|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 1
Я уже подумывал возвращаться в поселение, когда увидел эту старуху — маленькую, хрупкую, седую, с острым носом и колючим взглядом. Она вошла в зал трактира уверенно, словно бывала здесь неоднократно. Осмотрелась. И зашагала в мою сторону, ловко обходя подвыпивших мужчин.
Я сидел за столом один. Мои приятели отправились в бордель (это одна из причин, по которой мы явились в город). Долго уговаривали меня последовать их примеру.
Я хотел. Но отказался.
Из-за Лилы — дочери главного охотника старшей стаи.
Послезавтра я буду драться за нее с Кроком! Я решил, что Лила станет моей женщиной. Уверен, именно она подарит мне удачу!
Но не сражаться же за нее на поединке после ночи, проведенной в борделе.
Старуха остановилась рядом с пустой лавкой, где совсем недавно сидели мои друзья. Удостоила вниманием бёдра девицы-разносчицы. Дождалась, пока за ее спиной стихнет хохот горожан.
А потом склонилась над моим столом, оперлась кулаками о столешницу и сказала:
— Ну здравствуй, Хорки, сын Тошира.
Ее слова удивили меня. Как она узнала мое имя? Я сам к нему еще не привык: его дали мне на вчерашнем совете поселения — взрослое имя. На языке охотников оно обозначало: "Самый быстрый".
— Поздравляю: закончилась твоя пятнадцатая зима, — сказала старуха. — Ты стал взрослым. Получил право искать удачу. И думаешь сейчас, что ее тебе принесет Лила? Именно поэтому ты не пошел с друзьями к шлюхам, остался здесь? Я права?
— Откуда ты меня знаешь, женщина? — спросил я. — Кто ты?
— Это не важно, — сказала старуха. — Сейчас — не важно. На совете ты объявил, что хочешь искать удачу с Лилой. И получил вызов на поединок от Крока. Это так? Вы будете драться в час рождения нового дня на поляне у древнего дуба. Крок старше тебя на пять лет, но ты его не боишься — уверен, что победишь. Я права? Так вот, Хорки, понимаешь, этого не случится: Лила не станет твоей. Потому что послезавтра в полночь ты умрёшь.
* * *
Крок опирался на все четыре лапы, дрожал от напряжения, скалил зубы. Как и я, для поединка он обратился охотником. Именно в этом облике решают споры мужчины нашего народа.
Несмотря на ночную тьму, я четко видел его тело — тело хищника, созданное для убийства. Прислушивался к звукам его дыхания. Следил за направлением взгляда Крока, за тем как менялось напряжение мышц под его шкурой.
Видел, что нападать первым Крок не собирался.
Пока он лишь занял на поляне выгодную позицию: развернул меня спиной к Лесу. Радовался, что я поддался на его уловку. И не понимал, почему я бездействую.
Крок старше, больше и сильнее меня. Но слишком медлительный.
Одолеть меня ему помогла бы только удача.
Даже сейчас я не сомневался в своей победе.
Если бы наш поединок случился вчера, я закончил бы его быстро. Несколько обманных движений и молниеносный бросок: вспорол бы Кроку бедро. Пока он искал бы когтями мою печень, я подрезал бы ему на лапах сухожилия. И все — бой бы прекратился.
Однако я медлил.
Топтался на месте. Принюхивался. Прислушивался.
Не нападал.
И нарушал главное правило охотника: не смотрел на Лес. Тот темнел за моей спиной. Я же следил за другим направлением.
Скалил клыки и рычал, чертил когтями полосы на земле, обозначал направления мнимых бросков — угрожал Кроку.
Но дожидался другого противника.
Более опасного, в появление которого на этой поляне у дуба никогда бы не поверил. Особенно — со стороны противоположной Лесу.
И когда я почти убедил себя, что жду напрасно, заметил метнувшийся ко мне силуэт Зверя.
Он лишь на миг мелькнул на фоне неба.
Я увидел его, потому что готовился к его появлению.
И поэтому успел среагировать.
Зверь пробежал между мной и Кроком. Беззвучно, не оставив своего запаха. Исчез во мраке Леса.
В воздухе появился только запах крови.
