Исчерпание зависти

— Хороший на тебе панцирь!

— Видно, не зря я его надел!

Диалог викингов

Начинали мёрзнуть пальцы.

Это ничего. Всю ночь он, что ли, будет в подворотне стоять?

Но рука уже залезла в карман, сжалась в кулак.

Чёртов октябрь.

Он подышал на пальцы, достал телефон и торопливо стал пролистывать окошки меню.

Блокировка на фонаре — стоит. На двух камерах наблюдения — стоит. Управление бордюрной подсветкой — перехвачено.

Можно спокойно ждать прохожего. И даже вспоминать прошлое.

Пальцы забегали по панели, открывая новые и новые фотографии. Вот он на сцене. Хороший был год, "Спартака" в Краснодаре давали. Вот он в роли Красса — как тогда прыгалось...

Но память в голове работала коварнее телефонных микросхем.

Рентген каждую неделю. Теплые пуховые тапки в номерах, и никак иначе. Длиннейших список дел, которые нельзя, и короткий список блюд, которые можно. Недовольное шевеление губ, когда врачи требовали новых препаратов, а организм отказывался принимать таблетки.

И вязкий страх — он бился в нем, как муха в меду — что его спишут, просто вычеркнут из списков на очередные гастроли. Потому как из провинции приедет молодой-перспективный-послушный-дешевый парень, и худрук поверит новичку за четверть часа выступления в тренажерном зале.

Сволочи. Все сволочи.

Теперь-то ясно, что так пугают всех балетных, из которых решили не делать настоящих звезд. Что это заговор. Корпоративная норма поведения. Держать в черном теле, кривить губы и постоянно угрожать.

И как бы ты не говорил себе, что система так устроена, ты боялся.

Он глубоко вздохнул, поднял лицо к кирпичному своду, свел вместе лопатки — это помогало.

Стук подошв по камню.

Он торопливо переключился на камеру беспилотника — точно. Прохожий. Идеальный кандидат — кругленький, не высокий, лет сорока. Как раз из таких.

Ну ты торопись домой, торопись, — бывший танцор привалился к стене, поднял воротник.

И точно — подошвы застучали бодрее — прохожий взял курс рядом с другой стеной подворотни, думая проскочить к дому, к свету, потому как тут фонари вырубились, и только лента у троту...

Удар.

Точно в солнечное сплетение — так чтобы человек выдохнуть не мог, и только повалился на землю.

— Тварь, — балетный так и не научился материться, — Из-за таких всё...

Удар, новый удар — человек на земле уже потерял сознание, но бывший танцор продолжал, только входя в раж.

Исполнялась его мечта.

Теперь он мог бить с ноги. В полную силу.

*

Подготовка к разговору с мэром — чертовски важная штука.

Нельзя полагаться на видеоредакторы — вдруг притормозит сеть, и вот уже вокруг твоей головы темный контур, какие-то до ужаса и омерзения фальшивые артефакты-щели, и собеседник понимает, что ты даже студию в порядок привести не можешь. Хотя полный порядок в студии — хрустальная мечта. Уже который год руки не доходят.

Художник тяжело вздохнул и продолжил застегивать рубашку перед зеркалом.

Удалось только закуток вычистить, чтобы уютная камерная обстановка и на заднем фоне инсталляция с вороненым двигателем от "Запорожца". То есть не инсталляция, а динамическая скульптура — поршни двигались так медленно, что не отвлекали собеседников.

Теперь галстук-шнурок, хороший пиджак, вот тот, темно-синий с искрой, со стоячим воротничком, и можно садиться в кресло, ожидать звонка.

— Дарья зажгла на форуме строителей, до бана удалось закрепить ассоциативную связку с... — голос на ухо.

Греча только отмахнулся, сейчас художнику было не до обсуждений пиара любимой женщины. Да и вся сеть его личностных зеркал, если уж на то пошло, в эти минуты могла делать всё, что угодно. Хотел даже прикрикнуть на "Агнессу", но сообразил, что та просто среагировала на его нервы, и включила одну из своих психологических программ помощи.

