|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Межреальность. Бордель мадам Жоржет. Год 2958 после Падения Небес.
Эйн много врала, когда рассказывала о своих приключениях.
Я тоже врал, когда рассказывал о своих, но в отличии от меня, Эйн прекрасно помнила, кому и что именно она врала, поэтому-то никогда и не попадалась на вранье.
Единственная, кто действительно мог подловить врушку, — Хенья — то ли не слишком вслушивалась в истории дочурки, то ли из-за каких-то своих соображений пока не делала этого, ограничиваясь охами, вздохами, взглядами, когда, сочувствующими, когда, осуждающими, и, разумеется, замечаниями, что приличной девочке не следовало бы себя так вести.
Эйн всегда тут же соглашалась, утверждая, что всё поняла, осознала и в будущем, попади она в подобную ситуацию, обязательно поступит, как приличная девочка.
Врала, разумеется.
Ничего она не осознала и не поняла, о чём говорили истории, из изрядной части которых мне приходилось помогать ей выпутываться да так, чтобы ещё и Хенья ничего не прознала.
Хенья, конечно же, прознавала... не всё и часто уже по прошествии многих лет.
Тут стоит упомянуть, что происходило это в основном, благодаря моему длинному языку. Имей Хенья целью взять под тотальный контроль и мои действия, и действия нашей непутёвой Эйн, мы бы не то что чихнуть не могли так, чтобы она о том не узнала, каждая мысль в наших головах оказалась пронумерована и появлялась бы в тот момент, когда это угодно было Хенье.
К счастью и для меня, и для Эйн, у моей ненаглядной всегда находились куда более важные дела: готовка бисквитных тортов, коктейлей, мороженого, всевозможных супов, салатов, пирогов и пирожков с самыми экзотическими начинками. Дом, сад и огород тоже требовали внимания, которые при всём моём вполне искреннем желании быть хорошим хозяином всё же нуждались в женской заботе. Не стоит забывать и о том, что основным источником пополнения семейного бюджета была работа Хеньи на мадам Жоржет в качестве бухгалтера, также требовавшая изрядно времени.
Не меньше времени потребовалось и мне, чтобы выбросить в мусор груду листов, исписанных, как оказалось после прочтения, всё больше признаниями в любви Хенье, чем тому, о чём я собственно и хотел поведать, то есть об Эйн и её рассказах.
И о вранье.
Куда же без него?
И если уж говорить о вранье, то считаю я, что способно оно поведать о своём авторе куда больше, чем тому хотелось бы.
Эренго. Пограничный город Љ 480 "Северов". Год 2433 после Падения Небес.
То были времена, когда Эйн занималась тем, что позднее сама она прозовёт "охотой за наследием Мудреца".
Враньё.
Если что она и искала в те годы, так только саму себя, совершая теже ошибки, что совершал и я когда-то и те, которые я не способен был совершить просто потому, что был слишком слаб, чтобы их совершать. Эйн всё-таки демон, в которую я вложил лучшее, что было во мне. Уверенность, а не сомнения дал я ей. Знания, не тот ворох, в котором я сам порой путаюсь, лишь те крупицы, что окупили годы, десятилетия, наполненные бесцельными странствиями, получала Эйн от меня. Улыбки, лучшие из тех, что имел, отдал я.
Этого хватило, чтобы малышка-Эйн, явившаяся в Новый Дом за помощью, устроила там столь знатное побоище, что сама Великая Мать пришла унимать возникшее из ниоткуда чудовище, конфликт с которым грозил разрушить не так давно установленный порядок в Кровавом Мире. Безымянка тоже справилась бы не хуже, просто не успела она, поэтому вызволяли меня из Терминатора Великая Мать и Эйн... они вызволяли, а нашла на Лорин-до и спасла от Ненависти, что жрала меня, всё же Безымянка...
— Двоедушники, да не простые, как обычно бывает это меж людей и не-людей всяких. Настоящие, с двумя душами то есть в теле одном. — начало истории, которую Эйн рассказывала каждому новому поколению дочерей мадам Жоржет, было неименным, а вот последующие детали обычно зависели от того, кто помимо наивных девчонок слушает её.
