Укрощение строптивого

Король быстро дописывал приказ — ему уже не надо было раздумывать над формулировкой, она была обдумана не раз и не два.

— Арманд, — произнес он, — я дозволяю вам всё. Любые средства. Всё, что вы посчитаете нужным. Любые меры воздействия. Любые наказания. Всё, что угодно. Но чтобы мальчишка был как шелковый!!! Это дольше не может продолжаться!

Его величество поставил печать на приказ, дарующий герцогу Мэва столь неограниченные полномочия, и со злостью отодвинул чернильницу.

— Вчера этот мерзавец разнес очередной бордель... но да, он уплатил за ущерб — своим перстнем с печатью! Арманд — я дозволяю вам всё... более того — предписываю приберите Риона к рукам любым способом — но чтобы он наконец научился слушаться и прекратил свои выходки!

Его высочество пересёк черту дозволенного давно и прочно. Может, все эти мамки-няньки перестарались в воспитании королевского отпрыска, а может, мальчишке банально не хватало отцовского внимания. Это понять как раз можно. Можно понять, но прощать на десятый, двадцатый, на сотый раз — нельзя. Каждая такая выходка давала козыри в руки парламентским крысам. А в конечном итоге грозит... Много чем грозит. И вот этого в общем-то допускать и нельзя.

Ладно палата Пэров. Но когда рот раскрывают торговцы, банкиры и прочие ткачи с пастухами... сколько бы у них ни было денег, и какими расчудесными мастерами они бы ни были, добра не будет.

Герцог коротко поклонился. Его величество тоже можно понять. Растить себе замену, и получить... Риона. Рион не подарок. Рион стихийное бедствие, помноженное на ослиное упрямство и абсолютно неконтролируемое.

Раймонду не справиться. Когда на плечах страна, над душой три сотни спиногрызов из обеих палат а собственный наследник грозит сойти за быдло столичное, обыкновенное... Арманд в очередной раз порадовался, что понятие "дети" для него пока что, чисто теоретическое, на практике не применяемое.

— Воля повелителя — закон для вассалов.

Принц Рион обретался на открытой террасе. Он сидел в мягком кресле, возложив на стол стройные ноги в высоких сапогах, и медленно потягивал вино из бокала; бутылка стояла рядом с креслом. Хорошая все-таки штука юность — следы ночного загула на принце не были заметны. Ну разве что лицо чуть бледное — но и только. Свежая белоснежная рубашка, распахнутая на груди, темные обтягивающие брюки, волосы прихотливыми волнами рассыпаются по плечам... и выражение красивого лица такое надменно-томное, словно весь мир стоит перед принцем на коленях, как ожидающий снисхождения воздыхатель.

Принц обратил в сторону вошедшего на террасу герцога ленивый взгляд, но не сказал ничего — короткий кивок можно было, конечно, принять за приветствие... а можно было и не принимать. Вместо того, чтобы поздороваться, принц отпил еще глоток из бокала и с тем же выражением лица уставился на янтарную жидкость.

— Не буду любопытствовать, куда подевалась малая королевская печать, мы с вами не герои истории о похищенных подвесках королевы, но, Ваше высочество, вы были крайне неосторожны. — "Солнечная роса", прекрасное вино. За бутылку — три золотых. И, если верить сводке капитана охраны, накануне принц прокутил недельный доход столичного гарнизона, включая комендантские... Впрочем, вполне себе скромно. Однажды недельный загул принца аукнулся короне в сумму равную месячному доходу Мэвы.

Герцог подхватил бутылку, и, ничуть не смущаясь, хлебнул, прямо из горлышка. Отличный букет. Кажется, любимый крёстный, да осенит его свет, заложил это вино лет двенадцать назад. Восточный склон. Последний сбор.

