Пролог
— Изумительное существо. Единственное в своём роде. Но говорить с ним... — Кемина распушила усы и вильнула чёрным хвостом. — Говорить с ним трудновато. Оно не из общительных...
— Подобные создания внушают трепет, — кивнула Амика и в недоумении почесала за ухом. — Но как же Рэндальф нарисует существо, не имеющее очертаний?
— Кимеи! — дверная завеса откинулась, Рэндальф заглянул в комнату, в растерянности покусывая перо. — Скажите мне, кимеи... Куда пропал Юс?
— А! — Милена взглянула на него в щель между стопками листов и завалами свитков. — Юс в городе. Попал в летопись и теперь всем рассказывает, как это было. Теперь жди, пока он уймётся. Надо было мне идти с тобой, Кемина, зря мы его отправили...
— Кемина! Это хорошо, что ты здесь, — обрадовался Рэндальф. — Можешь пояснить мне кое-что?
— Одно мгновение, — кимея поймала на лету кипу листов и вернула на стол Милены. — Уже иду. Что именно тебя смутило?..
— Милена, погоди, тут ещё четыре свитка, — Амика положила их на свободный край стола. — И один... хм, один ларец... опаньки! Он что, гранитный?
— Не трогай, — поспешно отозвалась кимея. — Вместе откроем. Там свитки мировидца, только камень их и сдерживает.
— Мировидца? Значит, Скрийт прислала весточку?! — Амика всплеснула лапами, Кемина и Рэндальф вместе выглянули из соседней комнаты, из гамака под потолком свесилась сонная Руися.
— Да, и теперь у нас есть её свидетельство — всё, что мы пишем, чистейшая правда, — торжественно кивнула Милена. — А если этого не хватит — чистые воды Реки подтвердят наши слова. И вот о чём я жалею, кимеи, так это о том, что меня там не было...
— Чистые воды Реки, всех притоков, и западных, и восточных, — Руися тоже хотела принять торжественный вид, но вместо этого зевнула. — Снова прозрачные, снова живые. Прекрасное зрелище!
Год Аватта. Месяцы Кэтуэса — Айкени
Глава 01. Ожидание
— Тогда Вайнег, Повелитель Тьмы, сказал, что они вольны идти, куда захотят. И они втроём взошли на палубу небесного корабля, и красное солнце Хесса светило им вслед... Готово! — объявила Кесса, потыкав палочкой в содержимое горшка, и потянулась за ухватом.
Пятеро кошек тут же кинулись ей под ноги, громко мяукая и пытаясь заглянуть в печь. Кесса, отпихиваясь от них, вытащила горшок из-за раскалённого теплового кольца — оно ярко искрилось всей толщей цветного стекла — и поставила на каменный стол. Из горшка запахло печёным Листовиком и кашей. Речница нырнула черпаком в посудину, вылавливая еду и рассыпая по мискам, кошки в нетерпении полезли на стол, но огромный кот песчаной окраски, улёгшийся у входа в пещеру, остался безучастным. Пришелец из Хесса лежал неподвижно, головой к дверной завесе, и его серебристые глаза тускло мерцали из-под прикрытых век.
— И когда они увидели, что своды Хесса размыкаются перед ними, а на палубу падают красные листья, они сложили такую песню... Алсаг! — Кесса опустилась рядом с котом, поставив на пол огромное блюдо. — Алсаг, тебе нехорошо? Что-то приснилось?
— Уррр... Рровно ничего, Чёррная Рречница. Ничего трревожащего, — уныло отозвался тот, приподняв голову. — Сильный снег был вчерра...
— Это не страшно, — Кесса тронула тёплый мохнатый бок, зарылась пальцами в светлую шерсть. — Ледяные демоны злятся, но им пора уходить — и они уже уходят. Не бойся, Алсаг. Речник Фрисс вернётся, сколько бы снега ни лежало на его пути! Он отважен и могуч, и с ним Инмес. Они прогонят стужу и разрушат ледяные оковы!
— Небезопасно брродить в снегопад, — проворчал кот, неохотно поднимаясь на лапы. — Впррочем... Не слушай меня, Чёррная Рречница. Я всегда боялся неизвестности...
