Кей 018. Глава 2-1

Часть вторая. Налет

Глава 1

444 год. Вилла Гакаров, Гиппон, столица Пунии.

С трудом передвигая ногами при поддержке слуг, Гамилар, теперь уже бывший верховный правитель Пунии, из последних сил добрался до потайной комнаты, что пряталась во внутренних покоях его дворца. Когда-то еще не так давно он без особого труда заглядывал сюда. Но пришла старость, а вместе с ней и немощь. Даже лечебный артефакт не помогает. Впрочем, здесь причина другая — угас дар Ушедших. А для новой активации артефакта требуется кровь, да не простая, а чистая и сильная. Только где ее взять?

За прошедшие двадцать лет, как в гибельном походе на Ромул он потерял обоих сыновей и в добавок еще и чистокровку Аплара, удача дважды давалась ему в руки, но оба чистокровки оказались слабы. Не иначе как потомки мелких патрициев, тех, кто, по сути, помогал, а то и просто прислуживал прежним властителям. Вот у Аплара кровь была сильная, может быть, не самая из самых, но плебей наверняка являлся потомком одного из древних властителей, пусть и не первого по значимости из них.

Древние патриции различались по силе и важности. Сколько уровней градации у них было — три или четыре? Три, если не считать севаста, первого из патрициев. Три — столько же, сколько видов браслетов у механизма подчинения. Одинарные браслеты выдавались надсмотрщикам, двойные — центурионам, а тройные имели легаты с их правами высшего приоритета над теми, кто носил ошейники подчинения.

Так и с кровью древних патрициев. У тех двоих она была, видимо, из самых слабых. Так что кровь обоих пойманных чистокровок помогла мало. Несколько мелких дальних схронов, да простенькое оружие Ушедших — вот и всё, что смогли найти и оживить пленники. И лечебный артефакт не смогли дозарядить, хотя и пролили немало своей крови.

Гибель обоих сыновей вместе со всем войском сильно подкосила власть Гамилара, ослабив его влияние в Совете Пунии. Пришлось идти на союз с богомерзкими Тартаганами, отдав в их род свою единственную дочь. По договору с конкурирующим за власть в Пунии семейством он, скрепя сердце, подписал соглашение, что как только старшему сыну дочери исполнится восемнадцать лет, он, Гамилар, передаст бразды правления своему внуку. Да, юный Гилькаар его внук, но он все равно Тартаган. Теперь это семейство будет править в Пунии. И все родовое богатство Гакаров тоже достанется Тартаганам. После его смерти, конечно.

Но как не хочется умирать! Нет, нельзя умирать, не отомстив за смерть сыновей, за то, что рухнули все его планы. Поэтому нужно как можно скорее найти еще одного человека с чистой кровью, причем сильной. И он знает, где искать. Не одного — троих! Все они бастарды Вилмара, консула Ромула. И живут не в Альбалонге, а на землях Пустоши, в том регионе, где обитают племена терманов. А значит, и захватить их проще, чем будь они из патрицианских семей столицы. Кстати, там тоже есть несколько бастардов — любвеобилен консул Вилмар, тем более вдовый.

Не зря боги покарали варвара, лишив его жены и младших детей, обоих мальчиков. А вновь жениться не позволили ромульские патриции. Несколько самых знатных и богатых семейств издавна грызутся за власть. И выбери консул жену из рода одного из них, не пройдет и года-двух, как то семейство слишком сильно поднимется, обретя значимые рычаги власти. Вот и строят козни, мешают друг другу. Да и родня по первой и единственной жене Вилмара настроена резко против новой женитьбы консула. Ведь его супругой была дочь префекта Ромула Гая Латтия, и в этом браке родились и уже повзрослели две дочери Вилмара. А ныне патрицианские семейства Альбалонга по-прежнему интригуют друг против друга, но теперь желают породниться с консулом, введя его дочерей в свои рода.

