Nuo Nia

Пролог: Трагедия Лунной Принцессы

Галактика Небесная Река. Субсектор Доминис. Система Доминис-Прайм.

Ниа Люцис Каэлум

Лунная Принцесса спала и видела сны. Но отчего-то они отнюдь не казались ей простыми грёзами. Да, всё то, что она видела, соответствовало самым обыкновенным сновидениям — девушка лицезрела пейзажи, которых не наблюдала никогда ранее, диковинных существ и незнакомых людей, которые могли быть лишь порождениями её бурного разума... Однако на протяжении этих долгих и зачастую бессистемных снов её не покидало ощущение странного родства со всем происходящим. Словно бы она уже когда-то видела все эти картины и этих людей. Но всякий раз, когда в часы бодрствования принцесса пыталась ухватить вертлявый отголосок воспоминания, она терялась в хаотическом водовороте собственных мыслей, а её воспоминания испарялись словно дымка, оставляя после себя лишь непонятное чувство дежавю напополам с лёгкой грустью.

Ние снились подобные сны сколько себя помнила, с самого раннего детства. Приключения и опасности, которые преодолевала в них девочка, будоражили её детский разум, заставляя мечтать о великих свершениях, которые она могла бы творить сама, по своей воле, не оглядываясь ни на кого. Как это делала другая Ниа из её снов.

Но со временем она пришла к мысли о том, что эти грёзы — всего лишь попытка её собственного разума сбежать от окружающей обременительной действительности, что было в реальности ей недоступно при всём желании.

Именно. Ниа Люцис Каэлум, принцесса Луны Домино, была словно птица, что рождена в красивой золотой клетке, откуда нет выхода. Каждый её день, каждый час, что она проводила бодрствуя, был расписан и предопределён для неё — всё во славу Дома Каэлумов, дабы тот рос и множился.

Принцесса должна быть идеальной во всём — от манеры речи до управления делами государственными. "Свободное время — это привилегия низкородных", — так твердили ей гувернантки и преподаватели, вдалбливая в юную голову очередную порцию столь необходимых знаний. Порой девушке казалось, что люди считали её за робота, которому по досадной оплошности забыли записать в память все нужные данные и теперь навёрстывают упущенное традиционными методами.

Словом, всё существование Нии Каэлум было посвящено одной-единственной цели. Цели, о которой она узнала лишь когда перешагнула декаду прожитых лет.

О, этот день она помнила как вчерашний. Помнила бал, устроенный в её честь в главном Лунном Дворце, и бесконечную вереницу гостей со всех, казалось бы, уголков вселенной.

А под конец бала в зал вошёл он.

Вандир Луперкаль Доминис, кронпринц империи Доминис. Мальчишка одного с ней возраста, он, как и подобает особе императорских кровей, прибыл последним, чтобы преподнести Ние главный дар. И этим даром оказалась ошарашившая девочку новость об их помолвке и предстоящей в будущем свадьбе.

Под пристальным взглядом родителей Ниа не смогла сделать ничего иного кроме как надеть кольцо, подаренное принцем, и позволить тому поцеловать её руку в церемониальном жесте, скрепляя тем самым их безусловно политический союз.

С того самого дня её жизнь изменилась. И честно говоря, девушка при всём своём желании не смогла бы точно сказать, в лучшую или худшую сторону. Потому как с приходом в её жизнь молодого Вандира в той появились крохотные просветы в виде редких посещений имперской столицы и балов, проходящих там. Пускай она была невестой кронпринца и исполняла целый ряд крайне важных функций, эти редкие вылазки казались ей раем и столь желанным отдохновением от всей суеты, что ждала её дома. В благодарность же за это Ниа помогала принцу в меру своих сил и способностей, видя в нём единственную свою надежду на счастье. В какой-то момент она даже начала думать, что её брак с Вандиром действительно стал бы благословением для неё.

Так она считала ровно до того момента, пока всё не пошло прахом.

Начиналось это вполне безобидно. Золотая молодёжь империи имела несколько весьма важных традиций, одной из который являлось обучение в имперской академии управления и менеджмента. Ниа и Вандир так же, как десятки и сотни других аристократов со всех уголков империи, были зачислены в эту академию с самого своего рождения, и ничто не могло изменить сего. Однако имелись на курсе и места для студентов, не обладающих знатным происхождением. Некоторые места можно было относительно недорого (всего лишь десять миллионов кредитов за семестр) купить, другие распределялись в качестве наград особенно отличившимся подданным Его Императорского Величества, однако одно место неизменно разыгрывалось в лотерею среди простых граждан империи Доминис. В год их поступления это место посчастливилось занять молодой Оливии Пирс.

Поначалу Ниа вполне благосклонно отнеслась к простолюдинке, поскольку та была до необычайности мила и презабавнейшее неловка. Это позволяло принцессе закрывать глаза на явные нарушения банальнейшего столового этикета и просто игнорировать её присутствие, сосредоточившись на учёбе.

