Фанфик

Седой Урал с надеждой взирал на идущей по нему группу людей с тяжелыми рюкзаками за спиной. Плохое что-то происходит в мире. Пусть и далеко от него и его владений, но... Он видео многое и многих. Он, Урал, был самым старым из всех. Он всегда держался особняком и ни во что не вмешивался. Ну, почти всегда— только укрыл в своих отрогах последних волхвов, да хранит сон Сильнейшего. Он — Старейший. И пришло его время. . "Пришла беда — отворяй ворота". И сегодня он их откроет. Много секретов и сил сокрыто в его глубинах. Настал их черед вернуться в мир. Он многое знает, но в этих знаниях не только силы, но и горечи не мало.

Предводитель группы людей — дряхлый старик с неожиданно молодыми глазами — остановился и из-под руки осмотрел вершины. Сделал знак своим спутникам остановиться. Небрежно скинул на землю свой рюкзак. Остальные поступили почти также — только рюкзаки они опускали очень бережно. Из них на свет белый стали появляться тротиловые шашки и взрыватели. Взрывчатку торопливыми, но уверенными, движениями стали закладывать в трещины в скальной породе. Закончив минирование, взрывники без спешки собрались и стали спускаться вниз. Только старик остался. Он с затаенной надеждой и решимостью сжимал в руке детонатор, не спеша выставлять таймер. По склону скатились несколько крупных валунов. Старик повесил голову, выставил на таймере полчаса и поспешил догнать своих спутников.

Стемнело. И в ночной тиши прогремел взрыв.

Восходящее солнце, увидев место взрыва словно замерло в нерешительности — из скалы, развороченной несколькими направленными взрывами торчал сжатый кулак. Вот он раскрылся и снова сжался. На запястье проступили вены. Скала еще раз взорвалась щебнем, когда из нее появилась рука по плечо. Она уперлась в землю, и скала перестала существовать. На ее месте с земли поднимался мужчина с грязной и всклокоченной седой бородой. Рост его был около двух метров. Мужчина огляделся по сторонам. Глубоко вздохнул.

— Долго ж я спал, — его голос грохотом горного обвала пронесся над землей. — Благодарность тебе и низкий, в ноги, поклон, Дух гор Святых.

На соседней скале из трещин сложился лик старца.

— И тебе благ, — молвил он. — Пришла пора тебе, Сильнейший, вспомнить былое — землю-матушку защитить, оборонить от напасти лютой.

— Стар я, — молвил седобородый. — Да и сил у меня прежних нет. Нужен ли ей такой защитник. Я — тень себя былого.

— Такой и нужен. Не сила нынче нужна, а умение, знание да воля. Нет средь живущих никого равного тебе по умению ратному, знанию древнему, мудрости житейской да воли могучей. Мало осталось волхвов ведающих. Нет богатырей удалых. Тебе, Святогор, Русь оборонять. Тебе — молодых учить, Рать собирать и в бой вести.

Устало вздохнул былинный богатырь. Поднял с земли осколок скалы, раздавил его в кулаке. Невесомая пыль осела на землю, вырвавшись из сжатого кулака.

— Да будет так.

Два года спустя.

Чудище иноземное увлеченно завтракало кем-то из пассажиров разбившегося автобуса, и не заметило, как внутрь скользнула едва заметная тень, в салоне превратившаяся в парня лет двадцати пяти — двадцати шести. Он наклонился над одной из пассажирок, нахмурился. Укоризненно покачал головой. Достал из кармана пузырек из-под аспирина. Смочил его содержимым виски, брови и губы пострадавшей. Тихим шепотом нараспев произнес:

Зовёт нас в бой

Старик седой.

Кровь проливается,

Рать собирается.

Врага сокрушать,

Срок приближается.

Предков зарок —

Отныне твой рок.

Услышь ты зов

Дедов — отцов.

Просыпайся скорей,

Собирай друзей.

В строй становись,

Правдой в верности поклянись.

Рать поднимается,

Строй выставляется.

За сына иль за дочь

Сразимся в эту ночь.

Ведёт нас в бой

Старик седой.