Два месяца назад Гамилар, тогда еще верховный правитель Пунии, послал с тайной миссией трех опытных воинов, дав им в помощь верных людей, с тем, чтобы те захватили и привезли чистокровок-бастардов. Точнее, привезти должны двоих из них, а третьего верный ему человек обязан отвезти в горы, к месту Прохода, ведущему на сторону карамов.

Ему Гамилар отдал разряженный артефакт, который может открывать Проходы в горах без непосредственного участия чистокровки. Достаточно смочить кровью древнее устройство, и можно любому человеку идти открывать Проход. Аплар в свое время так и не смог активировать этот артефакт — не хватило силы в крови. Зато потомки Вилмара на такое способны. У консула оказалась очень сильная кровь, лазутчики, посланные в Ромул, донесли об этом. Уж не потомок ли севаста бывший варвар? Если это так, то все древние, до сих пор не открытые схроны распахнутся перед сильным чистокровкой.

Проход, который должен будет открыть бастард, находится гораздо севернее от ромульской столицы. Это место семь лет назад обнаружил сам Вилмар. Тысяча отборных воинов прошла через горы на сторону карамов и уже через несколько дней бежала обратно, потеряв у людоедов больше половины своей численности. На той стороне гор они попали в самый центр карамских земель. Тысячи, десятки тысяч дикарей были готовы, пройдя открывшиеся двери, хлынуть на земли Ромула. Тогда ромульцам повезло — Вилмар в последний момент успел запечатать Проход. Зато сейчас боги от него отвернутся!

Местность с этой стороны камениста, населения мало, до ближайшего гарнизона далеко, поэтому в случае открытия Прохода консул Вилмар не успеет собрать силы, достаточной, чтобы отбросить вторгнувшихся карамов с ромульских земель. А запечатать Проход с дальнего расстояния никак нельзя. Это будет отличной местью за погибших сыновей. Одновременно с прорывом людоедской орды на ромульские земли пунийские триремы доставят на северный берег Срединного моря десять тысяч конгов. Пусть чернокожие дикари порезвятся. Жаль, что приказ отдаст не он, а новый верховный правитель. Но Гилькаар его внук. И это хорошо.

Как поступить с бастардом после того, как откроет Проход? Карамы не сразу перейдут на эту сторону гор. Можно, конечно, попытаться вывезти пленника в Пунию. Лишний чистокровка, конечно, не помешает. Лишний... Вот именно — лишний! Двоих других будет достаточно, чтобы оживить лечебный артефакт, да открыть еще несколько схронов. А больше ему и не нужно. Он стар и никакое наследие Ушедших не спасет от неминуемой смерти. Только жажда мести держит его на этом свете.

Мерзкий варвар убил его сыновей. А он убьет детей варвара. Не всех, к сожалению, но троих обязан. Поэтому третий бастард после того, как откроет Проход и зарядит неработающий артефакт, должен умереть. Как и первые двое. Но эти умрут чуть позже. Или оставить их в наследство внуку? Как-никак родная кровь, сын дочери. Нет! Гилькаар в первую очередь Тартаган и лишь после его внук. Пусть боги покарают Тартаганов!..

444 год. Пуния, Гиппон. Вилла Тартаганов.

Молодой и стройный юноша с горделивой осанкой и довольно красивым лицом, на котором выделялись черной слегка изогнутой линией брови, вошел в большой, роскошно обставленный зал, где его радостно встретили четверо мужчин, на которых вошедший был поразительно похож. Что, впрочем, не удивительно. Все они являлись ближайшими родственниками и принадлежали к одному из самых знатных и богатых пунийских семейств. А сегодня род Тартаганов стал правящим. Ведь в этот день Совет Пунии восемью голосами из одиннадцати отдал власть над страной в руки вот этого молодого человека.

— Ну как, дедушка, заветная мечта всей твоей жизни свершилась? — парень весело засмеялся, обращаясь к самому старому из присутствующих мужчин.

