Дети чулана
Содержание
Глава 01. Один из лучших дней
Глава 02. Письмо раздора
Глава 03. Атака письмами
Глава 04. Сумасшествие и сумасшедшие
Глава 05. Восьмое чудо света
Глава 06. Шаги к независимости
Глава 07. Изменения и их последствия
Глава 08. Новый этап жизни
Глава 09. Школьные будни
Глава 10. Замкнутый цикл
Глава 11. Моральные принципы
Глава 12. Возвращение и отъезд
Глава 13. Солнечная семья. Часть первая
Глава 14. Солнечная семья. Часть вторая
Пояснения к главам
Фандом: Гарри Поттер
Персонажи: Гарри Поттер, Новый Женский Персонаж
Категория: Джен
Рейтинг: R
Жанр: Общий, Hurt/comfort, Ангст
Размер: Макси
Статус: В процессе
События: Много оригинальных героев, Сильный Гарри, Не в Хогвартсе
Предупреждения: ООС, Нецензурная лексика
Комментарий автора:
1. Автор предлагает рассматривать эту историю, как альтернативную реальность.
Введено новое ключевое лицо, меняющее восприятие мира для героев. Действие тщательно сверяется с каноном и изменяется — это неизбежно.
2. Многие аспекты в характеристике героев — о которых нет канонной информации — дополнены автором на свое усмотрение.
Информация представлена в "Пояснениях к главам".
3. Здесь нет хороших и плохих героев — каждый имеет и положительные качества, и отрицательные. Каждый ошибается: кто-то это понимает и признает, кто-то отвергает или не задумывается.
4. Мелькает сленг, нецензурная лексика, встречается жестокость.
5. Первый курс Гарри в Хогвартсе не освещается. Школа магии появится только в следующем учебном году.
6. Действие развивается неспешно: автор больше ориентирован на психологические аспекты — в работе минимум экшена (~15%) и много психологии (~85%).
7. Автор акцентирует — его точка зрения может расходиться с взглядами и мнением героев.
Глава 01. Один из лучших дней
Пробуждение произошло резко — словно у уха щелкнули пальцами — и со стандартными осложнениями: от голода урчало в животе, от недосыпания глаза не хотели открываться. Сил, чтобы взять в себя в руки и перестать ловить эфемерное "еще минуточку", не находилось совершенно. Впрочем, за долгие годы аналогичных, а бывало и более тяжелых пробуждений, Хезер научилась отстраняться от стремления пожалеть себя. Приловчилась и преодолевать желание беззвучно, чтобы — не дай Господи! — не разбудить брата, пореветь. Говорили, что со слезами уходили печали, горести и несчастья — врали совершенно бессовестно! Ни голод, ни вялость, ни слабость, ни злость — ничего они не уносили, а только ухудшали ситуацию. Драгоценное время, которое следовало использовать на приведение себя в нормальный вид, уходило в никуда и тратилось понапрасну — что, безусловно, злило тетушку. Как следствие миссис Дурсль, будучи недовольной задержкой воспитанников, была вынуждена идти их поднимать и из-за этого раздражалась еще сильнее. Обычно в качестве будильника выступало радио и шум на кухне — между ней и чуланом как раз находилась общая стена. В целом, Петунья предпочитала как можно реже взаимодействовать с племянниками — как, впрочем, и ее муж. С теми моментами, когда воспитанники находились рядом, приемная мать могла мириться только, если дети выполняли поручения — факт старательной и прилежной работы немного компенсировал их присутствие.
Тетушка была жаворонком и вставала самой первой. Потому сейчас она вела активную деятельность за стенкой: до слуха Хезер доносился голос бодрого радиоведущего, делящегося последними новостями, и звуки гремящей посуды, до глаз — тонкая полоска света из-под двери, а до носа — запах поджаривающихся тостов. Миссис Дурсль предпочитала на завтрак овсяную кашу с двумя шариками сливочного масла и два тоста с апельсиновым джемом. Своему выбору она почти не изменяла — только изредка отказывалась от привычного рациона.