Старик седой —

Былин герой.

Довольно ухмыльнулся, убирая пузырёк.

— Просыпайся, пора, пора. Эх, времени мало, — тихо прошептал он. — Ну, это не в наших силах. Торопись медленно, Алиса, но торопись.

Чудо-юдо прервало трапезу и оглядело салон автобуса, но кроме еды никого не увидело. Парень, стоявший за деревом в полу-километре от места аварии, издевательски усмехнулся, давая волю эмоциям и исчезая в лесу. Он своё дело сделал.

Девушка сделала резкий вдох и закашлялась.

Мужчина в чёрном плаще смотрел на лежащих без сознания девушек. Плохо смотрел. Так проголодавшийся гурман смотрит на понравившееся ему когда-то блюдо, раздумывая, с какой же стороны начать его есть? Он так увлёкся разглядыванием, что немного испугался и даже не сопротивлялся, когда его, вежливо, но непреклонно, отодвинули в сторону деревянным посохом. Он резко развернулся и несколько удивленно уставился на, невинно на него смотрящего, хозяина посоха. Ночная чернота в его глазах столкнулась с весенней зеленью очей молодого парня, его противника. Столкнулась, и отступила, стремительно отхлынула от нескольких коротких фраз:

— Не сегодня. Не сейчас. Не здесь. Не они, и не я.

Услышав это, мужчина склонил голову на левый бок. Потом развернулся и покинул улицу, с прямых ног запрыгнув на крышу ближайшего здания.

Парень же подошел к девушкам и стукнул каждую из них посохом в грудь.

— Вы не торопитесь. Зря. Время, когда можно было торопиться медленно, уже истекает. Скоро придётся торопиться быстро. А потом, когда и этот срок истечёт, как бы вы не торопились — всё равно не успеете, — веско молвил парень.

Девушки зашевелились, приходя в сознание и отходя от паралича.

Частенько бывает:

Былое скрывает

На много вопросов

Единый ответ.

Ты в горы иди.

Меня отыщи.

Тебя подожду,

Ответа частичку

Тебе я скажу.

Закончив декларировать это простенькое стихотворение, явно сочиненное здесь и сейчас, парень улыбнулся и растворился в толпе.

Устроившийся на большом валуне парень, поигрывая посохом с вырезанными растительными узорами, с легкой улыбкой наблюдал за карабкающимися по склону девушками. Мысленно же перебирал дела, которые должен был сделать. Вспоминал, что успел закончить, а что — нет. Немного сожалел об острой нехватке времени, но не о прожитой жизни. Проклятье и благословление, сила и слабость волхва: знать отмеренный срок. Он знал, когда его нить будет обрезана. Знал, что в былые времена мог бы отсрочить этот момент.

— Эй, ты тут придурка, который стихами говорит не встречал? — бесцеремонно поинтересовалась одна из девушек.

— Славяне, и русичи в частности, всегда владели так называемой магией Слова. Простые и незамысловатые стишки, присказки да песни баюнов не являлись ими. Они были заклинаниями разной силы и возможностей. Именно, русская песенная традиция послужила схроном для древнего знания. Его искали долго и упорно, но никому из охотников и в голову не пришло, поискать у себя перед глазами. Мы сохранили свои знания. Знания, но не возможности. Увы.

— Значит, это был ты... Спасибо, конечно, но будь добр...

— Ты борешься со следствием вместо причины, ибо последнюю не знаешь.

— Ты типа знаешь.

— Что-то вроде того. Магия существовала в нашем мире всегда. Существует и ныне. Только в несколько ином, изрядно искаженном, виде. И это плохо. Причиной искажения послужило одно событие, произошедшее две тысячи лет назад.

— И что это за событие?

— Какой сейчас год?

— 2035... Стой, ты хочешь сказать, что... Но это бред!

— Увы, но нет. Просто процесс Собирания довольно долгий и занимает не одно десятилетие. Подготовка Сосуда тоже не из легких.

— Позволь напомнить, что...

— Я помню. Только позволь напомнить тебе одно слово: "Грааль".

— То есть... Короче, кончай говорить загадками.

