Карьер

В шестидесятых годах 20 столетия, на выезде из Казани в сторону Москвы был карьер для добычи песка. С размерами примерно 300 на 400 метров и глубиной около пятидесяти метров. Карьер в те времена, о которых я рассказываю уже не разрабатывали, и чтобы он не пустовал, прямо внутри карьера временами устраивали спортивные мотогонки. Места в карьере хватало и самим мотогонщикам, и судьям, и зрителям.

Интереснее всего было наблюдать за происходящим в карьере, когда там не было людей. Зимой, с утра пораньше там можно было увидеть мышкующих лис и бегающих зайцев. Зато летним утром, когда рассветает рано и даже машины по дороге на Москву почти не ездят, можно было увидеть что-то вообще необычное. На дне карьера было несколько озерков. С камышами и кустиками по берегам. Но если смотреть сверху, с кромки карьера, то можно было не только посмотреть, что творится внизу, но незаметно обежать карьер и выглянуть с самой выгодной стороны. Например, я видел там диких гусей и лебедей, стаи разных уток, цапель, водяных курочек и разнокалиберных куликов. И всё это в пятнадцати минутах ходьбы от дома, в черте города, а не где-то за тридевять земель. В те далекие времена телезрителей не часто радовали передачами о дикой Природе, в основном показывали вести с полей. Увиденное в карьере было для меня откровением. Вдобавок меня на краю карьера птицы и звери будто не замечали. Там я наблюдал как охотится лиса за прилетевшими на водопой голубями. Научился отличать по способам охоты ястребов и соколов.

Видел купающихся орлов. Там же впервые услышал и увидел, как токует бекас. Глядел на свадьбы и довольно жестокие драки зайцев. Ближе к девяти, десяти часам возле карьера появлялись люди и техника. Дикая Природа сразу куда-то исчезала.

Несколько раз в карьере я видел отдыхающих у воды черных грифов. Эти громадные птички с голыми шеями уже тогда не были большой неожиданностью для Татарстана. Сегодня грифы возможно прилетают гораздо чаще, да только наблюдать за ними некому. Глаза у меня тогда были молодые и дальние. Без бинокля мог отличить в небе парящего грифа от орла. Гриф парит в два раза выше орла. А сегодня я только по крикам птиц и шуму их крыльев, могу отличить пролетающих почти над головой гусей от крупных куликов или чаек. Но мне всё равно жаль тех людей, кто и со здоровыми глазами (ушами) не может отличить не по виду, не по шуму крыльев и даже жаренных на сковородке кур и уток от жаренных ворон. Понимаю, что некоторым этого не надо. На всякий случай поясняю, что вороны считаются съедобной дичью почти во всех странах Европы, начиная с Прибалтики. И во всех странах Азии тоже. Зато там хорошо знают, что Руссо туристо ворон не едят, но это не проблема для сверх гостеприимных, местных рестораторов. Так сказать, каждому своё.

В тех озерах на дне карьера водились карасики, с пятак размером. Еще меньшего размера линьки, тритоны и лягушки. Я не слишком большой специалист по земноводным и для меня любая лягушка или жаба все равно лягушка. Ну может и отличаются только по цвету и местожительству. Одни живут возле воды, другие в воде размножаются, а третьи еще в воде зимуют. Но может быть это и не так, как говорит Тимофей Бажов.

Мне повезло присутствовать и наблюдать за грандиозными, рукотворными изменениями самого карьера и за жизнью его обитателей. В карьер решили налить воды и затем засыпать карьер отходами, шлаком и золой с ближайшей ТЭЦ. Процесс продолжался не один год и всё через единственную трубу, сантиметров 60 в диаметре. Труба шла по периметру карьера и с разных сторон по специальным отводам вода со шлаком текла вниз.

Что интересно, вода в карьере быстро прибывала и была прозрачной настолько, что, погрузившись в воду в маске было неприятно далеко отплывать от берега. Появлялось ощущение полета над дном и темнота глубин откровенно пугала. Через пару лет в карьере появились караси больше килограмма весом. Караси клевали на любую приманку и в таком они были количестве, что полкилограммовых недомерков рыбаки с негодованием выпускали обратно в воду. Более весомых рыбин ждать долго не приходилось, караси из карьера клевали уверенно и постоянно. Рыбаки приходили к карьеру как в магазин и поймав сколько надо, освобождали своё место другим рыбакам.

Каждый год было массовый выход лягушат из вод карьера. Серая масса непрерывным потоком ползла на сушу. На московской дороге проезжающие автомобили оставляли красные полосы от раздавленных лягушат. Но эти полосы тут же покрывались телами новых лягушат, каждый размером с ноготь мизинца. В карьере появились новые существа. Оказывается, не все лягушата покидает воду и некоторые еще в стадии головастика останавливаются в своём развитии, но не роста. Из под воды временами всплывали эти монстры за глотком свежего воздуха. Гигантские головастики размером больше ладони взрослого мужика и диаметром не менее пяти сантиметров. Эти головастики без стеснения попутно заглатывали лягушат и мальков, и снова уплывали в глубину.

В конце концов карьер завалили шлаком доверху, лишнюю воду откачали. Половина бывшего карьера заросла лесом. На второй половине построили стоянки автомобилей, какие-то предприятия, склады и и оптовый рынок. Да и окраина Казани передвинулась за лес. Лес, где я видел лосей, кабанов и даже волков стал лесопарком. За этим лесом, если ехать из Казани в сторону Москвы, есть поселок Залесный. Там когда-то конные обозы с товарами делали последнюю ночевку перед въездом в Казань.

Сегодня пгт Залесный тоже Казань. После Залесного в сторону Москвы есть еще поселения, которые тоже Казань. А дикие гуси, которые каждую весну летели над крышей моего дома, выбрали другой маршрут над городом и летят над моим домом видимо ошибочно.