"Грифон""

Пролог.

Более тридцати лет прошло после того, как упал метеорит, названный Башкаусским. Его удар был такой силы, что датчиками, регистрирующими землетрясения, колебания почвы зафиксировались как семи-восьмибалльный катаклизм. Погибли сотни тысяч и миллионы людей, засыпанных обломками зданий, сгоревших в автомобилях, захлебнувшихся в волнах цунами, обошедших весь мир. Вероятно, такой же метеорит некогда полностью, 'под корень', извёл динозавров, стерев их род с лица Земли. Если бы метеорит упал в густонаселённые районы планеты, жертв было бы многократно больше, но, слава Богу, упал он в верховьях реки Башкаус, мало до той поры известной широкой общественности. После катастрофы эту речку знали уже все — как и Тунгуску, как и озеро Чебаркуль, выговорить название которого иностранцы не могли даже после трёх стаканов виски.

К метеориту тут же были отправлены экспедиции — вначале российские, а когда они, разочарованные результатами, вернулись домой, к месту падения были допущены и иностранцы.

Кого только там не было! У гигантского котлована с блестящими, как лакированными, бортами, побывали учёные и просто любопытные со всего света — японцы, которые вечно везде суют свой любопытный нос, деловитые американцы, смешливые французы, чопорные немцы, шустрые, с бегающими глазами и нарочито приветливые китайцы — ну все, все кто мог, кто имел возможность и деньги. За год их было столько, что оставшиеся в живых после катастрофы местные жители, хорошенько приподняли своё благосостояние, продавая наивным 'буржуинам' молоко, мясо, сыр и дичину по бешеным ценам, по принципу — 'они все богатеи, от них не убудет, а нам жить надо!'.

Наконец, бурный ажиотаж по поиску метеорита закончился, тем более что никаких обломков космического корабля инопланетян, да и просто булыжников-метеоритов, найдено не было. Озеро наполнялось талыми водами, дождями, и на месте взрыва инопланетного 'чего-то' через несколько лет уже было красивое озеро, напоминающее огромный овал, длиной двадцать километров, и шириной десять. Через годы глубина озера дошла до пятисот метров, так что теперь, шутили жители Алтая: 'нам осталось ждать, когда в озере заведётся свой Несси — озеро для него подготовлено'.

Затянулись раны на Земле, которая после удара даже сдвинулась с орбиты на несколько метров в сторону, заглохли вулканы, проснувшиеся в Саянских хребтах, сломанных после удара болида, разбившего земную кору, народились новые люди, взамен погибших, экономики стран залечили свои раны. Катастрофа стала давним событием, гораздо менее интересным, чем прибытие главного гея Англии для встречи с депутатом России, внёсшим законопроект об ужесточении наказания над геями-педофилами, или же показ платьев на красной дорожке при вручении позолочённого американского идола, за очередной фильм о несчастной жизни геев и лесбиянок.

И вдруг — начали происходить странные события. Вначале всё было воспринято как бред, как россказни досужих журналистов, высасывающих сенсации из пальца, по типу: 'Вчера под мостом поймали рыбу с человеческими ногами. Она жалобно кричала и просила налить ей сто грамм коньяка!' Однако, сообщения становились всё более массовыми, всё более фантастичными при своей массовости, и правительства стран схватились за головы — люди Земли мутировали! Процесс шёл незаметно, и вдруг, в один прекрасный момент, он стал развиваться взрывообразно — всё, что мог представить человеческий мозг, все страшные и прекрасные мечты и фантазии — всё было воплощено. Рождались русалки, рождались оборотни и лешие, какие-то невообразимые мутанты, обладающие феноменальными способностями, иногда смешными, иногда страшными. Даже те, кто внешне, физически, не изменился, вдруг стали обретать умения и способности, о которых можно было прочитать только в сказках и фантастических книгах — люди научились магичить. В мир вошла Магия.