Произошедшее на Эренго могло быть поучительной притчей о том, что видимость не есть суть, а выбор сделанный в условиях реального отсутствия такого, всё равно остаётся выбором, если рядом оказывалась Хенья или мадам. Набором пошленьких историй вроде тех, которыми обычно хвалятся друг перед другом в тавернах наёмники разных мастей, обращалась недавняя притча, если слушали Эйн проверенные из дочерей мадам. Для меня же... для меня моя непутёвая дочь распахивала окно в мир, в котором мне уже никогда не побывать, ведь нет больше Бродяги, сменившего имён и прозвищ за столетия странствий не меньше, чем пар обуви.
Двоедушники с Эренго — один из немногих проектов Мудреца не только переживших своего создателя, но и оказавшегося способных противостоять Пожирателю.
Истинные люди, чистые, которых привычней мне именовать людьми начала-и-конца, хоть именование это хуже иных подходит, сейчас и на заре эпохи после Падения — за малым исключением разные виды, которых разделяет даже больше, чем разделяло истинных и грязных времён Легенды.
Сотворение Лоскутного Мира, соединившего воедино множество мирков, обернулось трагедией для множества рас. Эльфы сходили с ума, осознав, что рядом есть такая ужасная, иррациональная вещь, как смерть. Орки из расы поэтов, художников и философов обратились в расу воинов, благодаря связи с Пустотой, с рождения уже способных потрошить врагов или же изготавливать пусть и простое, но от этого не менее смертоносное оружие или механизмы, приводимые в движение не столько законами физики, сколько верой зеленокожих в то, что те должны двигаться. Фейри... ну они хотя бы выжили, чего нельзя сказать об иных малых народах фей, истреблённых или же деградировавших до уровня крайне дорогих и стильных светильников...
Люди начала-и-конца не были исключением.
Не способные творить магию, кроме той, что даровали им ангелы, за эоны жизни в Царствии Божьем утратившие возможность естественного воспроизводства, с иммунной системой, разучившейся давать отпор даже самым безобидным вирусам и бактериям... не будь Мудреца — сейчас люди начала-и-конца были бы не более, чем ещё одной некогда могучей, но нынче либо вымершей, либо стоящей в шаге от этого, расой.
Двоедушники — один из вариантов выхода из кризиса, давший начало одной из старейших ветвей людей начала-и-конца, развивавшейся и совершенствовавшейся на протяжении более двух тысячелетий.
Мудрец черпал своё вдохновение в своём собрате по Щуйце, Черве, в его способности переходить из тела в тело, при получая полный контроль над самим телом. Реализовать способность Червя поглощать воспоминания и навыки своего носителя, а также покидать тело в любой момент, к счастью не удалось, но и без того двоедушники представляли в тот момент, когда я впервые с ними столкнулся, серьёзную угрозу для Мира.
Во многом именно благодаря способности двоедушников завладевать телами грязных, Царствию удалось пережить кризис, последовавший сразу после Падения Небес.
Играли они свою роль и в войне с Империей, которая Первая, она же Старая, создавая мне уйму проблем, и даже вынудили меня на создание специализированного заклинания-нюхача, которое выявляло наличие в теле более чем одной души.
Много позже далекий потомок того няхача позволил выявить наличие у меня Безымянки... потом были плен, наше разделение и многие сотни лет моих странствий с теми, кого зовут Скрытыми...
Но я опять ушёл в сторону.
От Эренго, каким я его помнил, ничего не осталось.
Не выращиваются на фермах грязные, чтобы стать новыми вместилищами для людей начала-и-конца. Нет тех ферм.
Не возносятся в храмах молитвы Истинному. Нет и храмов.
Доказательства и разумные сомнения пришли на смену вере.
Электромагнитные пушки, бластеры, фазеры, расщепители, эмиттеры всех родов и типов вместо огненных шаров и молний, бьющих из ладоней.
