Неоклассическая магия

"Неоклассическая магия"

Пролог

— Пап, я дома! — я стянул обувь и пронесся в свою комнату мимо кабинета отца.

— Угумс — невнятно донеслось из-за двери.

Я вбежал в комнату, бросил сумку на кровать, и бросился к терминалу. Повинуясь мысленному приказу, он послушно загрузился и открыл почту. Да! Файл пришел! Я занял комп распаковкой архива, введя личный 512-битный пароль, а сам быстро скинул "Сенкс!" в ответ.

В архиве был файл, который я ждал уже пару месяцев — прошивка 0.9.9:215 для моего личного чипа. Что такое чип? Чип это... Чип это наше все! Это и паспорт — говорят, были такие бумажные, ха-ха, удостоверения личности. Это и кошелек — говорят, что раньше деньги были бумажными и металлическими — ужас! Это личное хранилище, где можно содержать любую информацию, не попадающую под "Положение о гласности и запрещенных данных". Это личный компьютер, который всегда с тобой. И еще много чего. А еще это способ контроля над людьми.

Чип внедряется в мозг в возрасте двенадцати лет, в день, когда ребенк получает разрешение иметь свои деньги, работать по некоторым специальностям, и получать полный доступ в Сеть. Внедрение совершенно безболезненно — регенекамера позволяет делать и не такие операции. С этого дня, для мониторов слежения, безликое биологическое существо превращается в человека, имеющего свои параметры. И еще чип — единственный пример даунгрейда в электронике. С каждой новой версией, как железа, так и софта, исчезают какие-то функции, которые кажутся корпорации и правительству "лишними". Поэтому чем ближе к "1.0.0" версия ПО, тем функциональнее чип, то же и про версию железа. 0.9.9 вообще считается идеалом, достать ее очень сложно, а с индексом 215 — количеством модификаций — вообще практически невероятно.

Есть история, что самый первый чип был настолько мощным во всех отношениях, что его создатели испугались своего изобретения, и уничтожили все образцы. Лишь одна компания — "Bioresearch Initiative Ltd." — продолжила исследования и создала партию уникальных биочипов — в отличие от обычных такой чип использовал в качестве платформы сам мозг, а не отдельное железо. Эти чипы также вместо наноботов использовали биоботов — управляемых вирусов и бактерий. Была выпущена одна партия — двести зародышей, а потом компания развалилась, при этом вся документация в прямом смысле улетела в черную дыру — крейсер, перевозивший единственный сервер затянуло в нее, из-за сбоя масс-двигателя. А электронные чипы продолжали "как бы" развиваться, или оптимизироваться — как пишут в официальной прессе.

Сигнал интера оторвал меня от лирических мыслей.

— Эд, иди есть, — я взглянул на прогрессбар (39%) и побежал на кухню.

Там меня уже ждал накрытый и сервированный на двоих стол. Робоповар стоял тут же, готовый помочь, если что. Отец сидел на своем месте, в заношенном белом халате, и поглощал еду. Он, казалось, даже не замечал, что и как он ест, хотя ел, как всегда аккуратно. Судя по данным моего чипа, он параллельно занимался тремя делами — выводил какую-то формулу, управлял сервоботами в своей лаборатории. Третий поток был занят мыслями о девушке.

Хоть моему отцу Алексею Владимировичу Громову и было уже под пятьдесят, он был по-прежнему бодр, и менял пассию как минимум каждый месяц. Я к этому относился безразлично — мать, Инга Викторовна, умерла моими родами, поэтому я ее не помнил и не знал, а единственной семьей считал отца.

— И как ее зовут? — ехидно спросил я у него.

— Эдвард! — очнулся он. — Тебе еще рано знать такие вещи! И хватит подглядывать за моими мыслями! Не для этого я тебе ... ну, ты знаешь!

