Пороги-23

Глава двадцать третья

Они думали: самое страшное на свете — это мертвяки, бредущие по дорогам. Оказалось — есть вещи пострашней. От мертвяков можно убежать, можно пристрелить их, а можно замереть столбом перед ними — и тогда они "ослепнут". Но когда рушится здание, а ты находишься на его крыше...

Зоя не помнила, когда и как очутилась перед Андреем, но вскоре только и могла перебирать ногами, чтобы не споткнуться: Андрей пихал её в спину, поторапливая. И, кроме него, уже без слов от неё требовали спешить грохот бегущих по крыше людей, грохот ударов по зданию беснующейся "пенной" конечности (судя по сдвоенным ударам, к ней присоединилась вторая?), беспорядочный стеклянный звон бьющихся окон и треск умирающего здания...

Они пробежали тот коридор, что вёл от лестницы к крыше, и принялись лихорадочно спускаться. Здесь, в противоположной стороне от переулка, чудовищные удары громадных конечностей (если это, конечно, были конечности) пока вызывали только падение побелки с потолка и резкие взрывы-струйки строительной пыли отовсюду: из стен, из-под ног... Будто безумец пытался разложить здание на составляющие, лупя по нему кулаком.

Андрей постоянно был за спиной. Пару раз на лестнице Зоя ахала, когда нога пролетала мимо ступени, и тогда он хватал её за ворот куртки, помогая оставаться на ногах. "Сбежать бы подальше отсюда! — суматошно думала она, добегая до вестибюля. — Ведь, в сущности, легко: выскочили из корпуса — и бегом между гаражами!.. Но ведь хочется узнать, что же там, на улице такое..."

Чувствовала, знала, что в дымном от пыли вестибюле не остановятся. Животными инстинктами чуяла, что группа Игоря Степановича просто неостановимой толпой выльется из корпуса, а там уж по ситуации: или придётся-таки следить за происходящим, или Игорь Степанович пожалеет людей и велит им бежать в гаражный городок, а там — подальше от автовокзала, подальше от опасности. "Да что это со мной? — поразилась она, когда мысли снова свернули именно на побег подальше от корпуса. — С чего я такая... упадочная? Вроде и не сильно устала..."

Случилось и не то, и не другое.

Догнавший Андрея и Зою Игорь Степанович вдруг оглянулся, замер на мгновения — и резко рявкнул:

— Дверь закрыть! Быстро! — А секунду помешкав, добавил маловразумительное — на первый взгляд: — Зов! Держите их!

Осторожно оглядевшись, Зоя оцепенела: человек шесть, будто солдаты почётного караула, двигались в сторону выхода — неестественно выпрямившись, высоко задрав подбородки, будто прислушиваясь к чему-то, что слышно только им.

С чернейшим матом на устах к входной двери кинулась чуть ли не половина группы. Здание содрогалось, грохот от ударов болезненно бил по ушам, а у порога началась свалка: несколько сильных мужчин пытались прорваться на улицу, не обращая внимание на недавних сотоварищей, которые, от безнадёги справиться с ними, просто валили их на пол и таким образом пытались удержать их на месте.

Не сразу, но оцепенение спало. Одновременно с растерянностью Андрея. Они переглянулись и бросились вперёд с вынутыми зажигалками, выщёлкивая пламя.

— Они должны смотреть на огонь!

— Покажите им огонь!

Следом с зажигалками же бросились охотники.

Поначалу обозлённые: "Ещё вы тут лезете!", полицейские всё-таки вникли в суть воплей "посторонних", а скорая демонстрация, как действует вид огня на человека, загипнотизированного всё ещё активной пеной, взбодрила бойцов: зажигалки с пламенем сунули под нос каждому из позванных — и те пришли в себя.