Это продолжалось более двадцати лет, потом процесс мутирования стал более упорядоченным, появилась целая отрасль науки, посвещённая Магии. Но даже по прошествии этих десятилетий, учёные так и не смогли понять — что произошло, откуда взялась Магия, почему стало возможно, к примеру, взять кусочек ушной серы, бумажку, слезу и сказав над ними определённое слово, получить вспышку пламени, сравнимую по интенсивности с ударом свето-акустической гранаты. Почему можно парить в воздухе, пропитав одежду смесью мочи, виски, настойкой боярышника, трижды произнеся определённое слово. И чем дальше, тем больше — Магия была неисчерпаема в своих проявлениях.

Пришли в упадок многие отрасли производства — телефония — зачем телефон, когда можно связаться с собеседником, просто сказав несколько слов в магическое зеркало, покрытое специальными магическим лаком, бесцветным, и сделанным по строго охраняемой рецептуре. Тут же перед вами появится лицо собеседника — он же будет видеть вас в воздухе, в виде 'говорящей головы'. Ни к чему прежние автомобили, воняющие, загрязняющие воздух убивающие людей тысячами, каждый год. Новые автомобили работали непонятно на чём — в специальную камеру помещался кусочек камня, который специальными заклинаниями раскалялся добела, разгоняя по жилам автомобиля пар, активирующий узлы и агрегаты этой 'самобеглой коляски'. Но самое главное — они могли двигаться сами, им можно было просто приказать, куда доставить пассажира, и они везли его точно по адресу! Их невозможно было украсть — разум автомобилей был на уровне ребёнка, но достаточен для того, чтобы противиться угону и наказать угонщика, вызвав полицейских, или добиться наказания своими, незаконными методами...

Всё изменилось, всё. Мир вращался теперь вокруг магии, и её производных. Появились учёные-маги, изобретатели, разрабатывающие новые и новые способы внедрения Магии в жизни. Правительства всех стран наперебой приглашали к себе на работу таких учёных, способных выдумывать магические приборы и приспособления, а полиция всех стран боролась с преступниками-магами, пытающимися за счёт своих способностей поживиться, не прилагая особых усилий. Не все смогли стать магами, совсем не все. Магов было около десяти процентов от всего количества людей, и явных, сильных магов, и того меньше — может, один на сорок-пятьдесят магов. Остальные люди обрели гены мутантов — полузвери-полулюди, оборотни, йети и русалы — их было процентов тридцать. Остальные люди ждали, когда у них проснутся какие-либо способности, или же у их детей. Никто не мог сказать — когда мутация выскочит наружу и вытворит с человеком чего-нибудь такое, отчего он или ахнет от ужаса, или расплачется от счастья.

Лотерея, Магическая Лотерея — назвал её один из учёных, академиков, с простой казацкой фамилией Перельман.

Глава 1

Тяжко идти на работу в понедельник. Особенно если вчера хорошо посидел в пивбаре с одноклассниками — Тимохой и Серёгой. Встретил случайно на улице, когда шёл из магазина 'Спорт' — надо было купить нормальные кроссовки и костюм для спортзала. Стрёмно как-то появляться в своих заношенных штанцах — туда, в зал, ходят и девчонки следственного отдела УВД — и там есть такие девицы — закачаешься! Одна, Вика чего стоит — ну такая классная — глаз не отвести. Жалко только, что замужем. Хотя...на процесс это не влияет, скорее наоборот — ворованный кусок слаще, это всем известно. Особенно тем, кого я ловлю. Полгода уже на этой работе, а никак не привыкну — я полицейский! И не просто полицейский, а опер маго-розыскного отдела.

