|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Там наверху", — говорила Снежка — Там не все нас любят. Помни это. Будь осторожен, когда выйдешь".
"Я всегда осторожен".
Лютый осмотрел дом еще раз, возможно последний, и вздохнул. Уходить не хотелось. Он был страшный домосед и если бы не ежегодные обязанности выходил бы только за водой. Или по воду? Сидел бы себе дома со Снежкой, никого не видел, мед пиво пил и капли не упускал бы мимо рта, но кто-то нарушил его покой и теперь должен за это ответить. Дед опять вздохнул и подхватив сумку резко отвернувшись зашагал к выходу. Нужно пластырь срывать резко и не задумываясь иначе можно никогда не выйти из своей зоны комфорта.
Посох он решил с собой не брать. Тяжелая сумка перевешивала направо, посох в левой руке мог бы ситуацию исправить, но
"Там не все нас любят"
Сказала Снежка. А он верил ей и всегда слушал внимательно. Не любят так не любят. Разберемся. Посох постоит на своем месте у печки. Подождет дедушку.
"Хоп!"
Он ракетой взлетел вверх и холод от головы до пяток за мгновение наполнил тело, как ртутный столбик вырастает в термометре. Он сидел на краю колодца в белой шубе, шапке, валенках и с чемоданом. Турист из Зазеркалья или типа того. Дед улыбнулся в бороду и вспомнил, что усмехаться уже некуда. Вместо теплой волосяной зашиты на подбородке остался только сквозняк и выскочили десятки мелких прыщиков.
"Одежду нужно поменять и как можно быстрее, — подумал дед и встал на землю осматриваясь — Сдается мне я выгляжу не в формате или как это по русски".
Интересно как у них с охотой и охотниками сейчас? Ружье на плече не сильно в глаза бросается? Без оружия ему некуда, безликие могут вернуться по его душу, но и проблем с властями не хотелось.
— Я подумаю об этом завтра, — сказал дед вслух и достал нож. Он не знал сколько его не будет дома и кто еще может прийти сюда и с какими силами. Избушку нужно запечатать и покрепче. А потом искать новую.
Ногтем он вытянул лезвие (всегда мечтал о ноже с лезвием, которое выпрыгивает, но Снежка не разрешала) и подошел к дыре колодца, посмотрел вниз. Стенки колодца поросли зелеными водорослями и почернели от старости, вода мерным зеркалом покачивалась скрывая свои тайны а в ней отражался он — старик в смешной белой шапке. На лбу появились первые капли пота. Интересно это он так волнуется или просто одет не по погоде?
Дед наконец решился и вытянул левую руку, ладонью вверх. Он не боялся боли, но и в мазохисты не записывался. Ох уж эти новомодные словечки, которые так не сочетаются со старыми ритуалами.
Дед зажмурился и резко провел кинжалом по ладони.
— Бл..
Это было больно. А еще боль будет держаться около часа пока не закроется рана и минут десять сверху пойдет эхом. Регенерация у него была хорошая, как у всех, но боль она не исключала, а даже смаковала ею. Или это просто он такой старый трус?
Дед с силой сжал ладонь в кулак и перевернул руку так, чтобы капли одна за одной, а потом и ручейком полетели в глубины водной пропасти. Сам он в это время читал заговор, запечатывавший колодец от всякого, кто может и не может туда попасть. Теперь люди забудут про существование колодца и будут искать другое место или ходить к роднику. А те, кто могли бы увидеть и войти, как вошли сегодня тоже не войдут. Разве что кровь из него выцедят каплю за каплей и прочитают обратный заговор.
Дед зашипел и забрал руку. Открыл ладонь — кровь из раны, зло шипела и пузырилась, как будто отбеливателя насыпали, но боли сильной не наблюдалось. Так, резьба и прочие неприятные моменты. Скоро пройдет.
Получилось или нет он не знал. Он продолжал все видеть сквозь толщу воду, но войти бы не смог — просто рухнул бы в воду, разгоняя тощу воды и может вклеился бы головой об дно. Проверять не хотелось. Сработал заговор. Должен сработать.