Да-да. Мой отец — бывший ведущий специалист "Bioresearch Initiative Ltd.". И успел вынести один биочип, который был интегрирован в меня еще перед рождением в качестве эксперимента. Результат превзошел все ожидания — отец создал суперчеловека. Я совсем не разделял свои способности и способности чипа. Он был как еще один орган. Уже сейчас, благодаря ему, я с легкостью проходил "красную" зону виртуала космодесанта. Коэффициент интеллекта у меня был около двухсот тридцати единиц, а по "физике", то есть физическому состоянию я превосходил среднестатистического человека на 40%, а подготовленного гвардейца Императорской охраны — на 5%. Я был гораздо быстрее, сильнее и умнее большинства. Не за счет больших мускулов, нет, я довольно худощав, мой рост — 170 см. За счет другого состава тканей. Но надо ответить отцу:

— Э-эй, мне 14. А в 14 лет стыдно не знать такие вещи.

— Ладно-ладно, — пошел на попятную он. — Забыли. Тебе когда на тренировку?

— А вот, сейчас пообедаю и пойду.

— Хорошо. Ты после нее погуляй где-нибудь, часика два.

— Ладно. — Я уже знал, чем займусь потом. Пойду к Ханту, у него регенекамера дома своя, там я и прошью себе чип, благо архив уже распакован. Я допил тоник, и побежал собираться на треню.

Сэнсэй Таяма Оякаши завораживала. Ее движения были... идеальны. Именно поэтому она и была выбрана отцом как мой учитель. Только она могла научить меня контролировать силу, скорость, приближая их к обычным.

— Так ты должен двигаться, — произнесла она, завершив ката Воды, Ветра, Огня и Гор. — Твои движения должны быть текучими, как вода, атаки стремительными, как ветер, и непредсказуемыми, как огонь. Твоя защита должна быть цельной, как скала. А теперь спарринг. Бой! — воскликнула она. Я едва ушел с того места, где сидел на коленях. Тут же включились расчетные модули, и оракул начал расцвечивать зрение возможными векторами атак, но я силой воли подавил его. Нет, так я ничему не научусь.

За все десять лет обучения я только один раз победил Таяму — тогда, придя к ней вместе с отцом, и проведя бой для определения моих успехов. Я даже не пытался отключить оракул и победил ее за семьдесят три секунды. Удивительно долго для настоящего скоростного боя, но невероятно для мальчика девяти лет. Я просто видел ее атаки и уклонялся раньше удара, а потом оракул рассчитал тактику победы. Три секунды — и Таяма лежит на полу, скорчившись. Я, под указку оракула, как пианист сыграл на болевых точках ее тела.

— Хо! — сквозь размышления донеслось до меня. Пока я думал, мое тело отразило три ее атаки, и пропустило пять. — Не спать!

Я сконцентрировался...

С трени я уходил выжатый как лимон. Мы проходили противостояние паралайзу — это оружие выстреливало разреженной сферой радиусом в двадцать см, из микрочастиц особого вещества, между которыми создавалось электрическое поле. Такой "заряд" парализовал человека на два-три часа. Но если определенным образом сложить пальцы рук, и ударить этой конфигурацией в сферу, электрополе тела разрушит связь, и сфера растворится в воздухе. Это похоже на магию, но не противоречит законам биофизики.

Я взглянул на серые пластопанели типовой пятидесятиэтажки спального района Карно-сити. Именно здесь и живет Хант. Я вошел в дом, и сразу пошел к лифтам. Рамка детектора отсканила чип, и пропустила меня, Хант внес меня в БД как "всегда-приглашенного".

— Хант! Хант, открывай! — я постучал в пластину двери.

— Да, да! Иду! — дверь с легким шипением скользнула в стену. На пороге появился высокий парень в огромных очках. Он оглядел меня и сделал приглашающий жест своей здоровой, правой рукой.

Я вошел внутрь обычной двушки. В комнате, куда я попал, царил хаос. Единственным, что выделялось из обстановки, был высокопроизводительный терминал на столе.

Хант уже стоял у экрана, подключив к терминалу протез своей левой руки, потерянной из-за упавшего на нее пласто-блока. Самому Ханту было пятнадцать. Он уже три года был сиротой, и в приют его не забрали, только потому, что по документам он числился совершеннолетним.

— Хант, у тебя регенекамера свободна?

— Да, конечно. И к ней целый ящик картриджей! Представляешь? — он хитро сверкнул глазами. — Я завесил сервер закупок одной небольшой больнички, и закупил этот ящик. А из-за того, что в больничке стационарные регенекамеры, и им не нужны картриджи, распределяющий робот просто выбросил ящик на помойку! А зачем тебе камера? — Хант резко сменил тему.

