|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 4. Колушанские высоты.
Первые сведения пришли только после обеда, когда в Благовещенск с того берега пароходом "Сунгари" привезли тяжело раненых и убитых казаков Амурского полка. Среди убитых офицеров оказался сотник Волков, а среди раненых — командир пятой сотни есаул Плотников. Василий Иванович и рассказал о последних событиях, начиная со вчерашней переправы через Амур.
Около его постели в больнице Красного креста, после того, как Бутягин оказал есаулу медицинскую помощь, собралось множество народа. На почётном месте, сидя на кровати больного, оказалась жена Плотникова Августа Николаевна, нервно вцепившаяся в его руку. Остальной народ расположился вокруг.
Начал Василий Иванович с того, что многим было уже известно. Но никто не перебивал рассказчика, внимательно слушая. Я же ждал, когда офицер приступит к повествованию о сегодняшних событиях, встрепенулся только, когда услышал, что при прохождении к Сахаляну через Маньчжурскую падь в четвертой сотне, где служил Ромка и остальные браты, были ранены её командир сотник Вандаловский и пятеро казаков. Попросил уточнить, кто ранен, беспокоясь за своих. Слава Богу, все ранены были легко и остались в строю. Братов среди них не было.
Наконец-то, есаул приступил к рассказу о сегодняшнем бое. По приказу генерала Грибского войска благовещенского отряда должны были преследовать отступающего к Айгуню неприятеля, стараясь отрезать его от дороги на Цицикар. Эту миссию возложили на казаков под командованием полковника Печёнкина, которым было вменено выступить в пять утра правее почтовой дороги на Айгунь, охватить левый фланг неприятеля и попытаться выйти ему в тыл. Основной ударный кулак в центре и на правом фланге составили переправившиеся войска генерала Александрова, отряд Суботича переместился в резерв.
Начало боя прошло по разработанному плану. Авангард отряда Печёнкина быстро дошёл до деревни или по-китайски манзы Гакезы и занял её без единого выстрела, так как селение было покинуто и жителями, и войсками. Но лишь казаки миновали рощу, окружавшую это поселение, как попали под обстрел противника, который занял оборонительные позиции у следующего селения Чихезы, расположенной верстах в трёх.
Пока дожидались подхода основных сил отряда, Плотников, командовавший авангардом, отправил разъезды на разведку вражеских позиции. Вскоре те вернулись и сообщили, что китайцы оставили без боя и деревню Чихезу, но дальше за ней неширокая речка и роща, в которой засели китайцы. Мост через водную преграду наличествует, но узкий и по нему только один всадник сможет проехать или два стрелка в ряд пройти. Какова глубина реки и есть ли броды через неё, выяснить не удалось. Китайцы начали интенсивный обстрел казаков-разведчиков.
— В общем, форсировали эту речку почти два часа. Стрелки четырнадцатого и Сретенского полков отличились. Правда, и досталось им изрядно. Речка-то шириной курица перелетит, но глубокая. Хорошо артиллерия наша солдатиков удачно поддержала, да китайцы стрелки кривоглазые и криворукие. Иначе потерь было бы куда больше, — Плотников устало замолчал, а Августа Николаевна аккуратно промокнула платком пот со лба мужа.
— Василий Иванович, может, Вы, лучше отдохнёте? — обратился к есаулу Бутягин.
— Всё нормально, доктор. Языком болтать, не шашкой махать, — офицер улыбнулся и продолжил. — Выбили стрелки китайцев с их позиций, и те отступили к горам у манзы Колушань*. И вот здесь нас ожидал неприятный сюрприз. Представляете, китайцы на этих возвышенностях организовали три яруса ложементов и окопов. Один у подножия, потом на середине склонов и последний по гребню возвышенностей.
*Колушань — современный Цялунь-шан
"Не хрена себе, эшелонированная оборона из окопов, — ошеломлённо подумал я, продолжая краем уха слушать рассказ сотника. — Вот это дают китайцы. Нет, конечно, эшелонирование войск применяется, бог знает, с каких древних времён, но несколько рядов заранее подготовленных окопов и ложементов — это что-то новое в военном искусстве на данном этапе его развития. Молодцы, китаёзы. Только нам от этого не то что не легче, а как бы наоборот тяжковато будет, если у них и дальше по дороге на Мерген и Цицикар такие узлы обороны будут".