Зевнув, Хезер сковано потянулась и, приподнявшись на локте, вгляделась в едва различимое лицо брата; вчера кузен с компанией подловил не успевшего вовремя улизнуть Гарри и оставил памятный след. Несмотря на то, что брат прикладывал к больному месту украденные из морозилки овощи, нижняя губа с левой стороны вздулась и потемнела. Кулаки у Дадли были пудовые, били качественно, метко, а что самое противное — постоянно. Особенно хорош был хук справа — кузен успел его отработать до качества. Хватило одного удара, чтобы повалить "живую" грушу с ног, а губа в месте попадания вздулась. Спас Гарри ветер — неожиданно сильный, налетевший на детей и поднявший мусорный бак, только чудом не попавший ни в одного из мальчиков. Дадли с компанией сбежали, бросив старшего Поттера: мотающаяся из стороны в сторону огромная металлическая емкость — это не то, что могло оставить равнодушным; скорее привести к дальнейшей эмоциональной нестабильности. Бесспорно, бак заслуживал попасть в фильм "Изгоняющий дьявола" — настолько внушал ужас, трепет и чувство иррациональности. Впрочем, избавление от одной напасти совсем не означало, что повезло бы и с другой: тетушка, которой воспитанник неудачно попался на глаза, отправила в чулан, лишив ужина не только его, но еще и Хезер. Как всегда, за компанию — пострадал один, значит, будет страдать и второй. "Равновесие и справедливость" — как говорила она.
Петунья Дурсль не являлась тираном, садистом или деспотом. По факту она оставалась равнодушной к состоянию племянников как физическому, так и душевному. Ее не волновали синяки, забитость и плачевный вид приемных детей, она молча поддерживала мужа в воспитательной политике, с основой из грубости и периодических затрещин. Не отдавая себе отчета, провоцировала сына на несправедливое поведение в отношении кузины и кузена, едва ли в полной мере осознавая, что именно делала и какие последствия это несло. Воспитанники находились в ее мире — она прилежно их кормила, одевала и обувала, отправила в школу и даже прививала им знания и обучала. Не зря же Поттеры в свои скоромные десять лет вполне способны жить отдельно — стараниями Петуньи они прекрасно поддерживали порядок в доме, Хезер умела готовить, а Гарри мог содержать сад — талант! Более того, несмотря на все происшествия, племянников до сих пор не сдали на обеспечение государства. Но в то же время приемные дети существовали и вне восприятия приемной матери — были ей безразличны.
Сев, Хезер спустила ноги на пол. Пространства как раз хватало, чтобы разуться и даже находиться стоя, но с каждым годом это становилось все менее удобно. Чулан уж точно не являлся тем местом, где присутствовала возможность вольготно и с удобством расположиться. Спать вдвоем было еще можно, но со временем становилось все более дискомфортно — дети росли — а в дальнейшем это вообще грозило перерасти в большую проблему.
— Ари.
Будучи еще совсем малышкой, она не могла полностью и четко выговорить имя брата, глотая первую и четвертую букву. Потом это, конечно, исправилось, но сокращение прижилось.
Поттерам уже следовало подняться и явиться на кухню, пока тетушка не довела себя до точки кипения и не двинулась к чулану, чтобы их разбудить. После вчерашнего голодного вечера, остаться еще и без завтрака — совсем нерадостная перспектива — а так вполне могло сложиться.
Точное исполнение вверенных обязанностей гарантировало кусок хлеба в качестве поощрения. Если же возникали какие-то препятствия и дети не успевали или делали что-то не так, то Петунья могла и отказать в порции обеда, чтобы дальнейшая мотивация на ужин стала более действенной. Что как ни голод гнало вперед и заставляло самозабвенно выполнять порученные задания? А если воспитанники и здесь плошали, то сутки голодовки как ничто другое служили стимулом для обдумывания своего поведения и прохождению к верным выводам как следствию.
