|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Однако, от скучных "заклёпок" вернёмся к нашим... "Литературным талантам"!
Алмаз, лишь тогда становится бриллиантом — когда огранён, соответствующим образом оправлен и вставлен среди подобных себе в диадему на голове какой-нибудь блистательной, желательно — королевской особы.
То же самое и с писателем: его талант лишь тогда заиграет всеми гранями — когда примкнёт к какому-нибудь, желательно — популярному на тот момент литературному течению. Короче, если я хочу стать писателем — влияющем на умонастроения в стране, мне самое время определиться с кем я.
Помните, пешковско-горьковское: "С кем вы, мастера культуры?".
Конечно, прежде чем "определиться" — надо проанализировать ситуацию. Инфы в компе на этот счёт не так уж и много, поэтому этой весной по приезду в Москву — пришлось совершить рекогносцировку "на местности", частенько прибегая к помощи не по годам пронырливого Мишки Барона.
* * *
Итак...
На мой непредвзятый взгляд, парадоксы "НЭПа" проявляли себя наиболее ярко в области культуры. Официально власть называла это "культурным строительством", а меж тем — "идущий процесс" более напоминал мне какую-то неуправляемую и непредсказуемую вакханалию в умах и сердцах. Если что-то и "строилось", то — Вавилонская башня посреди Содома и Гоморры.
"Лихие 90-е", да и только!
Невероятное сходство — если не принимать во внимание изменившуюся технику, архитектуру, моду и так далее... Усреднённо же говоря: все подвижки в области культуры в 1920-е годы обусловливались противостоянием "революционаризма" и "традиционализма" — а в скучные подробности вдаваться не будем.
"Фишка" на мой взгляд была в том, что литературно-политические установки правящей компартии в 1920-е годы не были столь уж идеологически-жёсткими (лишь бы не было откровенной антисоветщины) и определялась больше практическими соображениями.
С другой стороны, на идеологическом фронте властям гораздо чаще приходилось бороться — не с открытым противостоянием с идейными врагами, а с попытками говорить от ее имени многочисленных "леваков" — стремящихся быть "большим католиком, чем Папа Римский".
Наконец, большевики не имели собственной эстетической концепции — для неё просто-напросто ещё не сложились пока условия. В принципе, деятели культуры могли бы им в этом помочь и куда эффективнее, чем официальные пропагандисты... Однако довольно скоро выяснилось: люди власти и люди творчества — не понимают друг друга, от слова "вообще". В России всегда непросто было выбирать между эмоциями и образом — с одной стороны, логикой и результатом — с другой.
А ведь революция поставила "властителей человеческих душ" именно перед таким выбором!
И вот здесь, деятели культуры и искусств оказались не на высоте — вместо ответа на вопрос заданный им временем, они предпочли бегство от него. Бежали как в прямом смысле этого слова — "ногами", эмигрируя на Запад, так и в переносном — в своём творчестве. Это "виртуальное бегство" принимало различные формы: одни делали вид — что все еще пребывают в дореволюционном прошлом, другие — устремлялись в неведомое будущее, треть...
Иной раз наблюдался просто фантастически-дикий симбиоз того и другого!
Имело место быть возрождение духа "серебряного века" в пародийно-гротесковой форме и, явления — вовсе уже маловразумительные.
* * *
Итак:
"Куда пойти
Куда податься,
Кого найти
Кому отдаться...".
"Серапионовы братья" — одна из наиболее влиятельных литературных групп, образовавшаяся в 1921 году. Это в основном прозаики: К. Федин, Вс. Иванов, М. Зощенко, В. Каверин, М. Слонимский, М. Шагинян, Н. Никитин.
Имена то, какие!
"Какие глыбы, а? Какие матёрые человечищи!". К таким и подходить то, без охраны страшно...
Не менее мне известные — И. Ильинский, Р. Зеленая, М. Жаров и другие, тусовались в Мамонтовском переулке, в кабаре с многозначительным названием "Не рыдай", где частенько бывали В. Маяковский и С. Есенин. На Большой Молчановке располагалось кафе-клуб "Странствующий энтузиаст" или "Мансарда Пронина". Несколько долее существовал ресторан "Дома писателей" в "Доме Герцена" на Никитском бульваре — порядки в котором достаточно живописно описаны М. Булгаковым в его шедевральном "Мастере и Маргарите".
У этих определенно был заметен дух какого-то отчаянного юродства...
Нет, не пойдёт.
Литературное объединение "Кузница и Октябрь" — созданная в 1920 году группой пролетарских писателей, которые выйдя из "Пролеткульта", образовали при "Наркомпросе" подотдел и стали выпускать журнал "Кузница". Среди этой тусовки, мне известен пожалуй лишь Фёдор Гладков, собирающийся написать роман "Цемент". Группа с самого начала противопоставила себя дореволюционным "упадническим" литературным направлениям — символизму, футуризму, имажинизму, не признавала НЭП, в то же время идеализировала пролетариат, воспевала романтику его труда, "поэзию металла и машин". Писатели и поэты этой группы считали (на 80 % они были выходцами из дореволюционной интеллигенции), что пролетарская литература должна организовать психику и сознание рабочего класса, а он в свою очередь должен переустроить мир.
