|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава третья. Прыжок назад длиной в сто лет
В городе шла пальба. Звуки, похожие на раскаты грома, на самом деле оказались артиллерийской канонадой.
— Пархоменко город берёт. Судя по всему, мы попали в прошлое в тот же день, когда и вошли в тоннель. Значит, сегодня 12 мая 1919 года, — Саша посмотрел на карту. — Мы сейчас находимся рядом с выходом из коллектора на Серова, то есть, на Клубной. Наверху, чуть дальше — церковь и Яковлевский сквер. Мы выйдем сейчас к церкви и в сквере отсидимся. А то шлёпнут нас запросто. Махновцев в городе мало: после того, как атаман Григорьев поднял мятеж и выбил Красную Армию из Екатеринослава, часть анархистов перешла на его сторону. Поэтому батька и вывел свои части.
— Ничего, Махно, когда его позже, в июне, красные "кинут", с Григорьевым снова подружится, — заметил Сергей, проверяя наличие патронов в "нагане", из которого совсем недавно Семён Каретников чуть было не застрелил его брата.
— Ну, да, а потом сам же Махно застрелит Григорьева. Кстати, парадокс — в нашей истории этот Семён Каретников и стрелял в Григорьева. А ты его кокнул. Кто теперь убьёт атамана? — не к месту вдруг спросил Саша брата.
— Какая на хрен разница! Лишь бы нас с тобой никто не кокнул сейчас, — Сергей разложил на камнях два револьвера — "Смит и Вессон" с "наганом", винтовку системы Мосина, или "трёхлинейку" и еще одну винтовку системы Бердана. — Вот весь наш арсенал, но, я думаю, винтовки мы точно оставим здесь. Впрочем, револьверы, скорее всего, тоже бросим.
Саша внимательно посмотрел на брата.
— Слушай, сейчас город берут красные. Нас могут просто "шлёпнуть" на месте. Тем более, мы же не пойдём в город в ОЗК — нас моментально застрелят. Значит, придётся одеть шмотки махновцев. Только и в этом случае мы из города не выберемся — нас красноармейцы примут за григорьевцев.
— Что ты предлагаешь? — Сергей улыбнулся. — Оружие мы точно оставим. Потому что отстреливаться — не вариант. Армия в город входит, это не какие-то там шайки бандитские. Начнём стрелять, тут же подтянутся бойцы и нас сомнут моментально. А без оружия есть шанс сойти за мирных граждан. Жаль, гранаты тоже нельзя будет взять. У меня осталась РГ-шка и две "лимонки". Спрячем здесь, в тоннеле. Если что — потом вернёмся, когда всё утихнет.
— Согласен. Но у меня есть идея, — Саша встал с корточек и прошелся взад-вперёд по тоннелю. — Давай не будем шмотки махновцев одевать, а пройдем по коллектору до Днепра. Там вылезем и голышом будем. Ну, мол, купались или рыбку ловили, а нас типа ограбили, раздели и всё такое. Легче будет вписаться. Ну, красные нас, конечно, арестуют, но пока суд да дело, пока там в городе порядки будут наводить, мы аккуратно поспрошаем, что да где, и потом легализуемся. С нас взятки гладки — кто да откуда, скажем, что приехали на заработки, а жрать нечего, вот и пошли рыбу ловить.
— Хоп! Согласен. Только давай тогда пару "лимонок" возьмём, типа, рыбу глушили. Ну, они же почти не отличаются от тех, что были сто лет назад. Почти такие же. Так что вопросов не будет. Типа, шматьё забрали, а гранаты в воде лежали, их не заметили. Ну и, если ситуация вдруг пойдёт не туда — можно будет и напугать, и отбиться, — Сергей, как всегда, повернул разговор в конкретную плоскость.
https://artkostyuk.com/photo/polovitsa/IMG_0968-sm.jpg
... Вылезать из коллектора оказалось труднее, чем в него влезть. Потому что выход был прямо в реку Днепр. Причем, ни поручней, ни лесенки — только какие-то вбитые прямо в гранитные камни набережной скобы. В общем, пришлось прямо из коллектора вплавь уходить вправо и там, кое-как вылезать на берег. И хотя на улице было достаточно тепло, однако вода и в коллекторе, и, тем более, в Днепре была очень холодной.
