Декабристы. Перезагрузка

ГЛАВА 1

Апрель 1822 года

На английском парусном торговом судне, мерно покачивающемся на Балтийских волнах, мы подплывали к Кронштадту. В этом Мире, в этом Времени я уже провёл больше девяти лет. Девять лет назад зашёл в лифт, нажал первый этаж. Вдруг погас свет, под ногами исчез пол и я оказался в состоянии свободного падения, правда, продлилось оно недолго, не больше пары секунд. Приземлился, по счастью, в какую-то свежевырытую земляную кучу, по странности ничего при этом себе не сломал.

Неведомо как, неведомо какими силами, я оказался заброшен из России XXI века в США, вернее в САСШ начала XIX столетия, из дня — в ночь, из сердца России Москвы — в самый центр американской клоаки — в Нью-Йорк, а именно на площадь Файв-Пойнтс — где сходятся пять улиц, в район трущоб, под крышку заполненный притонами и гангстерами.

К утру, отойдя от первого шока, изредка расспрашивая бухих прохожих, все-таки выбрался в более цивилизационные места. Здесь вместо обшарпанных лачуг мирно и безмятежно стояли отштукатуренные белой извёсткой, с зелёными ставнями и оградами кирпичные жилые дома, а также многочисленные конторы, магазины, салуны, кабаки, лавки. Непролазная же грязь под ногами сменилась каменными тротуарами. Под крышами почти что всех этих заведений висели кричащие рекламные вывески, вот они-то меня и выручили — ломбард и гостиницу удалось найти очень быстро. В ломбарде продал брелок, закинув в гостиницу свои кости. В голове назойливо крутилась наивная мысль — надо заснуть, и, возможно, проснусь в своём времени!? Не помогло!

Весь следующий день бесцельно слонялся по шумным улицам Нью-Йорка. Городское движение было оживлённым, местное "такси" представленное наемными кэбами и колясками — двуколками, фаэтонами, тильбюри на огромных колёсах. Присутствовали на дорогах и куда более редкие экипажи американских богатеев, чьи кареты правили слуги в ливреях.

В пешеходных зонах тоже было многолюдно. По тротуарам бодро вышагивают мужчины с бакенбардами и бородками, на головах шляпы и шапки. Одеты амеры были в брюки и длиннополые сюртуки, а также куртки чёрного, коричневого, синего, бурого, зелёного цвета. Дамы, часто парочками, в пёстрых нарядах всевозможного фасона, многие с зонтиками, в своих лакированных туфлях цокали по мостовым. И рядом со всем этим "великолепием" наблюдалось великое множество грязных и зловонных бродяг. Поодаль от центральных улиц тоже не всё ладно. В многочисленных тупиках и переулках кроме хомосапиенсов часто встречались стаи собак, а ещё больше пасущихся коров и зарывшихся в грязь свиней. Поистине, город контрастов!

В первое время в Нью-Йорке я был вынужден просто и тупо выживать, приспосабливаясь к совершенно новой для себя обстановке. Своей работой на первых порах, да и нынешней безбедной жизнью я был целиком и полностью обязан исправно функционирующему смартфону, снабжённого панелью — солнечной батареей, подзаряжающейся, как не сложно догадаться, энергией солнечного света, пусть и медленно, по сравнению с электричеством, но выбора-то у меня сейчас не было. Это мой главный, тщательно сберегаемый ото всех тайный артефакт, хранящей гигабайты скаченной литературы, по самой разной тематике — от стихов до технологий производства полупроводников. Самому удивительно, чем я только в своё время не интересовался!

