Дачный уикенд

Дачный уикенд

Не люблю дачи.

Можно сказать — ненавижу. С тех самых голодных девяностых, когда, начиная с апреля и по октябрь, каждую пятницу родители впихивали меня, совсем еще мелкого в старенькие жигули, и везли по тряскому бездорожью на глинистый участок земли с торчащим посредине списанным кузовом от Икаруса. Делать мне там было абсолютно нечего. На речку не пускали, посмотреть мультики не получалось, электричества не было, а разные электронные игрушки до наших мест еще не добрались. И пока родители боролись с сорняками и жуками, моя непоседливая натура маялась в скудной тени прогретого на солнце кузова, именуемого дачным домиком.

Потому меня и по сей день корежит от одного слова — дача, и теперь уже не имеет никакого значения, наличествует ли при ней лубочно-голубой бассейн, за километр воняющий хлоркой и обязательная горка с разноцветным мхом или всего навсего торчит несколько сосен и бревенчатая банька.

Я с интересом покосился на идеально ровные ножки и туго обтянутые джинсами округлости легко шагающей впереди меня по тропке Ланы, и подавил тяжкий вздох. Уж такова мужская доля, хочешь, не хочешь, а топаешь за таким пряничком как шарпей на поводке, между зарослей лопухов и крапивы неизвестно куда. Впрочем, куда идем — я как раз уже успел выяснить — на дачу.

И ведь как ловко она к этому подвела! Позвонила с утра, когда еще ни умыться, ни прийти в себя со сна не успел, и печальным голоском поинтересовалась, не занят ли я сегодня?

Для такой-то девушки? Нужно было быть последним идиотом, чтоб сказать — извини, занят. Разумеется, я немедля заверил, что совершенно свободен, попутно намекая, что для нее готов всегда быть в зоне доступа. Визуального. А в идеале — и тактильного. Даже не сомневаясь, что нет на свете такого дурака, который поступил бы иначе.

— Очень хорошо, — с искренней радостью объявил милый голосок, наполняя душу энергией и жаркой надеждой, — тогда приезжай к десяти на автовокзал.

Далее следовали подробные указания, чего взять и куда явиться, и мой полусонный мозг в тот момент еще не насторожился и не запаниковал, выудив из этого торопливого монолога лишь самую волнующую деталь — поездка предстоит с ночевкой.

Кто не знает, какие надежды могут родиться у молодого мужчины, если он слышит, что девушка куда-то приглашает его с ночевкой?

И есть ли в мире силы, способные его в этот момент остановить? Вот и меня ничто не удержало. И уже без десяти десять я как штык стоял на станции, прижимая плечом сумку, в которую помимо указанных вещей контрабандой запихнул бутылку шампанского и добытый в аптеке джентльменский набор.

Но уже в автобусе, разглядывая теток с корзинками и дедков с какими-то зелеными вениками, я смутно заподозрил, что еду вовсе не в пансионат или палаточный лагерь, и даже не к её подружке в соседний райцентр. А заподозрив, выбрал подходящий момент и небрежно осведомился о цели путешествия. И не успел вовремя стереть с лица потрясение, услыхав контрольные, как выстрел, слова — дача и бабушка.

— Ну, ты пойми, она там совсем одна живет, — чуть виновато шептала Лана, вплотную придвинувшись к моему широкому плечу, и эта близость несколько примиряла с неизбежностью, — У нее родных никого, я двоюродная внучка. Со мной Светка обещала поехать, но вчера внезапно прилетел её бойфренд из Канады ... сам понимаешь, она отпадает. А Танька на днях ремонт затеяла... к ней сегодня маляры придут.

Эх, ну и почему ты тоже не затеяла ремонт! А я был бы маляром! Подосадовал, но вслух ничего говорить не стал, Лана девушка со строгими правилами. И вполне может после такой шутки забыть и номер телефона и меня самого.