— На вас планируется покушение. И я бы советовал воздержаться от поздних прогулок и сомнительных компаний. — *Настоятельно, но тебя это не удержит...*

Принц снова устремил на герцога лениво-надменный взгляд — а потом запрокинул голову и от души расхохотался. Улыбался принц часто — и неприятно — а вот смеялся редко. На этот раз он именно что смялся, и человека с менее крепкими нервами продрал бы мороз по коже от такого смеха — так не смеются ни пьяные, ни трезвые, ни безумцы, ни вменяемые. Так вообще не смеются...

— Премного благодарен за заботу, герцог! Это так трогательно... тем более что совершенно не в вашем духе! вы ведь все в трудах на благо государства и короны... а государству и короне было бы куда удобнее, если бы меня прирезали в портовом кабаке, разве нет? Сразу решается столько неудобных вопросов...

Это было правдой. Принц просто издевался, говоря все это в глаза Арманду. Издевался — и знал это.

— Впрочем, меня навряд ли прирежут, — прежним ленивым голосом добавил принц. — Я шлялся по кабакам и притом достаточно долго и часто, чтобы набраться опыта. Нет... вряд ли меня прирежут. Какая жалость, герцог, не правда ли?

По кабакам и притонам принц и в самом деле шлялся так основательно, что проводил там едва ли не больше времени, чем во дворце — и совершенно не стеснялся этого, говоря о своих похождениях с томно-надменной улыбкой порочного беспутного шалопая.

— Но я и в самом деле благодарен вам за заботу. Наверное, я должен чувствовать себя польщенным...

Именно таким тоном принц и доводил придворных до белого каления...

— Наверное. — Пожал плечами Мэва. — Может быть, мне даже польстит ваша благодарность... я подумаю.

Ещё глоток. Мужчина вздохнул. Это будет непросто. Очень непросто. Балованному, упрямому мальчишке без толку что-то объяснять. Не оценит и не поймёт. Пропустит мимо ушей и пойдёт дальше бедокурить.

— И всё же, я решил, для вашего же блага, на несколько дней вас... воздержать. — Тонкая улыбка скользнула по губам. Почему всем придворным, хотят они того или нет, присуще некоторое... словоблудие? Впрочем, он сам не исключение. И блудить придётся, на должном уровне, как и подобает герцогу крови с неприлично длинной родословной.

В другой ситуации и с другими действующими лицами, Мэва поступил бы очень просто: на неделю свинарники чистить. Чай, не античный герой, с конюшнями возиться. А свинарник — в самый раз. И денег давать ровно столько, сколько получает средний... свинопас. И не оплачивать долги. Пусть сам разгребает, сколько бы их не было. Убить — не убьют. Отпинают и заставят работать. Тем паче, если даны полномочия. Но это — крайний вариант. В данном случае. Трудолечением займёмся в иной раз.

— Воздержать? — принц иронически приподнял тонкую надломленную бровь и отсалютовал герцогу бокалом. — Браво. Изумительно емкий термин. Сразу видно, что мой отец недаром вас так превозносит.

Рион отпил еще глоток вина и вновь посмотрел на герцога.

— И как же именно вы намерены меня... воздержать? — медленно улыбнулся он. — Запереть под замок?

Почудилось герцогу или нет, что серые глаза юноши при этих словах все же изменили свое выражение? А если не почудилось, то... что же это было такое, что промелькнуло в них? Или все же просто тень от набежавшего облака? Ведь улыбка принца была полна все той же безмятежной наглости...

— Ну что вы, Ваше высочество... — Мэва улыбнулся, по-прежнему не выпуская из рук бутылки. — Запирают под замок государственных преступников, к коим вы не имеете ни малейшего отношения. Мы с вами займёмся... математикой. Сведём баланс, просчитаем доход Дома Бреннов, распишем текущие расходы, подумаем, как преумножить накопления и заставить их работать. Вы будущий Глава Великого Дома, король Делланта, и кому, как не вам, знать все тонкости? И поскольку, вынужденное воздержание... я надеюсь, не затянется, почему бы с пользой не использовать время?