Между тем, есаул красочно описывал, как казакам и стрелкам пришлось по открытой местности под убийственным огнём штурмовать Колушанские высоты. По его словам, только через час удалось выбить китайцев с первой линии окоп, и заставить их отойти на второй ярус, где у них находились резервы. Казачьи сотни, штурмовавшие левый фланг противника, ходили в атаку три раза, стрелки по центру четыре раза, а на правом фланге пять раз.
Однако, плотным ружейным огнём сверху-вниз и артиллерийским с флангов китайским войскам удалось сбить наш наступательный порыв. Казаки и стрелки откатились назад, а китайцы в центре сами перешли в контрнаступление. Генералу Грибскому пришлось срочно вводить в бой всю оставшуюся артиллерию из резерва. Под свистящими пулями бойцы Второй Восточно-Стрелковой артиллерийской бригады развернули две батареи полевых четырёхфунтовок и накрыли метким огнём наступавшие китайские части, заставив их отступить на вторую линию вражеских окопов.
"Уже второй раз звучит в рассказе Плотникова, что если бы не артиллерия, то ничего бы с атаками бы не получилось, — опять я мыслями отвлёкся от повествования офицера. — Понятно, что артиллерия — Бог войны. Только он в Российской империи сейчас какой-то недоразвитый или наоборот. Орудий и снарядов к ним явно мало — это недоразвитость. Но их разнообразие заставляет задуматься — а куда их столько. Глаза в разные стороны расползаются. Я как-то попытался для себя обзорную справку составить и несколько выпал в осадок. Полевые орудия калибром от семидесяти шести до стодвадцатимиллиметровых — десять наименований различных производителей и со значительными различиями в конструкции. Стопятидесятидвухмиллиметровые гаубицы имеют три модификации. Осадные мортиры три калибра и пять модификаций. И это ещё не всё".
Краем уха я слушал Плотникова, а сам продолжал вспоминать мою эпопею с задумками внести некие рацпредложения в Главное артиллерийское управление. Пять лет назад на волне воодушевления, что так удачно получилось с пулемётом теперь уже генерал-майора и русского подданного Вильгельма Мадсена, я готов был горы свернуть. Хотя в артиллерии мало чего смыслил, но с восьмидесятидвухмиллиметровым миномётом "Поднос" и подствольным гранатомётом ГП-25 "Костёр" был знаком не понаслышке. Приходилось пользоваться и довольно часто. Вот и захотелось осчастливить отечество ноу-хау в новой области артиллерии.
Для начала и провёл анализ положения дел с артиллерией в Российской империи, включая производителей орудий, снарядов, взрывчатки для них, после которого несколько погрустнел, если мягко сказать. Тем не менее, проект в виде чертежей-эскизов миномёта, гранатомёта, снарядов к ним с описанием возможных тактико-технических характеристик, примерной технологией изготовления и возможной стоимостью направил четыре года назад на имя начальника ГАУ генерал-лейтенанта Барсова Александра Андреевича. О данном человеке я слышал много хорошего, как о специалисте в области артиллерии.
Но, пошёл пятый год, а по миномёту и гранатомёту тишина. В архиве Военно-учёного комитета своего проекта я не нашёл, в архив ГАУ доступа не имею. В Ораниенбаумской стрелковой школе пару раз Барсова видел, но доступа к телу не смог получить. Не та весовая категория. Была мысль обратиться к Николаю и попробовать через него воздействовать на ГАУ, но потом передумал. На примере Мадсена убедился насколько тяжело идёт принятие чего-то нового из вооружения в этом времени, даже если государь высказал своё положительное мнение. Здесь и сейчас нахожусь именно по этой причине, да ещё и свои деньги трачу. Миномёт и гранатомёт финансово точно не потяну.