— Ддддаа, хоть и ммммай мммесяц, а ввводддичка бббоддриттт, — стуча зубами от холода, пожаловался брату Саша.
Сергей не ответил, молча расстегивая рюкзак и выкладывая две гранаты "Ф-1", в просторечье называемых "лимонками". Рюкзак он сразу же зашвырнул подальше в Днепр.
— Ззззачччем! — не утерпел Саша. — Пппригггодился бббы....
— Хрен там! — неожиданно разозлился Сергей. — Здесь сейчас начало двадцатого века. Нет еще таких рюкзаков здесь и быть не может. Ты хочешь, чтобы нас в расход пустили, как шпионов или буржуев? Хорошо, что свои шмотки и ОЗК оставили в коллекторе, надо было и рюкзак там бросить.
В этом момент сверху раздались выстрелы и визг тормозов. Братья переглянулись.
— Так, снимаем трусы и в реку, — Сергей первым подал пример. Саша тоже снял свои модные шортики "Кевин Кляйн" и молча зашвырнул их подальше в Днепр.
— Всё, теперь остаётся только надеяться, что нас не пристрелят, — Сергей в хадумчивости подбросил на ладони "лимонку".
— Гранннатты выбрасыввваем? — всё еще дрожа от холода, поинтересовался Саша.
— Да вот не знаю... давай пойдём наверх, глянем, что там. Выбросить успеем всегда, а то мало ли... Может, эти "эфки" жизнь нам спасут.
https://st.violity.com/auction/view/auctions/10/24/3/2/102403227.jpg
Братья осторожно, на корточках подобрались к проходу на набережную и выглянули из-за деревянной будки, которая стояла прямо над выходом коллектора в Днепр. Перед ними разворачивалась сцена, которая была бы больше уместна в голливудском боевике. На улице, которая шла параллельно набережной, стояли два автомобиля. Причем, один перегородил движение второму. В одном из автомобилей находились двое красноармейцев — это было видно по будёновкам на их головах и по красным 'разводам' на гимнастёрках. А еще в авто был красный командир в чёрной кожаной куртке, в кубанке, с маузером в руке. Рядом с ним за рулем сидел шофёр, тоже в чёрной кожанке, но на голове у него красовалась бескозырка. В другом автомобиле, который преградил дорогу красноармейцам, находилась какая-то совсем уж разношёрстная компания — казачки в папахах и свитках, перепоясанных пулемётными лентами, какой-то хлыщ в пальто и шляпе, но почему-то с саблей в одной руке и револьвером в другой. Во главе всей этой шайки-лейки находился самый настоящий матрос — в бескозырке и расстёгнутом бушлате, как говорится, грудь нараспашку. Естественно, морская душа в виде тельняшки тоже была опоясана пулемётной лентой. Еще в машине сидела молодая барышня в пальто и кокетливой шляпке. А матрос стоял во весь рост и угрожал красноармейцам "наганом".
— Гляди, Серега, кажись это сам Масенко-Максюта, правая рука атамана Григорьева, — зашептал Саша своему брату. — Я читал про эту стычку в мемуарах чьих-то. Максюта перебежал к Григорьеву от Махно.
Сергей только кивнул, внимательно рассматривая происходящее.
Тем временем, пока голые путешественники во времени укрывались за деревянной будкой, на улице Петроградская стремительно развивался конфликт между двумя группами вооружённых людей.
— А ну стой, сдавайся! Хто такие? Красные? ?— заорал матрос, нацелив в красного командира свой револьвер.
Но тут вместо ответа довольно рослый командир выпрыгнул из своего авто, выбил кулаком из рук матроса наган, и тут же выстрелил в него из маузера. Морячок кулем свалился на землю. И пока его спутники находились в прострации, усатый командир красных заорал своим людям:
— Берите их!