— Речник Фрисс вернётся, и Инмес вернётся с ним, и страх сгинет, — убеждённо сказала Кесса. — Они обещали разбудить Реку подо льдом! Если бы не снег у входа, мы бы вышли и услышали, как они бьют по льду у белых скал.
Она приподняла край соломенной завесы, тронула внешнюю завесу, сплетённую из коры, и разочарованно покачала головой.
— Снаружи гора снега, — объявила Речница, возвращаясь к столу. — Ледяные демоны не хотят уходить! Они думают замуровать нас в пещере, чтобы мы не разбудили Реку, но это их не спасёт. Алсаг! Положить тебе цакунвы?
— Парру ложек, не больше, — оживился песчаный кот и подтащил свою миску поближе. Остальные, мелкие кошки вертелись вокруг остывающей, но ещё слишком горячей еды, и зафыркали при запахе острой приправы. Кесса щедро плеснула пряную кашицу в миску и отцепила от связки большой кусок вяленого Листовика.
— Да не оставят нас боги этой весной! — Речница макнула Листовика в плошку с цакунвой и только успела впиться в него зубами, как ярчайшая вспышка заставила её зажмуриться. Алсаг распластался на полу, кошки спрятались за его спиной. Сияние медленно тускнело. Кесса, щурясь, глядела на Зеркало Призраков. Внутри медальона на фоне полночной тьмы повис, медленно распухая и выпуская щупальца, огненный сгусток, ещё немного — и он заполнил всё Зеркало, сверкнул напоследок, переливаясь багровым и белым огнём, и неспешно растаял, оставив в глубине стекла непроницаемый мрак.
— Ещё одна вспышка... — прошептала Кесса, осторожно прикасаясь к зеркальному стеклу. Оно, как всегда, было холодным и даже не подумало отразить её руку.
— Оно наверрняка хочет взоррваться, — буркнул Алсаг, стряхивая с себя кошек и утыкаясь в миску. — Спррячь его куда-нибудь.
— Нельзя оставлять его без присмотра, — покачала головой Речница. — Может, призраки подают нам знак... Или в Зеркале отражается Применение. Оно как раз было ночью...
— Хоррошо тогда, что нам не слышен взррыв, — шевельнул ухом кот.
Они ели в молчании, даже кошки притихли. Зеркало полыхнуло ещё раз, и как Кесса ни всматривалась, ничего, кроме бушующего пламени, в стекле не отразилось.
— Вкусный икенурр ты варришь, — заметил Алсаг и напоследок облизал миску. Довольный кот снова улёгся у стены, и вскоре его взгляд опять погрустнел и затуманился.
— Скоро будет свежая рыба. Вот проснётся Река, и мы пойдём проверим, на месте ли наши проруби. Фрисс обещал расчистить их, если демоны опять заперли рыбу подо льдом. Им-то в радость чужие мучения! — Кесса скинула миски в чан с водой на дне и села рядом с Алсагом. Ухо кота дрогнуло, но сам он не обернулся.
— Ты вспомнил что-нибудь ещё? — помедлив, спросила Речница. — О своих родичах, о том, как вы жили, о тех местах...
— Одна черрнота, — буркнул Алсаг, опустив голову на лапы. — Как будто всё утонуло во мрраке. Только грромадные листья, сверркающие и полупррозррачные, и их запах. Не с чем срравнить его, Рречница. Ничего у вас, на поверрхности, так не пахнет.
— Ничего не бойся, Алсаг. Мы найдём твой дом, — пообещала Кесса и осторожно погладила его. — Даже если чародей Силитнэн и повелитель Канфен не слышали о нём. Если повезёт, я отправлюсь на Острова. Там много магов, много служителей богов, много хесков, и я всех спрошу о твоём народе. Не может же никто не знать о Хинкассах! Назвал ведь кто-то вашим именем самоцвет...
— Я ррад, что ты жалеешь меня, — угрюмо откликнулся хеск. — Но даже перресказ этой старрой книги звучит прравдоподобнее. Какую песню сложили путешественники, когда вышли из Хесса?
— Пусть отступит отчаяние... — прошептала Речница, зажмуриваясь. Она непременно узнает, кто такие Хинкассы, и как Алсагу найти дом в бескрайнем Хессе, но прежде надо, чтобы снег у входа в пещеру растаял. Последние снегопады были уж очень обильными! Теперь снаружи выросла крепостная стена.