Серые глаза смотрели с откровенной издевкой.

— Вы решили развлечь меня, герцог? — тем же томно-наглым голосом протянул принц. — Как мило, право же... насколько я помню, такую экзотику, как сведение баланса, мне еще никто не предлагал в качестве развлечения. Надо полагать, вы собираетесь составить мне компанию?

*И еще как собираешься... потому что иначе я исчезну, стоит тебе отвернуться... да — надо признать, это и в самом деле экзотика — браво, герцог... надо признать, ты выбрал необычный способ задержать меня во дворце... вот только кто тебе сказал, что я собираюсь задерживаться здесь?..*

Принц скинул, наконец, ноги со стола, беспечно потянулся и встал во весь рост.

— Итак, герцог — где же ваш баланс?

— Это должно понимать, как согласие? — Герцог выгнул бровь, и окончательно опустошил бутылку. Приятно было познакомиться, Солнечная роса двенадцатилетней выдержки с восточного склона. — Приятно видеть, что в отношении вашего благоразумия, я оказался прав. Во всяком случае, правее, чем Парламент.

Мэва изволил отлипнуть от высокого ограждения террасы, галантно поклонился, вытянув руку в сторону выхода, пропуская принца внутрь.

— О, кажется, я не упомянул. Бумаги в кабинете, где нам с вами и предстоит провести ночь. — *Романтика, однако, бумаги, принц, несколько бутылок Росы и подготовка покушения. Надеюсь, он вспылит по крайней мере не сразу*

— Как очаровательно... ночь наедине... — принц улыбнулся томно и со значением. — А вы не боитесь, герцог, что ночь, проведенная в моем обществе, непоправимо испортит вашу репутацию? У парламента ведь есть совершенно определенное мнение о моем благоразумии...

*И не только у Парламента... у всех... как же мне иногда хочется покончить со всем этим — одним махом... на что я надеюсь, дурак?*

Походка, которой принц проследовал в кабинет герцога, заслуживала отдельного внимания. И менее всего подобала наследнику престола. Она была вызывающе соблазнительной — еще немного, и ее можно было бы назвать вульгарной, но вот этой грани принц все же не преступал...

Шутку герцог оценил по достоинству и даже счёл целесообразным улыбнуться одними уголками губ.

— Не беспокойтесь о моей репутации, Ваше высочество. Лучше побеспокойтесь о своей. Боюсь, за эти несколько дней Вас сочтут занудой и бумажным червем. — *Вернее, это произойдёт значительно скорее, чем меня начнут считать развратником те, кто ещё так не думает.*

С какого перепугу действительный советник Его королевского Величества Раймонда Третьего Бренна взялся за балансы — не знал никто. Какого дябла действительный советник попросил передать ему бумаги о доходах коронных земель за последние пять лет — гадать не брались даже самые ушлые крысы.

В кабинете было свободно только два кресла. Оба у рабочего стола. Прочее пространство, включая софу у стены, широкие подоконники, чайный столик, десяток стульев и пяток гостевых кресел.

Венцом творения под названием "рабочий беспорядок" был бочонок в углу за столом и две простые глиняные кружки на нём.

— Прошу вас, располагайтесь.

— Благодарю, — произнес принц почти отсутствующим тоном, — вы очень любезны.

Он опустился на подлокотник одного из кресел, притянул к себе стопку бумаг и погрузился в чтение.

Спустя самое недолгое время герцогу пришлось очень удивиться — потому что едва ли он ожидал увидеть то, что предстало его глазам. Принц Рион работал очень быстро, очень четко и совершенно безошибочно. Он не упускал ничего, а расчеты, выведенные его стремительным почерком, были идеально точны. Меньше всего этого можно было ожидать от избалованного наглого ублюдка с расхлюстанными манерами. Принц был сосредоточен и собран — будто другой человек... вот только надменно кривящая губы улыбка была и оставалась прежней, словно его губы забыли, что улыбка может быть и другой...