Дача бабушки стояла в дальнем конце небольшого, в одну улицу, поселка, заброшенного в лихие девяностые и так и не сумевшего подняться вновь. Хотя места оказались очень живописные, широко разлившаяся речушка, в которую окунались разноцветные лоскуты огородов, сулила рыбалку и купание, а темневший на бугре смешанный лес — грибы и ягоды. Домик оказался вполне солидным, с мансардой и верандой, а самое главное, никаких грядок при ближайшем рассмотрении не обнаружилось. Да и при дальнем тоже, с моим-то ростом, ничего не стоило заглянуть за сплошной забор.

-Как это твоя бабуля умудрилась такой домик поднять? — подозрительно хмыкнул я, и Лана неожиданно обиделась.

-У неё муж был полковник... и квартира в городе. А когда он на пенсию ушел, они квартиру продали и этот дом купили. Бабушка говорит, тогда пенсию по четыре месяца не платили, а у них от квартиры деньги остались... так и выжили.

-Ладно, — буркнул я примирительно, — раз полковник... Так где же бабуля-то?

Что про полковника спрашивать не стоит, уже и сам сообразил.

-А вы к кому? — окликнул нас холодный женский голос, и мы разом обернулись.

Рядом стояла дачница, и все в её облике просто кричало об этом. И кофточка не первой молодости, завязанная узлом на пузике, наползающем на цветастые шортики, и черные очки, и огромная синтетическая шляпка под соломку.

-К Загорской Марии Семеновне, — вежливо ответила Лана, не замечая, как плотоядно разглядывает мою фигуру дачница.

-Тут такой нет, — безапелляционно отрезала дама, — я уже со всеми соседками познакомилась.

-А с хозяйкой вот этого дома? — желая побыстрее внести ясность в ситуацию, — указал я на дачу.

-Извините, молодой человек, — мечтательная задумчивость мгновенно исчезла из глаз дачницы, — Но в этом доме живем мы.

-Как это вы? — растерянно пробормотала Лана, — а где же бабушка? Я ей только две недели назад звонила! Сказала, что приеду в августе... а меня начальник в отпуск сейчас отправил...

-Никаких бабушек тут не было! — женщина решительно отстранила Лану и сунула ключ в замочную скважину.

Как ни печально, но он подошел, и дачница, ловко протиснувшись в калитку, мгновенно заперла ее изнутри.

И уже абсолютно уверенная в своей полной защищенности почти двухметровым забором, сообщила чуть более доброжелательно, что дачу снял на все лето её муж по срочному объявлению. Три дня назад.

-А через кого оформляли договор, случайно не знаете? — вежливо спросил я, веселясь в душе над её наивным заблуждением.

Перемахнуть заборчик и отобрать ключи я мог бы в два счета, если бы был уверен, что это решит проблему.

-Нет, — последовал мгновенный и явно лживый ответ, и дама решительно зашагала в сторону дома.

-Что же теперь делать? — Лана жалобно уставились на меня зеленовато-серыми глазами, и моя способность совершать всяческие подвиги возросла в несколько раз.

-Сейчас все устроим, — пообещал я немного легкомысленно, еще не имея никакого представления, что именно нужно устраивать.

Лично меня в этот момент больше всего волновала обещанная ночевка и перспектива возвращения в город. А я уже почти смирился с волей судьбы, и даже наметил такие приятные мероприятия, как купание в речке, загорание на расстеленном покрывале рядом с очень симпатичной мне девушкой, более детальное изучение её стройных ножек... и всего остального, пока, разумеется, визуальное. Решено, с этого и начинаю, с поиска места для ночлега. Я решительно подхватил спутницу под руку и повел назад по улице, присматриваясь к домам и их обитателям. Вот, пожалуй, подходящий объект.

-Бабушка, — вежливо спрашиваю согнутую над клубничной грядой спину, обтянутую выцветшим ситцем, — можно вас на минутку?

-Чего вам? — не очень дружелюбно ответила женщина, разгибаясь и отбрасывая в сторону пучок клубничных усов.

-Вы не подскажете, у кого можно снять дачу на один день? — улыбаюсь со всем обаянием, на какое только способен.