Я бросил взгляд на Крока. Тот застыл с распоротой грудью. Без сомнения, Зверь промахнулся — сердце охотника уцелело (везунчик!).
Я посмотрел на обрубки своих лап. Попытался прижать их к рассеченному горлу. Почувствовал, что захлебываюсь кровью.
Зверь нанес мне всего один удар когтями — длинными, похожими на мечи. Я готовился к такому повороту. Потому и не лишился головы.
Захрипел. От радости: волна тепла уже прокатилась по телу — обращение началось.
Я успел.
Я остался жив.
Потому что поверил словам старухи.
* * *
Я тогда сказал ей:
— Не представляю, откуда тебе столько известно обо мне, женщина. Но ты кое-что забыла: я охотник. Знаешь, что это обозначает? Наверное, ты неместная. Поспрашивай о нас. И тебе объяснят: охотника непросто убить. Смогу я завтра победить или нет — но точно не умру. Это невозможно! Наши поединки не заканчиваются смертью — их цель не в ней. Кто тебя подослал? Крок? Уверен, что я угадал! Надеется меня запугать? Хочет, чтобы я потерял уверенность в своих силах?
— Ты молод и глуп, Хорки, — сказала старуха. — Ты считаешь, что твоя ловкость и быстрота реакции помогут тебе справиться с противником. Вероятно, в ином случае помогли бы. Но сейчас ты не учитываешь удачу своего соперника. И не понимаешь, что будешь сражаться в первую очередь с ней. Я расскажу тебе, что случится послезавтра. Едва вы начнете выгрызать друг у друга клочки шкуры и мяса, как ваш поединок завершится. Да. Твоей смертью. Но ты погибнешь не в схватке с соплеменником, а от когтей Зверя. Один лишь взмах его лапы, и твоя голова слетит с плеч. А после такого, Хорки, совсем не важно: охотник ты, или обычный человек — и тот, и другой, лишившись головы, умирает.
Я допил остатки пива, поморщился. Этот напиток мне не понравился. Невкусный.
Мне объяснили, что пьют его не из-за вкуса. Вечером мне пришлось едва ли не залпом опрокинуть в себя три кружки, чтобы охмелеть.
Необычное ощущение. Но у охотников оно длится совсем недолго. Приятное головокружение быстро сменилось тяжестью в животе, а потом — походом в вонючую будку на улице.
И на это сомнительное удовольствие я потратил три монеты! А ведь так ждал момента, когда стану взрослым и смогу пить пиво — как старшие! Надеюсь, другие прелести взрослой жизни меня не разочаруют.
— Ты говоришь глупости, женщина. Мы будем драться у старого дуба. А это ещё не Лес. Зверю там делать нечего. Но даже если он и появится — не нападет. Ведь мы не на его территории!
— Появится, Хорки! Обязательно! Пробежит мимо вас. Дважды взмахнет на ходу лапой — Кроку вскроет грудину, а тебе срубит голову. Понимаешь, Крок вернется в поселение и проживет с Лилой много лет, наслаждаясь удачей. А твоя жизнь закончится завтра на поляне у дуба.
Я поставил кружку на стол. Ухмыльнулся. Сказал:
— Сразу видно, что ты ничего о нас не знаешь. Охотников с малолетства приучают следить за Лесом. Что бы мы ни делали — никогда не выпускаем его из виду. Так что как бы ни был Зверь быстр, подкрасться ко мне незаметно он не сумеет — можешь быть уверена, женщина! Одним ударом снесет мне голову? Даже не смешно. Я охотник — не неуклюжий человек!
— Потому и умрешь, не успев понять от чего, — сказала старуха. — Зверь появится со стороны поселения. Не спрашивай, почему — этого я не знаю. Но не сомневайся: как только вы начнете поединок, Зверь будет возвращаться в Лес мимо вас.
— Зверь не покидает Лес! Он охраняет его по ночам.
— Ты будешь мне рассказывать о Звере, мальчишка?! Я знаю о нем гораздо больше, чем ты! И больше, чем кто-либо еще! Да, его время ночь! Других ограничений у него нет! Но ты не понял меня, Хорки. Твоя проблема не в Звере. А в том, что у тебя нет удачи. А у твоего противника — есть. Судя по тому, что ты не отправился с друзьями в бордель — понимаешь, насколько она важна для охотника. Важнее, чем ловкость и сила вместе взятые!