Зоя лезть в беспорядочно двигавшуюся толпу не стала: отдала свою зажигалку первому, кто протянул к ней руку, — в карманах-то не единственная... Отойдя на безопасное расстояние от мужчин, которые всё ещё не выпускали своих, не веря, что они и в самом деле пришли в себя, она внезапно напряглась: на очищенном от рвущихся к выходу небольшом возвышении краем глаза она выхватила фигуру сутулого человека, который крепко держал за руки мальчика и девочку. Дети стояли, опустив головы, лицом к двери, какие-то безвольные. Оглянулся мужчина. Шарик мёртвого глаза теперь был смятым, но всё ещё болтался на ниточке; кожа на лице облезла, обнажая череп; и глупо, и страшно чернела дыра вместо носа... Мужчина грубо дёрнул детей за руки, и они поплелись за ним...

Перед глазами плеснуло ярким огнём. Зоя, ошеломлённая, взглянула на него. Затем подняла глаза на того, кто встал перед ней, держа перед глазами зажигалку. Снова посмотрела на живой огонь. Переводить взгляд на входную дверь не стала. Наваждение закончилось.

— Пришла в себя? — жёстко спросил Андрей.

— Да. Что дальше?

— Выходим на улицу. Прячемся. Смотрим, что дальше.

Очухавшихся мужчин сочувственно похлопали по спинам и плечам и снабдили зажигалками. Спустя минуту вся группа высыпала наконец на улицу. Счастье, что прикорпусный сквер огорожен решётками, часть которых сейчас была смята. Сумели найти местечко за углом здания и проверить, что произошло на улице за время вынужденно прерванного наблюдения.

Дорога под ногами уже не содрогалась. В каком-то смысле даже обеспокоенные этим обстоятельством, бойцы пристально рассматривали странный городской пейзаж, представший их глазам, и Зоя несколько туманно подумала: "Как хорошо, что пара бутылок со мной..."

То, что творилось на улице, сначала плохо поддавалось... анализу. Во-первых, отсюда, от переулка, не видно, что происходит перед корпусом второй площадки. Во-вторых, переулок между двумя корпусами, до сих пор плотно забитый мертвяками, выглядел так: на дороге лежали раздавленные тела, хоть кое-где и бродили, но уже не по кругу, а как-то потерянно мертвяки; кроме них разлетелись в стороны тела тех мертвяков, которым не повезло оказаться под конвульсивными ударами трубной конечности. Некоторые из них пытались встать, некоторые ползли к лежащим рядом и устраивались над их головами, видимо расколотыми после падения....

Одна из труб биопены пробила здание корпуса второй площадки до второго этажа и сейчас лежала на дороге, вывалившись из внутреннего двора. И не просто лежала, но продолжала... "жить"? Те самые тёмные пятна, которые Зоя до сих пор считала в очередной раз изменённой формой "биопены", как, например, отвердевшую нижнюю часть пены, то подплывали ближе к оболочке, и тогда её поверхность вздувалась, то снова отходили, и тогда край выравнивался...

Может, интуиция сработала, может — ещё что, но Зоя бережней прижимала к себе бутылку со смесью, чем вспоминала об огнестрельном оружии. Да ещё время от времени оглядывалась на бойцов, припоминая, кто из них несёт коробки с бутылками.

Труба-конечность лежала на проломе здания так, что разглядеть, что делается во внутреннем дворе второй площадки, невозможно. Изредка взвивались языки пламени, и к вони гниющих тел выворачивающе примешивался смрад сожжённой плоти.

И большое (какое-то дикое — по мнению Зои) любопытство вызывала уже сама расслабленно лежавшая на дороге конечность. Кажется, она потеряла связь с тем, что заставляло её конвульсивно биться во все стороны. У Зои вообще оставалось странное впечатление, что эта конечность не просто оторвалась, но и сдохла.

Но то, что оставалось внутри неё, оказалось слишком живым. Быстро (боясь пропустить событие) осмотревшись в поисках Андрея и убедившись, что он рядом, Зоя снова уставилась на дорогу, восстанавливая в памяти "побочный" эпизод: один из бойцов щёлкнул отданной ему зажигалкой, а перед тем смотрел пару секунд на трепыхавшееся пламя. Снова зов, которого она больше не слышит? И только по этому краткому эпизоду можно сообразить, что биопена продолжает звать живых... Неужели, сожрав послушно прибежавших к ней живых, она сумеет сбросить с себя огонь? И... неужели сейчас кто-то из живых пробивается через плотные толпы мертвяков, спеша неосознанно принести себя в жертву чудовищу?..