— Ты не поверишь! Я достал...

— Ну, не тяни! — он уставился на меня.

— Короче, вот. — Я протянул ему флешку. Я не знаю, откуда появилось это название, но так называют любой носитель инфы.

— Ух ты! Идивидуальная проша на твой чип, версии 0.9.9:215! Где достал? А, впрочем ладно, можешь не говорить. Опять загадочный Трейн?

— Да.

— Ну ладно. Иди к камере, ляг в нее и жди. Я тут пока все подготовлю.

Я прошел во вторую комнату. Эта комната отличалась почти стерильной чистотой, ведь здесь стояла гордость Ханта — легально купленная персональная регенекамера! А наличие камеры позволяло менять себе "железо" и прошивки бесплатно — были бы картриджи. Ну да ладно.

Я разделся, и мягким хлюпом опустился в нутро камеры, заполненное голубым гелем доверху. С шипением закрылась крышка, и наступил самый неприятный момент — требовалось вдохнуть этот гель.

Я сделал два неглубоких вдоха, привыкая, а потом задышал в нормальном ритме.

— Эй, ты готов? — раздалось из встроенных динамиков.

Я только кивнул.

— Тогда, поехали! — Хант любил повторять это восклицание первооткрывателя космоса — Алексея Дмитриевича Гагарина... или Юрия Андреевича? А, кто их помнит, имена-отчества людей, живших почти две тысячи лет назад? Ладно, замнем.

Тем временем гель резко затвердел, удерживая меня от движений, а из отсека за моей шеей потянулись тончайшие щупальца нанопроводов. В тот же миг мою голову пронзила слабая боль — биочип эмулировал стандартные интерфейсы обычного чипа. Как только контакты присоединились, мое сознание погрузилось во тьму.

3...

2...

1...

Инициализация... Завершено. Можете открыть глаза.

Я последовал совету, и открыл их. Первое, что привлекло мое внимание — значок входящей почты на панели пользовательского интерфейса. Я открыл письмо.

"Сынок, если ты читаешь письмо — я уже умер. Точнее меня убили. Та девушка, Катерина Дилн. Но можешь не искать ее — она принадлежит к Лиге Равновесных. Ну ты знаешь их идеологию — смерть за смерть, убийца умирает сразу после смерти цели. Поэтому, как ты говорил мне, не парься. А теперь о главном..."

Анестетики все еще поддерживали мое апатичное состояние. Я отстраненно прикинул, что может быть важнее его смерти. И продолжил чтение.

" О главном... Ты будешь проклинать меня, сынок, но я не мог по-другому. Именно я прислал тебе эту прошивку. В нее вшиты все мои коды доступа, включая тот, двухмегабитный. Чтобы "вспомнить" его, вспомни "противоречивое лакомство". Еще. В твоей памяти находится вся документация по проектам Биоресерч. И на тебя, вероятно, будут охотиться, причем маловероятно, что это будут боестолкновения. Скорее всего, это будет лесть, роскошь и такое прочее. Тебя заберут в приют, скорее всего, в обычный, муниципальный. Постарайся там не отсвечивать. Потом — иди в наемники. Там за тобой будет сложнее охотиться. Да, последним моим проектом было пробуждение и сверхусиление пси. Биочип уже изменил соответствующие участки мозга, а теперь начал строительство усилительного кристалла в твоем теле. Питайся плотнее, старайся охватить в меню все элементы. Тренируйся управлять этим. Код — тот же. Вечно твой, недостойный отец :) "

В конце стоял настолько нехарактерный для отца смайлик, что я поверил в его смерть. Такое он написал бы, только чувствуя свою гибель. "Противоречивое лакомство". Я вспомнил этот эпизод, и против воли улыбнулся. На одной из римских курортных планет отец предложил мне монарэллу. Она была настолько похожа на слизь тараанских жуков, что подсознательно вызывала отвращение, но запах этого блюда тянул к нему. Вот и получалось, что когда ешь его, тебя одновременно тянет вывернуться наизнанку и завораживает удивительный запах и вкус.

