Кей 018. Глава 2-8

Глава 8

444 год. Остров Грит.

Каманго очень хотелось знать, что происходит в городе в районе пристани. Но с такого расстояния да еще под таким неудобным углом обозрения можно было только строить предположения. А иметь точные сведения вождю конгов было крайне необходимо. Жизненно необходимо! Если отблески далекого огня есть результат ожидаемого нападения одних белокожих на других, то скоро его судьба определится. Каманго был готов молить любых богов, чтобы обе группы чужаков обессилили друг друга до самого возможного предела. Настолько, что, приди к ним, и город вместе со всем островом падет к его ногам.

А узнать наверняка можно лишь подойдя к самому берегу, а то и просто высадится в непосредственной близости от причала. Но, увы, сделать он этого не мог. Темно же! А его новые белые проводники не настолько умелые, чтобы так сильно рисковать. Запросто утопят лодку, да еще и специально так сделают, чтобы сдаться своим же белокожим. Тем, которые из Ромула, ведь проводники еще вчера были рабами на пунийских лодках. Нет, он рисковать не станет. Хватит того, что его лодка и так далеко ушла от основной группы посудин. Как бы белокожие не рискнули взбунтоваться. Они, конечно, в ошейниках, и конгов на лодках в явном большинстве. Но все может быть. Вот и смотрел Каманго в сторону берега, не решившись далеко отплыть от остальных лодок.

Так ничего толком и не выяснив, вождь отдал приказ на возвращение. Как-никак наступал рассвет, и незачем врагам видеть одинокую лодку в окрестностях острова.

Но узнать, что же ночью происходило в городе, он должен. Вот и приказал высадить с десяток конгов на пустынном берегу, наказав тем разделиться и, пробравшись незамеченными, добраться до городских окраин.

Обе посланные группы вернулись почти одновременно, практически под самый вечер, но известия принесли очень хорошие. Действительно, ночью на одних белокожих напали другие, те, которые с севера. Погибших оказалось много, воины одной из пятерок своими глазами видели, как конги, что служили пунийцам, таскали и сбрасывали со скалы мертвяков в море. И если не ошиблись, то мертвецов с белой кожей было явно больше, чем чернокожих. Значит, пунийцам удалось отбить нападение.

Две большие лодки, что стояли у пристани, смотрелись слегка обгорелыми, и это явно чужие лодки, а не те три, что конгам не удалось отбить у белокожих несколько дней назад. Немного смущало, что чернокожих его люди насчитали лишь чуть больше десятка. А где же остальные почти две сотни? Если убиты, то почему их так мало среди сбрасываемых в море? Впрочем, остальных могли задействовать где-то в другом месте. Город большой, а остров еще больше.

Как ему поступить дальше, Каманго уже определился. Но это будет завтра, скоро начнет темнеть, а белокожие проводники не слишком умелые, чтобы полагаться на то, что смогут провести лодки точно к цели. К тому же их число за прошедшую ночь уменьшилось почти на треть. Пока он на своей лодке уходил в сторону берега, примыкающего к городской пристани, на четырех посудинах проводники решились на побег, но белокожих гребцов оказалось недостаточно, чтобы вывести лодки из общей кучи. Охрана вовремя заметила попытку бегства, вот и порадовала себя, отправив на перерождение несколько десятков белокожих гребцов и вместе с ними восьмерых белых, которые хоть как-то разбирались в плавании по большой воде.

Поэтому в предстоящую ночь все белокожие будут связаны. Так надежней. А на следующий день, как светлеет, лодки двинутся в сторону берега, и семь сотен чернокожих воинов пойдут на приступ города со всеми его богатствами.

В то время как новый вождь конгов Каманго думал о том, как и когда захватить Грит, нынешний владелец города легат Расмес подсчитывал остатки своего войска после тяжелого ночного боя.

— Тридцать семь человек всего! И это вместе с нами, Гилькаар! Это те, кто способен держать оружие в руках. Еще двенадцать чернокожих. Даже с ними не наберется и пятидесяти человек. А ведь сколько-то ромульцев сумели уйти, пусть их немного, но они есть! И будут вредить. А еще куча конгов, что отказались повиноваться, и теперь уже в открытую имеют наглость грабить дома в западной части города. И несколько тысяч местных гриков, что заперты в подвалах вилл. Без воды и еды они вот-вот полезут взламывать двери, а мне некого выделить для отпора!

— Дядя, нужно уходить в Пунию. Одна из ромульских трирем вполне способна отплыть. Жаль, что почти всех рабов, что сидели на веслах в этих двух триремах, дикари перебили. Раз убили, теперь пусть сами и гребут, посадим их на цепь. Мало будет? Добавим из пленных гриков, из тех, кто помускулистей. Часть оставшихся перебьем, другие сами сдохнут от жажды. Запоры в подвалах крепкие. Все самое ценное погрузим на трирему и в путь.