Однако затем Ние не повезло застать сцену, когда Вандир на глазах у всего честного народа открыто обнимался с Оливией, и вся её симпатия к мисс Пирс тут же растворилась без следа. Она открыто отчитала обоих, сетуя на излишнюю фривольность принца и вопиющие пренебрежение этикетом со стороны Оливии, после чего покинула их в весьма расстроенных чувствах.

Но лучше ситуация не стала. Вандир отдалился от неё и всё свободное время начал проводить с Оливией, полностью игнорируя сообщения Нии и пожелания о встрече для серьёзного разговора. Более того, к их компании присоединились другие сыновья влиятельнейших людей империи. Сын герцога Шашпачинкийского, правителя Доминус-Секундус, Айзек Ариман Шашпачинкийский. Сын главнокомандующего космофлота, глава второго эскадрона рыцарей империи Арториас Амигдала Гаскойн. А также сын настоятеля церкви Свидетелей Битвы Викар Магнус Аздрубаэль Пло-Кун.

Все эти молодые люди были обручены, и их невесты, вполне естественно, оказались более чем недовольны подобным исходом событий, но по большей части не могли чего-либо сделать ввиду того, что их собственные позиции были весьма и весьма нестабильны. Однако Ниа являлась совершенно иным делом. Будучи принцессой второго по значимости космического объекта империи, она даже без статуса официальной невесты кронпринца обладала немалым влиянием. Понимая, что они находятся в одной лодке, Ниа позволила этим девушкам войти в её круг и действовать от её имени, дабы те имели хоть какую-то возможность одёргивать заигравшихся женихов.

Однако, опять же, в корне это ситуацию не поменяло. Положение женщины в обществе империи пускай и было приравнено к таковому у мужчины, но лишь на бумаге. Ниа и её оппозиция были фактически бессильны против фракции кронпринца, которая яро защищала мисс Пирс от любых обвинений в её адрес, даже самых что ни на есть оправданных.

А тем временем земля полнилась слухами. Пусть информация о творящемся на территории академии тщательно фильтровалась и модерировалась, но долго прятать кота в мешке было совершенно невозможно. Один за другим таблоиды начинали муссировать тему разлада в отношениях между кронпринцем и наследницей Каэлумов. Сначала это были просто слухи, которые затем переросли в полноценные расследования, проводившиеся со всей присущей журналистскому сословию скурпулёзностью и безбашенностью. Одному из таких бесстрашных журналистов удалось добраться до самой Оливии и взять у неё интервью, где та, не скрываясь, открытым текстом заявила о своих отношениях с кронпринцем и другими наследниками уважаемых семей.

Эффект был подобен разорвавшейся бомбе.

Саму Нию сорвали из академии спецбортом, дабы она предстала на семейном собрании и поведала о том, почему допустила нечто подобное. Под давящимися взглядами многочисленной родни Ниа как могла доказывала всем, что размолвка произошла по личной инициативе принца и что она не имеет к ней никакого отношения. Однако все усилия были тщетны. Для этих людей выгода всегда стояла первом месте, и теперь, когда эта самая выгода уплывала из рук, они отчаянно искали козу отпущения, которой и назначили Нию.

Результатом семейного совета стал ультиматум, выдвинутый ей. Девушка была вольна в средствах и жертвах, на которые могла пойти, но в итоге именно она должна остаться невестой Вандира. В противном же случае она лишалась не только замужества, но и своего статуса Лунной Принцессы, теряя всякие права на собственные второе имя и фамилию, становясь просто безродной простолюдинкой.

Ошарашенная этими новостями, Ниа вернулась в академию... чтобы услышать в свой адрес прямые обвинения. За краткое время её отсутствия с Оливией произошёл несчастный случай, в результате которого та упала с лестницы и ударилась головой, однако осталась жива. Все обвинения в случившемся, естественно, тут же пали на группу Нии.

Несмотря на железобетонное алиби, доказать именно сам факт непричастности не представлялось возможным. Академия гордилась своей системой безопасности, однако принимая во внимание то, какие люди учились в её стенах, не устанавливала камер внутри общежитий, уважая право на частную жизнь.

С того момента прошло уже несколько недель, и сегодняшний вечер явно должен был стать кульминацией всего происходящего. Через несколько часов академия даёт ежегодный студенческий бал, где будут не только все студенты, но и сам император Домино, Гор Диметриус Доминис. Вандир вместе со своей парой должны открывать этот бал, об этом стало известно заранее. По идее, парой Вандира должна быть она сама, однако за прошедшие несколько недель Ниа не получила даже формального письменного приглашения на бал в качестве спутницы. Хотя, безусловно, девушка будет там присутствовать... чтобы лицезреть конец своей агонии.

Сейчас, находясь в осторожных и бережных руках своих горничных, Ниа была меланхолична. Она оказалась абсолютно беспомощна. И понимала, что после обвинений в нападении, пускай и бездоказательных, находится под наблюдением Тайной Полиции, а Оливия — наоборот, под тщательной охраной как той же Полиции, так и личных слуг Вандира. У принцессы не было ни единого шанса сделать что-либо, как и, собственно говоря, хоть малейшего желания это что-либо делать.

