Новые приключения Миссис Хадсон

Извилисты все-таки пути творчества... Посмотрев спектакль Тарзан, решил написать рассказ про миссис Хадсон, а потом вдруг получился еще один, и еще... короче целая серия фанфиков по Геннадию Чихачеву и Конану Дойлю. И получился у меня целый Мир персонажей. Право и сам не ожидал. Сильны всё-таки театральные музы, что так действуют на писателей. Итак Миссис Хадсон возвращается...

МИССИС ХАДСОН СНОВА В ДЕЛЕ Часть первая

Театры и преступления Лондона

Дело о крикете

Был конец сентября, и осенние бури свирепствовали с неслыханной яростью. Целый день завывал ветер, и дождь барабанил в окна так, что даже здесь, в самом сердце огромного Лондона, жители шикарных квартир и чиновники солидных присутствий, невольно отрывались на миг от привычного течения жизни, ощущая присутствие грозных сил разбушевавшейся стихии.

На улицах, было мало прохожих, но среди редких фигур идущих по Пэл-Мэл, выделялся, идущий энергичной походкой, немного грузный джентльмен, темно-серое твидовое пальто от "HenryPoole&Co", и консервативный котелок от "Lock&CoHatters",(минимум за пять гиней), подчеркивали его элегантность. На выразительном лице, выделялись водянисто-серые светлые глаза, глядящие отрешенным до странности взглядом, как будто навсегда устремленным в себя. Это был Майкрофт Холмс, глава секретного департамента Форинофис и тайный советник Правительства Британии. В очередной раз попытавшись выправить сминаемый порывами ветра зонтик, он не теряя невозмутимости, махнул рукой кебу проезжавшему мимо и заняв место назвал кебмену адрес, который был известен пожалуй всей Британии — Бейкер стрит дом 19-35.

Миссис Хадсон вошла в гостиную, и Холмс к моему облегчению, перестал извлекать из скрипки звуки, считаемые им этюдом Вагнера. Как некогда пошутил его брат — первое громкое дело, расследованное в Лондоне не Холмсом, будет называться "Убийство скрипача". Кстати, легок на помине, миссис Хадсон доложила, что прибыл сэр Майкрофт Холмс. И добавила: — Судя по безмятежному выражению его лица, случилось нечто ужасное —

— откуда у вас такие выводы миссис Хадсон ?-спросил Холмс

— У вашего брата было такое же лицо, когда он приходил к вам с премьер-министром, по поводу того письма —

Ветер завывал по-прежнему и дождь так же стучал в окна, но мы с Холмсом, поглощенные рассказом Майкрофта, уже не обращали на это внимания...

В Лондоне, помимо множества закрытых клубов, есть, малоизвестный Клуб "Бриллиант". Он объединял группу офицеров-отставников, ветеранов времен подавления Сипайского восстания*. В клуб принимались только джентльмены, не только служившие некогда в Индии, но и имеющие возможность и желание, сдать в Клуб на хранение, не меньше двух дюжин крупных драгоценных камней.

Как рассказал Майкрофт, накануне восстания сипаев , руководство Ост-Индской компании озабоченное повышением боеспособности войск и в связи с поступлением в войска нового оружия, наняло группу офицеров Британской армии, официально находящихся в отпуске без содержания. Группа молодых аристократов, но отнюдь не главных наследников, а скорее ронинов, младших сыновей без надежды на наследство, решили поправить свои дела. Потом восстание, штурм Дели, смутные слухи о найденном ими в джунглях древнем храме...

В общем молодые джентльмены вернулись на Остров, весьма состоятельными людьми и горсть другая карбункулов, не были для них чем то из рук вон выходящим, они и составили костяк этого Клуба. Плюс к этому, они все входили в Анти-Мэрилебонский крикетный клуб*, ими же созданный, впику официальному крикету, у них были свои правила и играли они принципиально только по ним. Особенное бешенство, у хранителей крикетных традиций они вызвали тем, что ввели так называемый Большой питч, то есть посыл мяча на максимально дальнее расстояние.