— На что ты намекаешь, женщина?
— Глупый мальчишка! Я не намекаю, а говорю прямо: Лила отдала удачу Кроку. Слышишь? Она его любит! — так сказали бы тебе люди. Понимаешь, почему он вызвался с тобой драться, Хорки? Не испугался даже твоей славы непобедимого поединщика! Хоть ты и успел завоевать ее не только среди сверстников. Любой охотник скажет, что у Крока в схватке с тобой нет шансов на победу, что ему нечего противопоставить твоей ловкости. Но такое скажут только те, кто не ведает о его удаче.
— Этого не может быть, — сказал я. — Ты говоришь ерунду. Чем Крок лучше меня? А? Все видят, что я когда-нибудь стану, как отец, лучшим! Я буду старшим охотником, а потом и главой поселения! Я, а не Крок! Мало кто в этом сомневается! А Лила не глупая — с чего бы ей предпочесть мне какого-то Крока?
— Не знаю, — сказала старуха. — Никогда не понимал... не понимала женщин — они странные существа. Но говорю тебе о свершившемся факте: удача Лилы УЖЕ принадлежит Кроку. Понимаешь? Крок обрел ее и не боится ничего! Поэтому он и уцелеет после встречи со Зверем — удача на его стороне. А тебе она пока не помощница.
— Не верю.
— Можешь убедиться в моих словах, парень. На протяжении месяца, ежедневно, Крок и Лила встречают рассвет в беседке у дома старшего охотника. Уверена, они и сейчас там! Сходи туда завтра ночью, Хорки, посмотри, как они воркуют!
— Не выдумывай, женщина! — сказал я. — Старшие бы такого не допустили!
— Отец Лилы не сразу смирился с решением дочери, — сказала старуха. — Но что он мог поделать? Убить Крока и сделать дочь несчастной? Потом я расскажу тебе о том, как он ругал Лилу. И как та рыдала, но твердила, что только Кроку сможет принести удачу — не тебе. Да, старший охотник надеялся с тобой породниться. И получить похожих на тебя внуков. Но дочь разбила его мечты.
— Я думал, отец Лилы меня ненавидит. Он правда хочет, чтобы я стал его зятем?
— Да, Хорки. Он бы хотел. Но такого не будет. Понимаешь? Я знаю о тебе очень многое, и о твоем поселении, и о твоих знакомых. О вашем прошлом и будущем. Знаю, сколько родится детей у твоей сестры, сколько будет детишек у Лилы и Крока; как они назовут свою старшую дочь, и как прекрасно та будет петь. Я многое могла бы тебе рассказать, парень. Даже о твоей мечте.
— О какой?
— Той, в осуществление которой никто не верит. Но есть ли смысл говорить с тобой об этом сейчас? Попусту сотрясать воздух?
Женщина пожала плечами.
— Мертвому эти знания не пригодятся. Но если ты прислушаешься к моим словам, Хорки, если не лишишься головы, приходи ночью после поединка на южную дорогу у твоего поселка — к большому валуну. Буду ждать тебя там. Расскажу тебе о том, в сравнении с чем встреча со Зверем — незначительная ерунда. О том, что у тебя есть возможность стать героем в глазах охотников. И о том, что ты можешь спасти свой народ от гибели.
Старуха убрала руки со стола, обтерла их о халат.
— А теперь мне больше не о чем говорить с тобой, Хорки, — сказала она. — Я знаю, глупые понятия о чести не позволят тебе отказаться от поединка. Что ж, понимаю. Когда-то сама была такой же. Как вы говорите? "Задета честь"? Очень надеюсь, что мои слова позволят тебе уцелеть и дожить до нашей следующей встречи, паренек. Прощай, Хорки. Рада была с тобой познакомиться. И помни: Зверь появится со стороны поселения.
* * *
Я не стал продолжать поединок с Кроком.
Завершил обращение в человека раньше своего противника. Отметил, что даже в этом я оказался быстрее.
