Страж. Первое дело

Пролог

Осенний мрачный лес был необычайно тих и молчалив. Ветер не шевелил кроны вековых деревьев, птицы замерли и не тревожили своими голосами стоящую вокруг мертвую тишину. Даже капли воды, повисшие на деревьях после вчерашнего дождя, кажется, намертво приросли к листьям и веткам и не стремились вниз, туда, где все и происходило... Все вокруг замерло, наблюдая за разворачивающимся действом.

Маленькая, хрупкая женщина пыталась уйти от погони. Она спотыкалась, падала на колени, но упрямо поднималась и бежала дальше. И столько отчаяния и, вместе с тем, какого-то нечеловеческого упрямства, было в каждом ее движении, в том, как она поджимала искусанные губы, каждый раз, когда ее ноги в старых кроссовках очередной раз поскальзывались на мокрой листве, в том, как она упрямо бежала вперед, хотя было видно, что силы ее на исходе. А преследователи, серыми, едва различимыми в общем полумраке тенями скользили следом. Их было пять или шесть, и они уверенно шли по следу, каждую секунду сокращая расстояние между собой и выбранной жертвой. Они не производили шума, не цеплялись за низко растущие ветки, им не мешали редкие кустарники и стволы деревьев, поваленные последней бурей. Они скользили, словно бесплотные тени, не обращая внимания ни на что вокруг, и неумолимо приближались к выбранной ими жертве. Их не интересовало больше ничего, только она... маленькая, всеми брошенная жертва... их последняя жертва.

Женщина снова упала, поскользнувшись на мокрой прелой листве, которая густо укрывала землю. Темные волосы растрепались и хлестнули по лицу, но она не обратила на это никакого внимания. Было видно, что она устала, что каждое движение дается ей с неимоверным трудом, но тяжело опираясь на согнутые в локтях руки, она упрямо поднялась на ноги и продолжила бежать дальше. Хотя это и давалось ей нелегко. Становилось все труднее и труднее, но она не могла позволить себе расслабиться, не могла остановиться даже на секунду, что бы перевести дыхание. В боку уже не просто кололо — острая боль поселилась там навсегда, легкие разрывало от нехватки воздуха, ноги с трудом отрывались от мокрой земли для того, что бы сделать следующий шаг. Но она должна, просто обязана бежать дальше. Бежать по этому промозглому и мрачному лесу, уводя за собой погоню. Нет, она не надеялась выжить, уже давно знала, что ее дни сочтены, но не могла остановиться. Продолжала упрямо бежать вперед.

Вдруг между темными стволами деревьев вдруг замаячил просвет. Как мотылек на огонь она рванула туда, а где-то за спиной уже слышалась приближение погони. Призрачные тени не производили шума или топота, но каким-то шестым чувством беглянка знала, что они близко, что догоняют и уже совсем скоро настигнут свою добычу.

Еще несколько десятков шагов и беглянка оказалась на открытой площадке. Позади — мрачный осенний лес и погоня, впереди — пустота. Поросшая травой площадка заканчивалась обрывом. А там, внизу, очень далеко, вилась серая лента шоссе. Женщина обернулась, резко выдохнула. Вот и все. Здесь и сейчас все закончится — дальше пути нет. Она сделала, что могла и большего уже никогда не сможет сделать. Ее час пришел, и последняя надежда была на то, что ей удастся завершить этот путь на своих условиях.

Из леса медленно выступали тени. В предрассветном полумраке они были практические неразличимы, но здесь, на открытой местности, когда сквозь низко нависшие дождевые тучи пробивается слабый свет восходящего солнца, их можно было рассмотреть. Огромные, матерые звери — иначе и не назовешь. Серая шерсть, мощные лапы, огромные устрашающие морды с приплюснутыми носами, широкие челюсти с целым набором острых, отточенных как бритва клыков. Ни один учебник никогда не даст название этим существам. Но они есть, они живут во тьме и лишь изредка появляются среди живых. Зачем? У них своя цель, своя задача. Охотники и палачи, они никогда не упускают свою жертву. Призвав тень, можешь быть уверен, что она настигнет свою добычу, через годы и любое расстояние. Они беспощадны.

