Телеграмма

Телеграмма на французском языке, отправленная во все пункты следования корабля гласила следующее.

"До востребования. Борт крейсера "Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов Н.Г." Командиру корабля, капитану первого ранга Солнышкину С.И. : "Списки выздоровели с избытком тчк Фома молится в храме тчк Тоже тчк. Еду к Дяде тчк Сосед тчк ". Сам адресат поверг почтового клерка в трепет, он еле сдержался, чтоб бегом не умчаться к начальству с докладом не взяв плату и ещё не отправив депешу по назначению. Но зато, как только слова послания отправились по линиям связи, кто только не пытался проанализировать текст и установить отправителя...

Английская секретная служба МИДа, спец отдел французской жандармерии, прусский отдел политического сыска, испанские разведка и австро-венгерский генеральный штаб сделали всё возможное, чтобы выяснить и обнаружить того, кто послал эти телеграммы. Но граф был не лыком шит, его тайный агент отправил послания не из Англии, а из Франции. Мало того, он изменил внешность, загримировавшись, сменив походку, голос и произношение. Полиция, уголовники и спецагенты бегали, рыли носом землю Европы, но посланника Соболева вычислить не могли. Он, как в воду провалился и канул при этом под лёд, да ещё и растворился в воздухе. Ещё и это французский язык оригинала! И место, откуда была отправлена телеграмма — Париж! Некоторые в МИДе Великобритании начали подозревать Наполеона Третьего в сговоре через их голову с командиром Кузи и мифической СССР Гипербореи.

Пришлось развить графу Ивану Сергеевичу Соболеву бурную деятельность. К полудню он уже знал , что в устье Темзы стоит русский купеческий барк "Ялин", который сдал товар в Лондон, загрузил новый в трюмы и собирается идти по северным морям с конечной остановкой в Санкт-Петербурге. Оставалось решить формальности с послом и женой. Либо в обратной последовательности. С Лизонькой разговор вышел добрый и сердечный. Хоть она и всплакнула.

— Милый Ванечка, возьми и нас с детишками с собой. Мы обузой не будем. Будем тихо как мыши сидеть.— Эх родная, пришлось успокоить и пояснить.

— Душа моя, сердце моё , Лизонька! Барк маленький, нет кают, в нем холодно, сыро и крысы, это тебе не "Стальной остров", а Иринка ещё не оправилась от болезни. Поэтому для вас лучше перезимовать в Лондоне. С Иван Филиппычем я договорюсь, он присмотрит и поможет. А в мае поедете домой. И ещё, опасно со мной ехать. Очень важные бумаги надо срочно в столицу отвезти. Могут и пираты напасть. Один, тож я с Емельяном и его охотником отобьюсь, если что, а вот с вами вряд-ли. — Лиза плакала ещё немного и перекрестила на дорожку, когда отправил Емельяна доложить барону, что необходима срочная аудиенция. Благо дом один только входы разные. Слуга и охранник вернулся быстро, доложил с порога.

— Ваше сиятельство, его превосходительство барон Бруннов ждет немедля. Отложили все дела. Просил не мешкать.— Соболев верил только проверенным, старым слугам, своим слугам, которые верой и правдой от фамильной усадьбы до Лондона и назад. На кону судьба мира в Европе и будущее Российской империи. Ту на воду будешь дуть, как на полыхающий лёд, и в муху стрелять на вскидку и на слух в темноте. Не то, что элементарные меры предосторожности предпринимать, чтоб не подслушали, не подсмотрели, не узнали, не догадались супостаты даже по косвенным признакам о том, что известно русскому военному агенту.

