|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава пятая. Куда уехал цирк?
По пыльной дороге ехал странный фургон. Обычно между селами Екатеринославской губернии курсировали крестьянские подводы, нагруженные всяким скарбом. Селяне или ехали торговать на базар в Екатеринослав, или переезжали к родственникам подальше от войны, или везли продукты своим родным в соседние сёла, по которым прокатилась волна грабежей и реквизиций. Что, впрочем, было одно и то же. Иногда проезжали верткие брички-тачанки, которые батька Махно приспособил под военные нужды, изобретя нечто вроде гибрида броневика и конницы.
Нестор Иванович, по сути, создал новый род войск — эдакую конно-пулеметную единицу, прообраз будущей мотопехоты. Тачанка стала продолжением идеи боевой колесницы — когда лучники поражали живую силу противника стрелами, а сама колесница сокрушала пехоту своими колесами, в которые были вставлены лезвия мечей. Махновские тачанки тоже "косили" вражеские цепи очень эффективно — всего один станковый пулемёт системы Максим мог существенно проредить и пехотные цепи, и конную лаву. А если таких пулемётов, мобильно появляющихся на острие наступления, было с десяток, то любая атака кавалеристов в конном строю захлёбывалась. И махновцы не раз и не два демонстрировали это грозное оружие, отражая тачанками кавалерийские атаки — и конных корпусов Миронова и Думенко, и казачьих сотен генерала Шкуро. В конце концов и красные, и белые тоже ввели в своих частях тачанки, как отдельные боевые подразделения.
Но махновские тачанки редко шастали поодиночке. Чаще всего на них разъезжали так называемые атаманы Первой Повстанческой армии батьки Махно. И за такими тачанками обычно скакал небольшой отряд всадников. Махновцы никогда не передвигались поодиночке — очень неспокойно было в Екатеринославской губернии, и ни быстрые кони, ни пулемёт Максим не выручили бы в жаркой схватке.
Иногда по сельским дорогам пылили автомобили, которые также сопровождали конные отряды. И совсем уж редко встречались люди, передвигавшиеся пешком — местные всегда ходили, как говорится, "навпростэць", то есть — напрямик, игнорируя дороги. По той же причине отдельные всадники предпочитали скакать не по дорогам, а по полям — по долам.
Поэтому фургон, появившийся на дороге к селу Царичанка, был странным сам по себе — редко подобные средства передвижения появлялись в этой местности. А уж его внешний вид совершенно выбивался из привычной картины — унылой и серой, несмотря на вступившие в свои права лето. Зелень полей уже пожухла — жаркое солнце выжигало степи, а боевые действия сразу нескольких армий и различных отрядов местных атаманов всех мастей от батьки Махно до батьки Зелёного оставляли за собой дым пожарищ и пепелища. Голубое небо посерело от дыма, а поля то и дело горели — жара и пожары делали свое дело.
Добровольческая армия генерала Деникина разгромила Южный фронт Красной армии и вела наступление на Харьков и Екатеринослав. Махновские повстанцы после разрыва с большевиками совместно с отрядами атамана Григорьева, отступая в херсонские степи, оказывали отчаянное сопротивление частям Кавказской дивизии генерала Шкуро. Махно поддерживали крестьяне — продуктами, оружием, людьми, поэтому добровольческие полки устраивали в сёлах частые экзекуции. Деникинцы пороли, вешали селян, жгли сёла, правда, не полностью, а только дома сочувствующих батьке Махно. Разбитые Красной Армией остатки дивизии атамана Зелёного отступали на Левобережье и, получив сокрушительный удар со стороны Днепровской военной флотилии красных, отходили от Екатеринослава, продолжая ожесточённо сопротивляться и красным, и белым.