-Не знаю, спросите дальше, — не повелась старушка на мою широкую улыбку и махнула рукой в сторону соседних домов.

И вдруг рассмотрела мою спутницу. Не часто мне приходится наблюдать, как за несколько секунд на человеческом лице сменяется несколько противоположных эмоций.

Растерянность, страх, стыд, решимость...

-Входите, — бросив опасливый взгляд в тот конец улицы, откуда мы пришли, твердо пригласила женщина.

И торопливо пошла впереди нас к дому. Ждать, пока позовут второй раз, я не собирался, тоже оглянулся на сплошной забор бабушкиного дома, и не заметив там никаких признаков жизни, шагнул в калитку, увлекая за собой Лану. Когда мы подошли к дощатой, чуть покосившейся верандочке, хозяйка торопливо мыла руки под старинным умывальником.

-Проходите в дом, я сейчас.

Мы не стали ждать, пока она передумает, оставили на крылечке обувь и втиснулись на узкую верандочку.

-Дальше идите, — подбодрила хозяйка, и мы послушно прошли в прохладную чистую комнату, обставленную вполне современной мебелью, — Садитесь. Так и быть, на один день внучку Семеновны я пущу, не обратно же вам возвращаться. Все равно мансардочка пустует.

-Мы заплатим, сколько скажете, — я поторопился достать бумажник, но она замахала руками.

— И думать забудь. Сколько лет по соседству прожили... разве я не человек!

-Простите, — видя, что Лана вот-вот зарыдает, вежливо перебил я нашу спасительницу, — вас как зовут? Меня — Сергей.

-Ох, я и не догадалась от расстройства... Петровна я, а Ланочку вот с таких помню, еще когда она с родителями приезжала. Мы ведь по пути живем, всех, кто в тот конец идет или едет, видим. Я и вас давеча заметила, да не признала, думала гости к этим, к дачникам!

-А куда Семеновна... делась, не подскажете?! — тороплюсь выяснить все и сразу, точно зная, что нет ничего хуже неизвестности.

-Так увез! Внучек объявился, вроде как Михайлы Григорича покойного племяш, объявил, что забирает к себе и увез, — тяжело вздохнула старушка, — а вы небось с дороги помыться хотите, или ешё чего? Так располагайтесь, а я сейчас на стол соберу. Борща с утра сварила, как знала, что гости будут. Вон там по лесенке ваша комнатка... а вы хоть женаты?

-Женаты, — я подтолкнул вперед Лану, чтобы не начала отказываться.

По опыту зная, так проще общаться с хозяйкой, а то начнет суетиться, искать для меня раскладушку или тюфячок, чтоб только положить спать подальше от девушки.

Мансардочка оказалась миленькой комнаткой, обклеенной светлыми обоями. Почти всю ее занимала непонятно как затащенная сюда широкая кровать и низкий шкафчик, возле которого я бросил оттянувшие плечи сумки.

-Знаешь... — задумчиво сообщила Лана, плюхнувшись на край кровати, — что-то не сходится. Во-первых, не было у деда никаких родственников, я сейчас вспомнила, бабушка рассказывала. А во-вторых, чтобы она уехала и не позвонила мне... нет, не может такого быть. Бабушка была очень обязательным и пунктуальным человеком... дед всегда говорил, что это она полковник, а он только муж.

-Лана, — я сел рядом и дружески обнял ее за плечи, ну не настолько же озабоченный кретин, чтобы приставать к девушке, когда она в таком подавленном состоянии, — давай умоемся и поедим, а заодно расспросим Петровну поподробнее. Переодевайся, я пошел вниз.

К обеду Лана принесла с собой пакет, из которого появились городские гостинцы. Петровна только губы горестно поджала, совсем не к этому столу они предназначались.