Он развернулся и замер. У колодца стоял мальчик и смотрел на него. Мальчик лет пяти, низкий карапет в тулупчике, кепочке на голове и немного больших для него сапогах с широкими голенищами. Он так вытаращился на деда, что мог потерять свои круглые глазенки, если бы они вывалились из глазниц. В руке мальчик держал здоровенную плетеную корзину полную зеленоватых грибов. "Ядовитые что ли?" — подумал дед и улыбнулся. Осторожно улыбнулся, так как умел только он улыбаться детям и эта улыбка всегда работала. Вот только не на этот раз.
Пацан вздрогнул, вытащил палец из носа, охнул и побежал, размахивая тяжелой корзиной.
— Эй! — крикнул дед и спрятал окровавленную руку за спину, — Ты куда?
Корзина полетела на землю, грибы разбежались в разные стороны а мальчик улепетывал, завывая и что-то крича.
— Да что же такое, — развел руками дед и бросился собирать товар и ставить корзинку, — Это из за того, что я бороду сбрил? Что ты так кричишь?
"Нечистый!" — кричал мальчик убегая так быстро, как только мог, — Нечистый в лесу!"
-Сам ты нечистый. Я в баньку хожу как по расписанию, — бормотал дед, собирая грибы. Не успокоился пока не собрал и не очистил от грязи все. Мальчика жалко — может вернется за корзинкой, родители тумаков навешают. Поставил подальше от колодца, но так чтобы было видно издалека и взял свои вещи. Дом запечатан — пора идти в деревню.
* * *
"Там не все нас любят. Помни это. Будь осторожен, когда выйдешь"
Куда уже осторожнее. Ребенка напугал. Сейчас все село с вилами и факелами сбежится. Он не зарядил ружье, но держал его крепко, обдумывая варианты. Никакого противостояния — никакого насилия иначе может случится непоправимое. Говорила ему Снежка что-то об этом? Типа не противостоим злу? Добром отвечаем на зло? Вроде бы не успела, но она обязательно сказала бы, если могла.
Ребенка уже не было слышно даже вдалеке, но навстречу пока никто не бежал. Дед вздохнул и пошел по тропинке. Они уже ходили по ней с внучкой и он знал дорогу, правда выглядело все более красиво и всего-то на месяц позже. Белым-бело как на картинах. Снег лежит вокруг толстым слоем, чуть в сторону сойдешь и провалишься. Деревья белые с белыми ветками — ветер подует или животина скакнет, как сверху обрушивается целый сугроб. Если хорошо не закутаться то белая морозная пыль залетала за ворот обжигая голую шею и он злился, а внучка хохотала. Весело было. Когда она была жива.
Дед злобно заревел и ускорил шаг. Снег был и сейчас, но мало и грязный. Черные глыбы повмерзали в деревья, грудами лежали на обочинах и вместо хруста свежего наста он слышал чавкание грязи под ногами. Никакого удовольствия — не праздник, а траур. Он хотел было улыбнуться своей же шутке и вовремя остановился. Не смешно.
— Осторожно, — сказала Снежка из-за спины и он резко оглянулся. Там никого не было.
— Впереди деревня. Нас там не все любят.
Он резко обернулся назад, но и там никого не было. Хотя голос дело говорил. Наверное. Нужно было чаще выходить, не чувствовал бы себя теперь болваном.
Он вышел из леса и остановился, осматриваясь. Дальше предстояло пройти через поле, которое летом густелось высокой кукурузой а сейчас выглядело как широкое и безлюдное болото. Конечно шла тропинка, вытоптанная людьми, но слякоть и дожди сделали свое дело.
— Пройду через поле и тогда точно стану нечистым, — дед улыбнулся и решительно зашагал вперед.
Село находилось сразу за полем. Рядок окраинных хат смотрели окнами на приближающегося старика, но что-то было не так. Он чувствовал это но не мог объяснить. Как-то все было серо, как-то глухо и хмуро. Не сравнить с прошлыми вылазками под новый год. Крики,музыка слышны были уже в лесу. Ярко горели костры, светились окна, кричали люди — веселые и пьяные. По правую руку всегда была огромная горка с которой с визгом съезжали девчонки в разноцветных платках.