И сам подскочил к людям матроса, выстрелив в личность в котелке, которая уже целилась в него из своего револьвера. Красноармейцы моментально вскинули свои винтовки и сделали несколько выстрелов. Казачки, не успев даже направить на красноармейцев оружие, рухнули замертво на сидения авто. Девушка в ужасе выскочила из автомобиля и бросилась бежать. Один из красноармейцев поднял винтовку, но командир тут же заорал на него.
— Не стрелять! Пусть себе бежит. Мы ж не бандиты, с бабами не воюем!
Шофер, сидевший за рулем машины Максюты, был ранен, но поднял руки вверх и встал на колени. Красноармейцы подняли его с колен и подтолкнули к своей машине. Один из них стал обыскивать шофера, второй осматривал тела убитых.
— Товарищ Пархоменко, это, кажись, Максюта, из банды Григорьева. Видать, он ехал от вокзала по направлению к арестантским ротам. Там сейчас пленные григорьевцы сидят, — скороговоркой доложил командиру шофёр автомобиля красных, молодой парень в бескозырке.
— Ты смотри, вот мы попали. Это Александр Пархоменко — командующий частями Красной Армии, которая брала Екатеринослав, — зашептал Саша.
— Ну и чего делать будем? Выходим? — Сергей посмотрел на брата.
— Ну, выйдем, уже ж бой закончился, не шлёпнут. Пошли. Только "лимонки" оставь тут, — ответил Александр и вышел из-за будки.
Следом за ним, прикрывая интимное место, вышел и Сергей.
— Товарищи, не стреляйте. Мы свои, — крикнул Саша на всякий случай.
Красноармейцы, как по команде, вскинули винтовки, а Пархоменко, моментально развернувшись, направил на братьев свой маузер.
— Какие такие свои? Свои ныне, паря, по городу голышом не бегають! Чего срамота такая, без порток тут мудями трясёте? — выкрикнул один из красноармейцев, стоявший ближе к командиру в папахе. Шофер Пархоменко подскочил к братьям, держа перед собой наган.
— А ну-ка, ребятки, ручки покажите... Да не стыдитесь-не стыдитесь, стыдно тому, у кого не видно, а у вас, поди, от девок отбоя нет, — затараторил матросик, на бескозырке которого была надпись "Иоанн Златоуст".
Братья нехотя подняли руки, к ним подошел один из красноармейцев и сам усатый командир. Он опустил свой маузер, но всё ещё недоверчиво осматривал неожиданных пленников. Красноармеец, повесив свою винтовку на плечо, скороговоркой доложил:
— Товарищ Пархоменко, стало быть, у авто был найден портфель, в ём якись бумаги, чи то списки, чи то карты — хрен разберёшь, а ишо — фотографические карточки и деньга царская, целые кучи.
— Товарищ Пархоменко, мы простые студенты, приехали на каникулы к родным, а тут война, еды нет, пошли рыбу ловить, а тут бандюки какие-то нагрянули, одёжку всю забрали, с документами, со всем, — быстро стал пояснять командиру Сергей.
— Тихо-тихо, господа студенты, — зашикал на него шофёр-матрос, обходя сзади. — Шо у вас всё забрали, мы видим и с пониманием внимаем. Но вот вопрос до вас есть — а какого лешего вы попёрлись рыбку ловить, когда стрельба по всему городу идет?
Обернувшись к командиру, он добавил:
— Товарищ Пархоменко, надо бы тут осмотреться, а то вдруг эти молодчики решили просто от атамана дезертировать, как увидели, шо ему конец приходит?
Командир неожиданно ответил густым басом:
— Та не, товарищ Чубенко, не того это полёта птицы, пацанва — сам не видишь? Для бандитов слишком уж у них лица городские, интелигенты, мать их за ногу.
— Так товарищ Пархоменко, не могли ж их до исподнего разоблачить, шо ж — отак всё сняли? Ну, портки, там, рубашку — енто да, сапоги — понимаю, а кальсоны сымать — это ж даже бандюки не стали б на такое иттить. Григорьевцы и так прибарахлились за эти дни, шо им та одёжка? Шлёпнуть — шлёпнули б, а пошто раздевать? — вмешался в спор красноармеец.