Машины, самолеты и корабли из причудливых сплавов на основе пластика, металла и иных материалов, названия которых стираются из моей памяти стоит Эйн их произнести.
Наука, даже на мой взгляд мало отличимая от магии, но, конечно же, не являющаяся таковой, проникшая во все сферы жизни общества, ставшая самой его основой.
И над всем этим, во всём, неотделимой частью, основой и целью — Лайт, Свет.
Эйн, вторя обитателям Эренго, называет его планом бытия, иным измерением нашего Мира, которое не всем суждено понять и принять. Я согласно киваю, иное, так иное, план, так план — мало ли в Мире странных вещей?
Отдав пять лет своей жизни на службу государству, житель Эренго получает право на гражданство, а вместе с ним возможность прикоснуться к Свету, частично слиться с ним разумом, оставив позади тревоги и сомнения, злость и много чего ещё, от чего даже я бы с большим удовольствием отказался. Люди начала-и-конца, лишенные мной всякой возможности захватывать тела, как раз и образуют тот самый Свет, позволяя и обществу, и индивидам в нём развиваться наиболее эффективным образом.
Идеальное государство, подобных которому я не встречал, но даже в нём Эйн нашла для себя приключение. Для себя приключение — для обитателей Эренго проблемы.
И мне стыдно за то, что она натворила в одном из пограничных городов.
А вот за что мне ни капли не стыдно, так за то, что Эйн сотворила в Лунинск-Буга.
Не стыдно, хотя я должен признать — мне жаль, что всё произошло именно так, ка произошло.
Лунинск-Буга. Вилле-де-Ньют. Уровень 3. Микрорайон Љ 96. Год 2447 после Падения Небес.
— Легенда? Сильнейший? — Эйн, до этого с недоверием слушавшая рассказ бармена о прошедшем в зал для ВИП-клиентов мужичине по кличке Выжигатель, не смогла сдержать смешка. — Он-то что ли?
Бармен — красивая в общем-то девушка в потёртой куртке из синткожи с логотипом какой-то то ли банды, то ли ещё чего, по мне так, немного крупновата и нарочито грубовата, но всё равно красивая, и даже вездесущие кибернетические импланты не слишком портят её облик — проигнорировав мою дочь, поставила передо мной джин.
Джин у них тут, как это не странно, был просто отменный. Мягкий, с легкими можжевеловыми нотками. Самое то для окончания тяжелого трудового дня.
— Трис, с каких это пор ты пьёшь? — внимание Эйн мгновенно сместилось с заинтересовавшего меня Выжигателя на стакан со спиртным.
— С тех, как ты записалась в монашки, родная.
— Трис, сам знаешь, фигня всё это. Ты ж столько раз пытался завязать. Не выйдет, только время зря потратишь.
Вот оно зачем Эйн явилась, а я уж подумал, размечтался, мол, по мне соскучилась дочурка.
— Нечего сказать... поддержала, спасибо, родная, спасибо.
— Трис, не начинай... тебе поддержка, что торгашу совесть.
— Обижусь ведь и Хенью на тебя натравлю.
— Пугали некроманта свежим трупом. — сказала и бутыль на стойку поставила.
Бармен хотела было предупредить Эйн, что тут приличное заведение и со своим нельзя, но увидев мой извиняющийся взгляд, промолчала. Клэ, она девушка умная, понимающая, не то что моя дочь.
— Это ей. От меня. Передай. — пояснила Эйн то, что не нуждалось в пояснении.
Сома... не думал я, что где-то целую бутыль её отыскать удастся.
— В Бездну за ней лазила?
— Много чести. Нашла. Случайно. — и не поймешь ведь, врёт или правду говорит, демон же, не человек. — Не пропадать же добру.
Да оно и не важно, в общем-то, врёт или нет, главное, что отдать хочет.
— Чего сама не отдашь?
— За тебя боюсь, увидит она меня всю такую красивую да решит тебя бросить. Что тогда?
Пожимаю плечами в ответ и делаю ещё один глоток джина.
