Написание этой книги стало не случайным, как публикация предыдущей книги, а вполне себе осознанным действием. Причиной этому явлению стал необычайный интерес читателей к поднятой теме. Хотя, лично я, так не считал. Просто писал, учился, тренировался, пробовал варианты ни на что не рассчитывая. Да и не было там никаких серьёзных проблем. Доведённая до абсурда история с попаданцем и не более того. Причём, в той ситуации герой вполне мог обойтись и без посторонней помощи, так как обладал некими магическими способностями. Но тогда читать эту белиберду было бы не интересно. Попади этот же герой действительно в нормальный мир без всяких магических прибамбасов, уверяю вас, сдох бы от жажды или ещё проще от первого встречного. Каким бы ласковым не оказался мир. Это трудно описать, ещё трудней понять. Вот я и попытался облегчить себе задачу. Попутно выясняя свои ошибки, просчёты, неточности, корявость текста и так далее.

Но неожиданно, после выкладывания в Интернете, мне стали приходить письма с самыми разными предложениями. Правда смысла в них не было ну ни на грош. Все они без исключения были нацелены на обдирания меня, как липку, на предмет получения прибыли себе любимым за счёт моего тщеславия. Вот тут-то выяснилось, что ошибочка вышла. Нет, я такой же, как все, и тщеславие мне не чуждо. Но здравомыслие — вещь очень хорошая.

Поначалу я отвечал, пытался что-то выяснить. Потом поразмыслил, пересмотрел всю корреспонденцию по поводу предложений публикаций, и прекратил отвечать. Смысла в этом не было. Менеджеры старались, зарабатывали, как могли. Это их хлеб. Пусть стараются дальше. А я, перечитывая комментарии к книге, вдруг узнал причину столь массовых предложений. Оказывается, моя книга год назад попала в топ самых читаемых. Почему я этого не узнал раньше? Да потому, что цель была в другом. Я ни на что не рассчитывал. Меня интересовали только комментарии. Работа над ошибками и тому подобное. В статистику читаемости (или как она там называется) я даже и не заглядывал. Меня поразило не место в топе, а интерес людей к герою с его физическим недостатком.

Полез в Интернет, в попытке разобраться с данной темой, и неожиданно для себя выяснил, что человечество слепнет!

Как это не удивительно звучит, но статистика утверждает именно это. Найти людей с хорошим зрением с каждым годом становится всё сложнее и сложнее. Причиной этому является, как ни странно, прогресс.

Но с этим пусть учёные разбираются, медики, офтальмологи и все желающие. Я не специалист в этом. Моя задача проще и легче. Хотя на счёт легче — это я погорячился. Легче — вряд ли. Да и не проще. В общем, сел я за написание новой книги, только теперь условия изменил. С одной стороны упростил, с другой же усложнил.

Да, тут и магия есть, и прочая фентезийная атрибутика. Но среди всего вкраплена реальная жизнь обычного человека с физическими недостатками. Хотя слово "недостаток", в этом случае не то, чтобы не корректно, оно не соответствует действительному смыслу, который пытаются в него втиснуть. Недостаток — от слова недостаёт, а не от ущербности, которым наделяют полит-граммотеи данное понятие. Только и это не совсем то, что должно быть на самом деле. Я не знаю такого слова, дающего точное определение этим людям. Даже не самим людям, а их состоянию. Разве можно назвать человека без руки больным? Он вполне себе здоров, и любая медицинская комиссия подтвердит это. Но нет руки, значит, человек ограничен в своих возможностях. А какова степень ограничения? А равносильно ли отсутствие ноги с отсутствием руки? А что лучше: быть слепым или глухим?

Тут можно спорить до посинения. Никто не знает истины. У каждого будет своя правда, своё мнение, своя точка зрения. Каждый будет отстаивать свою позицию. У каждого найдутся свои аргументы и контраргументы. Но вот золотой серединки даже в приблизительном её выражении не будет. Тем более, что проблемы таких людей решают те, кто понятия не имеют, что именно нужно и в каком виде. Это смешно и горько.