Тем временем матросик спустился к воде и стал внимательно разглядывать то место, откуда появились Саша и Сергей.
— Товарищ Пархоменко, мы только рыбу ловили, родные в село уехали, пропитание добывать, а у нас хоть шаром покати, только хлебца малость, — включился в разговор Саша.
И тут появился товарищ Чубенко, как назвал своего шофёра в бескозырке сам Пархоменко.
— Хлебушек, говорите, имеется? Вот этот? — матросик держал на раскрытой ладони пару "лимонок", которые Сергей оставил на берегу.
— Вот, товарищ Пархоменко, какие игрушки у этих вот мальчиков. На бережке мирно себе таки лежали, видать, рыбку собирались глушить, да? — проговорил сквозь зубы Чубенко, обращаясь в конце своей речи к братьям.
Пархоменко прищурился.
— Ну и как вы это поясните, хлопцы? — спросил он.
— Так правильно сказал ваш товарищ, рыбу глушить хотели. А чем нам её словить? Мы ж не рыбаки, сетей нету. Раньше вон возле Амурского моста собирали, ее там много было, когда пушки садили по вокзалу и пригородам. А потом там такая пошла жара, что как бы самим не попасть на сковородку. Вот сюда и пришли. Ну и тут нас прищучили, как говорится, — с улыбкой ответил Сергей.
— Ты гляди, шкет, а ведь он, товарищ Пархоменко, нас не боится, — восхищённо цокнул языком Чубенко. — Не боишься, шо мы тут вас и шлёпнем? Григрьевцев вона десятками стреляли, под горячую революционную руку и вы сойдёте.
— Погодь, товарищ Чубенко. Ну сам видишь, на бандитов они никак не выходят. Если бы мы белых выбили, то еще могли бы быть юнкерами сопливыми, да откуда тут щас юнкера? Сынки буржуйские — это да, вона какие гладкие. Не похоже, щоб голодали. И руки у них белые та чистые, ремеслом не торкнутые. Ладно, везите их на бандитском автомобиле в тюрьму, — распорядился Пархоменко. — Только накиньте на них одёжку какую, вон, пусть с бандитов снимут портки и все, что там надо. Чубенко, отвезешь, бери себе одного бойца, вот, Сидорчука, а мне надо срочно в штаб.
— Слыхали, барчуки, — красноармеец постарше толкнул Сергея в спину по направлению к бандитскому автомобилю. — идите, прибарахлитесь, да потом убитых складайте на дно антамабиля. И поедем.
— Куда? — все же спросил Саша.
— Куды-куды! На Кудыкину гору. Вон туды, в арестансткие роты, тама у нас тюрьма, григорьевцев туда всех посадили. Мож, увидите тама ваших обидчиков, шо одежонку у вас умыкнули, коли не брешете! — красноармеец развеселился.
— А точно, Сидорчук, глядите, ребятки, а вдруг увидать сведётся со своими обидчиками? Мы там бандюков много собрали, не заскучаете. А там ваши мутные личности проверим, ежели вы то, что тут нам расписали наглядно — так гуляйте морем, только голышом больше не бегайте по городу, — засмеялся матрос Чубенко.
Братья стали стягивать с убитых одежду и, брезгливо морщась, напяливать на себя чужие штаны, рубахи и сапоги.
До тюрьмы доехали быстро — арестантские роты находились недалеко, на том месте, где в будущем Днепропетровске располагались областной Совет и областная администрация. Так что проехались практически по улице вверх несколько кварталов. Во дворе братьям снова пришлось выгрузить трупы, которые подскочившие личности, видимо, из арестантов, сноровисто куда-то унесли.
А Сергея и Сашу завели в старое двухэтажное здание, и, записав их фамилии и имена в какую-то амбарную книгу, проводили по коридору в одну из многочисленных камер. Дверь за ними захлопнулась и они, повернувшись, поняли — их первый день в будущем начинается очень даже специфически.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