Нормально, пусть помогает.

— Ля-лё-лё, — звонок прозвучал коротким набором нот. Где-то там, в зазеркалье, одна из виртуальных секретарей мэра договорилась с "домработницей" студии.

Выждать полсекунды, нет, секунду, включить связь.

— Доброе утро, Григорий Юрьевич, — правильно, с достоинством, улыбнуться.

— Приветствую вас, Греча, — мэр любил общаться с богемой, но культурно. Потому в ход шли "псевдонимы" художников, перемешенные с канцеляризмами.

— Верно ли я понимаю, что у вас есть интерес к оформлению церемонии открытия?

— Это соответствует действительности.

— Чемпионат по баскетболу?

— Корректнее будет "Спартакиада". Но! — мэр со значением поднял палец, — Вы не сможете заявлять своё авторство предварительно или в режиме реального времени.

— Сроки снятия анонимности?

— Не менее двух суток.

— После церемонии?

— Разумеется нет, — тот даже не улыбнулся, — После закрытия.

— Эти два представления — начала и конца — должны быть парными...

— Вы хотите удвоить выплаты, Греча?

Греча напрягся. Пора.

— Григорий Юрьевич, при налоговой льготе для художников я подпишу любую зарплатную ведомость. Но хочу получить деньги за открытие. И славу — за обе церемонии.

— А если гонорар будет распределяться в соответствии с хронометражем открытия и закрытия? — оживился мэр.

"Ну ты жадная гнида", — подумал художник.

— Это возможно, если у зрителей не возникнет вопросов о слишком короткой увертюре.

— Диспропорции не могут достигать двух и более раз, — кивнул градоначальник.

— Да, — художник изобразил задумчивость, — Это меня целиком устраивает.

— Хорошо. Контракт будет подготовлен и заключен с вами завтра. Приходите.

— Всенепременно, — Греча улыбнулся и продолжил улыбаться появившейся заставке. Потом развернулся и ударил по боксёрской груше, которую повесил тут специально для разрядки.

Открытие в два раза короче закрытия, и значит две трети денег за церемонии придётся откатить. Греча рассчитывал на половину. Надеялся объявить авторство во время чемпионата. Но градоначальничек не только сволочь бездушная — он ещё трус. Боится скандала с хейтерами, хотя ему-то какая разница? Чтобы успеть к декабрю — придется раздраконить нейронку и лежать часами в виртуальности, чтобы просмотреть все ракурсы. Шедевр должен быть шедевром. Взять что-то из их старых наработок с группой, а дизайн из хорошего дизельпанковского биотеха — перелицевать под баскетбольные образы. Тогда ребята будут танцевать у себя в капсулах, а голограммы живых моторов — блистать на арене. Остаткам команды придётся напрячься, всё должно выглядеть идеально.

В предчувствии скандалов на репетициях и бессонных ночей Греча прикрыл глаза и на минуту погрузился в мечту. Как здорово было бы снова с Дарьей оказаться на том коралловом островке — чтобы хижина, земли вокруг с футбольное поле и океан. Никуда не надо спешить, из всего интернета только развлечения, можно встречать все рассветы и провожать закаты. Блаженный покой. Любовь. И разлитое в воздухе счастье.

Хорошо, что мэр не вспомнил про конкурентов, не стал через них цену сбивать, — родилась в голове художника приятная мысль. Хотя подрезали ему крылышки, всё-таки, подре...

Звонок.

— Это полиция, — голос Агнессы.

Секунда паники — ну как же быстро всё! — но потом он видит двух лейтенантов перед входной дверью, и "домработница" услужливо рисует рядом с их головами таблички: "убойный отдел", фамилии, сроки службы.

— Проходите, господа.

Хоть Греча и не убивал никого, но осторожность штука такая — требовательная. Потому, когда в студию зашли гости, художник подключил все юридические утилиты Агнессы, и добавочно назначил видеомост-консультацию с адвокатом.