— По рекам Хесса они вернулись домой. И ты вернёшься, — тихо сказала Кесса. — А песня была вот какая...
Глава 02. Замок Астанена
— Гроза в начале Кэтуэса! Бывает же... — Фрисс покачал головой и плеснул ещё кислухи себе и Речнику Митиену. Кесса дремала, растянувшись на лавке и уложив голову на спину Алсага. Фрисс накрыл их обоих меховым плащом. Из-за приоткрытой дверной завесы тянуло холодом и влагой, ледяной ветер налетал с воды, но не мог откинуть тяжёлую зимнюю занавесь, снаружи моросил едва заметный дождик, переходящий в водяную дымку, а в небесах одна за другой разгорались и гасли молнии. Гром прокатывался над Островами Кануу, и новенькими Вратами Зеркал, приютившими путников, и над летающими кораблями Фрисса и Кессы, не без усилий запрятанными под навес.
— Год Аватта! Всё как полагается, Фриссгейн, — усмехнулся Митиен и выглянул в окно. Жители Кануу сидели по домам, выжидая, пока закончится холодная морось, и за окном виднелись только подросшие за два года саженцы Хумы. До настоящего Высокого Дерева им было ещё далеко, и ни листка не виднелось пока на ветках. Меж деревьев стелилась серо-жёлтая прошлогодняя трава — новая не пробилась ещё сквозь оттаявшую землю. Почва вокруг дома всё ещё была чёрной, дожди понемногу вымывали пепел давних пожаров и красили им траву в тёмно-серый цвет...
— Не очень полетаешь в такую погоду, — заметил Фрисс и отхлебнул из чаши. — Повезло, что добрались до тебя. Осенью снова откроешь Врата? В том году получилось не хуже, чем в былые времена...
— Непременно, Фрисс, — кивнул Митиен. — Заглядывай ко мне, если будет по дороге. Лет через сто новые Врата станут не хуже старых. Если только их не спалят в очередной войне... А ты на Остров Гроз не собираешься? Я через пару недель полечу.
— Остров Гроз? А что... Точно же! Аватты! — Фрисс широко ухмыльнулся. — Как раз их год... Хорошо, если они не отложат праздник ещё на двенадцать лет, после Волны и всего такого...
— Думаю, не отложат, — Митиен посмотрел в пустую чашу. — В том году Ильникены из Нэйна обещали прилететь на Остров. Если соберутся — много там будет треска и грохота!
За окном снова громыхнуло, Алсаг приоткрыл один глаз, тихо фыркнул и вновь уснул. Фрисс вглядывался в тучи — ему казалось, что в свинцовой дымке мелькают мелкие багровые или чёрные тени. Кажется, Скхаа уже проснулись, пьют молнии и набираются сил... только в Год Аватта их и увидишь на Реке, да ещё так далеко к северу, на берегах Канумяэ...
— Так, говоришь, Аойген любит копчёную рыбу? — допытывался Речник Митиен, помогая Фриссу выталкивать корабли на пристань. Тяжёлая деревянная хиндикса скрежетала плавниками и ползла неохотно, заваливаясь на борт, как будто ещё не проснулась. Загадочная тхэйга, собранная из костей, с кожистыми крыльями, странно пощёлкивала, разминая заклёпки и шипы, и пробовала выпускать тонкие паучья лапки из-под брюха. Ледяная конечность корабля-нежити задела Митиена, Речник шагнул в сторону и схватился за топор, лапа растерянно повисла в воздухе и втянулась обратно. Фрисс криво усмехнулся.
— Не надо ломать чужой корабль, Митиен. Ему нужны рукавицы, только и всего. И у тебя замёрзли бы руки, пролежи ты ночь на ледяной земле, да ещё под дождём.
— Ну очень странный корабль, Фриссгейн, — покачал головой Речник, убирая оружие. — Не удивлюсь, если по ночам он воет и гремит бортами. А кислуха моя для Аойгена достаточно хороша, или лучше купить у Морнкхо?
— Воин-Кот будет рад твоим дарам, — убеждённо сказал Фрисс. — У тебя хорошая кислуха и лучшая копчёная рыба на всей Канумяэ. Аойген услышит тебя и пошлёт удачу тебе и всем людям Кануу.