Да! Совсем забыл представиться! Зовут меня Головин Иван Михайлович. Сейчас мне 30 лет, когда провалился в Америку времён Дикого Запада, едва исполнился 21 год. Рост 185 см., вес 95 кг., темно-русые волосы, серые глаза

Так вот, в первые же дни пребывания в штатах мне удалось довольно быстро сориентироваться в окружающей обстановке. Продал свои золотые ювелирные изделия — цепочку с браслетом. На вырученные доллары обзавёлся съёмным жильём в приличном квартале. Попал я сюда хоть и в экстравагантном, по нынешней моде, но во вполне приличном костюме, особенно учитывая "разношерстность" Нью-Йорка. Ещё и поэтому особых проблем со съёмом жилья у "джентльмена" в моём облике не возникло. Знание английского языка у меня было вполне на уровне, выучить этот язык в моё время особых проблем не составляло, было бы желание. Оглядевшись по сторонам, "промониторив" ситуацию на рынке труда, мной было принято единственно правильное решение подвязаться работать в американском издательском бизнесе.

В Америке в эти годы выходило около двух десятков ежедневных и более четырёх сотен еженедельных газет и журналов. Более того, в САСШ абсолютно любой человек, имея немного денег, ручной печатный станок и бумагу, мог открыть свой печатный орган. Но американские СМИ покорили меня, прям до нервного хохота, своим внутреннем содержанием. Чего они только не печатали — от вещей вполне серьёзных, до откровенной ахинеи! Их печатные площади служили ареной политической борьбы отдельных политиков, партий и группировок. Помимо новостей политического и государственного характера, текстов официальных документов на страницах изданий печаталась доморощенная и европейская поэзия, биографические сочинения, романы, рассказы, критика, переводы, сведения из истории, физики, химии, географии, архитектуры, пропагандировалась христианская мораль наряду с философией, присутствовали статьи о светской жизни, свадьбах, смертях, крестинах, вопросы рабства соседствовали с заметками о сельском хозяйстве и метеорологическими наблюдениями. Издания активно предоставляли свою печатную площадь под платные объявления, реклама занимала до половины содержания газет.

В журналах публиковалось особенно много, на мой взгляд, откровенной бредятины, впрочем, пользующейся здесь читательским интересом. На страницах журналов на полном серьезе присутствовали философские рассуждения о женском поле, большое внимание уделялось проблемам брака. Например, в одном из журналов был раздел под названием "Справочник любви", где регулярно публиковались в форме ответов редактора на вопросы несчастных влюблённых в форме весьма забавных советов и наставлений.

Прикинув свои силы, тщательно "прошерстив" смартфон, недолго думая я решил "потоптаться" на благодатной ниве журналистики. Мне с моими оригинальными идеями было не сложно пробиться в этот печатный "поток сознания". Удалось довольно быстро сойтись и достигнуть полного профессионального и финансового взаимопонимания с бывшим юристом Брокденом Брауном. Он редактировал ряд журналов в Филадельфии и в Нью-Йорке, сочетав в себе сразу три профессии — автор романов, редактор и издатель. Сошлись мы и с эссеистом Джозефом Денни, редактором изданий "The Port Folio" и "Нью Хемпшир джорнэл, ор Фармерз уикли мьюзиум". Позже я стал высылать свои материалы, за оговорённый гонорар, в популярные и влиятельные "Массачусетс мэгезин", а также в "Америкен мэгезин", "Газет оф Юнайтед Стейтс". С моего письменного разрешения и за соответствующий гонорар мои рубрики перепечатывали множество мелких провинциальных газет. Общенациональных изданий и подписок ещё не существовало. А вот, к моему счастью, нормы авторского права в стране уже действовали не одно десятилетие.

Сильно удалось мне зацепить наивных аборигенов, с "девственно чистыми мозгами", результатами "своего" интеллектуального труда. А именно кроссвордами классическими, сканвордами, филвордами, кейвордами и цифровыми головоломками ("судоку") здесь прозванными "латинским квадратом". Всё это богатство лёгко генерировалось смартфоном. Помимо этого, в телефоне у меня хранилась в огромном количестве развлекательная литература с головоломками, заданиями на смекалку, логическими задачами, анекдотами, фокусами, загадками — их я тоже, потихоньку, "скармливал" посредством газет и журналов читающей Америке.