— Просыпайся, — чуть громче произнесла Хезер.
Так и не дождавшись отклика, она развернулась и потрясла брата за плечо.
— Уже? — едва различимо спросил он.
Ничего не ответив, Хезер кивнула и принялась обуваться. Дети почти постоянно спали в одежде, так было удобнее — пропадала необходимость тратить драгоценное время на раздевание и одевание, а еще в ней теплее — особенно зимой! Это могло бы сказаться на их внешнем виде, носи они нормальные вещи, а не обноски кузена, но по факту не становилось заметным — едва ли безразмерная выцветшая футболка на сестре могла выглядеть еще хуже, чем сейчас. Как, впрочем, и аналогичная на брате. Про джинсы и говорить не стоило — на три размера больше, чем нужно. Их приходилось подпоясывать ремнем, чтобы они не спадывали с бедер, и подгибать внизу — Дадли был на пять дюймов выше кузена и кузины.
К счастью, в начальной школе Литтл Уингинга не присутствовало строго регламента на форму, главное — придерживаться синего цвета. И никто из учителей не обратил внимания на то, что Хезер приходила в джинсах, а не в юбке или платье. Возможно, потому, что к ее поступлению там уже учился брат и преподаватели, знакомые с фамилией, приняли ее за мальчика — даже несмотря на женское имя! — и к этому еще добавилось, что сестра внешне почти не отличалась от брата. Отстающие в физическом развитии от своих сверстников, с лохматыми прическами — тетушка подстригала их максимально коротко, не делая различий — помогало отчасти, беспорядка на голове меньше не становилось; в неподходящей по размеру мешковатой одежде — настоящие чучела. Даже разница в возрасте на десять месяцев в пользу Гарри никак этого не компенсировала. "Вы, мальчики, двойняшки?" — нередко спрашивали Поттеров при первом знакомстве.
Встав, Хезер, наконец, смогла нормально потянуться. В ее поле зрения попала большая пластмассовая тарелка, с лежащим внутри пакетом овощной смеси — однозначно успевшей разморозиться за ночь. В темноте ярко-красное блюдо казалось непонятным пятном и остро выделялось среди трех книг, тетрадей и игрушек, не столько размером, сколько сочетанием им и цветом.
— Черт, овощи! — пробормотала она.
За усталостью Поттеры пропустили момент, и проспали возможность незаметно вернуть овощи в морозилку до пробуждения приемной матери.
Между собой дети именовали родственников придуманными кличками: Петунья получила прозвище "тетушка Кляча" за вытянутое лицо, большие передние зубы, худосочность и общую схожесть с лошадью. Вернон — "дядюшка Морж" за приличный слой сала, длинные усы, глаза похожие на бусинки и отсутствие шеи, казалось, будто его голова точно растет из плеч — вылитый морж альбинос. Дадли — "братец Свин" за не менее приличный, чем у отца слой сала, розовые выпирающие щеки, нос похожий на пятачок, привычку жрать в три горла и плаксивые интонации в голосе, когда он что-то выпрашивал у родителей. А в целом вся семья Дурсль носила кодовое название "ебанутая семейка".
Фыркнув, Гарри потянулся — после того, как сестра поднялась, места как раз стало хватать, чтобы позволить себе раскинуться с относительным удобством — и зевнул, невнятно проговорив:
— Забей.
За все время, что они провели рядом, дети научились понимать друг друга с полуслова. Поттерам достаточно было перекинуться короткими репликами: интонации, поза, мимика — вот что в полной мере отображало скрытый смысл и полностью раскрывало мысль.
Недовольно посмотрев на брата, Хезер фыркнула и кивнула на блюдо:
— Стухнут же.
В ответ Гарри пожал плечами и снова зевнул; в этот момент, быстро наклонившись, сестра щелкнула отвлекшегося брата по носу. Старая игра Поттеров — кто первый успеет подловить другого в миг беспечности. Обычно лидировал старший — более ловкий и наблюдательный — сестре редко удавалось поймать его на невнимательности.