Сверять и сводить, снова сверять, и так час за часом.

Иногда бумажная работа утомляла, иногда напрягала, иногда, очень редко, доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие. Вот, как сейчас. При чём весьма двойственное удовольствие. С одной стороны — хорошо поставленного дела, точного, как в аптеке. С другой — удовлетворение, что его собственные догадки верны. Дебошир-дебоширу — рознь.

С третьей же стороны вырисовывалась ещё одна дивная проблема — принц не дурак. Далеко не дурак, и если поставить перед ним задачу, если как следует постараться и огорошить, он подойдёт к непривычному (ой ли?) делу со всей ответственностью и серьёзностью.

Большой плюс в твоём деле, мальчик. Очень большой. Но на фоне прочих минусов теряется, как нечто совершенно несущественное.

Вообще-то, складывается впечатление, что где-то он рвался, пытался показать, какой же он есть на самом деле, но, то ли его не заметили, то ли не захотели заметить, и Его высочество пустился во все тяжкие.

Стопки, хоть и уменьшались, но коронные земли — есть коронные земли. А пять лет — не квартал. А ворюги в конец обнаглели...

— А в Данегое приворовывают... и весьма ощутимо. Вы обратили внимание?

— Если я правильно понял, где именно исчезают основные суммы, губернатор и его первый секретарь, — рассеянно отозвался принц, не отрываясь от бумаг. — Причем с таким размахом, что остальным там просто делать нечего. Хотя ратуша тоже не прочь бы поучаствовать в этом празднике жизни...

*Интересно, как долго я еще выдержу такой темп... и как долго выдержишь его ты, герцог? Работа работой, но хоть о тебе и говорят, что ты железный, а спать надо любому...

Забавно — а ведь никто так и не догадался... я не сплю во дворце днем, а по ночам буяню в притонах... забавно, что никому еще не пришло в голову задать себе простой вопрос — когда и где я сплю?

И хорошо, что не пришло... пока не пришло, я могу все-таки спать — пусть урывками, но спать...

Как долго ты еще выдержишь такой темп работы, герцог Мэва? И что ты скажешь мне, когда устанешь?*

— Вы замечательно внимательны, Ваше высочество. Вашу бы усидчивость, да представителям королевской ревизии, и в провинциях быстро навели бы порядок. — Арманд раскопал среди бумаг на столе колокольчик и позвонил в него. Спустя ровно минуту в кабинет вошёл порученец герцога. Юноша, года на три-четыре младше принца, с куда более ангельским характером. — Фернан, чай с лимонным миртом. И покрепче. Нам с Его высочеством надо закончить проверку за...

Герцог оторвал взгляд от бумаг и взглянул на принца.

*Ты устанешь, непременно устанешь и попытаешься сбежать*

— Вы ведь никуда не торопитесь? Нам нужно успеть до отъезда провести сверку по Тессайре и Таивере. Фернан, много чаю.

— До отъезда? — принц остро взглянул на Арманда. — Вы собираетесь куда-то уезжать?

*Как бы мне хотелось уехать... уехать прочь и хоть немного отдохнуть, даже силы юности не беспредельны, сколько же я могу выдерживать в этом аду... я так хочу спать... спать, пить и есть без оглядки, и не смотреть, сколько в комнате дверей и окон... вот только уехал бы я недалеко — меня вернут... любым способом... как же я хотел бы уехать прочь...

Спать, есть и пить... до чего же в горле пересохло... и есть охота... это так естественно — предложить мне за работой подкрепляющего чаю... ты не первый, герцог...*

— И Вы тоже. — Спокойно кивнул Мэва, на секунду прикрывая глаза. — Видите ли... Ваш августейший отец... Фернан, вы свободны, юноша, и поспешите... Так вот... — продолжил он, когда дверь за молодым человеком закрылась. — Ваш августейший отец предоставил мне полномочия для проведения неких действий, скажем так, направленных на упрочение положения короны в провинциях.