Теперь ты колдун

Август 1756г. от Сошествия Праматерей

Уэймар

Когда раздался стук дверного молотка, Мик был очень занят. Он оттачивал технику "черного ветра", какую применяют жала криболы. В книге говорилось: "Совмещая заклинание морока и текучую плавность движений, болотный асассин может оставаться за краем поля зрения жертвы до самого момента атаки". Плавности движений Мику слегка недоставало: сегодня грохнулся посреди читальни, прямо под ноги Клариссе. С заклинанием морока тоже трудно: не поймешь, на себя его насылают или на противника. Что оно такое, этот морок? Он как плащ невидимости — накинул и исчез? Или какая-то хитрая пыльца — бросил в глаза, враг ослеп на месте? В книге не уточнялось, Мик пробовал и так, и этак. Противником был тот гад — охранник из банка. Мик подходил к нему в плаще, но без капюшона, потому видимый. Охранник спрашивал: "Зачем приперся?" — а Мик ему: "За твоей душой!" И сразу — капюшон на голову, хлоп — и исчез, как не было! Охранник туда-сюда: что такое, ой-ой, на помощь! — а Мик текучим плавным движением вжик ему за спину, и ножом по горлу. Один вдох — и гад на Звезде. Недаром дана кличка — Шустрый Мик!

С другой стороны, если морок — это пыльца, то все выходит еще красивее. Ведь верзила тогда совсем ослепнет, может даже со страху обделается! А Мику не придется носить плащ, и это очень хорошо, ведь летом в плаще взмокнешь от пота. Он как раз увлекся этим вариантом, распробовал все преимущества — и потому не сразу услышал стук.

А стук, между тем, сделался настойчивым до злобы. Кто-то колотил в дверь так, будто короля не пускают в тронный зал. Мик похолодел от испуга, спрыгнул с койки и шустро побежал отворять. После заката библиотека закрыта, это знает каждый грамотный горожанин. А раз человек знает, но все равно стучит, да еще так злобно — значит, есть у него право колотить в дверь. Значит, он — слуга какого-нибудь старейшины или самого бургомистра, или даже посыльный из замка. Такой парень может и Мика поколотить за промедление. Так что Мик промчал через читальный зал, перескочил край ковра, за который зацепился днем (текучая плавность, ага), вылетел в холл, рванул щеколду, распахнул...

За дверью не было никого. Сверкнула мысль: "Асассин! В плаще невидимости!" Мик аж подпрыгнул, но успокоился от новой мысли: зачем асассину стучать в дверь? Он бы ветром просочился в щелку, или шепнул магический заговор — щеколда бы и открылась. Так что Мик вышел за порог и хладнокровно, гордясь собою, осмотрелся. Сбоку от двери прямо на камнях веранды сидел человек. То был паренек — худосочный и мелкий, меньше Мика. Ясно, он не был асассином, и посыльным из замка тоже, и Мик напустился на него:

— Какого черта ты так колотишь?! Возьми молоток и постучи себе по...

Мик осекся, когда паренек поднял голову. Лицо — один большой синяк, нос расплющен, губы в крови. К тому же парень трясся в ознобе — так сильно, что бился затылком о стену.

— Д-д-дай книгу, — выдавил парень.

— Досталось тебе, — посочувствовал Мик. — Давай-ка я...

Но что — я? Отведу тебя к лекарю? Есть ли у парня деньги на лекаря? Одежда — рвань, тельце — кожа да кости. Нищий бродяга. Тогда — сам помогу? Так не умею же. Был бы я знахарем — тогда б конечно. Одно заклинание от боли, второе...

— Дай мне к-книгу.

Мик нахмурился:

— Ты бредишь, что ли? Это паршиво. Бредишь — значит, горячка, а горячка — значит...

— Мне плохо! Будет нервный коллапс! Дай же книгу! С-скорее!

Паренек цедил слова со злобной мольбой. Хоть и просил о помощи, но умудрялся как-то между строк назвать Мика идиотом. Тот обиделся:

— Знаешь, чудила, я вообще-то помочь хочу. Но если такой умный, то могу и не помогать. Пойду себе, а ты сиди, умничай.

— Нет, извини! — вскричал парень. — П-пожалуйста, не надо, не бросай!