— Отлично, бери оружие Емельян, пойдешь со мной. — Охранник немного оторопел. Виданное ли это дело с оружием к самому послу России в Англии и тайному советнику в дом идти с его сиятельством. Видать дело очень серьезно, ежели граф так бережется. Не убивать же барона и своего в некотором роде начальника он идёт? Вон и портфельчик германский прихватил, кожаный. Хорошая весчь, доброй кожи, с замочком и ремнем, чтоб через плечо навешивать для удобства. Видать бумаги в ём серьёзные, да секретные, государева ума. Надоть порох на полке у пистоля проверить. А то не ровен час супостаты прознают. Так и шлендрают вокруг дома посольского, того и гляди беду накличут.— Думал Емельян вполне правильно оценивая ситуацию и происходящие события. — А то как заявились демоны, что графа и графиню в полон забрали с дочкой, так всё суета какая-то при посольстве российском.

До входа в апартаменты посла дошли быстро. Камердинер и по совместительству лакей и он же домоправитель встретил обоих просителей встревоженным взглядом. В кои веки его сиятельство с вооруженным до зубом казаком ходит в гости к своему начальнику? Вона две пистоли у Емельяна, засапожник, сабля и неизвестно что ещё в складках одежды.

— Прошу, ваше сиятельство! Филлип Иванович ждут. — указал рукой и поклоном в сторону рабочего кабинета Бруннова слуга и двинулся рядом с прищуром согнувшись и заглядывая в глаза, успевая при этом подглядывать коротенько назад на разбойный вид Емельяна и его серьезное, как перед боем, выражение лица.

Граф остановился перед дверью кабинета, пропуская дворового. Тот, стукнув для звука палкой-жезлом дважды, открыл дверь и провозгласил.

— Его сиятельство граф Соболев собственной персоной!

— Проси! Какие церемонии? Иван Сергеевич, голубчик, рад видеть, что стряслось? — начал вставать со своего рабочего места Бруннов. Соболев остановился перешагнув порог. Кивнул более чем официально подбородком, по военному приставив туфли каблук к каблуку.

— Ваше превосходительство, дело государственное, прошу вашего разрешения прикрыть двери и окна. И выставить охрану у дверей из вашего и моего человека, чтобы никто не мог ни прослушать о чем мы будем с вами говорить, ни войти пока мы не закончим. — Бруннов на мгновение замер с удивлённым выражением лица, а потом махнул ручищей поощряя и сжимая губы в гримасу согласия. Иван Сергеевич тут же отдал приказание обоим слугам.

— Емельян, Прохор — закрыть двери и встать за ними на караул. Никого не впускать без ведома нашего. Послать слугу, пусть постоит на углу и присмотрит за окнами, чтоб ни одна душа не слышала о чем мы говорим с бароном. Выполнять! — тон приказной вовсе не поощрял к саботажу. Через минуту двери были закрыты. И оба охранника с хмурым видом загородили вход в кабинет посла российской империи в Англии. Анатоль Анатольевич видевший сию демонстрацию снаружи попытался пройти и подобраться поближе , якобы с докладом невзначай. Но его грубо выперли из дома посла, не внимая про срочность и любопытство Прохор с Емельяном. От Анатоль Анатольевича не укрылось вооружение обоих дворовых людей, и серьёзные намерения — оградить уединившихся хозяев от нежелательных взоров и ушей. Не обошлось без вопроса.

— А, а что собственно такое происходит? — и тут же получил вполне вразумительный ответ без всяких экивоков.

— Не твоего ума дело. Приказ барина. Позже приходи. Не до тебя их превосходительству. Иди по здорову, от греха,— подтолкнул Емельян , нисколько не беспокоясь за безопасность просителя и его целостность. В это время в кабинете у Бруннова повисла короткая пауза.

— Что случилось граф! Вы на себя не похожи? С Ириной Ивановной что? Или с Лизонькой? Не пугайте меня Иван Сергеевич.

— Присядем? — предложил граф и оба опустились в кресла с разных сторон стола. Граф продолжил, — тут дело не простое, государственное , Филипп Иванович. Без вас и вашего участие мне, как военному агенту России никак не выйдет. Помощи пришел просить безотлагательной в связи с получением от моих тайных агентов сведений чрезвычайных и крайне важных.

— Да помилуйте граф, что за сведения? Вроде всё с Англией хорошо. Договоры улажены. Претензий нет, ни от премьера , ни от государя императора. Что за сведения? — развел руками Бруннов изумлённо подняв брови.