— ...мы ищем Каппельера, Константина Борисовича, находится ли он в этом помещении или вы располагаете сведениями о его последнем место...

— Стоп. — поднял руку художник, — Каплю я три дня назад уволил. Здесь его быть не может, я бы запрос в полицию отправил.

— Подтверждаю, — аватара домработницы поклонилась с ближайшего экрана, и на мобильники полицейских ушли копии документов.

— Последний трудовой контракт подозреваемый заключал с вами.

— Подозре... — и тут Агнесса зажгла страницу с городского сайта полиции.

"Розыск!" Фото Капли. Убийство.

— Ничертасебе... — Греча поглубже вздохнул, но почти мгновенно взял себя в руки, — Господа, я могу выдать полный психологический портрет подозреваемого, множество записей с ним, а также указать место, куда он мог сбежать.

Один из лейтенантов вопросительно вздернул бровь, и Греча немедленно начал говорить о себе много хорошего.

— ...так же Капля принимал участие в хэппенинге "Лемминги", которая двенадцать артистов в костюмах леммингов, но с ангельскими крыльями, бросались с крыши консерватории. Они якобы разбивались насмерть и потом, в крови, брели навстречу прохожим...

Та часть мастерской, где порядка навести никогда не удавалось, послужила идеальной сценой: Греча ходил от одной кучи оборудования к другой, от большого 3D-принтера к роботу-швее, и вдохновенно вспоминал.

— Почему вы его уволили, гражданин Гречишин? — терпение лейтенантов закончилось на третьей куче. Или они выяснили, что хотели.

— Шпион, — коротко ответил Греча.

— Уточните.

— Господа, вы знаете как сейчас сложно стать известным художником? Хейтеры. Эта тупая и завистливая сволочь сбивается в стаи, может затравить любой талант. И даже стаи сами по себе не так опасны, как уроды вроде Бобовича.

— Николай Семенович Бобович? — у лейтенантов синхронно чуть напряглись мышцы шеи, на долю градуса склонились головы (это заметила Агнесса).

— Волчара редкий. Двадцать лет с ним воюю, — Греча почувствовал, как в голосе прорезается злоба, — Если б не он, я бы столько заказов получил, а не эти нейрон.... — вдох, выдох, себя надо держать в руках, — Словом, он тупо купил Каплю тысяч за пятнадцать рублей, что ли. Пошел слив информации. Вот видео — я рассказываю команде, на общем сборе в мастерской, о своих подозрениях. Вот Капля не отпирается, и уходит.

— Мы изучим данные материалы, — кинул правый полицейский.

— А что можете сказать о Каппельере? — уточнил левый.

Грече подумалось, что при следующей встрече трудно будет различать этих стандартных лейтенантов.

— Держит себя в форме, отлично танцует, тут без вопросов.

— Балетун...

Ага, вот этот с родинкой теперь врезался в память.

— Какими словами только не называют бывших артистов балета, — художник проявил профессиональную солидарность, и картинно возвел глаза к потолку, — У меня он три года тусовался. Нервный. Резкий. А, еще холода боялся — только зима, он вечно в своих унтах с климат-контролем, в куртке. Они ему обходились дороже мопеда.

— Вы использовали его профессиональные навыки для взлома сайтов или другой хакерской деятельности?

— Нет, — спокойно ответил Греча, — Не использовал. Любителей хака мне только в деле недоставало. Для акционизма я нанимаю лицензированных специалистов со стандартными теневыми разрешениями.

Судя по скучным лицам полицейских, эту версию они уже проверили.

— Господа, может быть вы оцените новую эстет-концепцию? Свежий взгляд, ну вы понимаете?

Над панелью появились две голографические головы полицейских, одетые в кепки телесного цвета. Украшены эти кепки были пятном, памятным для стариков — им щеголял последний советский лидер.