Но я не об этом. Хотя хочется мне или нет, но сама жизнь вынуждает касаться подобных ситуаций. Я попытался сработать на контрасте. Удалось это или нет, посмотрим. Время покажет.

8 ноября 2020 г.

Алан Аюпов

Многоликий остров

Пролог

Олег

— Остановись, Олег. Давай садись, и поговорим спокойно. — Попросил профессор.

Курчавый, высокий Олег падал на край стула, начинал говорить и в горячке спора снова вскакивал и бегал по комнате. Бегать в кабинете главного врача областной психиатрической клиники профессора Ивана Павловича было негде, но находчивый Олег обежав вокруг профессорского стола, резко сворачивал к окну, от него к двери, и весь маршрут повторялся сызнова.

— Такой шанс нельзя упускать! Да поймите же, Иван Павлович! — восклицал он, взмахивая рукой и сметая со стола профессорскую ручку.

— Это антинаучно. — Возражал профессор.

— Антинаучно?! А разве не вы рассказывали нам на лекциях, как антинаучное становилось прорывом и единственно возможной истиной? И что такое антинаучно? Докажите мне, что это антинаучно! — патетически кричал Олег.

Иван Павлович кашлянул и надел очки.

— Если не ошибаюсь, учёный совет утвердил тебе тему... Ты сам-то помнишь?

— Ну... — смешался Олег.

— "Навязчивые галлюцинации, наблюдаемые у некоторых больных, — прочем профессор, глядя в записную книжку. — На фоне приёма нейролептиков группы "А". Как твой научный руководитель, я должен с грустью констатировать, что первой главы, которая по плану должна была быть закончена ещё в прошлом месяце, я так и не видел.

Олег снова присел, преданно глядя на профессора.

— Всего один эксперимент, Иван Палыч, — сказал он умоляюще. — Только один.

Профессор поморщился:

— Какой ещё эксперимент? Ты же знаешь процедуру оформления: научная целесообразность, цели, средства, лояльность, то есть... ну, что я тебе объясняю. Сам должен знать, не маленький. Да, и бюджет, конечно...

— Никакого бюджета! — воскликнул аспирант. — Все расходы я беру на себя.

— Гм... — Сказал профессор с улыбкой. — Богатый американский дядюшка? Внезапное наследство?

Вместо ответа Олег выложил на стол лист бумаги голубого цвета, из которого выходило, что аспирант медицинского института Олег Шушариков честно победил в конкурсе на получение гранта, проводимого фондом Пост-Скриптум среди аспирантов трёх институтов города.

— А тема? — спросил профессор и брови его поползли вверх. — "Исследование гипнотического воздействия... — читал он нетерпеливо. — Фактор ментальности... Определяющая последствий... Бета-поле..." — Большая ладонь накрыла голубой лист, пальцы забарабанили по столу. — Профессор посмотрел в потолок, потом на сияющего аспиранта. — Детский сад, — наконец изрёк он задумчиво. — Они там что, уже не знают, куда деньги девать?

— Я понимаю, вам дико это слышать, — быстро заговорил Олег, время от времени вскакивая со стула и порываясь сделать круг по комнате. — Но ведь ещё в Евангелии было сказано: "Ищите и обрящете" или "по вере дано будет вам". Что это? Скажете, конечно — мол, метафора. Ведь так всегда и говорили. И только сегодня многие начинают открывать глубокий тайный смысл этих выражений. А вспомните, например, стигматы и йоговские практики усмирения плоти. Или то, что показывает нам современность. Разве это так уж далеко от тех "метафор"? Страх, озлобленность, агрессия больших городов. Наркоманы, алкоголики, маньяки...