— Да, Гилькаар, теперь осталось добить окончательно род Гакаров, и я могу со спокойной душой отправиться на встречу с предками, — проскрипел старческим голосом мужчина, сидящий в неудобной позе в инвалидном кресле, а его внук в ответ слегка скривился.

— Гилькаар! — на мимику юноши среагировал сидящий в центре зала крепкий мужчина средних лет.

— Да знаю я, отец, знаю, — недовольно ответил тот. — Я Тартаган, был им и останусь. На другого деда мне, в принципе, наплевать. Я о матери беспокоюсь. Вы ведь и ее не пожалеете, так?

Сидящие в комнате мужчины переглянулись.

— В принципе можно отправить ее в одно из дальних поместий. В конце концов, теперь правитель ты. Твое слово будет решать.

— И яд в стакане. Так?

— Гилькаар, мы уже это обсуждали. Никто из нас не применит кардинальные действия. Если она сама не начнет мутить воду.

— Ладно, поверю, — ответил юноша. — Тогда давайте обсудим, что будем делать с бастардами. Дедуля собирается их убить.

— Но только после того, как те активируют лечебный артефакт, — встрял в разговор еще один из присутствующих на совещании мужчин.

— Дядя, — ответил юноша, — зарядка этого артефакта не обсуждается. Я же понимаю, что он единственный такого рода в мире, даже у Вилмара нет — и это с его-то возможностями поиска и открытия схронов. Вопрос в другом — что делать с бастардами после?

— Боюсь, что Гамилар убьет их сразу же, как только те активируют артефакт. Старику хочется еще пожить, насладиться местью, а без артефакта он долго не протянет.

— Бастарды нам нужны, — в голосе сидящего в центре комнаты мужчины, отца Гилькаара, появились стальные нотки, — а раз так, если не хотим опоздать, с Гамиларом нужно кончать, не дожидаясь привоза бастардов. Гилькаар?

— Отец, я уже сказал, что я Тартаган. Что мне тот дед?

— Но тебе и действовать, старикашка никого другого к себе не подпустит, а иначе нам придется слишком долго искать все его потайные места.

В ответ юноша молча кивнул головой.

— Тогда продолжим. Гамилар послал своих доверенных людей за тремя бастардами Вилмара. Два взрослых и мальчишка. Один взрослый откроет Проход, впустив карамов на земли Ромула. Старикашка все мечтает отомстить за погибших сыновей, — мужчина зло усмехнулся. — Что же, это пойдет на пользу Пунии. После открытия Прохода бастарда убьют. Поэтому он для нас утерян. Мы даже не знаем, где расположено то место, чтобы что-то предпринять.

— Но доверенный человек Гамилара успеет зарядить артефакт, который позволит любому человеку открывать и закрывать Проходы, — вмешался в разговор один из присутствующих людей.

— Да, — согласил первый мужчина, отец Гилькаара, — но как заполучить этот артефакт — это отдельный разговор. Сейчас речь об оставшихся двух бастардах, взрослом и мальце.

— Взрослый даст семя нашим женщинам, из числа дальней родни, потом можно его сразу убить. Останется мальчишка. Сколько ему? Восемь лет? Еще пяток лет, и малец вполне может оперировать своей кровью.

— Если захочет добровольно.

— Захочет. Мы поспособствуем. Что он видел на своих Пустошах? Грязь и нищету. Вилмар не спешит его признавать. Мы же приобщим мальца к цивилизации. Пообещаем ввести в наш правящий род по достижению им совершеннолетия. К тому времени дети, рожденные от взрослого бастарда, как раз начнут входить в силу крови. Тогда и будем решать, что с ним делать. Жаль, что нельзя нацепить ошейник подчинения. Впрочем, к тому времени, возможно, найдется нечто похожее во вновь открытых схронах. А такие у нас еще появятся, ведь кровь у этих бастардов очень сильна, явно лучше, чем была у Аплара.