Драгоценности хранились в главном зале Клуба, в специальных витринах. Там же, двадцать первого числа, каждого месяца (День взятия Дели), проходили заседания Бриллиантового Клуба. И после каждого заседания, в независимости от погоды и времени года, проходил крикетный матч. В том же зале, кстати, по традиции хранилась огромная коллекция крикетных мячей, как участвовавших в игре, так и запасных на будущее. На эту тему, был тоже целый ритуал.

.

Так вот, уже четыре месяца подряд, после заседания пропадает минимум один камень, а недавно один из этих камней, огромный рубин, всплыл в Амстердаме на аукционе, причем с настоящими индийскими бумагами. Пропажи пока заметил только старый служащий , с абсолютной зрительной памятью, который сам ужаснулся своему открытию и сообщил он об этом только председателю клуба. Полковник Портербердст , будучи старым знакомым Майкрофта Холмса, обратился к нему за помощью. И было неизвестно, сколько еще пропало драгоценностей, так как камни хранились россыпью в именных чашах, расставленных в застекленных нишах. Причем открыть дверцу, какого либо витрины, могли бы, только одновременно три джентльмена, из числа хозяев этой секции. В качестве ключей, служили Клубные булавки, которые находились постоянно в галстуках своих владельцев, либо в их домашних сейфах. А в свои секции с драгоценностями, джентльмены не заглядывали годами.

Во время заседаний Клуба, двери зала запирались прислугой снаружи и открывались только на ритуальный вопрос председателя Клуба, сопровождаемый ударами дверного молотка. И самое главное, джентльмены, по традиции, присутствовали на совете в кавалерийских лосинах и в шелковых сорочках, то есть в одежде, где ничего нельзя было утаить.

И переодевались они в общей раздевалке, точной копии раздевалки старшего курса Королевского военного училища в Сандхерсте.

После того, как Майкрофт закончил свой рассказ, Холмс, некоторое время сидел сохраняя молчание, опустив голову и устремив взгляд на мерцающее пламя камина. Затем он закурил трубку и откинувшись на спинку кресла, так же молча стал следить за синими кольцами табачного дыма, нагонявших друг друга под потолком.

А я в это время, стал выдвигать версии организации пропаж.

На мой взгляд, учитывая тщательный отбор клубного персонала, камни вполне могли украсть кошки или даже сороки, ведь сороки любят блестящие вещи.

— — Ватсон, а откуда к вам пришла мысль о сороках — спросил Холмс —

— Я несколько смутился, и сказал что вспомнил о "Голубом карбункуле" и по ассоциации, с гусей перешел к сорокам. —

— Гениально, и теперь, я думаю, Ватсон, — сказал Холмс, — что тут все дело в крикете.

А миссис Хадсон, принесшая поднос с чаем, добавила — Уж тогда скорее почтовые голуби — , чем заслужила одобрительный взгляд Холмса.

Весь следующий день, Холмс общался со своей бандой лондонских мальчишек. Посыльные, чистильщики обуви, газетчики, непонятные оборванцы из Ист-Энда, через эти свои глаза и уши Холмс получал буквально потоки информации.

В конце концов Холмс переоделся сотрудником газовой компании и отправился в Сохо, Клуб находился именно там. Вернувшись лишь к вечеру, Холмс переоделся и попросил миссис Хадсон отправить в стирку униформу компании "South Metropolitan".

Надо сказать, что Миссис Хадсон, в свое время, участвовала в экспедиции профессора Портера в Индии и почерпнула там, не малые знания, хотя и была экономкой. И когда она спросила Холмса: — "Мистер Холмс, вы стали посещать индийские курильни" ? —

Холмс сразу же поинтересовался, что именно миссис Хадсон имела ввиду. А когда миссис Хадсон объяснила, что от униформы в которой пришел из Сохо Холмс, пахнет индийскими наркотическими ритуальными травами, Холмс воскликнул, что мозаика наконец полностью сложилась.

На другой день он снова собрал своих мальчишек и зачем то продемонстрировал им, крикетные мячики.

А миссис Хадсон испросила отпуск на два дня и исчезла из дома.