— Другое дело. Давай тогда вот что... я придумал. Если у тебя горячка, то, наверное, где-то есть плохая рана. Затащу тебя в прихожую и принесу лампу. Найдем рану, а потом...

Что делать с гнойной раной — Мик не представлял. Если в трущобах у кого-то случалась такая, то на нее мочились или клали куриный помет, или серебряную монетку. Судя по тому, что происходило дальше, это были не лучшие способы.

— Ладно, парень, мы же в библиотеке. Потерпи немного, я найду какую-нибудь книжку про целительство, и...

Мика осенило:

— Вот ты зачем книгу просил! Значит, котелок еще варит, хорошо. Давай-ка, пойдем...

— Что приключилось с этим несчастным? — на плечо Мика легла мягкая ладонь мастера Линена, хранителя городской библиотеки.

Многие годы за книгами испортили зрение мастера. Без линз он не видел дальше ярда от собственного носа, тем более в сумерках. Мик пояснил:

— Мастер, его сильно отдубасили, вся рожа в синяках, и еще его трясет.

Библиотекарь выронил:

— Жестокое время. Мало им войны... Отведите его в мой кабинет, юноша, и ступайте за лекарем.

— Мастер, тут такое дело... Судя по одежде, у него ни агатки нету.

— И что из этого?

Мик пожал плечами и взялся за дело. Поднял бродягу на ноги, повел по лестнице вверх, в покои смотрителя библиотеки. Это не составило труда: парень весил немногим больше кошки. Мик уложил его на тахту, а мастер Линен зажег светильники и, надев очки, рассмотрел гостя. Горестно покачал головой:

— Люди бывают мучительно, неоправданно злы. Мне стыдно за человеческий род... Мик, будьте добры, сейчас же приведите лекаря. Возьмите денег в моем столе.

— Не лекарь... — выдохнул избитый парень. — Не нужен.

— Вы заблуждаетесь. Ваш вид вопиет о медицинской помощи.

— Побои — ерунда... Дело в другом... Я — свет...

Парень трясся и стучал зубами, поди пойми, что говорит.

— Вы — свет?..

— Светлый!

— Светлый? Вы дворянин, сударь? Потомок Праматери?

— Да нет же! Светлый!

Он зло стукнул себя в висок. Мик высказал догадку:

— Он говорит: мозги ему отбили. Нужен лекарь по голове.

Мастер Линен вновь согнулся над больным:

— Сударь, простите, я не понял вас.

— Я — с-ссветлый, — зашептал паренек натужно, напрягаясь на каждом слове. — Не теневой, не казуал, а светлый. А у вас нет сферы. Хаос! Вы понимаете?

— Я понимаю, сударь, лишь то, что вам требуется лекарь. Мик, сейчас же...

Бродяга истошно завопил. Скорчился в сильнейшей судороге, грохнулся и забился головой об пол. На губах выступила пена.

— Мик, держите его! Не дайте разбиться!

Мик сел верхом на паренька, схватил его голову, поднял от пола. Тогда бродяга выдавил:

— Книгу...

— Сударь, побои затуманили ваш разум. Никакая книга тут не поможет.

— Дайте любую! Сейчас!

— Любую?!

Мастер Линен разинул рот в замешательстве. Избитый чудак просит книгу — это еще ладно. Может, его избили из-за книги. Может, ему завтра урок сдавать, наставник сожрет с потрохами, если он не выучит что нужно. Но просить ЛЮБУЮ книгу!..

— Вы бредите, — твердо сказал библиотекарь.

— Горячка, — добавил Мик.

— Дайте историю... этого города.

— Мик, будьте добры, принесите деловой справочник и найдите лекаря по мозговой части.

— Я не псих! — заорал парень так, что в ушах зазвенело. — Книгу! Мне! Подыхаю же!

Мастер поколебался минуту.

— Сударь, я вызываю лекаря. Ради того, чтобы вы спокойно дождались его приезда, я дам вам книгу. Если испортите хотя бы страницу, я лично...

— Коллапс, — тихо и жутко произнес парень. — Осталось две минуты. Книгу.

— "Трудная судьба града на Торрее" мастера Ходжсона подойдет?