Нас в отделе пятеро — я самый младший, мне всего двадцать два года, остальные уже старички — самому младшему, Володе, двадцать семь, Семёнычу, начальнику отдела — тридцать пять, Петька чуть старше меня — двадцать три, Коле — тридцать. Петька и я, Василий Кольцов, менты нового призыва, можно сказать — от сохи, а остальные — старые зубры, служившие ещё до того, как Магия пустила в них корни и вылезла наружу. Мы же с Петькой получили способности магов ещё в колледже, и закончив обучение — он на программиста, я на мастера по ремонту автомобилей — решили, а на кой хрен нам то, на что мы учились? Особенно — если мамин знакомый, дядя Петя — бывший полицейский, вышедший на пенсию полковником (у Петьки вариант — тётя Вероника, работавшая в ГАИ на регистрации автомобилей). В общем — просунули нас, правдами и неправдами, в УВД Октябрьского района, в отдел, наиболее отвечающий нашим способностям. Его и создали-то не так давно, всего года два назад — назрел такой момент, решили, что с преступниками — магами и мутантами различных видов — должны бороться те, кто близкородственны им по способностям — маги и мутанты-полицейские. Удивительно не то, что создали этот отдел, удивительно то, что создали его не сразу после того, как Магия прочнейшим образом вошла в нашу жизнь, а спустя несколько десятков лет, когда подобные отделы давным-давно существовали во всех полициях мира. Долго раскачивались, долго... Как боролись с подобными преступниками до этого? Да как и раньше — ловили. Как могли. Среди полицейских тоже были маги, просто до тех пор не считалось необходимым выделить их в отдельную группу. Потом решили — надо!

— Эй, Кольцов! — заорал помощник дежурного Васечкин, нагловатый рыжий сержант, показывая своё луннобразное лицо в окошко дежурной части — тут тебя женщина дожидается! И материал возьми — начальник тебе отписал!

Чёрт! Вот не успеешь войти в отдел, и тут же тебе на голову материал и какую-то бабульку! Хммм...не так уж и бабулька, при ближайшем рассмотрении — лет сорок с небольшим. Впрочем — я никогда не умел определять возраст женщин — может она младше, а может старше — тем более, что сейчас, при нынешнем уровне развития магии, достаточно побрызгать себя спреем 'Магия тела', сказать пару слов — и ты уже красавчик или красавица. Пока не попадётся кто-то из магов, и не скажет 'Орнития гурода'! Хрен знает, что это значит — но снимает наведённый образ просто на-раз.

Я тихо шепнул заклинание, чтобы увидеть настоящий облик женщины — ничего не произошло. Или наведённого образа не было, или же она была магом выше меня по уровню. Тогда следовало применять заряженные более сильным магом антимагические спреи, чтобы убрать наведённый образ. То-то и тяжко теперь было работать полиции — фотороботы и всякое такое прочее ушли в прошлое — любой теперь мог принять любой облик, какой хотел. Вечными остались лишь отпечатки пальцев, состав крови, всё те признаки субъекта, по которым криминалисты удостоверяли личность человека. Впрочем — разве в домагическое время было не так? Были пластические хирурги, за мзду меняющие облик человека так, как ему надо и нигде это не учитывающие. Просто сейчас это поставлено на поток — магией, вот и всё.

— Здравствуйте, вы господин Кольцов? — спросила женщина, посмотрев на меня карими глазами, покрасневшими и слегка воспалёнными, как будто она плакала и сильно их натирала — меня направили к вам. У вас моё заявление — она показала на пачку бумаги, которую я получил в дежурной части, расписавшись в журнале

— Я Кольцов — со вздохом сознался я, посчитав, то дальнейшее запирательство будет воспринято неверно — как попытку ускользнуть от своих служебных обязанностей — пойдёмте наверх, в кабинет.

Я помахал рукой пэпээснику, стоящему на проходе возле стола и тоскливо рассматривающему галок за пыльным окном, прошёл по коридорчику, пахнущему туалетом и краской — недавно покрасили 'обезьянник' — и поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж, к кабинету, в котором последние полгода проходила моя сознательная жизнь в светлое время суток. Впрочем — иногда и в тёмное, когда подходила моя очередь дежурить в отделе.