— Скажите, Ватсон — спросил меня Холмс, за завтраком — Как вы относитесь к крикету ? —

— В принципе равнодушно — Несколько растеряно ответил я —

— Отлично — Тогда завтра мы едем в Сохо, на традиционный матч "Анти-Мэрилебонского крикетного клуба" и не забудьте взять свой армейский револьвер, доктор —

Когда кеб подвез нас к крикетной площадке, публики прибыло уже достаточно много, по периметру поля кишели фигурки в пелеринах и клетчатых панамах "Королевского общества призрения сирот", оказывается у них была экскурсия на этот матч. Их было даже больше, чем мальчишек-ассистентов, в обязанности которых входило подбирать улетевшие за границу мячи и возвращать их игрокам. А на поле, уже кишели бэтсмены, раннеры, маркёры, арбитры и прочие джентльмены, необходимые для игры.

Мы с Холмсом и миссис Хадсон, увязавшейся с нами, вышли из кеба у главного входа на площадку, Майкрофт и президент Клуба, полковник Портербердст, уже ждали нас. Первым делом с изумленным восхищением, они уставились на миссис Хадсон, одетую в умопомрачительный дорожный костюм.

Не успели мы пройти десятка шагов, как к нам подбежало несколько сирот с кружками для сбора средств, в одном из них, я с изумлением узнал Уиггинса, главного из мальчишек Холмса. Он с канючившим видом протянул Холмсу кружку, но его слова отнюдь не выражали просьбу о помощи. Уиггинс сказал только одну короткую фразу: — Он здесь — , и сразу скрылся в толпе.

Когда в одном из арбитров, я узнал инспектора

Лестрейда, то решил больше ничему не удивляться.

Полковник Портербердст, указал миссис Хадсон, мне и братьям Холмс наши места, и игра началась.

Я не сильно разбираюсь в крикете, но судя по смеху, периодически вспыхивающем в публике, каноны Мэрилебона нарушались весьма смело, по крайней мере, судей было пятеро вместо двух.

В процессе игры, мячи достаточно часто улетали с поля, и тогда за ними стремглав бросались мальчишки-ассистента, а иногда и сироты, точащие по всему периметру поля. И тут, когда один игрок, выделяющийся вызывающе яркой красной бабочкой, мощным, резким ударом послал мячик за пределы поля, прямо в заросли кустарника. Первыми за мячиком бросились несколько сирот во главе с Уиггинсом, за ними двое мальчишек-ассистентов, с ходу вступившие с лже-сиротами в драку, к дерущимся мальчишкам кинулся один из играющих джентльменов, в костюме для крикета, но почему то в красной бабочке, на лице которого бледная флегматичность, сменилась багрянцем злобы. Увидев, что улетевший мячик уже в руках у Уиггинса, игрок запустил в его сторону биту для крикета, и увидев, что промахнулся, выхватил револьвер и на вел его на мальчишку.

Я сунул руку в карман за своим армейским Энфилдом Мк II*, но тут раздались не громкие хлопки дамского револьвера. Это миссис Хадсон, выхватила из сумочки маленький Велдог* и всадила в плечо и руку негодяя все пять пуль, лихо и элегантно подула в ствол, как Северо-Американский ковбой и убрала револьвер назад в сумочку.

Потом подоспел Лестрейд и хаос на поле и вокруг него, принял воистину циклопические размеры. И сквозь шум толпы пробился только радостный фальцет инспектора Лестрейда: — Восьмой баронет Смайт, вы арестованы за кражу и попытку убийства —

И снова завывал ветер, и так же дождь стучал в окна, и так же в гостиной уютно мерцал камин.

В креслах, вокруг столика сервированного легким ужином, расположились Майкрофт Холмс, инспектора Лестрейд, полковник Портербердст, миссис Хадсон и мы с Холмсом.

Холмс говорил, а все его внимательно слушали.

— Дело показалось мне достаточно простым, так как мотив тут мог быть только один, катастрофическая нехватка большой суммы денег, при наличии серьезных связей. То есть персонал Клуба исключался сразу и оставались только уважаемые джентльмены. Полковник Портербердст, любезно предоставил мне список членов Клуба, и через какое то время я, с помощью нашего друга инспектора Лестрейда выяснил, что Восьмой баронет Смайт, прозванный Баттерфляй, за любовь к экзотическим галстукам, имеет в ряде игорных домов, как минимум 8000 соверенов долга. Это конечно не является прямой уликой, но как косвенная, подходит вполне. Прямой уликой могла быть только поимка с поличным и тут надо было выяснить и методы краж, и каналы переправки похищенного.