Тени приближались не спеша, тоже понимали, что их жертве бежать больше некуда. Медленно, угрожающе наступая, они выстроились полукругом, а впереди шел вожак. Самый сильный, самый безжалостный, свое право вести стаю, он заработал в бою. И теперь был момент его триумфа. Вот она — их жертва. Загнанная, обессилевшая, дрожащая от страха.

Отвратительная морда вожака скривилась — запаха страха он не учуял. Жертва не боится? Такого не может быть, она так долго пыталась спасти свою жизнь, убегала, петляла по этому лесу, как загнанный заяц, продлевая агонию. Они даже позабавились немного, давая ей призрачный шанс на спасение. Она не может не бояться. Их нельзя не бояться!

Но молодая женщина просто стояла на краю площадки, поросшей пожухлой травой, и смотрела на своих преследователей. Ее грудь тяжело вздымалась, из горла вырывались хрипы, бок нещадно болел, ноги гудели. Но страха перед преследователями не было. Она уже смирилась с тем, что ей не выйти из этого леса, в уставшем мозгу билась лишь одна мысль: "Я должна справиться".

Вожак тряхнул лобастой головой и оскалился. Он сделал еще один медленный шаг вперед, отделяясь от остальной стаи, и приготовился к прыжку. Его злила сама мысль о том, что жертва не боится и если бы он был, хоть немного умнее, если бы только не был так уверен в своем превосходстве, он бы задумался, почему эта дрожащая от усталости женщина медленно отступает. Но, вожак решил, что она старается продлить свою агонию, выторговать у него хотя бы еще несколько мгновений жизни. Нет, он ей не позволит! Не даст ей вздохнуть еще раз!

Жертва отступила, всего на шаг, но это подтолкнуло зверя, и он прыгнул.

Они встретились на самом краю уступа, женщина прыгнула сама спиной вперед, вожак не успел развернуться. Он слишком поздно понял, что там, впереди, ничего нет: лишь пустота и серая лента дороги, виднеющаяся где-то далеко внизу...

Всего на мгновение мелькнула вспышка призрачно-голубого света.

А высоко в небе разошлись тучи и на землю упали первые лучи восходящего солнца. Начался новый день.

Глава 1.

Мне всегда везло. С самого детства, как будто какой-то неугомонный ангел-хранитель постоянно присутствовал рядом и отводил от меня беду, или меня от беды, не знаю.

Я была совсем крошкой, когда погибли мои родители и меня забрала к себе единственная сестра моего отца, ставшая самым близким и родным человеком на целом свете. Именно она всегда повторяла, что я родилась под счастливой звездой и все боги нашего мира хранят меня от невзгод.

А я добавляла к ее высказыванию, что боги ничто по сравнению с ней. И была права. Тетя Джинал оформила опекунство и всегда была рядом. За это я буду благодарна ей до конца своей жизни. Благодарна за то, что мне не пришлось расти в приюте или приемных семьях, что я с самого детства была окружена вниманием, заботой и любовью. Тетя Джинал дала мне намного больше, чем некоторые родители своим родным детям. Она всегда поддерживала меня, что бы я ни задумала, она всегда была на моей стороне и помогала.

После окончания школы, я поступила в Академию правопорядка и переехала жить в кампус. Это решение далось мне не легко, но я твердо наметила перед собой цель — стать самостоятельной, и делала все, чтобы максимально к ней приблизиться.

Тете не слишком понравилось это мое решение, она спорила, ругалась, пыталась отговорить меня, приводила неимоверное количество аргументов против того, чтобы я жила отдельно, но переубедить меня не смогла.