В эти дежурства я всегда мечтал, чтобы на окне каким-то чудом оказались занавески, а рядом со мной сидела...стояла...или лежала Вика из отдела дознания. Вот уж кому не надо никаких магических средств для украшательства — сиськи торчат вперёд, разрывая форменную рубашку, серая юбка обтянула упругие бёдра, губки такие, что так и хочется впиться в эти красные сооружения на миленьком лице...ммммм....и это чудо досталось корявому майору из областного УВД! Ну что за гадство...она даже мне несколько раз снилась. И так эротично...вроде как манит меня, расстегивает пуговки...и тут, в самый интересный момент вечно открывается дверь и входит подполковник Лопаточкин, с криком: 'Кольцов, а ты отписался по материалу 123 дробь сорок восемь? Нет? А какого чёрта тогда ты дознавателя за сиськи дёргаешь?! Быстро работать!' И на этом мои эротические фантазии обрывались, я просыпался в холодном поту, и последнее яркое воспоминание, что оставалось перед внутренним взором — яростно горячие глаза замнача Лопаточкина, здоровенного двухметрового типа, вечно сидящего на службе, как будто у него нет личной жизни. Впрочем — вероятно так и было. Я слышал, что его сын угодил в тюрягу за грабёж — упустил полкан семью, борясь за правосудие и общественный порядок.

В кабинете сидел Петька, вяло попивавший чай из треснутого бокальчика и Семёныч, начальник отдела, он же — 'капитан Федоренко, Валентин Семёнович, и как можно чаще'! Больше никого пока что не было, из чего я сделал вывод (сыщик!), что они или отправились в ад, или же отправились на 'землю', по срочному вызову о преступлении.

— О! Наш Шерлок явился! — радостно отреагировал на появление моей скорбной фигуры Петька и закашлялся украденной у меня из стола шоколадной конфетой — ты чего всякую дрянь жрёшь? У тебя на конфете не шоколад, а замазка какая-то!

Я молча подошёл к Петьке, затем, несмотря на его довольно быструю реакцию, успел вырвать конфету из загребущих рук и бросил её в мусорную корзину. Потом оглянулся на следующую за мной посетительницу и пригласил:

— Присаживайтесь за стол, вот сюда. Сейчас я с вами побеседую.

Женщина подозрительно оглядела пошарпанный кабинет, лишённый и признаков занавесок, скрипучие стулья разной конструкции, стасканные отовсюду из разных кабинетов по мере истирания их задами более нужных для УВД товарищей, столы, не первой свежести. На моём столе сбоку имелось длинное пятно — я стёсывал ножом нацарапанное задержанным гадкое матерное слово, присовокупленное к слову 'менты'. Один задержанный, пока мы отвлеклись, рассказывая ему перспективы отсидок и ждущие его кары, нацарапал гвоздиком пакостные определения этих самых 'ментов'.

В общем и целом картина её удручила, и настроение дамы резко ухудшилось — хотя куда было хуже-то, явно она проплакала всю ночь, на это у меня глаз уже намётанный. Я бросил на стол материал, полученный в дежурке, и сел напротив дамы, в очередной раз внимательно изучая её внешность и лицо — надо же знать, какая пакость меня ожидает в будущем. От заявителей всегда надо ожидать пакости. Главная задача опера, как я уже уяснил за время моей недолгой службы, это не нахождение преступника. Если ты его найдёшь — тебя не поощрят, не похвалят — ты же просто делаешь свою работу! Главное — это отбиться от заявлений потерпевших, рассказав им, убедив, что всё равно никто ничего не найдёт и их только 'затаскают', а ещё — составить правильную бумагу, чтобы прикрыть свой худой (или толстый) зад. Зад у меня был не худой и не толстый, а в самый раз — девушкам нравился. Но прикрывать его я тоже научился виртуозно — мои бумаги моли служить образцом ментовской письменности этого тысячелетия.