Тут мне помогла мысль доктора Ватсона о "Голубом карбункуле". Ведь вы, безусловно помните, что тогда преступник спрятал алмаз внутрь гуся, значит вполне возможно, что краденные камни выносят из Клуба в чем то, что не привлекает внимания. Почтовых голубей, на которых намекнула миссис Хадсон, в Клубе нет, а что еще есть в зале заседаний, настолько обыденное, что не привлекает внимание... —

— Эти чертовы дубовые погребцы для виски — воскликнул Полковник Портербердст

— Вы почти угадали полковник. Это крикетные мячи. Хранятся в том же зале, где и драгоценности, их оттуда забирают каждый месяц, так что камни могли выносить только в них.-

— Но как же, этот мерзавец клал камни в мячи, ведь в зал, члены совета заходят и выходят все вместе, а убирается там лично Бриггс , тем более, что у дверей в это время присутствуют назначенные члены Клуба. —

— Это элементарно полковник. Вы ведь помните, как я под видом сотрудника газовой компании проверял светильники в зале, тогда же я обратил внимание на сильный запах индийских благовоний, которые воскуривались в зале, во время финального ритуального выступления, а миссис Хадсон сказала про запах наркотических трав. Ну а вы сами, рассказывали, что были случаи, когда под заунывные речитативы, чтеца частенько все присутствующие впадали в дрему.

Так что Баттерфляй, будучи Главным чтецом Клуба, использовал это, для реализации своих планов. Он подмешал в курительницы с ароматическими травами, наркотическую смесь, сам он принял противоядие и когда почтенные джентльмены задремали, сраженные смесью красноречия и восточного дурмана, он изъял у намеченных жертв ключи-булавки и совершал кражу, потом подсыпал в курительницы смесь, нейтрализующих дурман трав и спокойно заканчивал свои мантры.

Ну а его фокусы с мальчишками-ассистентами, подбирающими мячи, разгадал наш даже юный друг Уиггинс, который, как мы все прекрасно видели, прекрасно поставил предпоследнюю точку в этой истории, захватив роковой мяч.

А теперь я хочу дать слово миссис Хадсон... —

— Совершено верно — воскликнул инспектор Лестрейд — Простите миссис Хадсон, но откуда у вас револьвер и тем более Бельгийский —

— Мне его много лет назад, подарил один бельгийский герцог, но к делу это не относится. Просто когда то давно, мой отец плыл на пароходе из Индии, деля каюту с молодым офицером Компании, плывшим в отпуск. Мой отец вез весьма значительную сумму в векселях на предъявителя, которую его старый друг попросил передать его компаньону. И вот, в последнюю ночь перед Лондоном, в каюте появился дурманящий дым, мой отец и его спутник никак не могли проснуться, а когда проснулись, то увидели что их ограбили. Мой отец был человек чести, он возместил семье друга все финансовые потери, но мы в результате были разорены. И я на всю жизнь запомнила, что попутчика отца, звали Батерфляй. И в нашем доме хранилась карикатура, на которой художник плывший на этом пароходе, изобразил моего отца и Смайта, прибавив им лет по тридцать. Запах курений от мистера Холмса, кража, все это напомнило мне ту историю и я взяв ту давнишнюю карикатуру, просидела два дня в кафе напротив Бриллиантового клуба, выслеживая Смайта, в чем и преуспела. И вот теперь, как любит говорить мистер Холмс, мозаика сложилась и я попросила мистера Холмса и инспектора разрешить мне принять участие в задержании негодяя и прошу инспектора Лестрейда извинить меня, за то что я умолчала про револьвер. Скотланд Ярд, может конечно завести на меня дело, но как это будет звучать в суде: Скотланд Ярд, против миссис Марты Луизы Хадсон. Почтенная дама обвиняется в спасении ребенка, от негодяя с дубиной и револьвером. Или даже в стрельбе с велосипеда по бабочкам*. Не думаю, что британские присяжные сочтут возможность признать меня виновной, ну а что в этом случае сделает с вами пресса инспектор... —