— Ну уж, — произнёс профессор почти добродушно. Взгляд его становился всё печальнее и печальнее. Из уютного кресла перед громоздким письменным столом он как-то незаметно пересел на колченогую табуретку, стоящую на просторной и неопрятной кухне студенческого общежития при том же мединституте. Такой же стремительный и немного непутёвый Ванька Дашков, мечтающий о подвижничестве, аскетизме, силе духа и открытиях, которые потрясут... Уж конечно, потрясут, никак не меньше.

"Мальчишка. Не ты ли завёл нынче грузное тело, немецкий кожаный пиджак, жену, собаку модной породы, трёхкомнатную квартиру на третьем этаже, серебристую ауди в гараже, должность и кабинет, звания, почёт и награды... Куда же делись стигматы твоей юности, Ванька?".

— А я утверждаю, что понятие "вера" имеет не только общественное значение в узком применении национальной идеи! — воскликнул разгорячённый Олег, и профессор машинально подхватил узкую маленькую вазу с одиноким карандашом. — Вера, связующая внутреннее и внешнее, их же в конце концов и определяет. Доказать только один аспект этой глобальной темы призван мой эксперимент.

— Что тебе нужно, Олег? — устало спросил профессор. — Больных не дам. Извини, не имею права.

Олег сложил кисти в замысловатый замок и засмеялся.

"Жизнелюб, — снова с печальной завистью подумал профессор. — Мог бы улыбнуться, а засмеялся. Мог бы говорить, а кричал. Всё в нём бьёт через край, всего много".

— Не надо больных, Иван Павлович, — ответил он. — Только лабораторию энцефалографии, несколько удобных кресел. Больше ничего.

— Может тебе ещё и ключи от дачи? — С подтекстом поинтересовался профессор Дашков.

Аспирант замер, будто наткнувшись на препятствие. Потом медленно повернулся.

— Чулан дайте... Чулан... В подвале...

— Антисанитария. — Веско заметил профессор.

— Я сделаю ремонт за свой счёт. Я закуплю оборудование. Дайте помещение и возможность провести под вывеской института эксперимент.

Профессор обречённо вздохнул.

"Ну что ты с ним будешь делать?", — и вслух добавил:

— Подготовь к завтрашнему дню полную развёртку плана эксперимента, включая смету на ремонт и закупку оборудования. Не успеешь — пеняй на себя.

— — Спасибо, профессор. — Принялся благодарить Олег. — Всё сделаю Всё успею. В лепёшку разобьюсь, но сделаю.

— Разбиваться не надо. — По-доброму улыбнулся профессор. — Ты мне живой нужен, а не в виде форшмака. Доведи хоть одно дело до ума. А то за всё хватаешься, а результат на нуле. Всё. Беги.

И аспирант, окрылённый профессорским благословением, на крыльях счастья вылетел из кабинета.

Зоська

Дребезжа и захлёбываясь, прозвенел звонок, возвещавший об окончании учебного процесса. Вместе с небольшой горсткой о чём-то оживлённо переговаривающихся студентов, она вышла в коридор и направилась к установленному на этаже кофейному автомату. Возле него вечно толпилась огромная очередь из любителей дешёвенького напитка и тусовалась большая часть факультета. В сумке настойчиво запищал мобильник, требуя к себе внимания.

— Алё! Прокуратура на проводе! — Едва взглянув на высветившийся номер, бросила она в трубку. В её озорных бархатисто-карих глазах прыгали весёлые чёртики. Светло-русая прядь шелковистых волос упала на лицо, заставив резко мотнуть головой, отбрасывая непослушную чёлку назад.

Зоська, а именно так все привыкли называть эту сорви-голову, была студенткой четвёртого курса факультета журналистики и литературоведения. Общительная, бесшабашная, смелая и уверенная в себе она всегда и везде оказывалась в центре событий, участвовала во всевозможных мероприятиях и вечеринках, была украшением и гвоздём программы в любой компании. Казалось, без её ведома, как в городе так и в университете, не происходило ровным счётом ничего. Если кому-то из однокурсников или соучеников требовалась самая свежая информация из мира сплетен, последних политических новостей, мероприятий и происшествий из культурной жизни города или криминальной хроники, они тут же направлялись к Зоське, не умевшей кому бы то ни было отказывать в помощи.