Вернее всего, чуть больше чем через три с половиной года начнётся русско-японская война. Как правило, победу определяют три основных составляющих: хорошее снабжение, нормальное управление на всех уровнях и моральный дух войск. Если с последним в русской армии всё хорошо, то две другие — под большим вопросом. Сложившую государственную систему в порядок в столь короткий срок не привести, она сгнила сверху донизу. И даже Александру III с его крутым нравом её не исправить, тем более и какого-то его желания не видно.
Если вспомнить то, что я знал о РЯВ в своём прошлом-будущем мире — это была не нужная России война, в которую ее втравила придворная клика во главе с бездарным царем. Здесь, правда, царь-батюшка более-менее нормальный, но остались те бездарные генералы во главе с Куропаткиным, которые вернее всего, также проиграют все сухопутные сражения, а такие же адмиралы — все морские. А в тылу от генерал-адмирала и ниже, включая гражданских подрядчиков, будут воровать все подряд миллионами. Плюс финансирование японцами и англичанами революционного движения...
"Млять, куда-то меня опять занесло. Снова глобальные вопросы одним мановением руки разрешить хочу. Только, это из области суперфантастики, — мрачно подумал я. — Что в той войне было светлым пятном — подвиг "Варяга" в начале войны?! Но это, как написал Максим Горький: "Безумству храбрых, поём мы песню!" Так что хрен с этим замшелым руководством империи. Моя задача — сделать так, чтобы все поняли и в этом китайском походе, и в той будущей, возможно, позорно проигранной войне есть и будет не одно, а несколько светлых пятен, лучей, так сказать, света в тёмном царстве... И одно из них — это диверсионно-разведывательные действия казаков, вооруженных автоматическим оружием. Может, и миномёты успеем запустить до начала русско-японской войны. Всё-таки с Николаем пока ещё не "Кровавым", если получится, на эту тему я всё-таки поговорю. И про бронепоезда надо не забыть".
Пока я находился в глубокой задумчивости, есаул Плотников в своём повествовании дошёл до того момента, как русские войска приступили к штурму ложементов и окопов второго яруса Колушанских высот. Наступление начали после получасовой артиллерийской подготовки. Подошедшие читинцы из резерва Суботича штурмовали правый фланг противника, сретенцы центр, а казаки левый фланг. Во время второй атаки четвёртая сотня под командованием сотника Волкова, заменившего на время раненого Вандаловского, попыталась захватить ложементы с китайскими пушками, ведущими фланговый огонь.
— При захвате одного из орудий Леонид Петрович и погиб. Он скакал впереди казаков к зарядному ящику, на котором сидел китаец. Не знаю, что там произошло в действительности, кто-то говорит, что китаец взорвал сам себя, но я в это слабо верю, — Плотников усмехнулся. — Вернее всего, в боеприпас попала пуля, что привело к взрыву всего запаса снарядов. От этого взрыва погиб Волков и несколько казаков.
— Как же теперь Екатерина Дионисьевна будет?! — всхлипнула Августа Николаевна, прерывая мужа. — Трое детишек погодков. Младшенькому и года нет.
— Не плачь, Устенька, — есаул погладил жену по предплечью. — Все под богом ходим. Мне вот повезло, легко зацепило, а Леониду Петровичу нет. Говорят, его взрывом вместе с конём на пару сажень отбросило. А Екатерине мать с отцом внуков поднять помогут. Да и мы миром поможем.
— Да, не стало первого и единственного поэта Приамурья, — грустно, вытирая платком уголки глаз, произнесла незнакомая мне сестра милосердия и продолжила мелодичным голосом:
"Не богат наш край преданьями
Эпопеи вековой,
Переполнен он страданиями,
Тьмой глубокой и нуждой...".
Я же про себя вспоминал наши отношения с Волковым. Всё-таки знакомы были почти девять лет. Дружбы не было, нельзя было назвать их даже приятельскими. Честно говоря, к поэзии я был и остаюсь равнодушным. Те песни, автором которых считаюсь — чистый плагиат из будущего, вырывающийся, как правило, если я перебирал спиртного. Леонид же Петрович к моей славе песенника относился с большой ревностью, я же его стихов достойно оценить не мог, считая какими-то наивными что ли.