— Извольте, — граф щелкнул замком немецкого кожаного "портфелио", покопался в его недрах и осторожно, чтобы не помять вытянул два листка удивительно белой бумаги. "И где он такую взял то", — подумал мельком Бруннов, наблюдая действия Соболева. Тот положил бумаги на стол, развернув заголовками к барону, — Прочтите, ваше превосходительство, сами все поймёте. — сухо, по— служебному попросил граф тайного советника. Филипп Иванович взял листы и начал читать. Пробежавшись взглядом по первым строкам остановился, поднял голову и посмотрел на графа.

— Иван Сергеевич, дорогой, это письмо от того что я думаю , к тому что подозреваю? — пришлось пояснить.

— Так точно , ваше превосходительство. Источник и автор Наполеон третий — император Франции , адресат: премьер — министр Англии лорд Палмерстон. Обратите внимание на дату — прошлый месяц. Сентябрь, девятого дня. Вы читайте барон, читайте, у меня тут и ответ есть от господина Палмерстона, — показал следующие три листа из портфеля Соболев. Читая письмо француза Бруннов менялся в лице. А в конце второй странички взялся рукой за голову. Это был провал. Его полный провал. Крах. После стольких лет безупречной службы! Ещё на прошлой неделе он отписал отчёт государю , где отношения с Англией оценивались, как превосходные! Барон сообщал об обширных связях приобретенных им в английском высшем обществе, особом благоволении к нему герцога Веллингтона! Обширных возможностях для торговли и политического сотрудничества! Письмо опрокидывало его донесения в минус абсолютный. Наполеон в письме обсуждал план войны с Россией. Не просто обсуждал, требовал ускорить дело подготовки к войне.

Однако засомневался вполне обоснованно старый дипломат. Во первых — бумага. В Англии на такой письма не пишут. Нет такой бумаги в королевстве. Нигде такой нет, а уж бумаг то главный писарь МИД России повидал не мало. Но чтоб такой ровной, блестящей, абсолютно белой ... уж не подлог ли графу подсунули! Печать на листе не была сургучной! Она была, как бы срисована с настоящей! Но как точно! И чернила! Чернила не бугрились слегка присыпанные писчим песочком, не цеплялись за палец крупинками присохшими к чернилам. Однако подпись! Подпись императора Франции Наполеона Третьего Бруннов запомнил очень хорошо когда год назад в Париже лично правил содержание поправок очередного договора с Турцией, Францией и Германией по Дании и проливам. Подпись несомненно была его Величества императора Франции!! Иван Филиппович даже лупу достал из ящика стола и лихорадочно стал рассматривать подпись. Затем встал, бросился к железному ящику сейфу, открыл, что-то поискал, вытянул папку , разложил на столе рядом с листом полученным от графа начал сравнивать передвигаясь с лупой от одного листа к другому. Потом наложил бумагу на бумагу , подошел к окну и посмотрел на свет сквозь листы...подписи совпадали абсолютно даже по размеру мелких завитков. Вдоволь наисследовавшись посол России в Англии медленно подошел к креслу, на ходу шевеля губами, сел, откинулся в кресле и посмотрел на военного агента вопросительно.

— Что это Иван Сергеевич, дорогой? Аааа, если подлог? Откуда такая бумага? Что за печать, как срисована? А если письмо подмётное? Где вы это взяли? Почему я должен этому верить? В столице с этакой бумагой в казематы уведут. Объяснитесь граф. — Соболев удовлетворенно кивнул, он и не собирался говорить Бруннову всю правду, про то откуда у него ксероксные копии писем Наполена и Палмерстона. Не скажешь же дворянину девятнадцатого века, тайному советнику государя, что письма взяты из архива века двадцатого... Версий было две и обе подходящие.