Ниа Каэлум могла только наблюдать, как подходит к своему закономерному концу вся её недолгая придворная жизнь. Впрочем, чем чёрт не шутит — возможно, и её собственная жизнь близится к своему завершению.

Платье, которое она выбрала несмотря на все протесты гувернанток, было антрацитово-чёрным, со сверкающими вставками из драгоценных камней, сияющих словно звёзды в ночном небе. Платье за гранью фола, платье вдовы.

Но ей было всё равно. Если случится чудо и Вандир возьмёт её под руку, то мнение окружающих будет меньшим, что её заботит. В том же случае, если всё пойдёт так, как она думала... что ж, ей есть кого оплакивать.

В последний раз взглянув на себя в зеркале, Ниа вздохнула и направилась к выходу из дома. Лишь в последний момент она повернулась к провожающей её прислуге. После чего коротко поклонилась тем единственным, кто был добр к ней все эти годы. Пусть и не по своей воле.

Она прощалась с этими людьми. С этим домом. С этой жизнью.

Аэрокар унёс её в небо.

Навстречу мрачной неопределённости.

* * *

Ниа прибыла в зал для празднеств раньше, чем кто-либо. Она знала, что по правилам Вандир должен прибыть примерно в это же время, чтобы встретиться со своей спутницей, а затем пройти в залу ожидания, где ему было предписано находиться до момента открытия бала.

Собственно говоря, это являлось последней соломинкой принцессы. Последним, что могло бы спасти её шаткое положение.

Но судьба оказалась неумолима. То ли она прибыла слишком поздно, то ли принц воспользовался одним из секретных ходов в академию, но старания принцессы пошли прахом.

Время шло, зал наполнялся людьми.

Она ощущала на себе их взгляды. Насмешливые, жалостливые, удивлённые, злорадные. Даже те, кто ранее поддерживал её в академии, невесты знатных мужей из фракции кронпринца, теперь сторонились её, кидая сожалеющие взгляды. Ниа понимала их. Они не желали пасть вместе с нею. Оливия может выбрать лишь одного, таков бальный этикет, и даже эта девчонка не настолько глупа, чтобы его нарушать. Как следствие, все остальные девушки не потеряют своей чести сегодняшним вечером.

Даже императорская чета смотрела на Нию с определённой долей жалости. И это только подтверждало неизбежность грядущего.

Впрочем... ей было уже всё равно.

Когда герольд наконец возвестил о том, что Его Высочество откроет бал вместе со своей спутницей, Ниа, наплевав на весь вбитый в неё за годы этикет, растолкала толпу зевак и вышла на середину площадки, предназначенной для танца.

Двери на втором этаже, к которым вела широкая лестница, ограждённая балюстрадами, распахнулась, являя людям главную пару этого торжества.

Ниа не могла не признать, что Вандир был красив. Статный и подтянутый голубоглазый блондин, он так и манил к себе взгляды, пленяя сердца простых людей и оставляя неизгладимое впечатление в умах обременённых властью.

Несмотря на смирение, сердце Каэлум болезненно сжалось при виде его спутницы. Где-то в глубине девичьего сердца ещё таилась надежда на то, что Вандир спустится в гордом одиночестве, чтобы взять её под руку, но разумом она понимала, что это невозможно.

И потому ни капли не удивилась той девушке, что была ведома кронпринцем Доминисом под руку.

Оливия Пирс. Та, кто, сама того не зная, отобрала у Нии всё. Одетая в светло-кремовое, почти белое платье, она одним лишь этим давала понять всем присутствующим, что сегодняшний вечер будет далёк от обыкновенных.

Пара спустилась по длинной лестнице, чтобы оказаться буквально в нескольких шагах от Нии.

Глубоко вздохнув, словно бы перед прыжком в глубокий омут, Ниа заговорила:

— Ваше Высочество, не изволите ли объясниться?

Одной из отличительных черт Вандира был весьма вспыльчивый нрав, который тот отнюдь не спешил скрывать. Яростный взгляд уперся в неё. Оливия же наоборот, кротко потупила глаза.

— Мне не в чем перед вами объясняться, леди Каэлум!

Ниа манерно взмахнула практически обязательным для подобного рода мероприятий веером.

— Насколько мне известно, до сегодняшнего дня вы, Ваше Высочество, являлись моим женихом, а я, соответственно, вашей невестой. Позвольте вашей скромной слуге узнать, изменилось ли что-то к текущему моменту?

Ниа говорила это как можно более спокойным и нейтральным тоном, однако внутри неё всё клокотало. Пожалуй, она не настолько хороша в такой штуке, как смирение с жизненными перипетиями...

— Изменилось! Я встретил леди Пирс, и она показала мне, каково это — быть по-настоящему любимым!

Ниа вежливо кивнула.

— Я очень рада за вас и мисс Пирс, Ваше Высочество. Однако как ваши эмоции повлияли на факт нашей помолвки? — в доказательство этим словам Каэлум подняла вверх руку с оттопыренным безымянным пальцем, на котором всё ещё блестело подаренное Вандиром кольцо.