Фрисс думал, что храм у Огненной Кручи в этом году переполнится, и Аойгену весело будет смотреть, как ему приносят дары и украшают стены цветами и перламутром в его честь. Защитник Речников не заслужил забвения, теперь к нему вернётся прежняя слава, снова знамя Короля-Речника взовьётся над Рекой... В полёте Речник смотрел во все глаза — не мелькнёт ли в прошлогодней траве огненный мех, не вышел ли Аойген на берег?.. Но нет — бог случая не спешил появиться во плоти, и это давало надежду на спокойный год. Спокойных мирных дней Реке очень не хватало — с тех пор, как Фрисс вернулся из Олдании, война шла за войной, но когда-то череда сражений должна была кончиться...
— Фрисс! Мы слишком рано прилетели! — крикнула с корабля Кесса, разворачивая тхэйгу носом к причалам. — Нас никто не встретит!
— Встретят! — крикнул Речник в ответ, прислушиваясь к шелесту плавников в трюме хиндиксы — не пора ли их смазать?
— Хаэ-э-эй! — закричал он, зависая над пристанью. Холодный ветер налетал то с одной стороны, то с другой, толкая хиндиксу в бока, и корабль беспокойно раскачивался в воздухе. Над причалами одиноко болталась чья-то хиндикса, вдалеке, за башнями замка, разминали крылья Белые Драконы, и среди них Фрисс с изумлением увидел одного Чёрного.
— Хаэ-э-эй! Рады ли здесь Речникам? — Фрисс приложил ладони ко рту, чтобы его услышали за дверями Замка, и тут же вниз по Изумрудной Лестнице быстро спустился длинноусый нерминец.
— Речники? Рано вы прилетели! Замок неприбран, и ваших тут ещё немного, — проворчал он, привязывая хиндиксу к причальному кольцу. Кесса, помедлив, усадила тхэйгу между двумя кольцами и прицепила к ним костяными крючьями — этот корабль при всём желании не умчался бы по ветру без посторонней помощи. Перепончатое крыло хлопнуло в воздухе, неохотно складываясь, задело кончиком служителя, и он с воплем шарахнулся в сторону.
— Служитель Мовен! — Фрисс перехватил его и не дал налететь на причал. — Что ты кричишь? Ты же видел тхэйгу в том году!
— А-а-а... — протянул тот, опасливо покосился на корабль и кивнул. — Это ты, Речник Фрисс, и ты, Чёрная Речница Кесса. А значит, эта весна станет ещё более странной. Хотя она и так странная!
— Стены прочны, и надёжен дом, — усмехнулась Речница, первой вспомнив положенное приветствие. — Что странного могло случиться в начале половодья?
— Белый день сегодня, белый, как мрамор этих стен, — пробормотал Мовен, стараясь держаться подальше от костяного корабля. — И как кости этой... этой нежити, будто вываренные в извести. Прошу меня простить, но я по-прежнему не знаю, как разбирать такой корабль, и какие дрова ему нужны.
— Достаточно навеса от дождя, — ответила Кесса, оглянувшись — не остался ли Алсаг на корабле? Кот прислонился к ней боком, чуть не уронив Речницу на причал.
— Мовен, что случилось со служителем Иром? Обычно он рано прилетает, — удивился Речник. Мовен пожал плечами.
— Остался с роднёй до середины лета, я тут за него... Видели Чёрного Дракона во дворе?
— Видели. Так Астанен нашёл драконьего мага? Кто теперь смотрит за ними всеми? — этот вопрос терзал Речника всю зиму.
— Никого не найти, — покачал головой Мовен. — Драконы — опасные существа... Они под присмотром Келвесиенена и младших жрецов, но даже у них ненадолго хватит отваги. Этот Чёрный Дракон привёз посланника... они издалека — из Фарны, из владений тёмного бога Идмина...
— Значит, у нас теперь есть посланец Идмина-Некроманта? — Речница недоверчиво усмехнулась. — А кто он? Умертвие, или Стальная Тень, или, может, фарк?
— Колдун. По виду вроде человек, но кто его знает... — Мовен пожал плечами. — Он поселился в Храме. Сейчас его, правда, нет... улетел с чародеем Силитнэном, оставил нам своё прожорливое чудище.
— Вся Река не прокормит одного дракона?! — Фрисс хмыкнул. — Так, значит, Силитнэна в Замке тоже нет... А Халан не прилетал?