У американской читающей публике эти, казалось бы, невинные развлечения, просто "взрывали мозг"! Все "мои" остроумные новинки — по нынешним временам стали настоящими открытиями и "ноу-хау". В штатах, да и во всём мире чувствовался острейший дефицит на развлечения — здесь даже ещё не изобрели фотографию, не говоря о чём-то большем. А отдыхать, смеяться, задумываться — всегда было и есть непреодолимой потребностью человеческого разума. Поэтому от читателей, скрашивающих досуг предложенным мною новым, неординарным способом, я получал в ответ только бурный восторг и кипы благодарственных писем. И естественно, по законам рынка, к газетам и журналам, печатающим у себя мои рубрики, сильно возрастал читательский интерес. Тиражи этих изданий росли в математической прогрессии. Позже, конечно, появились подражатели, куда уж без них! И если по части кроссвордов эти обезьянничающие авторы ещё могли со мной конкурировать, то по части цифровых головоломок, раскрытия секретов фокусов, анекдотов, логических задач и загадок они выглядели моей бледной тенью.

Например, одна из моих первых, логических задач, с которой я дебютировал в одном из еженедельных журналов, была следующего содержания. "Фермеру надо перевезти через реку волка, козу и капусту. Но в лодке может поместиться только фермер, а вместе с ним или только волк, или только коза, или только капуста. Но если оставить волка с козой, то он ее съест, а если оставить козу с капустой, то она ее съест. Как фермеру перевезти свой груз через реку?" Страждущие любопытством граждане уже в день публикации принялись осаждать издательство с требованиями дать правильный ответ, подтвердить или опровергнуть их догадки, некоторые спорщики даже пари заключали. Опять же, американцев интересовал не только несчастный фермер, но и ответы на некоторые вопросы в кроссвордах. Людям было совсем невмоготу дожидаться следующей недели. В издательстве молчали как партизаны, отговариваясь отсутствием автора рубрики, призывая всех терпеливо дожидаться выхода в свет следующего номера. Причём, по клятвенным заверениям сотрудников издательства, в свежем выпуске будут не только ответы на прежние кроссворды и задачи, но и новые кроссворды, и прочие интересные задания от автора рубрики мистера "Golovin". Люди не спешили расходиться. Прямо у стен издательства они обсуждали друг с другом цифровые головоломки, вопросы и ответы в кроссвордах, спорили до хрипоты, доказывая свою правоту, сверяли между собой свои ответы. И это "паломничество" к стенам издательства продолжалось всю неделю. Успокоилась взбаламученная, заинтригованная аудитория журнала, только с выходом в свет следующего выпуска, ведь на его страницах были ответы на животрепещущие вопросы. "Фермер должен, перевезя козу, вернуться и взять волка, которого он тоже перевозит на другой берег. После этого он оставляет его там, а козу забирает и везет обратно. Здесь он оставляет козу и перевозит к волку капусту, после чего возвращается и, наконец, переправляет на другой берег козу." Рядом был напечатан кроссворд прошлого выпуска с правильными ответами. И тут же, вместе с долгожданными ответами, на головы читателей обрушивались новые кроссворды с головоломками и задачами. И спираль начинала раскручиваться по новой, вместе с резко возросшим тиражом.

Вскоре, конечно, ажиотаж, вызванный первыми выпусками спал, публика перестала так импульсивно и эмоционально реагировать, но интерес к новой рубрике никуда не делся, напротив, он лишь возрастал от недели к неделе, от тиража к тиражу. Таким не хитрым путём в образованных кругах американского общества я обзавёлся не только Именем, с большой буквы, но и вполне приличными деньгами — вечно зелёными долларами. Хотя здесь всё ещё была распространена уже начавшая изживать себя практика, когда авторы статей за публикацию своих материалов сами приплачивали издательству, профессиональная журналистика находилась ещё в стадии формирования. Но у меня, для редакторов пропагандирующих подобные принципы был железный и не убиваемый аргумент — рост тиража и, соответственно, взлёт продаж и денежных поступлений был напрямую завязанный на появление у них моей рубрики. К тому же, как уже говорилось, правильные ответы на кроссворды, головоломки, задачи и загадки публиковались не сразу, а в следующих выпусках газет и журналов, что тоже способствовало увеличению тиража изданий.

