Автоинтервью

ЛЕМ СТАНИСЛАВ

АВТОИНТЕРВЬЮ

Сейчас бешеная мода на интервью. Некоторых счастливчиков интервьюируют чуть ли не каждую неделю. Я тоже ждал, ждал, но не дождался, значит, ничего не поделаешь — приходится самому все устроить. И вот я отправляюсь к себе и застаю себя сидяшим на полу с жестяной уточкой в руках.

— Чем вы сейчас занимаетесь? — спрашиваю я, почтительно пожимая себе руку.

— Уточку завожу. Смотрите, как крылышками машет, а?

— Я имел в виду вашу творческую деятельность.

— Ах это? Я меняю профиль. Литература, которой мы занимались до сих пор, оказалась нерентабельной. "Дом книги", а также пример товарищей указал мне новый путь развития. Я пишу детективные повести. Для начала — три.

— Стало быть, вы отошли от фантастики? — спрашиваю я с сожалением.

— Вовсе нет. Это повести детективно-фантастические.

— Можно узнать какие-нибудь подробности?

— Можно. Действие первой развертывается на шикарно оборудованном космическом корабле. Экипаж состоит из аристократов, психопатов, красоток, кинозвезд, страдающих нимфоманией, а также собак чау-чау с нездоровой наследственностью. Рецептура, как видите, современная.

— Действительно. А чем занимается экипаж этой ракеты?

— Ясное дело, оргиями и убийствами, в пропорции два к одному. Это соотношение, как показал анализ общественного мнения, гарантирует наибольший тираж.

— А детектив на ракете есть?

— Конечно. Это пожилой, флегматичный любящий цветы электронный мозг.

— А другие повести, о которых вы изволили упомянуть?

— Одна построена на отечественной тематике. Это история создания первого польского спутника, связанная с крупной взяточной аферой, — некий тип в порядке личной инициативы оборудует на этом спутнике тайный дом свиданий.

— Правильно ли я расслышал?

— Не знаю. Прочистите уши. На спутнике должны были оборудовать атомную лабораторию, но этот тип подмазал заказчиков, и там кое-что переделали так, чтобы через спектрографы Астона смотреть порнографические картинки; приборы автоматики переоборудованы в роботов сексобслуживания, а что творилось в атомном реакторе, вы уж прочтите сами, когда повесть выйдет... Есть там и другие линии. Оперативная группа якобы для обустройства филиала "Цепелии"* — торговля по образцам, — а в действительности перерабатывает лунную почву на камушки для зажигалок и имеет на этом миллионы. Постепенно Луна уменьшается, на ней происходят изменения, обнаруженные обсерваторией в Кельцах, но главный астроном не сообщает об этом, так как его заблатовали.

— Как? Забла...

— Да. Представитель "Цепелии", возвращаясь с Луны, заходит по пути на спутник — на рюмочку радиоактивной — и застает там собственную жену тет-а-тет с одним американским роботом, который смягчает его ярость обещанием сделать надувной спутник из резины, соответственно раскрашенный, — он будет имитировать на небе настоящую Луну. У этого робота есть любовница в высших сферах, через которую он налаживает контакт с матросами на космической линии Гдыня — Марс и вместе с ними продает всю Луну на лом. На вырученную валюту они строят себе два одноквартирных спутника с удобствами (рулетка, электронный разврат и т.п.). К несчастью, муж любовницы робота из мести протыкает надувную Луну, воздух улетучивается, резина сдувается, и назревает скандал. Наша полиция немедленно отправляется на место происшествия, но из-за низкого уровня моторизации она располагает только двуконной бричкой, так как мотоциклы в ремонте, а ракеты у них забрали из соображений экономии. На Млечном Пути кони слабеют, и приходится сделать остановку на спутнике.

— На одноквартирном?