* * *

— Гык, — рыгнул Даг. Он экономил на пиве, брал дешевое, потому отрыгивал, как кабан. — Дай угадаю. Ты принес чудиле книгу, а он ее хвать — и в окно!

— Н-нет, дальше было очень ч-чудно.

Мик слегка заикался рядом с Дагом. Собственно, он вообще предпочитал помалкивать. Обычно Даг рассказывал истории: про всякое на вахте да про девок, — а Мик себе слушал и поддакивал где нужно. Оно и правильно, раз Даг на два года старше и на полфута выше. Но сегодня очень уж хотелось поделиться. Такого, как Мик сегодня увидел, не бывает ни на вахте, ни у девок.

— Чудно? Гык! Сам ты чудила, малой! Отбитого голодранца привел в дом, еще и книгу дал. Ну и олух! Как-то на вахте я тоже такого встретил. Он, значит, позвал к себе домой...

— Нет, Д-даг, послушай меня!

— Ты че это, перебиваешь? — Даг ляпнул ладонь на плечо Мику, пригнув его к столу. — Полегче, малой.

— Я нет, Даг, я т-того... Чудо же! Послушай — уд-дивишься!

— Это я тебе удивляюсь. Перебиваешь так, будто зубы лишние во рту.

— Из-звини...

Даг потрепал его по загривку:

— Да ладно, пошутил я. Валяй уже про свое чудо.

— Ну, я принес книгу...

— И он на нее поссал! Гык.

— Нет же!

— А что?

— П-прочел.

— Вот умора! Бродяга — а еще умничает! Значит, мало его били.

— Прочел за минуту!

Даг успел отвалить еще пару шуток, прежде чем уловил смысл.

— За минуту?!

— Да, Даг! Я тебе о чем!

— За одну минуту?! Твою Праматерь! Как это?!

Мик немного приврал: паренек одолел историю Уэймара не за минуту, а за десять. Однако в любом случае — диво. Две минуты из тех десяти он хлопал глазами над первым разворотом, будто пытаясь понять буквы. Мастер Линен с Миком этого и ждали — конечно, бродяга не знает грамоты. Мастер Линен пожал плечами и раскрыл справочник в поисках лекаря, а Мик от нечего делать дальше смотрел на паренька, и на третьей минуте узрел чудо. Взгляд парня вдруг прояснился и нацелился в центр страницы. Спустя несколько секунд бродяга перевернул лист и вперился в новую страницу, спустя пару вдохов опять перевернул.

— Мастер, глядите... он это...

Мик не сказал "читает". Мик никак не мог этого сказать: у него самого прочтение страницы заняло бы полчаса, у мастера Линена — минут пять. Никто не может сглотнуть разворот за пять секунд! Но паренек листал и смотрел, листал и смотрел, листал и смотрел, и его дрожь успокаивалась, в глазах разгорался интерес, на губах расплывалась улыбка. Мик редко видел счастливых людей, но не мог ошибиться: бродяга обрел счастье.

Закрыв книгу, паренек посидел минуту с закрытыми глазами, наслаждаясь так, как пьянчуга — первым утренним глотком ханти. Потом спросил:

— Добрый человек, как вас зовут?

— Мастер Линен Маргарет Харви, хранитель Уэймарской городской библиотеки.

— Мастер Линен Маргарет Харви... можно мне еще одну книгу? Пожалуйста!

Брови хранителя сошлись к переносице. Он не любил шуток как таковых, а в особенности ненавидел шутки над книгами.

— Сударь, я не позволю вам унижать и высмеивать печатное слово подобными фокусами! Вы безграмотны! Я не верю, что вы прочли хоть строку.

— Очень обидно... — сказал паренек. — Основан в тысяча четыреста двадцать третьем году, пятнадцатого августа. Начальная численность населения — триста шестьдесят два, в том числе пятеро детей. К тысяча четыреста тридцатому население составило...

В течение часа паренек назвал не только все важные даты и числа из книги, но и номера страниц, где они приводились. Под конец мастер Линен выглядел так, будто готов был упасть на колени.

— Сударь... сударь, вы — самое яркое доказательство силы слова, которое я встречал! Печатное слово не только ослабило ваш недуг, но и проникло в самые глубины вашей памяти! Сама Праматерь Эмилия, создательница азбуки, благословила вас!