Так что раскрашенный яркими красками цирковой фургон был как-то совершенно неуместен на фоне всех этих событий. Потому что цирк выглядит нелепо посреди дурдома. А именно так можно было назвать то, что происходило в конце июня 1919 года в районе Екатеринослава. Но жизнь есть жизнь — каждый пытался заработать, как мог. Поэтому отпочковавшиеся от харьковской цирковой труппы бродячие циркачи — борец Клаус Буш, его жена и дочка, выступавшие с акробатическими номерами, а также фокусник Яков Каплан — вот уже полгода колесили по Украине, давай представления в городах и сёлах.
Сергей и Александр примкнули к цирковой труппе полтора месяца назад. Пешком передвигаться по губернии было не очень-то удобно. Ведь ни документов, ни нормальной одежды, ни средств к существованию, а главное — даже планов на будущее — у братьев, так внезапно очутившихся в прошлом, не было. "Транспорт", раздобытый Сергеем — смирная гнедая кобылка — оказался подходящим лишь для него самого, потому что Саша на лошади ездить практически не умел. Сергей же занимался конным спортом пять лет и на любой лошади сидел, как влитой. Поэтому из Екатеринослава Александру пришлось топать в пешем строю. Причем, босиком — немилосердно натиравшие ноги сапоги он все же снял.
Однако босиком передвигаться тоже оказалось не очень-то и сподручно, точнее, сподножно — то камни на дорогах попадались, то какие-то колючки. Или просто солнце так нагревало дорожную пыль, что ступать босой ногой было совершенно невозможно. К тому же непривычный к передвижению пешком Александр очень быстро заработал на обеих стопах большущие волдыри. Он было попробовал взять у брата пару уроков верховой езды, но смог сидеть на лошадке только если она шла неспешным шагом. Любой другой аллюр был пока для Саши недостижим.
— Ничего, вот как-то здесь устроимся, я тебя выдрессирую, — посмеивался над братом Сергей.
Увы, как раз с планами обустройства у братьев никак не складывалось. Они несколько раз заходили в сёла, однако смогли только кое-как добыть себе пропитание. Для этого им пришлось наниматься на подённую работу — чистили хлев, грузили муку на мельнице, а один раз даже копали колодец. И встреча с бродячим цирком стала для них счастливым билетом.
В селе Сурско-Литовском, где давал своё представление цирк Клауса Буша, на площади собралось довольно большое количество народа — было воскресенье, базар был в самом разгаре, а братья как раз подрядились на ремонт местной церкви и таскали наверх деревянные балки и кирпичи. Поэтому с удовольствием приняли предложение своего нанимателя сделать перерыв и вместе с ним посмотреть выступление циркачей.
Программа цирка Буша была довольно заурядная. Сам Клаус "работал" с железом — жонглировал двумя двухпудовыми гирями, гнул подковы, а также поднимал всех желающих. Причем, связав поясами двух здоровенных мужиков, "выжимал" их выше головы, как штангу. Его дочка Марта показывала простенькие гимнастические этюды, жена Анна жонглировала мячиками и кольцами, а фокусник Яков Каплан демонстрировал карточные фокусы и доставал у зрителей из разных мест то цветные платки, то куриные яйца.
А в финале Клаус Буш вызывал всех желающих с ним побороться. Как правило, не искушенные в французской борьбе местные силачи очень быстро проигрывали цирковому борцу, который, между прочим, принимал в свое время участия в различных чемпионатах по борьбе. И, как он сам рассказывал, встречался с самим Иваном Поддубным. Так что и в Сурско-Литовском не нашлось достойных соперников — здоровенные мужики очень быстро шлёпались на землю или попадались на двойной нельсон.
И тут вдруг в центр площадки вышел паренек. Площадь оживилась — пацан, хоть и был довольно высок, но рядом с внушительным и мускулистым циркачом выглядел, как библейский Давид рядом с Голиафом.
— Ты, хлопец, не боишься, шо я тебя поломаю? — Клаус усмехнулся, разглядывая своего соперника.
