего два слова и вот уже девушка захлебывается своими словами и с набухающими на глазах слезами, непонимающе смотрит на непреклонную в своей ненависти мать — От нее шарахались, словно от прокаженной, в детском саду, а потом и в начальной школе. Из-за чего она быстро замкнулась в себе. Единственному на весь Дисмайн психотерапевту не хватило ни опыта, ни квалификации чтобы это исправить, а все богатенькие родственники твоего

* * *

** мужа отказались мне помогать. Я умоляла их ссудить нужную для операции сумму, но они каждый раз прогоняли меня, обливая грязью и обвиняя нас с тобой в убийстве Роба. А когда, через несколько лет, ты нашла деньги и оплатила пластику для Ирони... было уже поздно. Даже с нормальным лицом она оставалась все такой же замкнутой и нелюдимой и со временем ее психологическое состояние становилось лишь хуже.