Посмотрел на выпученные глаза Крока, на его оттопыренные уши.
Чем он лучше меня? Как этот охотник сумел привлечь удачу Лилы?
Расспрашивать его об этом я не стал.
Чтобы никто в поселении не обвинил меня в малодушии, не сказал, что меня испугала чужая удача, я сделал то, что должен был: дождался, пока Крок поднимется с земли, рывком сократил дистанцию между нами и сломал ему обе ноги. Не со злости. Просто так положено делать, когда тебя унизили. Пусть все знают: я не утерся — отомстил за поруганную честь.
Крок пытался сопротивляться. Но двигался медленно. И удача ему не помогла.
Мой отец учил драться многих охотников. Но никого — как меня и мою старшую сестру.
К чести Крока, когда хрустнули его кости, он даже не застонал. Сжал зубы, повалился на землю. И не спросил о причине моей агрессии. Крок знал, почему я с ним так поступил.
Когда я пришел вчера ночью к дому Лилы, я не прятался. Увидел их именно там, где сказала старуха — в беседке. Они пытались заговорить со мной, оправдывались. Но я обронил лишь ритуальное: "Честь задета".
И ушел.
Знаю, Крок пытался разыскать меня днем. Однако я не хотел с ним разговаривать. Бродил по Лесу и думал: о странной старухе, о Лиле — о том, нужна ли она мне "любой ценой".
С удивлением обнаружил: задело меня не то, что девушка хочет жить с другим охотником, а то, что кто-то сумел меня обойти, победить, отобрать приз. Я не привык проигрывать! Только сейчас понял, что чувствует проигравший.
Я предпочел встретиться с Кроком уже здесь, на поляне, для поединка. Чтобы разобраться: в чем он превосходит меня. Но так и не понял.
Крок сдаваться не собирался. Барахтался на земле, пытался подняться. В ночной тишине его дыхание звучало излишне громко.
Я посмотрел на торчащие из ног охотника обломки костей, сказал:
— Честь не задета.
Увидел недоумение на лице Крока. Повернулся к соплеменнику спиной и побрел прочь.
Мои руки и горло все еще болели, несмотря на то, что обращение заживило нанесенные Зверем раны. Отец мне когда-то объяснял, что это болит не тело — боль осталась в памяти. Голова пока не осознала, что раны исцелены, не забыла о них.
Я шел по тропе к поселению, потирал горло и думал о том, что Крок не лучше меня. Это точно! Без сомнения! Хоть он и лишил меня Лилы.
Не понимаю, как ему это удалось.
Я представил, как Крок сейчас исцелится обращением, вернется в поселение, явится к беседке около дома главного охотника, где его ждет Лила. Девушка бросится ему на шею, расцелует. А обо мне не спросит.
Печально вздохнул. Обрадовался, что этого никто не увидел. Никаких девчачьих вздохов! Охотник-мужчина должен всегда оставаться спокойным — на людях. Так говорил отец.
Я усмехнулся. Сегодня в очередной раз убедился, что в жизни очень много странного.
И в некоторых странностях мне не терпелось разобраться. Прямо сейчас. Я знал, кто мне в этом поможет.
Постарался выбросить из головы и Лилу, и Крока. И Зверя тоже — зачем гадать о том, что все равно не поймешь? Ускорил шаг.
* * *
Прошел мимо дома, где сестра ждала моего возвращения с поединка. Мимо беседки, где могла сейчас дожидаться Крока Лила. По дуге обошел гулявшую у околицы молодежь.
Вновь вспомнил обиду, которую испытал вчера, увидев обнимавшуюся парочку. Представил, что скажут приятели, узнав, о поступке Лилы: вслух возмутятся, а за спиной — станут надо мной посмеиваться.
"Мужчина-охотник никогда не винит в своих бедах слабых и женщин. Он думает о том, как справиться с неурядицами, а не кого в них обвинить. Он не плачет — он действует", — вот что сказал бы мне отец. Я часто видел его задумчивым. Но опечаленным лишь однажды — когда умерла мама.
Я прогнал обиду. Заставил себя улыбнуться. Лучше казаться улыбчивым дурачком, чем плачущим размазней.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