— Вы, господин хороший, не волнуйтесь, — ответил ему второй паренек, стоявший рядом с вызвавшимся. — Мы, Юрьевские, крепкие и жилистые, нас поломать непросто.
Оба паренька были похожи, как две капли воды несмотря на то, что одеты были по-разному. Сергей был в простой крестьянской рубахе, солдатских суконных шароварах и в ботинках с обмотками. Александр щеголял в солдатской гимнастерке, казачьих шароварах с лампасами и новеньких юфтевых сапогах, которые он купил на базаре. Сапоги Саша снял, аккуратно разминая ноги перед схваткой.
В толпе раздались крики:
— Ну, давай, малец, покажи свою удаль!
— Забори этого хранцуза, матери его ковинька!
— Смотри, портки не потеряй фасонистые! Га-га-га!
Циркач вышел на середину площадки. Она была засыпана песком — обычно здесь показывали коней: желающий мог проехаться на выбранном скакуне, опробовать, так сказать, ходовую часть. А сейчас это обстоятельство оказалось очень удобным для борьбы.
Циркач встал в борцовскую стойку и пошел на своего соперника. Саша стал понемногу передвигаться по площадке, соблюдая дистанцию. Но Клаус не собирался показывать какие-то чудеса борьбы, а просто решил закончить схватку классическим приемом — захват за шею и двойной нельсон. И эффектно, и быстро. Но не тут-то было — как только атлет с невообразимой для его комплекции быстротой рванулся к Саше, тот ужом проскользнул к нему за спину и тут же захватил его шею в плотный захват.
— Не надо, ты его не задушишь! — крикнул брату Сергей. — Попробуй сделать висячку.
И действительно, могучий Клаус моментально сбросил захват соперника — все-таки весил он явно больше ста килограммов. При том, что Сергей не дотягивал и до восьмидесяти. Циркач оценил скорость парня, но сделал свои выводы. Он уже не пёр на рожон, пытаясь задавить массой, но всё равно пытался сократить дистанцию и взять захват. При такой разнице в весе каким бы ни был его соперник мастером — а то, что тот умеет бороться, Клаус уже понял — как только парень попадет в захват, схватка будет сразу закончена. Но Саша это тоже понимал, поэтому передвигался по кругу, стараясь уловить момент для проведения приема. И этот момент настал очень быстро — циркачу удалось поймать его за левую руку. Но прежде, чем Клаус смог выдернуть Сашу к себе, чтобы провести плотный захват, тот не стал освобождать свою левую руку, а своей левой рукой "загрузил" правую руку соперника и, внезапно высоко подпрыгнув, забросил свои ноги на шею борца. Вернее, правая Сашина нога легла чуть выше левого бедра циркача, а вот его левая нога ушла к голове Клауса. Причем, в момент своего прыжка паренёк прокрутился таким образом, что его голова оказалась между ног соперника. При этом правая рука борца оставалась в плотном захвате у Александра.
Если вам на руку внезапно повесят семьдесят килограмм — что вы сделаете? Правильно, потеряете равновесие и вас моментально унесет вперед и вниз. То же самое произошло и с цирковым борцом — на его правой руке повис его соперник, который не только весил более семидесяти килограммов, но еще и крутнулся в воздухе, придав телу сопернику импульс и ускорение. А поскольку тот ничего подобного не ожидал, то, потеряв равновесие, грохнулся вперед и, автоматически, перекувыркнулся через голову. Но рука его уже была зажата, как в тисках, в руках Александра. К тому же левой ногой тот придавил Клаусу еще и шею, давя на неё и дополнительно совершая удушающий. Борец французского стиля, где в арсенале болевых приёмов, кроме двойного нельсона, практически не было, такого коварства совершенно не ожидал. Однако, попытавшись дёрнуться и применить свою силу, Клаус моментально понял — еще чуть-чуть и его рука будет сломана в локте.
— Сдаюсььь... — еле прохрипел циркач.