— Ну, это вы правильно подметили Филипп Иванович, насчет бумаги, бумага специальная, фотографическая, сделана по особому заказу, копия оригинала письма полученного лордом Палмерстоном сделана фотографом, только не спрашивайте меня каким, где и как. Поэтому и печать обломана и как вроде срисована. А вот у меня и черновичёк, почти оригинал, извольте полюбопытствовать. И Ответ лорда почитайте , ваше превосходительство, очень занятный ответ. — Граф протянул и выложил на стол Бруннова тонкую пачку листов. Бруннов читал и ужасался. Вставал, находил бумаги с почерком премьер министра Великобритании и его подписью, сравнивал остатки печатей, ходил к окну и обратно. Прочитанные им бумаги несли чудовищную информацию о сговоре почти всех ведущих стран Европы в подготовке войны против Российской империи! И ещё неизвестно, кто желал сей войны более: Англия или Франция? А уж так любимая Карлом Васильевичем Нессельроде Австрия и не менее благоволимая им Пруссия те и вовсе не собирались оставаться в стороне и вполне реально хотели попользоваться моментом, чтоб откусить у России кусочки, что полакомее. Сведения опрокидывали навзничь всю европейскую политику Российской империи. Турцию собирались использовать, как наживку, повод и якобы причину.

— Этого не может быть! Это но-нонсенс какой-то! Это абсурд!Чушь какая-то! Граф вы понимаете, что означают эти бумаги? А вдруг это специально сделано и подброшено нам, чтоб поссорить Россию с Европой? — барон возбужденно ходил от стенки к окну с бумагами в руках и требовал ответов. Соболев наблюдал за послом и вспоминал себя так же не верящего в то, что ему выдал Солнышкин на корабле... Пришлось напомнить.

— Ну, почему не может быть? Почему же абсурд, Филипп Иванович? Толстой из Франции предупреждал об этом три года назад! Ему никто не поверил. Докладную затеряли в переходах ведомства Карла Васильевича. И вы это знаете Филипп Иванович. — без нажима , мягко, как кот ступает лапами по ковру, спокойно и даже как-то устало напоминал военный агент и продолжал.— Пресса Англии и Франции вдруг начала пропагандировать мнение, что Россия жандарм Европы. Что необходим реванш за проигрыш двенадцатого года от Франции. Хотя до этого соревновалась в том, что кляла великого корсиканца, — Бруннов насупился, встал за креслом, облокотился на спинку и слушал не перебивая рассуждения графа. — А эта переброска войск якобы в Индию и почему-то через Мальту, где они нет, не идут далее , а концентрируются? Демарш Турции — явно подстрекался теми, кто её обещал поддержать. А кто в Европе в состоянии противостоять России и её армии? И время выбрано удачно. Флот Британии перевооружается нарезным оружием, и в том числе и новыми пушками. А сие оружие имеет такую большую дальность прицельной стрельбы, что позволяет расстреливать войска и корабли России с безопасного для англичан и французов расстояния. Турок тоже нельзя сбрасывать со счетов. По моим сведениям все линкоры на банке Нор, так своевременно и добросовестно ушедшие на дно являлись ядром группировки, которая должна наступать на Санкт-Петербург и наши северные крепости и земли. Но теперь, благодаренье богу (Солнышкину и немного мне), сие задержится. Вы почерка лично сравнили, подписи на свет проверили, вензеля на бумаге видели. Как думаете, Ваше Превосходительство, принёс бы я вам эти бумаги если бы сам в них не верил и не проверил? Нечто я пойду к государю с таким наветом и голову свою понесу, если не уверен? — Бруннов сел в кресло и призадумался, то поглядывая на бумаги, то на Соболева. -То-то и оно Филипп Иванович. Надо в столицу это всё везти срочно, пока большой беды не случилось с моими пояснениями... И кроме меня ехать более некому. Вам нельзя, если уедете вдруг, будет подозрительно. А меня послать можно с важной депешей, не велика потеря, я же вернусь через десять дней. Одна нога здесь , в Лондоне, другая — в Северной Пальмире. Решайтесь, Ваше Превосходительство, Россия в великой опасности.