— Чтобы магия вернулась в свое исходное состояние — Грааль должен быть уничтожен. Это первый этап — Освобождение. Один из законов старой магии: "каждому свое". Греки были теми, кого современная литература называет артефакторами. Славяне, как я уже говорил, владели магией слова. Арабы укрощали нематериальных сущностей. С животными и растениями общались кельты. Каждому свое. У каждого народа — своя магия. Возвращением называется третий этап.

— А второй? И сколько этих народов в мире? Ты хоть представляешь...

— Представляю. Второй этап — Квест. Когда стало понятно, к чему все идет кое-какие предметы, Шедевры, представляющие собой вершины магического искусства, сумели заныкать, хорошо заныкать. Тебе надо найти их, и только после этого уничтожать Грааль. Двенадцати предметов хватит. Сила, высвободившаяся из плена, будет направлена Шедеврами своим создателям или их потомкам.

— Но Грааль содержит в себе, — робко начала одна из спутниц нахалки.

— Силу бога, — закончил парень. — Верно. Третий этап — Странствие. Вам надо будет отыскать старых богов или носителей их сил, если бог умер, а его энергия не была затянута в Грааль. Впрочем, кое-кто вполне активен, а часть просто впала в спячку, заныкавшись куда подальше. Из активных могу назвать нашего Рода, хромого грека Гефеста, скандинавскую блондинку Сиф да узкоглазую япошку Амотэрасу. Шляются где-то по миру, искать надо. Всех, кроме Рода. Он просил передать, что поможет. Еще одного заменит Сильнейший. Он тоже согласился. А вот остальных придется поискать. Могу посоветовать найти Идунн, Иштар, Энлиля, Энки, Хеймдаля, Сета, Гора. Хель, Мара, Анубис, Танат — кто-то из них точно вполне себе жив-здоров — пленить Смерть не многим под силу. Уж точно Грааль для этого не подходит — слабоват. А люди все умирают.

— И где мы тебе должны их искать? В собственном кармане?

— У Люцифера спросите, за меня должок стребуете. Да он и особо противиться не должен. Против Старых он слабоват, а до Молодых еще расти и расти.

— Что за Старики да Несмышленыши?

— Четвертый этап — Скитания. Грааль хоть и могучая вещь, но против бога-трикстера с нею выходить не следует. Для него он не страшнее комариного укуса. Когда магия начнет возвращаться в наш мир потребуется кто-то, способный сохранить основу нынешнего миропорядка — информацию и обмен ею, сделать из технологии техномагию. Трикстеру это под силу. На место в пантеоне эти ребята претендуют редко, договориться с ними без драки можно. Тут дам две подсказки — есть жрица трикстера — Диана Фролова. И собственно трикстер. Этот обретается где-то в нашей северной тайге. Точнее сказать не могу — маскируется. Откуда взялись? Наш мир — не единственный. Миров много. Жителей одного из них вы превращаете в прах и пепел. Но как они попадают к нам, так и мы можем попасть к ним. Такое иногда случалось. Откуда знаю? Это мое благословение и мое проклятье — ЗНАТЬ. Но ПОЗНАВАТЬ я не могу. Пока цел Грааль.

— Ага, личные цели. Понятно. А то я уж думала, что ты альтруист.

— Я — волхв. Личные цели не для меня. Как сказал Пушкин: "правдив и свободен мой вещий язык и с мудростью вышнею дружен". Удачи тебе, Алиса.

Парень поднялся с валуна. Вздохнул. Поцеловал в губы Алису. И направился в сторону, противоположную той, откуда пришли девушки.

Ошалевшая от такого поступка, девушка не сразу с дикими воплями бросилась за ним. Прежде чем она догнала нахала в той стороне раздались выстрелы. Глазам Алисы предстала группа трупов — несколько человек, затянутых в кожу с намалеваными в различных местах католическими крестами и автоматами в руках и молодой волхв, прошитый очередью, но добравшийся до своего убийцы. На губах парня застыла легкая улыбка. Алиса с кристалльной четкостью поняла — парень знал, что умрет. Знал где, когда и как это произойдет. Знал... Что еще он знал?