В голове всплыло несколько строк, запомнившихся из-за простодушия, какой-то невинности и неискушённости:
"Могуча матушка Россия.
Ей вражья злоба не страшна,
Не грозны вороги лихие.
Пусть будет дружба всех крепка.
Тогда в бою, я верю свято,
Солдат поддержит казака,
Казак же выручит солдата.
Во время ужасов войны,
С пути сметая все преграды,
Взаимной выручкой сильны
Не дрогнут русские отряды".
А по-человечески Волкова было жалко. Ещё в большей степени жаль было его жену и детей. Поглядев на Машеньку, которая стояла боком ко мне, как от озноба передёрнул плечами.
"Может ну её к ядрённой фене семейную жизнь. А то с моей профессией — родину защищать, есть большая вероятность, что Мария Аркадьевна может получить весточку о моей преждевременной кончине на поле боя. А как-то не хочется её вдовой сделать, а возможных детей сиротами оставлять", — подумал я и чуть не плюнул через плечо три раза, чтобы не сглазить.
Между тем окружающие продолжали горячо обсуждать смерть Волкова. Он для них всех был близким человеком. Кроме проблемы похорон, кто-то поднял вопрос о том, что необходимо за счёт общества объединить и издать одним сборником стихи, рассказы, очерки Леонида Петровича, которые были напечатаны в газетах "Сибирь", "Восточное обозрение", "Амурский край", "Владивосток", в журнале "Природа и охота", в двух небольших сборниках стихов "На Амуре" и "На Дальнем Востоке". Не участвовали в этом я, супруги Бутягины и Машенька. Мы были в Благовещенске людьми новыми, пришлыми, с творчеством поэта не знакомые, ну может быть кроме меня. Но мне сказать было нечего.
Минут через десять, когда ажиотаж обсуждаемого вопроса спал, Плотников смог продолжить повествование о дальнейших перипетиях боя. Хотя рассказывать было уже практически нечего. Китайцев дружно выбили со второго яруса окопов и ложементов, а потом стрелки на плечах отступающего неприятеля ворвались и в третью линию окопов, заставив центр и правый фланг обороны противника отступить с Колушанских высот. Левый фланг, который атаковали казаки, слаженно последовал за отступающими колонами китайцев.
Но это организованное отступление закончилось, когда на гребень высот подняли наши орудия. Огонь шрапнелью из них заставил броситься китайцев в бегство. А тут и казаки подоспели, перевалив хребет Колушанской горы. Несколько оставшихся боеспособными подразделений войск принца Цина смогли сдержать атаки казаков и позволили основной массе китайцев отступить к Айгуню. Во время этих последних атак Плотников и был ранен. И не он один. Потери были значительные. Кроме Волкова из Амурского казачьего полка погибли ещё старший урядник и пять казаков, а вместе с Плотниковым были тяжело ранены три урядника и шесть казаков. Легкораненых никто не считал, так как они оставались в строю. У стрелков потери были ещё больше.
Когда народ по окончании рассказа разошёлся от кровати раненого, я не удержался и поинтересовался, как себя в бою вёл хорунжий Селевёрстов.
— Ох, Тимофей Васильевич, и не спрашивайте. Вот ведь настоящий сорвиголова. Когда первая атака Колушанских высот закончилась неудачей, генерал Грибский приказал объединить все десять пулемётных расчётов в один отряд под командованием Романа Петровича, — есаул улыбнулся и разгладил усы. — При втором штурме они шли в центре во главе сретенцев на том участке, где стояли шесть китайских орудий и перебили всю прислугу, а также пехотное прикрытие. Говорят, хорунжий Селивёрстов был впереди всех с пулемётом. Ловко так действовали, как те кубанские пластуны во время войны с турками. Никто даже ранен из них не был. Захватили все шесть орудий, шесть знамён принца Цина, в три раза больше, чем мы двумя сотнями на левом фланге. Так что думаю, очень скоро на груди Романа Петровича будет такой же заветный для всех офицеров белый крестик, как и у Вас. Да и твои браты, а они все были в пулемётных расчетах, точно по знаку отличия Георгия четвертой, а то сразу и третьей степени получат.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