— Нет, на том, который с домом свиданий. Один из полицейских по ошибке попадает в атомный реактор, становится свидетелем скабрезной сцены и выбегает оттуда в величайшем возбуждении, но руководитель — тот самый тип с личной инициативой — объясняет ему, что именно в этом состоит расщепление ядер. Полицейский — не атомный физик, так что принимает все за чистую монету, но тут с неба падает резиновая ооболочка, накрывает искусственный спутник, становиться темно, в суматохе один агент кладет в следственный чемоданчик вместо зонтика спектрограф с теми самыми снимками...

— Минуточку. Простите, но... я не успеваю за полетом вашей фантазии. Немного голова кружится... Да, мне уже лучше. Это, праов, неслыханно. Вы говорили еще о третьей повести, правда?

— Да. Это произведение для молодежи. Длинная история, обильно иллюстрированная, об этаком маленьком мальчике, который убивает свою семью

— Убивает?

— Ну да. Вы, кажется, и вправду плохо слышите? Мы объявили войну навязчивой, нудной диалектике. Применяя попеременно шоколадки с цианистым калием, топор и дрессированную кобру...

— Простите, ради Бога, но кажется, о таких детях-убийцах где-то писали?

— О таких детях, может, и писали, но не о том, который стал героем моей повести. Это синтетический мальчик, с вашего разрешения.

— Синтетический?

— Да, пластмассовый, для бездетных родителей, с электромозгом, только изготовленный "налево" заводом имени Новотки, и у него есть небольшой дефект, из-за которого он, вместо того чтобы любить приемных родителей, убивает их. Небольшая ошибка в соединении катодных ламп, только и всего.

— И что дальше, можно спросить?

— Можно. Разоблаченный, он ищет спасения в коротком замыкании, то есть я хотел сказать, в самоубийстве.

— Это безумно интересно. А что вы еще творите, кроме этих оригинальных книжек, можно задать такой вопрос?

— Можно задать. Эпоха схематизма, дорогой мой, во время которой вьетнамские джунгли лепили из папье-маше, а Атлантическое побережье снимали в Фаленице, эта эпоха, миновала. Теперь каждый фильм снимают там, где происходит его действие. Планируется фильм о Монте Кассино — его будут снимать в Италии. Коллега Ставинский недавно написал любопытный сценарий "Касаларго" с весьма динамичным сюжетом...

— Тоже в Италии?

— Ясно, а вы что думали, в Радоме? Будут также снимать моих "Астронавтов". В связи с этим меня ждет служебная командировака...

— Ха-ха! Вы очень остроумны!

— Но это не шутка. Мы едем не на Венеру, но за границу. Установлено, что для того, чтобы найти на земном шаре место, подходящее для съемок фильма о другой планете, нам придется группой в сто восемьдесят человек плюс соответствующее количество автомашин объехать весь мир. Поиски продлятся около трех лет. Главными пунктами будут: Плас Пигаль в Париже, 72-я улица в Нью-Йорке, портовые районы Марселя и Копенгагена, кроме того, некоторые районы Лондона, Рима, Токио, а также Сицилия, Касабланка, Центральная Африка и Гаити.

— Гаити тоже?

— Да. Он славится не то танцовщицами, не то ромом, сейчас не помню, но у меня это где-то записано.

— А может быть, вы скажете, что будет в Польше через десять лет?

— Вы спрашиваете меня как писателя-фантаста или как частное лицо?

— Ну... как писателя.

— Да? Гм, ну что ж, будет, я думаю, бешеный избыток автомашин, холодильников, черт знает чего еще, гигиена, неслыханный порядок, пластмассовые цветные дома, геликоптеры, автострады и все, как часы!

— А... а как частное лицо — что могли бы вы сказать?

— Я считаю, дорогой мой, что и некрасиво, и нетактично публиковать содержание частных бесед, да и кому до них какое дело? Вы как-то так смотрите... наверно, устали? Действительно, мы беседовали довольно долго. Может, вы спешите, а?

Я быстро встаю, поняв тонкий намек, и, от всей души поблагодарив хозяина, то есть самого себя, бегу в редакцию, чтобы поскорее поделиться с читателями богатством впечатлений, вынесенных из столь удачного интервью.

* — польская фирма — сувениры, кустарные изделия.