На место бойни вышла еще несколько мужчин и парней. Все с посохами. Молча забрали тело товарища, и буквально расстворились в воздухе. Алиса же только рот открывала, пребывая в шоке.

— Песец! — Алиса зависла над кицуне. — Кто такие волхвы, и что ты о них знаешь?

— Эм. В древности это были довольно могучие маги. Одни из немногих, способных ВЕЩАТЬ, то есть предсказывать. Только они исчезли, как и все остальные.

— Врешь. Остались они. Не так давно с одним разговаривала. Потом его убили. Какие-то рожи в коже и с крестами... Судя по стволам — крутые рожи.

— Инквизиторы, что ли? Их еще не хватало. Я думал, что их всех того, перебили. Или сами вымерли.

— А это что еще за фрукты такие?

— Гнилые. Охотники на представителей древних сил. Вами, волшебницами, тоже не побрезгуют. Скорее всего.

— Скорее всего? То есть точно ты не знаешь? Кстати, сарказм по делу — уже прогресс, исправляться начинаешь.

— Да про них ничего не было слышно уж пару веков как! Тогда и волшебниц-то не было.

— Зря я тебя похвалила...

— Да не знаю я ничего про них! У волхвов спроси.

— А их где и как найти?

— Не знаю! Отпусти ухо! В самом деле не знаю! Мамой клянусь!

— Мне твое ухо нужно, а не твоя мама.

— Они никогда на месте не сидели! Бродягами были. И хорониться умели. Их многие искали — не нашли.

— Плохо искали, Чингачгук.

— Хорошо искали. Волхвы почти все пророками были. Будущее им открыто было.

— Будущее творим мы сами. Здесь и сейчас. А вы просто не сумели найти очки у себя на лбу.

— Творим — не творим, только предсказания их всегда сбывались. Когда магия стала исчезать, все к ним за советом ломанулись. Не нашли. А потом просто выживать стали. Где они прятались все это время интересно.

— Так. Хорошо. Волхвов ты найдешь. Кто такие боги?

— Боги — это боги.

— Совсем обнаглели! — рявкнула Алиса, заметив мерцание браслета.

Девушка вылетела из квартиры и заозиралась по сторонам, высматривая противника. Тварюшка не показывалась. Алиса нахмурилась. Достала телефон. Набрала номер.

— Алиса? — раздался на другом конце связующего сигнала незнакомый голос.

— Э-да. Мне бы Лену.

— А она уехала. Собрала вещи. Просила передать тебе, что отправляется странствовать. Просила извиниться за нее.

— Ага, ага, спасибо, гад. Ой, я это не вам. До свидания.

Следующие два абонента оказались вне зоны действия сети. Девушка все больше распалялась.

Несколько дней спустя.

Лена стояла перед простой на вид дверью, обитой дермантином. Поколебавшись, нажала кнопку звонка. Мелодичная трель еще не успела смолкнуть, как дверь открылась. На пороге стояла девушка лет двадцати семи, в старомодном черном платье, без макияжа, прямыми распущенными волосами, с черной шерстяной лентой на голове. Сквозь дверной проем было видно, что окна закрыты плотными черными портьерами.

— Привет, — немного смущенно поздоровалась Лена. — Можно войти?

Хозяйка квартиры и траурного наряда молча посторонилась, пропуская гостью. Лена прошла в квартиру, как и много раз до этого.

Когда ее семья еще только переехала в этот дом, лет семь назад, Диана уже носила траур. И всегда впускала всех в квартиру. Никого не боялась. Да и мало у кого поднималась рука на молодую девушку, полностью погруженную в свою скорбь. Кому-то было не интересно, у кого-то просыпалась совесть.

При всем этом, Диана была образованной и начитанной девушкой, специалистом с мировым именем по истории письма и Древнего мира. А ее траур... Когда пропадают без вести старшая и младшая сестры, родители разводятся, а потом просто прогоняют тебя в специально для тебя купленную квартиру. Меланхоличность и нелюдимость — не велика цена за сохранение рассудка.