Журналы этого литературного объединения "На посту", "Октябрь"... Кроме того, сотрудничество с широко известным "сверхпролетарским" журналом "Молодая гвардия" — печатным органом ЦК РКСМ. Позже, группа сольётся со всем известным РАППом (Российская Ассоциация Пролетарских Писателей), созданном в следующем году.
Мда... Лучше уж в бассейн с крокодилами нырнуть!
Глаза буквально, чуть ли не разбегались — но проанализировав культурно-литературную жизнь страны, я выбрал для сотрудничества так называемых "Конструктивистов". Это литературное объединение было основано весной 1920 года, группой писателей и поэтов — среди которых, мне пожалуй известен лишь поэт Эдуард Багрицкий.
Журналы, с говорящими сами за себя названиями: "Красное студенчество", сборники "Смена всех", "Госплан литературы" и наконец...
"Бизнес"!
Не поверите, но был в СССР журнал с таким названием.
Их стиль — любовь к сухим цифрам статистики и математических расчётов, деловая речь, цитаты из документов, только проверенные и только по делу факты. Конструктивисты заявляют, что они используют всякий новый возможный прием без формального канона. Прежде всего, конструктивизм акцентировал связь с мировой культурой и пропагандировал теорию "искусства-жизнестроения". Стиль эпохи — стиль техники, вершина его — Америка Генри Форда.
Мои собратья по духу — "заклёпочники", короче!
Конструктивизм — это не только направление в литературе, но и в изобразительном искусстве в целом, зародившееся в 1915 году и существовавшее в течение первой половины двадцатого века сперва в СССР — а, затем в ряде других странах. Это направление часто рассматривают как источник и составляющую часть "Интернационального стиля" и как одно из течений, определивших развитие "Нового видения"...
Ну, это уже попёрла философия и, мы её ловким финтом обскачем!
Считается, что конструктивизм в архитектуре — единственный стиль 20 века, придуманный в России и перенятый на Западе. Навряд ли, это так: ведь всем известная "Эйфелева башня" — тоже конструктивизм.
Архитекторы — сторонники это направления считали, что в проектировании сооружения должны быть органично включены все элементы — не исключая рекламные щиты, громкоговорители, часы и так далее...
Идеологами конструктивизма цели были поставлены вполне благие и понятные: смягчение социальных контрастов и противоречий, решение жилищных проблем и повышение комфортабельности жилищных условий для населения. Исходя из этого, архитекторы-конструктивисты 20-х годах проектировали здания и сооружения, городские улицы и магистрали, районы и целые жилые комплексы.
В тридцатые годы политическая ситуация в стране диаметральным образом изменилась. Новаторство авангарда не только вышло из моды у партийного руководства, но и подвергалось им жёсткой критике. Сперва имел место так называемый "постконструктивизм", затем на смену романтично-утопическому, по революционному строго-аскетическому стилю — пришёл пышно-избыточный сталинский неоклассицизм.
* * *
Однако, меня в этот раз более интересовал конструктивизм как литературное направление.
Я поспел как никогда вовремя: весной 1924 года в Москве была создана "Группа ЛЦК" (Литературный центр конструктивистов). Я в его создании тоже участвовал, хотя, даже не на вторых — а "на пятых-десятых" ролях. Мой принцип не выпячиваться и я ему всегда бескомпромиссно следую. Зато со многими литераторами — "братьями по духу" перезнакомился — разузнав кто и чем дышит.
Лидер конструктивистов-литераторов был тоже не из "пролетариев"!
Дед, старшего меня всего на год Ильи Львовича Сельвинского — кантонистом пехотного полка участвовал в последней Русско-турецкой войне, отец по его словам: "был меховщиком, а затем, разорившись, превратился в скорняка"... Но последнее утверждение — скорее всего "дань моде".
Но после окончания гимназии в 1919 году, сам Илья сменил множество профессий: сельхозрабочего, юнги на морском судне, рабочего консервной фабрики, грузчика, натурщика, циркового борца...
Короче, про жизнь так называемого "пролетария" знает не понаслышке!
Или же врёт, выдавая себя за пролетария — явление в те годы довольно нередкое.
Он принимал участие в Гражданской войне на стороне красных, сидел в тюрьме у белых, учился на медицинском факультете университета в Крыму, доучивался уже на юридическом факультете... В 1921 году перевёлся на факультет общественных наук Московского государственного университета и в прошлом году закончил его. Писал эпические поэмы и вот-вот должен был выпустить первый их сборник.
* * *
Был у меня с последним разговор:
— Рад приветствовать в наших рядах, Серафим! К сожалению, среди молодёжи не часто встретишь поклонника конструктивизма...
— Может, всё дело в подаче материала, Илья? На мой взгляд, слишком "сухо" излагаете вы — как свои идеи, так и научно-технические в целом. А молодёжь надо именно увлечь!