— Эта, — она мотнула головой в сторону стены, за которой копошилась Петунья, — взбесится.
Рассмеявшись, брат дернул за шнур, и в чулане загорелась лампочка; сестра прищурилась от яркости, резанувшей по глазам. Когда они привыкли, то невольно присвистнула, рассматривая лицо Гарри — при свете его губа выглядела еще ужаснее. Когда эту прелесть увидит дядюшка Морж, сомневаться не следует — несколько дней подряд будет бухтеть гадости про Джеймса. Он любил пройтись на тему пьянства, бездарности и нищеты покойного свояка, к счастью, только мельком задевая свояченицу, в отношении нее редко переходя на личности.
— Что, сильно вздулось? — брат прикоснулся к левой стороне лица и тут же скривился.
Скрипнув зубами, Хезер посмотрела на него исподлобья и озвучила мысли, не утруждая себя контролировать интонацию:
— Черта с два урод с толчка слезет!
Коротко рассмеявшись, Гарри откинул одеяло и сел на кровати. На его лице не было полноценной улыбки — застыла усмешка. И отнюдь не из-за вздувшейся губы.
— В другой день.
В запасах у Поттеров осталась одинокая таблетка слабительного, когда-то спертая с другими из домашней аптечки миссис Арабеллы Фигг — соседки, что по просьбе четы Дурсль иногда присматривала за приемными детьми. Между собой брат и сестра именовали ее "миссис Вонь". Она действительно жутко провоняла кошачьей мочой настолько, что оптимальная позиция для комфортного общения — на расстоянии двух ярдов и предпочтительно с наветренной стороны. Кошки еще с незапамятных времен стали смыслом ее жизни; их бессчетное количество — ладно, всего четыре — оставило свои метки в виде: запаха, изодранности и шерсти. Последняя находилась повсюду в доме — парила в воздухе, плавала в воде, пряталась в еде и скрывалась на мебели. Выходя с постоя у миссис Вонь, Гарри первым делом бежал в ванную — готовый даже идти на риск наказания от приемной матери за трату воды! — отмываться. Он, в отличие от Хезер, терпеть не мог животных, особенно кошек.
Последнюю таблетку дети берегли, как зеницу ока — подобное оружие для подпольной войны против братца Свина раздобыть проблематично. В домашней аптечке ебанутой семейки лекарства были наперечет и тетушка Кляча имела отменную память, а уж сопоставить пропажу и внезапное отравление любимого сыночка...
Не выдержав и потому подчистую проиграв в игре взглядов, Хезер сдалась первой и, отведя свой в сторону, замотала головой в явном несогласии.
— Потом с ним рассчитаемся, — уверенным тоном пообещал Гарри.
Поджав губы в недовольстве и оставив брата без ответа, сестра быстро открыла дверь и вышла в коридор; к счастью, тетушка Кляча находилась у плиты — поскольку ее фигура осталась скрытой от глаз воспитанницы. Выдохнув от облегчения — чем позже эта встреча состоится, тем лучше! — Хезер в темпе проскользнула на лестницу. Ванная комната, объединенная с туалетом, в доме присутствовала только одна — на втором этаже.
Холодная вода помогла взбодриться и полностью изгнать остатки сна. Младшая Поттер вгляделась в свое лицо, отражающееся в зеркале, и скривилась, прежде чем вытереться полотенцем. "Чучело" — вот верное определение ее внешнего вида. Как бы ни были обидны слова одноклассниц, но истину они явно содержали.
Спускаясь по лестнице, Хезер старательно отрешалась от эмоций — сегодня знаменательное событие для Дурслей — день рождения Дадлика. Это означало, что приемная мать должна находиться во взвинченном состоянии и остро реагировать на раздражающие факторы: на Хезер и Гарри в первую очередь. Самое разумное поведение в такой ситуации — сохранять максимальную молчаливость и отстраненность от происходящего. А лучшее вообще стать мебелью — без эмоций, мыслей... странностей.