Но отказываться не стала, а добавила к борщу и салату из собственноручно выращенной редиски бутылочку домашнего вина. После обеда Петровна явно перевела нас в разряд родственников, отправила Лану мыть посуду, на веранде согрелась в чайнике вода и убедившись, что девушка ничего не слышит, заговорщицки прошептала:

-Не хочу ее расстраивать... только племяш-то того, был очень уж подозрительный. Да и эти дачники тоже, какие-то неприятные. А самое главное... никто не видел, как он ее увозил. Говорит — поздно вечером, машину мол, починил и повез. Да я-то как раз не спала, сердце что-то болело. Сидела почти до двух часов у окошка, свежим воздухом дышала. А утречком уже эти прикатили, вещички в фургончике привезли. Я участковому так и сказала, а он паранойя, у тебя Петровна, от зависти. Радоваться должна, что подруга в квартире с удобствами доживать будет, под присмотром и уходом. Ох, говорю ему, нечисто тут дело, сейчас время такое, родные дети стариков брать не хотят, я сколько случаев знаю, откуда ж такой добрый племянник вдруг выискался? Сроду его не видали, одна Ланочка и ездит, почитай каждый месяц.

Я мог бы добавить к словам хозяйки, что, по моим данным, за последние двадцать лет из своих квартир, домов и дач исчезло столько стариков и инвалидов, что хватило бы заселить средний по величине город. Вот только это никого в нашей стране особенно не волнует, кроме нескольких журналистов. И искать пропавших никому не охота, только статистику портить. Вот и назвал бабку ушлый участковый параноиком, чтоб отвязаться. А значит, и он понимает, что дело нечисто и искать бабушку Ланы бесполезно. Те, кто занимается этим бизнесом, давно отработали надежные схемы и прикормили нужных людей.

-Лана, на речку сходим? — вышел я на верандочку и успел заметить, как она украдкой вытирает слезы.

-Да, конечно, я только купальник возьму, — кивнула девушка, торопливо ставя в сушку последние тарелки и скользнула мимо меня к лестнице.

Не стоит мне в это ввязываться, все равно бабушке уже ничем не поможешь, и дачу не вернешь, сердито думал я, глядя ей вслед, а в глубине души уже знал, что эти рассуждения немного запоздали. Я завяз еще в тот миг, когда увидел горестную растерянность в зеленоватых глазах, и неважно, как у нас с ней сложатся дальше отношения, пройти мимо настоящего горя я не умел никогда.

Как выяснилось, к речке можно было выйти прямо через огород и вскоре мы уже стояли возле выбеленной солнцем деревянной лесенки. Бросив сумку с одеяльцем, выданным Петровной, на выкошенный бережок, одним махом избавляюсь от шорт и кроссовок и, не оглядываясь, прыгаю в воду. Хорошо, что не додумался нырять, оказалось, тут неглубоко, чуть выше пояса. Расслышав за спиной слабый всплеск, оборачиваюсь, посмотреть, как выглядит моя спутница в купальнике, и замираю от изумления. На ней болотного цвета футболка с длинными рукавами в стиле милитари и противомоскитная сетка того же окраса.

-Лана? — могу представить, какая у меня в этот момент была физиономия.

-Тсс, — приложила она пальчик к губам международным жестом, — ты тут поплавай пока, а я схожу... в одно место.

Понял, не дурак, куда это она намылилась, но вот с чего она взяла, что я ее туда пущу? А впрочем... пусть идет. Нормальные герои всегда идут в обход. И я как раз из этой самой другой категории.

И пока Лана пробирается вдоль берега под повисшими до воды ветками ивы и вербы, вымахиваю на середину речки и плыву напрямик к дому её бабушки. Вернее, к берегу, на котором сооружена очень симпатичная пристань, с настоящими спасательными кругами повешенными на выкрашенных голубой краской перильцах.

— Миленько тут у вас, — весело кричу загорающей в шезлонге дачнице, делая вид, будто собираюсь проплыть дальше.

-Так присоединяйтесь, — немедленно откликнулась она, — а где ваша спутница?

— Боится загореть, — чуть пренебрежительно бросаю в ответ, взбираясь по лесенке и останавливаясь рядом с шезлонгом, якобы ожидая, пока стечет вода. А на самом деле, вызывая огонь на себя.