— Глупые вы еще, — проскрипел старик. — Вам бы только раздаривать обещания всяким варварам.

— Отец, — один из взрослых мужчин в удивлении поднял брови, — чистая кровь может функционировать только добровольно.

— Пф, — фыркнул старик, — и ради этого вы готовы ходить на задних лапках перед каким-то ничтожеством? Мы Тартаганы!

— Но...

— Вздор! — голос старика окреп. — Отправляете мальчишку на наши фермы на Сацлуме, на рисовые поля. Пару надсмотрщиков из конгов приставьте к нему, пусть мальца не жалеют, главное — чтобы не сдох раньше времени. А через месяц, лучше через три, заберите обратно, накормите, пообещайте не бить плетьми, он на радостях все что угодно откроет. В ногах будет валяться, благодарить.

— Но ему восемь лет... Выдержит ли. Все-таки конги.

— Вздор. Ну, покалечат немного мальца, так лечебный артефакт уже заработает.

— А не свихнется? Все-таки восемь лет.

— Варвары крепкие. И нам не мозги его нужны, а добровольно отданная кровь.

— А что... — задумчиво произнес один из мужчин, — отец, пожалуй, прав. Негоже нам, Тартаганам, прогибаться перед плебеями, тем более варварами. Тогда так и поступим, только бы малец не сдох.

— А об этом позаботится управляющий фермой. Никто не возражает? Тогда так и решим. Осталось определиться со второй половиной плана мести составленной Гамиларом. Напомню, старикашка договорился с племенными вождями конгов о том, что дикарей переправят на земли Ромула. Но нужно ли нам это?

— А почему нет? Ромул — извечный враг Пунии. С северо-запада на их земли вторгнутся карамы, а на южный берег высадятся конги.

— С карамами хорошо, а вот конги... Это у Гамилара месть свербит, мы же никакой выгоды не получим.

— А ослабление Ромула?

— Конгов просто перебьют.

— Значит, остальные дикари в ближайшие годы не станут зариться на земли Пунии. Да и нашему Гилькаару меньше хлопот со сдерживанием конгов. Или ты хочешь что-то предложить?

— Да. Сыну нужна небольшая победоносная война. Показать всем в Совете, что молодой Тартаган явно лучше старого Гакара.

— И как именно?

— Триремы с конгами отправить не в Ромул. А на острова гриков. Глядишь, пару островов захватят, остальные пограбят.

— И грики признают вассалитет под Пунией! — воскликнул один из мужчин.

— Неплохо, — поддержал его другой мужчина. — Только проблема в необузданности конгов. Даже варвары с Пустошей на порядок адекватней этих дикарей.

— Гилькаару с ними не вино распивать. Пусть грабят, без наших трирем им обратно не выбраться. Мы же пошлем несколько кораблей с пунийскими наемниками, те вмиг приструнят чернокожих дикарей. Или попросту их перебьют. А заодно станут костяком наших гарнизонов на островах.

— Десять тысяч конгов, — протянул один из присутствующих. — Слишком их много, нам не хватит наемников, чтобы удержать дикарей в узде.

— Десять тысяч не потребуется, если захватить один город. Маленькая победоносная война. Нашему Гилькаару этого вполне достаточно, чтобы закрепиться в Совете.

Лица всех мужчин повернулись к молодому правителю Пунии. Гилькаар был растерян.

— Я...

— Да, сын, тебе предстоит возглавить общее командование походом. Не беспокойся, с тобой пойдет один из нас. Твой дядя Расмес, — отец правителя повернулся к одному из присутствующих в зале мужчин. — Брат, из нас ты лучше всех умеешь управляться с этими дикарями. А Гилькаару будет полезно у тебя поучиться. Сегодня на конгах, завтра на наших плебеях, а со временем придет опыт усмирения патрициев. Трое в Совете были против нас!