Зоя вздрогнула. Тёмное пятно в мутно-жёлтой массе резко придвинулось к оболочке и упёрлось в него — чем-то неожиданно твёрдым, вроде как наподобие дубинки. Только дубинки размером с капот машины! И опять тишина и покой. Будто оболочку попробовали на вкус — не удалось прокусить, и нечто внутри конечности снова притаилось, собираясь с силами... Для чего?..

Часть конечности, опавшей на проломе здания, внезапно резко осела, будто именно в этом её месте отхлынула та самая жидкость мутно-жёлтого цвета, на месте оседания осталась лишь бледно-серая оболочка, сморщенная от натяжения. И... что дальше?

Словно ответом на тревожный вопрос — над внутренним двором заводского корпуса проснулся вулкан. Изнутри загрохотало, и в воздух полетели кирпичи, обломки, осколки, переломанные деревянные и бетонные куски, гулко сталкивались со всем этим уже мусором металлические изуродованные фрагменты то ли станков, то ли самого здания. Заворожённо следя за вулканирующим действом, группа живых ахнула, когда весь этот вулканический фонтан внезапно исчез в поднявшемся чёрном облаке дыма. Клубами взвившийся, дым буквально выстрелил в небо — наверняка сработали по полной бутылки с бензином и зажигательной смесью. Такое впечатление, что двор корпуса превратился в квадратную чашу, куда, вместо благовоний для приятного аромата, сунули нечто, больше похожее для топлива к маскирующей завесе. И часть этой завесы постепенно вываливалась из чаши, так же постепенно, но неуклонно расползаясь во все стороны. В том числе и к переулку, естественно. Судя по густоте, от этого чёрного дыма вряд ли спасёт обычная медицинская маска. И задохнуться в нём — раз плюнуть.

Наверное, Игорь Степанович так и подумал, потому что встревоженно обернулся к своим — видимо, что-то скомандовать.

Однако новое оханье группы заставило его обратить внимание на корпус — точней, уже на дорогу в переулке, где вновь, толпясь, появлялись мертвяки и пока ещё спокойно валялась та самая конечность...

Уже не спокойно.

Внутри, в густой мутно-жёлтой среде, то самое затаившееся было нечто снова попробовало "вылупиться" из конечности, натужно натягивая оболочку. Нечто тыкалось в основном сверху, а не по бокам, и Зоя начала подозревать, что нижняя часть конечности не пробиваема, потому как затвердела, начиная со второй стадии своего развития.

Тыканье завораживало, несмотря на угрозу приближавшегося дыма, наверняка ядовитого, если вспомнить парочку сожжённых "кустов" биопены; завораживало, несмотря на ощутимую опасность, витающую в воздухе.

Зоя вдруг поймала себя на глупейшем сочувствии существу, которое пыталось вырваться из мутной массы внутри "трубы". Впрочем, от сочувствия её быстро отвлекло действие бойцов Игоря Степановича, которым тот уже что-то скомандовал: перед каждым из них, присевших на корточки, стояли бутылки со смесью, переданные по цепочке. Последовало напоминание, что оружия в виде топлива больше нет, что ребята не должны тратить его попусту.

Андрей мельком глянул на Зою и снова уставился на конечность. Она успела кивнуть, чтобы он увидел, и тоже вперилась в дорогу, ожидая, чем всё закончится. Та, вторая конечность, что билась в административный корпус, уже сдохла. В прямом смысле. Зоя во всех деталях рассмотреть не могла, но вторая не проявляла ни малейшего признака жизни, ко всему прочему постепенно опадая, будто наполненный водой резиновый пузырь с резаной дырой на боку. А опадая, конечность повисала на непонятной формы предметах, которые прятала в себе до поры до времени. Причём прятала в приличном таком количестве: сморщиваясь, оболочка слегка натягивалась на этих нечто, как на порушенных столбах забора.