— Благодарю, вы оказали содействие полиции, — лейтенанты поняли, что их вежливо просят на выход.

— В случае новых обстоятельств дела мы вызовем вас повесткой, — и немного обиделись.

Художник с радушной улыбкой закрыл за ними двери. Подумал, что хорошо бы иметь несколько боксерских груш, и не вырастет ли из этого арт-концепция?

*

Басы из подвальной студии заставляли вздрагивать всё здание — дряхлый краснокирпичный особняк под нарочито ржавой крышей.

Ворота с врезанной новенькой дверью, здоровенная надпись "сквот", обязательные мусорные баки.

Прохода требовали уже совсем другие полицейские.

Нет, не группа захвата, и даже не "служащий со страхующим дроном, допустимым при общении с потенциально опасными подозреваемыми". Просто старший из пары, уже поседевший и грузный, тут всех знал.

— Бобович!!!

В двери лязгнули замки, и она приоткрылась на пару пальцев.

— О, вот так и надо, чего только глотку драл.

— Драл, драл. — привратный дрон, обычный квадрик с крошечным динамиком, подражал ворону.

— Не обращая внимания, эти идиоты ни черта не боевые.

Молодой полицейский кивнул.

— Ну что, убийц в партию брать стал? — минуту спустя бывший участковый смотрел на опытного хейтера.

— Партия, убийца — что за слова? — крепкий, с очень короткой стрижкой, в спортивном костюме мужик, даже не встал от компьютера с полудюжиной дисплеев, — Или вы против справедливости?

— Так вот выглядит типичная берлога хейтеров, — старший полицейский сделал вид, что вообще не слышит хозяина квартиры, и проводит экскурсию для младшего коллеги, — Тут минимум трое хороших спецов нужны, чтобы первой рыбкой в стае быть. И один из них непременно сеошник, по ключевым словам.

— Ну ты мамонт, еще заголовки вспомни.

— Спец по экономике потребления нужен, который за эмоции покупателей отвечает. И главарь — вот такой чёрт вполне подойдет.

— Для кого "чёрт", а для кого — Николай Семёнович, — со значением ответил хейтер.

— Я его еще таким шкетом помню, сопливым, а теперь какой клиент стал — втроем не упаковать.

До хейтера вдруг дошло, что старший сдает дела.

— Начинал он с "Замочной скважины", старенькой проги. Шпионство за соседями, и чтобы все по закону.

— Мания двадцать третьего? — молодой полицейский хорошо контролировал эмоции, особенно мимику лица. Хейтер был готов спорить, что у него имплант.

— Да, только начиналась вся эта погань. Плюс налоговая закусилась, кризис этот всё не проходил. Короче, стали по знаменитостям работать.

— Тогда мы с ним познакомились, — хейтер подмигнул молодому, — Соо-о-всем другие разговоры были. Общественная помощь полиции, слом шаблонов, новое мышление. Как тогда богему травили, сейчас и не поверит никто...

— Надо было тебя нормальным стукачком сделать, — пожилой полицейский вытер пот со лба.

— И тогда не вышло, и сейчас ты ведь не за этим пришел, а, Петрович? — хейтер прищурился.

— Козёл из твоей банды, дансер балетный — он где?

— Не здесь.

— Я могу поискать.

— И напрасно.

— Ордер на обыск может быть предоставлен оперативной группе в режиме реал...

Хейтер посмотрел на молодого, как на пустое место и нажал кнопку. Короткая сирена, беготня где-то за дверью, суета.

Но вместо двери — открылся люк в полу.

— Добрый день, граждане. Я адвокат Николая Семеновича Бобовича, и если у вас есть к нему какие-то вопросы, то попрошу...

Адвокат был без галстука, в только застегнутой рубашке. Объемистый живот еле-еле проходил в люк.

Пальцы молодого полицейского лихорадочно забегали по виртуальной клавиатуре — но это действительно был адвокат, он точно мог здесь находиться, и вообще-то послужной список у него был не самый паршивый.