Факультетская достопримечательность, вместе с тем, была и всеобщей любимицей. Даже не смотря на заносчивый вид, всегда высоко вздёрнутый курносый носик и немного насмешливый взгляд, которым девятнадцати летняя девушка смотрела на жизнь. К ней относились с должной мерой уважения и нескрываемой симпатией. Преподаватели откровенно восхищались старательной, прилежной студенткой, а друзья с приятелями боготворили сверх меры шаловливую подружку, являвшуюся заводилой всевозможных проказ и шалостей. К её детской непосредственности и постоянной тяге к авантюрным приключениям, которыми будущая журналистка просто бредила наяву, добавлялся острый ум и недюжинный литературный талант, что было весьма немаловажно для приобретения избранной профессии и карьерного роста.

Выросла Зоська в интеллигентной семье, где была младшим ребёнком, которому как в детстве, так и девичестве, многое сходило с рук. Старшей сестре — Марине — повезло куда меньше. Их мать работала в районной поликлинике заведующей терапевтическим отделением. Отец служил в армии в чине подполковника, редко и очень ненадолго появляясь дома. Маринка, с малолетства желавшая, подобно матери, посвятить себя медицине, став детским доктором, по настоянию родительницы была вынуждена отказаться от своей затеи. Заботившаяся об их будущем Лариса Васильевна заявила дочери, что в наше время быть детским врачом не прибыльно и не перспективно, а потому она пойдёт учиться на экономиста, если, конечно, не хочет сделаться гинекологом или дантистом. Марину такая участь нисколько не прельщала, но зная железный характер матери, девушка возражать не рискнула и сейчас заканчивала факультет народного хозяйства, прозываемого в народе нархозом.

У младшей из сестёр никогда подобных сложностей не возникало. Ей достаточно было посмотреть в глаза матери своим невинным, обезоруживающим взглядом, и та моментально прекращала всякое сопротивление, в очередной раз махнув рукой на проказы своей очаровательной малышки. Наверное, именно поэтому Марина была более замкнутой, подчёркнуто строгой и предельно вежливой, а Зоська отличалась буйным нравом и полным отсутствием логики в некоторых поступках.

Так, например, однажды утром она явилась в университет заспанная и взъерошенная. Под глазами залегли синие тени от недосыпа, а причёска более всего походила на рассвет двадцать первого века в курятнике. Впрочем, никого это не удивило: после очередных бурно проведённых выходных и не такое можно было увидеть. Мило о чём-то беседуя, подружки, уже прощаясь с Зоськой, едва не получили удар.

— А вы знаете... — Немного таинственно заговорила она, стоя в дверях аудитории и придерживаясь за косяк. — Я вчера замуж вышла. Правда, что-то мне уже надоело, и я к маме хочу!..

Ничем хорошим идея с ранним замужеством, естественно, не закончилась. Прожив несколько месяцев вместе на дорогостоящей съёмной квартире (новоявленный муж был частным предпринимателем, державшим несколько торговых точек на базаре и по городу), Зоська скоро заскучала и разочаровалась в роли послушной жены. Тем более, что ни готовить, ни убирать она не умела, да и не любила, а всю работу по дому всякий раз спихивала на своего благоверного, которого в свою очередь, подобное положение вещей не удовлетворяло. Развод и передел имущества по брачному контракту, на заключении которого в своё время настояла Лариса Васильевна, прошёл спокойно и воспринялся всеми, включая саму виновницу, словно нечто само собой разумеющееся. А по поводу своего освобождения от брачных уз Зоська устроила грандиозный пир в ресторанчике местного спорткомплекса, в тренажёрных залах которого проводила не один час в свободные дни.

123 ... 818283

↓ Содержание ↓