— Да, пожалуй, так и поступим. Другого варианта я не вижу. В принципе все не так и плохо. При возвращении в Совете скажем, что поход оказался удачен. Да, мы потеряли весь флот, зато то, что привезем в трюме, окупит втройне затраты на постройку новых кораблей взамен утерянных. Остров мы захватили, защитников перебили, а то, что тех почти и не было, на это внимания никто не обратит. А если посмеют, то мы найдем, чем заткнуть рот недоброжелателям нашей семьи. И еще, Гилькаар, мы побили ромульцев. Три сотни отборных воинов, захватив их корабли. А сейчас пойдем отбирать ценности, которые следует вывезти с острова. Завтра к середине дня нужно отплыть. Тревожат меня те корабли, которые захватили конги в ошейниках. Странно, что этой ночью они не принимали участие в набеге.

— Может быть, ушли?

— Возможно. Но почему? Разве что уплыли за подмогой, посчитав, что ромульцы с нами справятся и без них...

Ранним утром следующего дня по дороге, ведущей к пристани, зачастили фигурки людей, нагруженных поклажей. Зоркий взор вполне мог разглядеть среди них как людей с белой кожей (это относительно, конечно, ведь на жарком южном солнце любая белая кожа быстро смуглеет), одетых в пунийские рубахи и туники гриков, так и чернокожих, чьей одеждой были, как правило, обычные для конгов набедренные повязки. На дороге можно заметить и пунийцев без поклажи. Эти, в отличие от нагруженных тюками, двигались мало, внимательно оглядывая окрестности.

Будь сейчас на месте Каманго его дядя Чонке, как, впрочем, и любой другой вождь племен конгов, то нападение на врагов произошло бы, как и всегда, ординарно. Либо к пристани сейчас плыли все лодки с тем, чтобы высадившись на доски причала, броситься в смертельную схватку с белокожими врагами. Либо вождь выгрузил бы своих воинов где-нибудь в стороне, и уже оттуда они могли двинуться на захват города.

Оба варианта, в принципе, не такие и плохие, учитывая, что под рукой Каманго имелось семьсот воинов. Конги вполне способны задавить своей численностью и напором уцелевшие после ночного побоища остатки пунийских воинов. Но белокожие воины сильные и ловкие, к тому же им легче драться под защитой высоких каменных стен, а также в узких проходах, где несколько умелых врагов вполне могут задержать отряд раз в десять превышающий численность защитников.

Город он бы взял в любом случае, но какой ценой? Несколько сот конгов погибли бы наверняка. А ведь это не последние белокожие, с кем в ближайшее время придется схватиться в борьбе за богатства города. Поэтому Каманго разделил свои силы на две части. Одну послал с лодками, а другую, тайно высадив в стороне от городской границы, скрытно направил в тыл врага, резонно посчитав, что белокожие, завидев лодки, отправят свои силы к пристани.

Так и получилось. Кстати, лодки опять ждал конфуз. Одновременно подойти к пристани все не сумели, а те, кому это удалось, долго не могли встать на прикол, из-за чего высадка происходила не всех конгов сразу, а по частям, по мере того, как лодки достигали причала. Вот и получалось, что высадившиеся порознь отряды конгов встречали копья и мечи в умелых руках пунийцев.

Из-за таких ошибок оказались полностью перебиты отряды, высадившиеся с первых двух лодок. Да и остальных ждала та же участь. К счастью, вторую группу, зашедшую со спины к врагам, те заметили слишком поздно. Вот и поплатились за свои промахи. Конги, пользуясь внезапностью, быстро перебили два десятка пунийцев, еще один десяток, половина которого была изранена, отступил в узкие улочки города гриков. Еще несколько белокожих успели укрыться во дворце местного вождя. По их богатым одеждам Каманго догадался, что там находились предводители пунийцев.

К сожалению, сразу же организовать преследование отступивших врагов не удалось. Конги, упоенные быстрой и легкой победой, бросились вскрывать тюки с ценностями, которые переносились на лодку. А вот драк, на удивление, не было. Это сработали ошейники. Каманго с довольным видом смотрел, как то один, то другой чернокожий воин падал в судорогах на землю. Ошейники не давали конгам нанести ущерб своим собратьям. Звонкие и хлесткие удары бичей в руках Каманго и его ближайших помощников быстро навели порядок.

Грозно рыча и выкрикивая угрозы, он сумел заставить своих воинов, по сути, рабов, броситься вдогонку за исчезнувшими врагами. Сам вождь в окружении полутора сотен конгов направился в сторону дворца. Теперь это его дворец. Осталось лишь разыскать сбежавших белокожих. Их Каманго настрого приказал взять в плен живыми и отнюдь не калеками. Там должны быть вожди, за которых вполне можно взять хороший выкуп. А еще лучше поменять золото на знания и собственную жизнь. Белые умны, так пусть послужат ему. На всех хватит ошейников. К тому же он, действительно, может выиграть себе жизнь. Чужие вожди — прекрасные заложники. Вряд ли пунийцы согласятся их потерять. И значит, в будущем их лодки с воинами, что приплывут на этот остров, окажутся беззубы.

С северянами сложнее. Нет у него пленных ромульцев. А если бы и были, вряд ли там оказался кто-нибудь из главных их вождей. Зато в подвалах обнаружились местные жители. Вот кому пойдут новые ошейники, их у него до сих пор оставалось много — больше десяти раз по сто. А всего под его началом получится почти двадцать сотен пленников с надетыми ошейниками. Это рабы, его рабы!