Учился я не только в Боудин-колледже, штат Мэн, но и брал частные уроки фехтования. И здесь меня поджидал сюрприз! Совершенно неожиданно у меня обнаружилась какая-то бешеная скорость. И по сей день это остается для меня загадкой. Может, при временном переходе, изменилась нервная система, а может быть и всегда была такой? Но больше всего, лично мне, нравилась версия, что сам временной поток в этом Мире течёт медленнее, чем в Мире моей реальности, оттого-то они на два столетия и отстоят друг от друга. Ещё раньше, сразу после моего чудесного появления в Нью-Йорке мною подспудно ощущалась какая-то еле уловимая взглядом вялость, заторможенность местных жителей, но это явление я списывал на культурные особенности эпохи, связанную с излишней манерностью, показной неспешностью. Но, уже первое занятие по фехтованию, со всей наглядностью продемонстрировало, что дело не только в сложившихся здесь поведенческих стереотипах, копать нужно куда как глубже! Иначе, как объяснить, что я, человек, рождённый в 21 веке, никогда из холодного оружия не бравший в руку ничего серьёзнее ножа, на первом же занятии с мастером шпажного боя только за счёт скорости реакции уделывал его как стоячего. Складывалось такое ощущение, как будто мой соперник находится, и, соответственно, двигался под водой. Американца спасала лишь многолетняя, хорошо отточенная техника боя. Только благодаря ей ему с трудом удавалось хоть как-то, пропуская от общего числа как минимум четверть моих резких выпадов и уколов, противостоять сыплемущемуся на него граду совершенно неумелых, дилетантских ударов. Контратаки же мастера, полностью захлебывались, отводить его клинок было ещё проще, нежели атаковать самому.

Мастер был в шоке! Он явно подметил мою технику полного профана, но при всём при этом, благодаря сверхъестественной скорости оппонента, в нашем учебном поединке он ничего не мог со мной сделать. У бедного американца, боевого офицера, в молодости пользующегося репутацией успешного и крайне опасного бретера (справки об этом человеке я предварительно навёл), произошёл самый натуральный разрыв шаблона. Только после того, как мы с ним "раздавили" бутылку виски, американец смог кое-как собрать "мозги в кучу". Мне, после всего открывшегося тоже потребовалось время, чтобы прийти в себя. Посидели, поговорили за жизнь. Мастер долго расспрашивал, интересуясь моей биографией, ну и услышал вымышленную её версию. В итоге договорились продолжить наши занятия. Американец обещался поставить мне технику. И сдержал своё слово.

Из Нового Света я уплывал уже относительно опытным дуэлянтом, имея на своем счету пару жмуриков и меньше десятка выживших в поединке, "легко" отделавшихся ранениями. За несколько лет пребывания в САСШ, возможно, со стороны этот результат и выглядел скромно, но своим мастерством я не бравировал, стараясь им понапрасну не злоупотреблять. Первым на дуэли никого не вызывал, иначе выбор оружия был бы за противником, а нарваться на дуэльные пистолеты не входило в мои планы. Хоть я и невероятно быстр, но соревноваться в скорости с пулей было бы опрометчиво. В случавшихся иногда стычках предпочитал отделываться от дебоширов зуботычинами. И этого всем хватало с избытком. Излишне накаченным я не был, но мой удар кулаком из-за своей скорости совсем не типичной для этого мира, в соответствии со вторым законом Ньютона, гласящим, что сила равна произведению массы на ускорение, наверное, смог бы свалить и быка, не говоря уж о человеке любой подготовки и комплекции. И при всём при этом, ничто не мешало мне уворачиваться от ответных ударов.