Пять лет в общежитии закалили меня, по крайней мере, я хотела так думать. Тешила себя надеждой, что с каждым прожитым годом, с каждой новой подработкой, я становлюсь старше и серьезнее. Но иногда, когда становилось совсем уж невмоготу, появлялась на пороге нашего небольшого особнячка и могла позволить себе провести здесь несколько дней, что бы снова окунуться в безмятежное детство и отдохнуть от взрослой жизни. Это было своего рода небольшое послабление жестким рамкам, в которые я сама себя загнала. Но проходило несколько дней и меня снова начинало тянуть к учебе, к нелегкой, но такой веселой и насыщенной студенческой жизни. И я снова возвращалась в общежитие, к друзьям и вечеринкам, к временным подработкам.

Так прошло пять лет, учеба окончена, диплом получен, отгремел выпускной вечер. Теперь впереди два года стажировки. Весь наш курс разбросали по разным городам, а кому посчастливилось остаться в столице — получили направление на прохождение практики в разные участки правопорядка.

Еще несколько дней назад я стояла в ряду таких же зеленых, как и сама, будущих стражей и с замиранием сердца слушала выступления и напутствия кураторов и преподавателей. А потом нам раздали направления на стажировку.

И вот тут меня ждал самый большой сюрприз. В моем бланке местом прохождения стажировки на ближайшие два года значился восьмой участок правопорядка, что, честно говоря, вызвало недоумение у меня и волну зависти у моих сокурсников.

Восьмой участок — это же легенда. Отдельное подразделение, по слухам занимавшееся "особыми", самыми сложными расследованиями. Восьмой участок считался чем-то вроде отряда особого назначения. Среди курсантов академии ходили байки о том, что стражи восьмого участка не носят форму и не подчиняются никому, за исключением своего непосредственного руководителя — капитана Адама Трика.

К слову сказать, я видела этого капитана один раз, два года назад, когда была направлена на практику в один из участков столицы. Этот, в крайней степени, выдающийся страж произвел на меня тогда неизгладимое впечатление. И на какой-то миг, тогда, два года назад, мне показалось, что он меня заметил, как-то выделил из толпы и даже рассмотрел. По крайней мере, еще несколько недель после той встречи, мне казалось, что я вижу светло-серые глаза капитана Трика в толпе. Странно? Есть немного.

Но, ведь не может же быть, что руководитель восьмого участка заметил меня тогда и запомнил? В такие вещи я не верила. Как не верили и в то, что меня отобрали по каким-то особым признакам. Просто, нет у меня никаких особых заслуг.

Оставалась еще вероятность того, что это мое направление просто ошибка или какое-то недоразумение. И вот это мне и предстояло выяснить прямо сейчас.

Несмотря на весь мой боевой настрой, было немного не по себе.

Я припарковала машину недалеко от входа в участок и наблюдала за парадным входом в святая святых. А там совершенно тихо и пусто, как будто и нет никого. Я вспомнила атмосферу восемнадцатого участка, в котором проходила практику. Никогда не забуду тот шум и гам, постоянное мельтешение в холле и на улице перед входом в участок. А здесь? Тишина. Странно это. Я вытащила из сумки бланк с многострадальным направлением и сверила адрес. Все сходится. Вон то двухэтажное здание и есть непосредственно восьмой участок правопорядка, так почему оно выглядит так, как будто все стражи давным-давно покинули свое непосредственное рабочее место и нечасто здесь появляются?

— Так, Лиза! Хватит сидеть здесь и бояться,— произнесла вслух, чтобы хоть немного разрядить гнетущую атмосферу и настроиться на необходимую волну. — Ну-ка, выходи из машины и вперед. Будь что будет.