Сейчас этого не было и в помине, что и беспокоило.
— Месяц еще, — сказал дед, проваливаясь в очередную лужу, — Месяц до праздников. Еще рано. Ты ведь никогда здесь не был в ноябре. Откуда тебе знать как они живут? Из телевизора? И почему я разговариваю сам с собой? Пора завязывать с этой дурной привычкой.
Когда он вошел в деревню начинало темнеть. Еще еле-еле, солнце не село окончательно, но серые дома стали еще серее. Дед покрепче ухватился за ружье и медленно шел по улочке, которая через триста метров вливалась в центральную, единственную здесь улицу.
Деревня как будто вымерла. Не слышно хрюканья свиней, всхрапов лошадей, лая собак, смеха детей и ругани взрослых. Спят они, что ли, или на праздник всем селом удрали вместе с животными?
Мимо проплыл местный клуб, там где собиралась молодежь. Дед пригляделся и не увидел новогодних украшений на окнах, ничего. Двери не украшены дождиками, у входа еще не стоит миниатюрная искуственная елочка. Наверное они так рано не собираются.
Дед пожал плечами и свернул на главную улицу. У машины крутился мужчина. Старая легковушка синего цвета всегда стояла по правую сторону у этого двора. Теперь рядом с ней стоял силуэт и смотрел на него. Дед медленно снял с плеча двустволку и силуэт поднял руки. Он был безоружен.
— Эй, ты че. Ствол убери, мужик.
Голос хриплый, резкий, каркающий. Пропитый, сказала бы внучка, если...
— Ты кто? — спросил дед, не убирая оружие.
— Я тут живу, мужик. А ты кто?
Он стоял у своего дома, у своей машины, рядом со своими воротами, а дед тыкал в него ружьем. Внезапно стало стыдно и ствол вернулся на плечо. Местный внимательно следил за его действиями и,кажется, даже выдохнул посильнее, когда дед улыбнулся.
— Я? Прохожий, путник. Ищу тут кое-кого.
Мужик осторожно вышел из-за машины, медленно опуская руки и подошел к нему. Дед почувствовал запах немытого тела (и кто здесь нечистый теперь?), табака, спирта и мяса, но вида не подал. Люди живут как хотят — это их право. Только пусть нечистыми не обзываются, а на себя посмотрят сначала. Мужик уже тянул ему лапу для приветствия:
— Ну , привет тогда. Милости прошу к нашему шалашу, мужик. Выпить есть?
После отказа он сразу погрустнел и руку ему потряс чуть сильнее.
— Спроси про бабку, — неожиданно сказала Снежка из-за спины. Старик еле удержался чтобы не вздрогнуть и вспомнил ее слова.
"Лютик. Найди бабку. Ты помнишь ее? Она торгует куриными окорочками в магазинчике. Найди и она поможет тебе во всем. Она из наших. Можешь ей доверять — ты же знаешь ."
Когда она говорила, то уже угасала и голос слабел с каждой буквой, но он внимательно ее выслушал. И еще она говорила
"Будь осторожен, когда выйдешь. Там не все нас любят".
Он помнил это. Поэтому не спросил сразу. Были еще интересные темы.
— А где все?
— Кто? — удивился его собеседник. Дед понял, что его смущает — измученное, разрыхленное морщинами и шрамами белое лицо, плохой запах изо рта, трудно говорить с такими людьми после того как много лет живешь с чистюлей. Нельзя даже думать об этом. Нельзя. Они такие же как мы. С такими же недостатками.
— Остальные жители твоего села. Почему нет никого на улицах?
Мужик оглянулся, посмотрел по сторонам, бросил взгляд на свой дом и пожал плечами. Деду показалось, что кто-то мелькнул в окне, кто-то маленький. Девочка или парень, может быть женщина небольшого роста.
— Ну ты спрашиваешь, мужик. Удивил. Уехали.
Он сказал это как само собой разумеющееся, но увидев лицо деда добавил:
— В город уехали.
— На праздник?
Мужик оглянулся опять и пальцем у виска покрутил:
-Ты откуда взялся? С Марса? Просто уехали. Навсегда! Вымирает село. Никто здесь жить не хочет!