— Ну, а что делать? "Суха теория, мой друг...".
Подсказываю:
— Хм, гкхм... Может, жульнальчик какой технический замутить? Где вместе с фантастическими произведениями, печатались бы материалы научно— и технического содержания в виде популярных статей.
— "Замутить"? — словечко ему видать понравилось, — конечно, надо замутить! ...Постой, как Вы сказали? "В виде популярных статей"?
Задумывается:
— Надо бы то, надо... Вопрос только в средствах на собственное издание и "популярных статьях" для него.
Проницающе-внимательно смотрит на меня. Я, не моргнув глазом:
— На первых порах могу помочь вам со "спонсором" и с написанием статей по наиболее ходовым "заклёпкам". Могу даже название журнала подсказать: "Техника-молодёжи ". Ну, а дальше сами крутитесь — режим общий!
У меня есть скаченные из бездонных хранилищ Инета номера за пару десятков лет "старых" советских журналов "Техника — молодёжи", "Моделист-конструктор", "Юный техник" и даже — "Юный натуралист". Причём первый из них — скачан в виде статей по рубрикам. Кроме того — несколько научно-популярных книг, вроде "Теории решения изобретательских задач" Альтшулера — которую уже изучил Кузька-Домовёнок и его команда. Подгоняя под "стандарты" эпохи, материалов в печать вполне должно хватить — как минимум лет на пять.
Наша молодёжь будет более технически-подкованной — разве это не даст вполне определённый положительный эффект к грозному июню 1941 года?!
— "Замутить", "ходовые заклёпки", "крутитесь"..., он как будто пробовал эти словечки на вкус.
— Молодёжный сленг наших ульяновцев.
Мои ребятишки подхватывают мои словечки — привнесённые из 21 века, только влёт!
Обговорив все детали и договорившись о следующей встрече — где всё будет решено уже конкретно и, перед прощанием Сельвинский участливо интересуется:
— А каковы ваши дальнейшие планы, Серафим? Фантастика?
— К сожалению нет. Роман "Марс — наш!", видимо, будет первым и единственным в этом жанре. Дальше думаю написать цикл военных повестей... Ну, а там видно будет — зарекаться не буду.
Моё литературное творчество, будет как огонь снайпера: редким — но метким, ибо и без него — мне есть чем заняться.
Про дальнейшую судьбу Ильи Львовича Сельвинского инфы у меня нет — надеюсь, минует его горькая чаша конца тридцатых — начала сороковых годов ...
* * *
Другой отец-основатель литературных конструктивистов — Корнелий Люцианович Зелинский, происхождением был из польских шляхтичей очень древнего рода. Старше нынешнего меня на шесть лет, Корнелий в 1918 году закончил философское отделение историко-филологического факультета работал военным корреспондентом, редактором и даже секретарём Совнаркома на Украине. Ныне он подвязался в Москве литературным критиком и считался одним из основоположников теории конструктивизма.
"Конструктивизм" трактовался им как идеология времени переходного к социализму. По мнению Зелинского, которое разделяла и вся группа, развитие техники развивает и самого человека, позволяя на единицу его силы и времени производить всё больше и больше "действия".
Даже термин специальный придумал — "грузовикация"!
Особое значение в литературном конструктивизме его теоретик придавал так называемой "смысловой доминанте" — теме произведения, которой должны подчиняться все его компоненты.
Конечно, на мой взгляд человека из будущего: наив — просто ключом бьёт! Однако, за неимением лучшего...
Потомок крестьян приехавших когда-то в Москву, интеллигент "во втором поколении" Алексей Николаевич Чичерин, из литературных конструктивистов — был наиболее оригинальным, изобретательным и оригинальным до конкретных заскоков. Получив высшее образование, он литературой занимался буквально с детства — давал частные уроки русского языка и литературы, публиковался в студенческих изданиях, занимался книжной коммерцией.
Его первая стихотворческая книга "Шлепнувшиеся аэропланы" вышла в 1914 году, однако широкой публике Алексей Чичерин больше был известен как чтец "бархатным благовестом" произведений Владимира Маяковского. И даже сам автор якобы признавал, что это он делает лучше него.
"Конструктивизм" подвергался нападкам со всех сторон. Считалось, что его приверженцы все до одного "интеллигенты" (на себя бы в зеркало посмотрели!), что они преклоняются перед техническими достижениями Запада (как преклоняться перед советскими "техническими достижениями", если их пока нет?) — именно за это, их в конце 20-х "сожрал" РАПП.
Ну а в этот раз мы ещё посмотрим — кто кого "сожрёт".
* * *
Практически всю весну 1924 года, я провёл столице лишь кратковременно возвращаясь в Ульяновск — для решения тех дел, что без моего присутствия не решались.
Кроме всего прочего, потихоньку-помаленьку вживаясь в литературную жизнь Москвы и всей страны в целом, я со многими писателями и поэтами познакомился и сошёлся накоротке, как говорится.
Такие знакомства не будут лишними в свете некоторых моих задумок!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