Из мыслей меня выдернуло шипение аварийно открываемого люка.

— Э-эй! — глухо раздался голос Ханта. — Ты чего там, уснул?

Я, совершив над собой усилие, вылез наружу:

— Как видишь, нет.

— Да, я вижу. А на что, скажи мне, пожалуйста, ты угрохал три картриджа? — притворно возмутился он. — Они у меня на плантациях не растут! И сами не прибегут!

Я ничего не ответил, быстро оделся и резко направился к выходу.

— Э, ты это чего? — ухватил он меня за плечо.

Я посмотрел ему в глаза.

— Знаешь, Хант, мы с тобой больше никогда не встретимся.

— Это почему еще?

— Меня в приют заберут. Отец отложенный месседж написал, о своей смерти. И он, месседж, только что пришел.

— Что?! — глаза за голографическими линзами очков стали круглыми-круглыми.

— Так что, прощай, Хант. — Я долгим взглядом посмотрел ему в глаза, будто пытаясь запомнить, и резко развернувшись, вышел.

— Ну дела-а... — услышал я из-за полузакрывшейся двери.

Я бежал по улицам города к нашему особняку на окраине. Ветер бил мне в спину, будто помогая двигаться быстрее. Дома я был уже через десять минут.

Холл встретил меня необычной пустотой. Рободворецкий безжизненно замер у входа. Отец никогда не доверял встроенным программам и всем управлял сам, благо его чип ему позволял. А теперь, лишившись внешнего управления, отформатированная ОС не могла понять, что ей делать. Я послал короткую команду закрыть дверь.

Я, тем временем, поднялся в спальню отца. И первой, кого я застал на пороге, была убийца. Она была красива, а смерть придала ей какую-то томную загадочность. Я переступил через ее тело, и вошел в комнату.

Он лежал там. На его лице все еще цвела улыбка полученного удовольствия. А из горла торчала набухшая красным спица. Она была из особого материала, впитывающего кровь, и набухла так, что начала разрывать кожу в месте укола.

Я упал на колени перед телом отца и заплакал. Беззвучно, лишь слезы прокладывали свои дорожки по моим щекам. Мою боль выдавали только они и сжатые кулаки.

Кожа на ладонях уже роговела, пытаясь противостоять когтям, острым как монокристальные ножи, в которые превратились мои ногти. Да, вживление биочипа на стадии формирования подарило мне полиморфизм. В определенных рамках, но все же.

Короткий сигнал оповестил меня, что пришла полиция. Их чипы имели модификацию, открывающую любую гражданскую дверь.

По лестнице простучали шаги. Мягкая, но тяжелая ладонь легла мне на плечо:

— Пойдем, малыш. Нечего тебе здесь делать. — Ах, да. Я и забыл, что за стенами дома мне не "уже 14", а "еще 14". Это может стать проблемой.

Я покорно встал, и прошел обратно в холл, усевшись на диван, и вперившись взглядом в никуда.

— Как тебя зовут? — вопрос был формальностью — он уже получил все сведения обо мне.

— Эдуард Алексеевич Громов.

— Ну, что, Эдик, я думаю, ты понимаешь, что отправишься в приют, — р-р-р, я ненавижу это сокращение! — Тебе повезло, и не повезло одновременно. Ближайший шип отправляется завтра днем, поэтому у тебя полчаса на сборы, потом переночуешь у нас. Вперед! — полушутливо закончил он.

Я поднялся, и пошел в свою комнату. Собирать мне было не очень много. Три пары самоочищающегося белья, два "цивильных" безростовых комплекта одежды — один попроще и другой поприличней. И еще одна разработка отца — биокомбез. В нем я спокойно мог жить в условиях космоса неделю. Он выглядел как обычный комбинезон, но при этом обладал выдвижным сегментным гермошлемом, системой переработки газов, и множеством других нужных и не очень систем. Главным преимуществом было то, что его не засечет ни один сканер. В нем нет ни одного нестандартного электронного устройства. Только биотехнологии. Все это, и еще пару мелочей я упаковал в рюкзак, который не смог бы открыть никто, кроме меня. А за счет псевдомышц, он всегда удобно распределял нагрузку на спине, и мог при желании становиться жестким, защищая содержимое.