Потом мужик смягчился и оглядываясь на ружье к деду ближе подошел и зашептал:
— Извини за грубость. Жалко мне Родину мою. Я ведь всю жизнь здесь прожил, мужик. И сын мой думал тут жить будет, ага. Фигушки. И мы дернем может быть.
Дед вспомнил, про убегающего мальчика с корзинкой грибов и решил пока не спрашивать о нем у селянина. Мало ли что сын ему наговорил, как-то само рассосется, а провоцировать не нужно. Мужичок, который, доставал ему с трудом до плеча рассматривал деда с любопытством снизу вверх.
— Как ты одет интересно, мужик. По богатому. Шуба барская, шапка роскошная, сапоги вроде ниче, только не видать из под слоя грязи. Ты чего через поле шел? А тачка твоя где? Грязный весь стал, как бич. И не жалко шмоток? Машиной проехать не смог?
Дед пожал плечами не зная что ответить. Почему то не хотелось говорить, что он не на машине — вопросы тогда пойдут еще интереснее.
— Так чего стоим? — обрадовался собеседник и хлопнул его по плечу и пугливо на ружье уставился, — Извини. Может не любишь так, по простому. Идем в дом! Я тебе тазик с водой поставлю — отмоешься. Щетку дам одежную.Ты же грязный до жопы от пола. Ой, прости. Идем?
Он махал и махал призывно рукой приглашая к себе, а дед перебирал варианты в голове.
Нельзя им доверять, но без общения не обойтись. Все равно ему нужны друзья и союзники, особенно вначале, когда идет адаптация и поиск. Как узнать стоит ли доверять новому знакомому? Только пробуя. Осторожно и пошагово, оглядываясь по сторонам. Но сначала.
— Бабушка мне нужна.
Новый знакомый захихикал вредно, лицо его сморщилось как старый футбольный мяч и морщины превратились в иероглифы. Дед смотрел на него не понимаю, чем рассмешил гада, а тот все трясся от смеха и подхрюкивал.
— Бабушка ему нужна. Всем она нужна. Мужики мы или кто? Есть денежка на самогон? Если найдешь, то приведу тебе даже тетеньку, а не бабушку. Не первой свежести, но работает ртом, на все деньги.
— Эй, — сказал дед резко и положил руку мужику на плечо, сильно, так что тот даже присел на пару сантиметров, — Некрасиво так говорить о женщине. Тебя где воспитывали в тюрьме? Что за солдатский юмор?
Мужик побелел и заметив, что он испугался сильнее чем нужно дед руку убрал.
— Мне не нужна проститутка, если я тебя правильно понял. Баба у вас работает в ларьке, я иногда к ней заходил под Новый Год. Есть она в деревне? Можешь найти?
— Есть, — быстро ответил мужичок, — Могу. А куда она денется? Торгует.
— Для кого? Все же уехали ты говоришь.
— Так я захожу. И не все уехали. Много пенсионеров осталось, кого родственники в город не забрали. Сидят тут, детей проклинают — денег ждут.
— А зачем детей проклинать? — удивился дед, — Больше греха нет, чем детей обижать. Запомни..
— Да ладно тебе, — затараторил мужичок, — Все так серьезно воспринимаешь. Не клянут они их, обижаются просто. Забрали бы родителей в город, ага фигушки. Сами там катаются в сметане и шампусике, а родители в разваленном селе хрен без соли доедают. Вот ты бы мужик не обижался? Твои дети где, например?
Дед так изменился в лице, что собеседник вздрогнул, посмотрел на двустволку в руке и сделал шаг назад. Потом еще один и медленно поднял обе руки на уровень груди ладонями вперед.
— Да ладно, тебе. Ты чего, мужик. Я не хотел. Обидел тебя? Извини. Мне оно нафиг не надо веришь? Твое горе пусть остается с тобой.
"Красиво сказал", — подумал Лютый и медленно про себя прочитал стих, один из способов успокоиться и не принимать импульсных решений. Этих способов он знал много — научили в свое время. Мужичок смотрел на него вытаращенными глазами и ждал, убежать не пытался, только один раз на свой дом оглянулся, свои стены в беде помогают, дед знал и об этом.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