Паренек скривился.

— Мастер Линен, совсем не стоит хвалить меня. Я — светлый, и не сделал ничего такого, что не умеют другие светлые. А вот вы спасли меня! Поверили и дали книгу — наверное, дорогую. Без нее меня точно ждал коллапс. Я не знаю, чем отблагодарить. Разве что у вас есть книга, которую скучно читать, но вы хотите узнать из нее все важное. Дайте ее мне...

— Твою Праматерь! — сказал Даг и рыгнул. — Что ж потом? Старик дал ему еще одну?

— Да, а потом еще. Бродяга сглотнул и вторую, и третью. Потом вроде как наелся ими и уснул, а во сне лыбился, будто сытый.

— И на утро вы его прогнали?

— Н-нет. На утро он попросил еще, а старик сказал: "Его устами говорит Праматерь Эмилия, нельзя отказывать" — и дал. Этот парень нынче весь день сидит с книгами. Скушал их не меньше трех дюжин! И клянусь тебе: не для виду листает, а читает взаправду! Мастер Линен проверял: о чем не спросит — чудак знает все.

— Хех, — крякнул Даг, допил пиво и плюнул в кружку.

В отличие от Мика, здоровила Даг не верил в чудеса. С Миком однажды случилось нечто вроде чуда. Когда охранник отдубасил его до полусмерти за попытку просить милостыню у банковских клиентов, Мик уполз куда попало, за слезами не разбирая дороги, лишь бы от банка подальше, и потерял сознание на ступенях читальни. Там его подобрал мастер Линен, дал жилье и пищу, и даже худо-бедно обучил грамоте. Конечно, не боги или Праматери сотворили это, а обычный старик-библиотекарь, но все же случай был дивный. А Даг вырос в одной с Миком канаве, тоже клянчил подаяние, тоже бывал избит (хотя чаще побеждал в драках), и тоже смог устроиться — его взяли в городскую стражу. Но причиной тому была выносливость и драчливость Дага, а не какое-нибудь чудо. Так что теперь Даг сказал:

— Дерьмово это кончится.

— К-как может чудо кончиться дерьмово?

— Дурачина ты! Никакое не чудо, просто этот тип — лорденыш.

— Лорденыши тоже не могут так читать.

— Много ты знаешь о лорденышах! Говорят, старший сын графа может в уме помножить двадцать пять на тридцать шесть.

— Д-даже если он — сын лорда, какая беда?

— Много какая. Первое: ты ему хоть слово не так скажешь, а он обидится и отомстит. Пришлет вассалов, чтобы плетей тебе выдали. Второе: ты говоришь, он избитый пришел. А если в суд подаст, чем докажешь, что не ты его отделал?

— З-зачем в суд? Ч-что я ему плохого?

— Даже если не ты — так у него же в голове все спуталось. Он же не помнит, как было взаправду. Может решить, что и ты.

Это сильно встревожило Мика. Его частенько наказывали ни за что, гораздо чаще, чем за дело. Даг прав: коль Мик не виноват перед странным лорденышем, то как раз его, Мика, и накажут. Так ведь всегда бывает.

— М-мы ему только хорошее... — сказал Мик жалобно. — Пустили ночевать, книжек дали...

Даг рассмеялся:

— Дурак ты, малой! Это ж самое худшее — книжки. Он читает быстро, да? А ты — через пень-колоду? Вот и возьмет его старик Линен себе в помощники, а тебя выгонит.

— И ч-че же мне делать?..

Этот вопрос между ними означал просьбу о помощи. Когда Мик спрашивал Дага: "Что же мне делать?" — происходило одно из двух: либо здоровяк устраивал взбучку тому, кто обижал малого, либо давал подзатыльник самому Мику и говорил, что нужно терпеть. Но сейчас не случилось ни того, ни другого. Даг предпринял нечто неожиданное: задумался. Хорошенько почесав затылок, он сказал:

— Тут я тебе не помогу. Коль он лорденыш, то я не могу его тронуть. Страже нельзя задевать благородных. Но ты вот что: избавься от него поскорее.

— Как — избавиться?! Выгнать на улицу? Тогда он точно отомстит!