С этими словами, я выбралась из прохладного салона внедорожника. На меня тут же обрушилась июльская жара, оглушил шум проезжающих мимо машин, множество голосов и других звуков, которыми полнились улицы столицы. Спина взмокла, и я почувствовала, как струйки пота потекли вдоль позвоночника, ладони стали липкие и мелко подрагивали, виски заломило от боли. К страху и волнению прибавился дискомфорт от летней жары. И это я — городской житель. Девочка, выросшая в столице, и прожившая пять лет в студенческом кампусе, где даже ночью тишины не было.

Встряхнув головой и потерев пальцами виски, я уверенно направилась к главному входу в восьмой участок. Задержавшись на крыльце всего на мгновение, я решительно толкнула тяжелую дверь, вошла в просторный холл и огляделась. Множество дверей и коридоров расходились в разные стороны, прямо передо мной, пропускной пункт и дежурный страж на посту. В его обязанности входит выдавать временные пропуска и следить за порядком. Все, как и везде. За исключением того, что вокруг никого не было, совершенно никого и это откровенно пугало.

Уверенным шагом направилась к стражу с намерением заявить о своем визите и получить временный пропуск.

Не скажу, что эта процедура растянулась надолго, но страж дежурный вел себя как-то странно. И тем самым заставил меня изрядно понервничать. Сначала он почти совсем не обратил на меня никакого внимания, но стоило ему увидеть направление на стажировку, как вся манера поведения резко изменилась. Меня рассмотрели с ног до головы, раз десять сверили данные из документов с теми, что были указаны в направлении, и еще дольше вглядывались в фотографию, пытаясь сравнить ее с оригиналом.

Такое поведение дежурного еще больше подтолкнуло меня к мысли, что с этой стажировкой что-то не так.

— Проходите, — немного неуверенно произнес страж, когда процедура по сличению моей физиономии с фотографией в документах была завершена. — Второй этаж и направо. Не заблудитесь, — и он вернул мне документы, приложив к ним пластиковый бейдж, выполняющий функцию временного пропуска.

Раздраженная таким необычным вниманием, я решила прицепить бейдж и споткнулась. С прямоугольной пластиковой карточки мне улыбалась я сама. А вот это уже наводит на определенные мысли. Меня здесь ждали, раз даже потрудились изготовить не временный, как я сначала подумала, а постоянный пропуск.

Однако. История с моим направлением на стажировку становится все интереснее и загадочнее. Неужели, капитан Трик и в самом деле заприметил меня еще в тот раз, два года назад?

"Да, ну, бред, — попыталась успокоить себя сама и, тряхнув волосами, продолжила подниматься по лестнице. — И все же, что-то в этом участке не так. Почему так тихо? Словно вымерли все".

В памяти тут же стали вспыхивать сюжеты из детективных фильмов, когда молоденького новобранца приглашают работать в различные секретные ведомства, которые всю жизнь следили именно за этим невезучим героем. А в итоге оказывается, что в раннем детстве ему впаяли какой-нибудь чип или что-то в этом роде. А теперь надо лишь произнести определенный код, и наш герой становится секретным агентом, с какими-нибудь сверхвозможностями.

Второй этаж мало отличался от первого, все те же коридоры, двери, все та же тишина и пустота.

С одной стороны через распахнутые широкие двери видно было множество столов, наставленных беспорядочно, на каждом компьютер, стационарный коммуникатор и куча всевозможных приспособлений.

Это и есть зал управления. И это было единственно помещение, в котором была жизнь. Я даже выдохнула от облегчения — ну наконец-то, люди, а то я уже грешным делом подумала, что во всем здании, кроме меня и того дежурного на входе, здесь нет никого живого.

Я замерла на пороге, осматриваясь. Страж внизу сказал, что я легко найду кабинет шефа. И я его нашла, только вот находился он на другой стороне зала управления. А это значило, что мне теперь придется продефилировать мимо всех этих мужчин. Страшно было, если честно. Но, собрав последние остатки храбрости, я ступила на потертое ковровое покрытие. Шум и разговоры смолкли как по волшебству, все кто находился в этой комнате, повернулись в мою сторону и следили за каждым моим шагом.