"Что тогда?" — этот вопрос я задаю себе день за днём по любому поводу.
Бросит меня Хенья. Что тогда?
Вновь позовёт меня дорога. И что тогда?
Настигнут меня былые грехи. А тогда-то что?
И ворох ответов, среди которых нет того, что мне бы нравился.
— Трис, не твоё ж это. Ты ж сам это понимаешь. Да и было б на кого работать — на мадам работаешь. Давай хоть к демонам, в Новый Дом? Они ж рады будут.
— Что б через век вернуть Империю, а через тысячу править всем Лоскутным Миром? Спасибо, я там уже был. Мне не понравилось.
— А мотаться ручной собачкой по делам мадам, значит, нравится?
— Нет. И платить мадам Жоржет, если честно, не так чтобы платит...
— Ради неё, значит.
— Ради неё. Ради тебя. Ради себя. Ради всех нас.
— В семью решил поиграть?
— Нет, пытаюсь вновь стать человеком.
— Трис, какое вновь? То, чем ты был тогда, на поле Последней Битвы, человеком назвать можно только с большой натяжкой.
— Но ведь можно было?..
— Ладно, вернёмся к этому вопросу лет через двадцать-тридцать. Тебя никогда на дольше не хватало.
— Нет, не ладно. Не ладно. Ты так говоришь, будто я не понимаю, что делаю.
— А ты правда, понимаешь, вот реально? Разлом, растёт — из Бездны пока ещё никто серьёзный вылезти не может, но это только пока. О проекте Город, тоже понятное дело, в курсе? Говорить о том, что Семипечатник окончательно с катушек слетел и готовит Гибель Богов, смысла нет, ты ж сам его видел — он невменяем. А Семипечатник не один, с ним Командующий и Летописец. Мудрец этот, мертвец недобитый, оставил...
— Прекращай, без тебя знаю я всё.
— И всё ж лучшего времени поиграть в семью ты придумать не мог.
— Всегда были тяжёлые времена, Эйн, всегда.
— А ты, Трис, всегда был Бродягой. Всегда, чтобы там тебе не казалось, чтобы там про себя не думал. Мне оно, знаешь, виднее, у меня ведь в голове твоих комплексов нет.
— Это ты верно сказала, в самую точку. Ты лучше меня, сильнее, умнее, но так, дорогая моя Эйн, и должно быть — дитя должно превосходить своего родителя, быть умнее, сильнее, жить лучше, дольше.
— Трис, мы не обо мне говорим, а о тебе, так что давай ты не будешь вот это всё своё начинать — тошно слушать.
— Как будто мне не тошно подобные банальности говорить? Думаешь, первая пришла ко мне с таким вот разговором?.. Да и глаза ещё есть — сам ведь вижу, что происходит, а что не вижу, о том слышу... хватает добрых людей, вести принесут, да и у слухов легка нога...
— Пусть не тридцать лет, пусть сто, двести — ты-то должен понимать, что когда-то вы с ней расстанетесь и ты вновь станешь тем, кем был, кем всегда был и всегда будешь? Этого не изменить. Только я могу быть с тобой рядом вечно. Я — от крови твоей и плоти твоей, от мыслей твоих и желаний твоих. Только я. Я — не она.
— Да знаю я, всё... давай лучше расскажи, как там у тебя дела и не собираешься ли ты наконец вернуться к нам?
— Это ты или она спрашивает?
— Я. Хенья просила при встрече передать тебе это.
На стол, рядом с амритой, ближе к Эйн, чем ко мне, ложится небольшой мешочек.
Содержимое звякает, выдавая в себе монеты.
Эйн не спешит брать мешочек, и я успевая сделать несколько глотков джина.
— Золотые Старой Империи... — оценив содержимое, с некоторым удивлением произнесла моя дочурка, — и как же она столько заработать смогла? Уж не с помощью ли мадам Жоржет?
— Не без помощи.
— И тебя это устраивает?
— Нет, но иного пути я пока не вижу. Мне нужна передышка... время подумать... понять, где моё место в этом Мире...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