Чёрный дым стремился к небу, правда совершенно очевидно из-за своей тяжести, всё же опускаясь на землю. Игорь Степанович вглядывался в него и явно терялся: велеть ли бежать, или же дождаться момента, когда тупиковая ситуация разрешится — и будет ясно, что именно делать дальше...

Началось именно тогда, когда ждали — то есть внезапно же.

Тупой конец нечто всё же пробил оболочку биопены.

И замер, а оболочка, словно обволакивая его, постепенно спускалась, являя глазам... Всё то же нечто. Обляпанное, будто соплями, материнской массой, это нечто походило на ствол дерева размером в две легковушки, хорошенько обтёсанное до... Зоя озадаченно заморгала глазами: на что похоже-то? Для неё — на толкушку, которой картофельное пюре делать! Толстое, чуть кривоватое основание и ручка — такая же толстая, разве что чуть-чуть тоньше в сравнении... И... что? Что дальше произойдёт?

А "толкушка" медленно, с трудом и покачиваясь, встала на своё толстое основание. Зоя услышала рядом шёпот — кажется, кого-то из охотников:

— Что за х...вина?..

То, что сначала показалось — "толкушка" встала вертикально, именно покачиваясь, оказалось несколько иным. Она продолжала — и не качаться, а раскачиваться, словно детская игрушка — или странный маятник... Дружный "ох!" вырвался у всех, когда "толкушка" резко выпустила часть "ручки" — и она оказалась настоящей конечностью, похожей на конечность... наверное, саранчи: видны были даже мелкие... лапки или когти на конце? Мелкие, конечно — опять-таки в сравнении.

"Толкушка" покачалась ещё немного, будто помахивая конечностью или разнеженно охлаждая её, суша ли... Неожиданно конечность распалась на две части, а потом стремительно повернулась какой-то горизонтальной вилкой, упала на ближайшую толпу мертвяков... Дыхание перехватило у всех, кто-то попытался выругаться, но не сумел договорить от ошеломления: "вилка" о двух зубцах щёлкнула — и перерубленные ею мертвяки упали, "вилка" конечности же (сама "толкушка", теперь больше похожая на циркуль или на раскладной нож со множеством лезвий, замерла на месте) быстро подхватила разрубленные тела — и они быстрыми толчками начали исчезать в месте соединения зубцов. Она их... жрёт?!

— Группа, внимание, — тихо сказал Игорь Степанович. — Быстро в шеренгу на расстоянии вытянутой руки друг от друга — и забрасываем эту тварь бутылками. Пошли!

И полицейские с примкнувшими к ним добровольцами бросились к неизвестной и непредсказуемой, но точно опасной твари, к которой за её спиной подкрадывался чёрный дым, валивший от заводского корпуса.

Кажется, именно эта ситуация, что она в этой время была занята пожиранием мертвяков, и помогла живым подбежать на близкое расстояние к твари. И в то же время это близкое расстояние чуть не стало смертельным для добежавших ближе к ней всех. Даже Зоя думала, что жрущая тварь уязвима. Но неизвестное существо неожиданно выбросило ещё одну конечность — с противоположной стороны, да ещё резко раскрыв её "вилкой". И тут же, буквально секундой позже — вбросило в сторону живых третью!

Зоя — одна бутылка в кармане, другая в левой руке, револьвер — в правой, бежала, не видя ничего, кроме твари-людоеда. Может, потому с движением твари, которая продолжала раскладываться, будто... будто жуткий паук, почти одновременно вскинула руку с оружием. Конечность она не пробила, но выстрелом её откинуло в сторону. Бежавшие на неё, бойцы немедленно шарахнулись подальше. И уже с безопасного расстояния принялись закидывать тварь бутылками со смесью — в первую очередь. Бутылки взрывались у основания "паучихи", обливая её огнём...