На площади царило ликование. Люди такого никогда в жизни не видели. Нет, местные парубки часто боролись, иногда дрались, но вот такого никто и представить себе не мог.
— Гыыыыы... Як хлопец хранцуза-то уделал!
— Я думав, шо он счас циркачу тому башку оторвёт!
— Та ни, вин йому руку мало нэ видирвав!
— А ты бачыв, шо вин йому на шию заскочив?
Клаус Буш медленно поднялся, отряхивая с лица песок и плюясь, подошел к своему сопернику и пожал ему руку.
— Вы, молодой человек, показали очень необычную технику борьбы. Научите меня этому приёму?
Так братья Юрьевские познакомились с цирковой семьёй Бушей. И оказалось, что кроме умения бороться Саша прекрасно метает ножи, а его брат Сергей — великолепный акробат. Он показал несколько формальных комплексов ушу — таолу — в стилях пьяный мастер и длинный кулак, чем восхитил всех циркачей. В общем, бродячий цирк пополнился двумя членами труппы, а программа его — двумя новыми номерами. И вот уже целый месяц цирковая труппа колесила по Екатеринославской губернии, зарабатывая себе и на пропитание, и на жизнь. Ведь нужно было и одежду покупать, и реквизит в порядке содержать, да и кони тоже требовали и пропитания, и ухода. К тому же в нынешнее неспокойное время, когда непонятно что будет завтра, деньги уже совершенно обесценились.
По губернии в 1919 году "ходили" и старые царские деньги — николаевские ассигнации, и деньги Временного правительства — "керенки". Но наравне с этими деньгами "старого режима" имели хождение и какие-то украинские гривни, которые называли яичницей, потому что самая ходовая купюра в сто гривень была ярко-желтого цвета. Встречались также немецкие, австро-венгерские, румынские и польские деньги. Командующий Добровольческой армией Деникин тоже стал выпускать свои деньги — рубли, которые быстро окрестили "деникинками" и "добровольками".
Кстати, украинских денег было больше всего — правительства там менялись каждый год, и каждое новое правительство печатало свои деньги. Вначале Центральная Рада напечатала гривни, потом УНР напечатала карбованцы, а когда власть захватил гетман Скоропадский, то выпустил свою "валюту" — марки. Видимо, угождая оккупировавшим в то время Украину германским войскам. В народе даже ходила такая шутка: "Раньше были деньги, теперь же марки, раньше были хорошие хлопцы, теперь одни шмаркли". На обратной стороне этих "марок" почему-то было написано — "шаги". То есть, такие были деньги — 20 шагов, 50 шагов. Шутки про эти "деньги" и их "хождение" были совершенно нецензурные — их хозяев посылали очень далеко и не на 20 шагов, а гораздо дальше.
Но гетмана Скоропадского сверг Петлюра и учредил свою Директорию. Которая, конечно же, первым делом напечатала "свои" деньги. На этот раз они назывались карбованцами. Правда, наравне с карбованцами продолжали цениться, как это ни странно, и рубли, и керенки, и гривни УНР. Кстати, их в народе называли "горпынками" — из-за портрета женщины, которая как бы олицетворяла "молодую независимую Украину". Хотя все эти "украинские" деньги были напечатаны в Берлине.
Поэтому во всей этой кутерьме наибольшую ценность имели дореволюционные золотые и серебряные монеты — николаевские золотые червонцы и серебряные рубли. А в ходу были деньги той власти, которая в данный момент контролировала территорию. Так что летом 1919 года в Екатеринославской губернии наряду с "керенками" и карбованцами стали просить деникинские рубли. Эти деньги по мере приближения к Екатеринославу Добровольческой армии всё охотнее принимали торговцы любого калибра — от спекулянтов-мешочников и сельских дядек, торгующих то пшеницей, то мясом, до серьёзных иностранных фирм и крупных магазинов.
А братьям нужно было накопить хоть какой-то стартовый капитал. Потому что у них возник план.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
